Увы, Ротас

Он провел несколько минут, глядя на настенные часы, отказываясь пошевелить мышцами своего тела. Это случилось с ним снова; Внезапное пробуждение осмелилось разрушить его самые прекрасные мечты, и к худшему, и к лучшему. Некоторое время он крепко закрывал глаза, заставляя себя заснуть и возвращаться к фантазиям... но он уже полностью проснулся. Он пробрался сквозь мешанину одеял, которые согревали его, и, надев носки, чтобы не удариться о ледяную землю, решил спуститься и выпить чего-нибудь. Было шесть часов утра; слишком рано для него, ленивого ежа, который бродил среди уединения дома примерно с десяти часов. Когда он вышел в прихожую, он не мог привыкнуть к темноте, которую принес с собой рассвет, и удивлялся, что даже солнце еще не бросило своих первых лучей. Он включил свет на кухне и взял стакан, чтобы наполовину наполнить его водой из-под крана. Прежде чем начать пить, он сел за стол и вздрогнул от холода. Он мне снова снился. Он очень мало помнил об этом сне, и это его беспокоило. Но, по крайней мере, он сохранил то, что было важно, а именно взаимодействие между ними и финал... Концовку, которая могла бы быть идеальной, если бы он не проснулся из ниоткуда. ...Не то чтобы я мог придумать концовку или что-то в этом роде, это бы все испортило. Он подпер щеку одной из своих рук и решил довольствоваться тем фактом, что Мефилес предложил стать его парнем; во сне, самым глупо-романтическим образом... И он не успел ему ответить. Было ли это предзнаменованием того, что их отношения будут прогрессировать? Что-то, что действительно могло бы произойти? «Не начинай», – сказал он себе. Это звучало слишком нереалистично; идея слишком прекрасна, чтобы быть правдой, но его обманутое сердце продолжало представлять, что могло бы произойти дальше. Это очень много значило для него, поскольку Мефилес сыграл невероятную роль в его жизни; Это было то, что изменило его навсегда. Поддразнивания уже не могли на него повлиять, он усердно работал над учебой и, поскольку большую часть времени его голова занимала мысли о его возлюбленного, чтобы тратить время на разговоры, он не так часто действовал на нервы своей подруге Блейз. Будто маленький, я приходил рано и с нетерпением шел на занятия, оптимистично думая, что чем быстрее закончатся школьные дни, тем быстрее наступят выходные; и вместе с тем возможность увидеть его. За исключением того рокового дня, который вмешался в его мечты, он всегда просыпался с глупой улыбкой любовника и с гордостью носил ее до конца дня. Он не возражал против того, чтобы иметь дело с любопытством матери или быть вынужденным скрывать причину своего неустанного хорошего настроения. Всем правил Мефилес, он стал для него всем. Если из ниоткуда он подходил и хвалил красоту Сильвера, то потому, что оно, вне всякого сомнения, было красиво; Если бы вы хотели осыпать его любовью, Сильвер был бы вам признателен; и если Мефилес казался рассерженным и изолировал его от самого себя, то это потому, что он допустил какую-то ошибку и был готов ее изменить. На лестнице раздалось несколько шагов, а затем появилась его мать в фиолетовом халате, с растрепанными иголками и лицом с явными признаками усталости. -Мама? Что ты тут делаешь так рано? «Сегодня мне в это время нужно работать, Сильвер», — ответила она после зевка, повернувшись спиной к младшему, чтобы наполнить чайник водой. Это объясняло субботнее одиночество. Он чувствовал себя виноватым, говоря матери, что проводит выходные в компании учебной группы из своего класса; Он мог задохнуться от сожаления. Каждый раз, когда я использовал это как извинившись, чтобы выйти, он увидел, как глаза матери залились бесподобным блеском; и эмоции, охватившие ее, были бесценны. Возможно, она думала, что ее сын наконец-то нашел друзей... Я лгал ей, да; Да, я ненавидел лгать; но, конечно, она была бы также счастлива, если бы знала, что он нашел любовь, и это было причиной его удивительного отношения. Учебная группа? Да, конечно! Он почти не проводил время с людьми в школе, и у него было мало друзей. В заведении было полно лиц, некоторые из которых были знакомы; другие, студ енты, с которыми он делил занятия; а остальные — люди, которые роптали о его странной внешности. По-прежнему. Даже если бы у меня была возможность нравиться большему количеству людей и заводить друзей, я бы все равно придавал Мефилесу большее значение. Он с удовольствием проводил с ним время, ходили ли они на обычный сквер, в его комнату во время отсутствия матери или — в редких случаях — в какое-нибудь общественное место. Там любовь распространялась уникальным образом; глубокими взглядами, которые серебряный бросил на Мефилеса, и сдержанными и непонятными действиями другого. Они таяли между поцелуями и прикосновениями своих тел, умоляя время остановиться и чтобы страсть длилась вечность. Его мать села прямо перед ним; ножки стола, царапающие пол, насторожили его. Ему пришлось начать думать о любой глупости, которая приходила ему в голову; чтобы отразить навязчивое: Я помню твоего темного ёжика, и так, не красней. -Хочешь позавтракать со мной? Сильвер кивнул в ответ на нежный взгляд матери. Он стоял неподвижно, пока старшая раскладывала на столе всю еду, и восхищался тем, как за пару секунд она для него все приготовила. Я был благодарен за возможность еще раз попробовать шоколадное молоко, которое она приготовила, это было что-то типичное для нее; Характеристика ее материнской любви. В детстве ему это надоедало, но в то время он еще не знал, что, когда он вырастет, его повседневная жизнь будет такой одинокой, и как сильно он будет скучать по еде и присутствию матери. Половину он выпил за один присест; Теплота жидкости контрастировала с окружающей средой. Мне бы хотелось, чтобы он ценил свою мать в детстве гораздо больше, чем сейчас. Если бы вы поставили себя на его место, вы могли бы представить, какие страдания ей пришлось пережить из-за него, и сколько раз она боролась, чтобы защитить его. Если бы он осмелился взглянуть в прошлое, на него все равно обрушились многочисленные злоупотребления, которым он подвергся в детстве; маленький мальчик, который никогда не умел заводить друзей и был доволен тем, что оставался один. Если его беспокоили не из-за волос, то из-за его вкусов; а если бы они были не в его вкусе, то нашли бы какую-нибудь деталь и заставили бы его расплакаться. И вот его мать шла с внешней беспомощностью, когда она видела своего сына, избитого и без друзей, перед учителями, которые мыли руки перед ней. По этой причине его уверенность утратилась, а личность стала чрезвычайно застенчивой, но как только его силы проявились, его разрушенное счастье несколько возродилось. Возможно, его единственной ошибкой было то, что он показал это миру. От заработка прозвищ и неприятия со стороны сверстников он перешел к обширным беседам с матерью, где осветила тему о том, как плохо лгать. Его мать никогда ему не верила, и ему хотелось еще немного развить свой телекинез, чтобы продемонстрировать ей это и завоевать ее доверие, но этого не произошло. И это ранило его больше всего. Его мать осталась с мыслью, что ее сын лжет и что его переполняющее воображение не нравится другим детям. Это было не так, но Сильверу пришлось долгое время терпеть классификацию лжеца. Его собственная мать никогда не пыталась ему поверить, но это не было поводом злиться. Он помнил, как в детстве просил для нее самого худшего, чтобы он пришел к ней с каким-то наказанием за то, что она не поддерживала его... И теперь ему больше, чем когда-либо, хотелось иметь возможность видеться с ней больше, чем пару часов в неделю. «Да ладно, пошел очень сильный дождь», — вздохнула она. Сильвер настоял на том, чтобы съесть приготовленный ею сэндвич; свободной рукой, так как другая преданно держал чашку с молоком. Он был слишком сосредоточен на своих воспоминаниях, поэтому голосом ему удалось вернуться в реальный мир, почувствовать запах кофе и услышать, как капли с силой ударяются о крышу. «Сегодня ты не сможешь выйти на улицу», — объявила она, прежде чем сделать глоток из чашки. -Это не имеет значения. Он всегда ненавидел свои силы по одной и той же причине: за то, что они делали его особенным; другим. Было ненормально поднимать вещи своим умом, это было не принято. Он ненавидел быть собой, поскольку родился с этим отличием. Он ненавидел свои способности, которые, хотя и могли иметь бесконечное количество хороших применений, не принесли ничего, кроме несчастья. ...И эта тема вернулась к Мефилесу. Благодаря ему к нему вернулась уверенность. От своих простых слов похвалы он почувствовал себя лучше. Он был первым, кто признал его уникальность. Именно там он, помимо того, что безумно влюбился в него, почувствовал себя обновленным, понятым; защищённым от обидного мнения других. Он больше не ненавидел свои силы; На самом деле ему было трудно привыкнуть к просьбам ежа, особенно потому, что он перестал тренироваться и настаивал - возможно, слишком сильно - на наблюдении за его навыками... Он призвал его сконцентрироваться и открыть для себя боевые навыки, которые он никогда бы не начал изучать. Темный все больше поражался тому факту, что он мог поднимать в двадцать раз больше себя, левитировать и достигать невероятных скоростей одним лишь умом. Аплодисменты ежа и его восторженные комментарии были лучшей наградой, он сразу покраснел и скромно улыбнулся; В глубине души рад доставить ему удовольствие. Я бы сделал все, чтобы доставить ему удовольствие... Его мать объявила об уходе на работу, хотя дождь шел просто сумасшедший, а холод был невыносимым. Она встала из-за стола, оставив его в глубоком раздумье. -Вот, сынок, *раздался телефоный звонок*. Она подошла и отдала ему его мобильный телефон. Сильвер освободил руки и неуверенно принял устройство. Его внимание сразу же привлекло сообщение, появившееся на экране блокировки. ДВА НЕПРОЧИТАННЫХ СООБЩЕНИЯ Мефилес 12:00, на том же месте, что и всегда. (06:47) Я жду тебя. (06:47) Он видел, как его мать отнесла посуду к раковине и начала ставить еду в холодильник. -М-мама... - едва пробормотал он. Глядя на неё своими большими янтарными глазами, он продолжил. Во сколько ты сегодня вернёшься? Мать закрыла холодильник и подошла к нему, чтобы поцеловать его в лоб. -Я вызвалась дежурить на смене, так что вернусь около восьми... -Она взяла лицо серебряного в свои руки-. Ты знаешь, где я храню деньги, так что тебе стоит пойти купить еды... Это будет только на сегодня, ладно? -Хорошо. Он видел, как она ушла наверх после того, как тепло обняла его; где его обычный аромат усилился. Он запомнил сообщение. Шел дождь, время было намного раньше обычных встреч, он плохо спал - и приглашение не давало ему спать -... Но все же он взял телефон и ответил на него. Он смотрел в окно на дождь, льющийся и прилипающий к стеклу, чувствуя, что это не будет помехой, если он хорошо прикроется. Он снова посмотрел в зеркало и, увидев себя в джинсах, светло-голубом худи, своих типичных кроссовках и шарфе, надеялся, что этого будет достаточно, чтобы выдержать холод. В своем шкафу он не видел ничего другого, что могло бы противостоять такому климату, и ему пришлось довольствоваться таким выходом на улицу. Улицы были пустыннее обычного, тротуары были залиты лужами, сгущались темные тучи. Они скопились в небе; заканчивая гашение того небольшого света, который могло генерировать солнце. Он шел, наслаждаясь звуком капель, падающих на его зонтик, как раз перед тем, как свернуть за угол площади. Но на тот раз не пришлось искать возлюбленного, потому что другой появился перед ним из ниоткуда. Сильвер был рад думать, что он, возможно, с нетерпением ждал этого. — Я знал, что ты придешь, — пробормотал темноволосый, навязывая зрительный контакт. Анализируя предложение, Мефилес осознавал свою лояльность и подчеркнул это. Он анализировал его, скрестив руки в простой куртке, и в тех же кроссовках, что и всегда, без защиты от дождя. -Ты робот что ли, да? -Сильвер ослабляет шарф. -Извини? -Он бросил обиженный взгляд на Сильвера. -Ах, да... Просто тебе никогда не бывает жарко или холодно, и ты все терпишь... «Ты так думаешь?» Он крепко схватил его за плечи, и Сильвер почувствовал, как его душа в ужасе покинула его тело. -Знаешь, чего я терпеть не могу? Он улыбнулся, обнажив зубы, как будто это могло отвлечь его от ожидавшего его удара... Мефилес тоже улыбнулся и несколько раз рассмеялся. который раз обнажая свои клыки. «Ваше отсутствие», — приблизился он к лицу, наслаждаясь паникой несовершеннолетнего. Сильвер наклонил лицо, отказывая ему в поцелуе и заставляя еще ослабить хватку. Был ли он сумасшедшим? Они были посреди улицы! «Поторопитесь», Мефилес развернулся и пошел. Сильвер пытался регулировать скорость; идти достаточно быстро, чтобы не потерять его, но отойти немного дальше, чтобы он мог вытянуть зонтик и защитить его от воды, незаметно для него. Он не знал, что и думать о предыдущей сцене... Его собственные слова были правдой; Мефилес никогда не одевался тепло и не страдал от жары, и он никогда не узнает, беспокоила ли его шутка или он просто хотел воспользоваться возможностью, чтобы украдкой поцеловать. Они дошли до того, что улицы фактически опустели, а дождь прекратился. Сильвер следовал за темным, устремив глаза в землю и стараясь не наступать на линии тротуара. Как только другой остановился, Сильвер столкнулся с ним, заставив его выпрямиться и глубоко восхититься тем, что стояло перед его глазами. Темный автомобиль, настолько блестящий, что казалось, будто его отполировали до смерти. Если я посмотрел на другие машины, припаркованные на тротуаре, ни одна из них не соответствовала ей по форме и размеру. Тонированные стекла и колеса свидетельствовали о том, что это роскошная модель. — Садись, — сухо приказал Мефилес, в то время как Сильвер в изумлении осматривал машину. -Это ваше? «Да», — ответил он без интереса. -Ого, я... я не знал, что у тебя есть машина. Он закрыл зонтик, когда темный еж открыл перед ним пассажирскую дверь, и сел, сразу же оценив теплоту салона. Мефилесу не потребовалось много времени, чтобы устроиться на сиденье рядом с ним. Сильвер наслаждался новым запахом, исходившим из салона, в дополнение к царившей чистоте. Откуда-то из ниоткуда у него заурчало в животе, и Мефилес посмотрел на него с отвращением. Он ничего не ел с завтрака, а дурак забыл деньги. Он покраснел, ссутулился, не обращая внимания на то, что Мефилес вынул ключи, чтобы уйти, пока не услышал, как хлопнула дверь. Я не знал, что он задумал, но из машины мог представить, что они собираются куда-то погулять, поесть или что-то в этом роде. Машина также заставила его задуматься о том, что он не знает его так хорошо, как ему казалось. Я не знал, работал он или учился, и никогда не видел его дома. Он никогда не упоминал о своей семье и не говорил о ней. Я тоже мало что знал о его вкусах... Он только упомянул, что его тронула привлекательность серебряного мальчика и его телекинез. Он никогда не упоминал друзей, как и Сильвер, но разница заключалась в том, что Мефилес не страдал застенчивостью. Кстати о друзьях... У них была общая подруга Блейз, единственная, кроме него, которая не хотела убегать, когда увидела его. Более того, впервые она увидела его, когда он пришел искать ее в школе, и среди учеников ходили слухи о странном ежике. Затем она представила его ему, отметив, что они просто знакомые, без особого интереса. Заинтересованной стороной был Сильвер, которого загипнотизировало его телосложение и сдержанный характер. Он прижался щекой к окну и нахмурился. Блейз была еще более застенчивой, чем он... Как она встретила его? Ее внимание привлек стук в окно, и он повернул голову, чтобы увидеть, как он садится в машину, предлагая ему стакан и пакет, которые были у него в руках. -Спасибо, не надо было... - Ешь. Он сразу принял еду. Сделав глоток, он узнал уникальный вкус капучино и по логотипу на бумажном пакете понял, что это глазированные пончики. что луаладжа ут увилас йастауас. Эта деталь вызвала у него улыбку. Прошло несколько минут, где тишину нарушал возродившийся дождь и жевание Сильвера. -Ты готов сейчас? Сильвер посмотрел на него, не осознавая, что его рот все еще был полон, пока он говорил с ним. -Так что? Выпустить? По машине раздался хриплый смех. Он смотрела, как он повернул ключи, и двигатель ожил. -У меня есть для тебя миссия; «Это способ проверить свои навыки», — строго сказал он, в то время как его глаза остановились на несовершеннолетнем.