Дешевая общага

- Да твою же ж мать, - прошипел Инго, когда в невероятно темном, узком и тесном предбаннике наступил на что-то мягкое, а по вездесущему трупному запаху было нетрудно догадаться, что это была крыса. Или еще что-то, в любом случае не очень приятное. Ударник тяжело выдохнул, вдохнул и поморщился. Он, помня систему открывания дверей в этом сомнительном подъезде, попытался открыть и дверь, которая была перед ним. Дергающаяся дверная ручка издала характерный стук, но результата не было: дверь была плотно закрыта. - ОТКРОЙТЕ, ЖИВЫЕЕЕЕ, - это был крик, смешанный с хихиканьем. Почему-то Инго именно сейчас захотелось улыбнуться, хотя стоило плакать. А дверь открыли, не с той стороны, правда. Пьяные в хлам мужики, видимо, изъявили желание тоже войти в общагу. По спине Инго пробежал холодок. Меньше всего ему сейчас хотелось иметь дело с какими-то чудилами, стучащими об дверь пустыми стеклянными бутылками. - А… собственно, как? - Отойди, салага, - прогундосил один мужик и оттащил (в буквальном смысле) кудрявого на лестничную площадку. Это были подозрительные мужчины неприятного вида, вернее, пара нажравшихся мужиков. Одному из них (тому самому, который продолжил диалог с Инго) было на вид лет 50 – 55. Он был ниже барабанщика сантиметров на 15, тощий, и, как и полагается подобным личностям, небритый. Он был одет в рабочий комбинезон, заляпанный в краске, и в воняющую недельным потом, невероятно грязную белую футболку. То есть, уже не белую. Она, как половая тряпка, висела на тощем теле. По их пьяным крикам, Инго предположил, что человека зовут Винсент. Второму же было поменьше чем первому, но он также был старше ударника. Ему было примерно 40 лет, он был ростом с Инго, да и телосложением мало отличался. Он обладал блестящей залысиной и щетиной, а также, со 100-% точностью именем Герман. Его одежда ничем не отличалась от самой обыкновенной, за исключением грязи и неприятного запаха. Тем временем, «мужчины», если мы в силе их так назвать, начали бить бутылями и кулаками в дверь, крича что-то невнятное. Возможно, там и не было никаких слов, просто крики. Так или иначе, в замочной скважине начал прокручиваться ключ, создавая при этом характерный звук. Пьяницы поумолкли, а дверь резко открылась, дав им по мордам. Инго поднялся на цыпочки, дабы дать понять, что тут есть живой, нормальный человек. Однако его не увидели, а может и увидели, просто не подали виду. - Заходите, бездари, - сказала старушка, открывшая дверь. Винсент и Герман (пьяни) ввалились в узкий коридорчик, куда еле-еле приткнули шкаф, и он стоял там, как будто и быть его там не должно. Они, не снимая уличной обуви, шатаясь и хватаясь за стены прошли (если так можно сказать об этих хаотичных движениях) в задние комнаты общаги, занимающей, по-видимому, весь этаж. Два этажа. Инго зашел в квартиру, закрыв при этом обе двери, ведь был уверен, что бабка открывшая дверь – та самая, кой принадлежат цветы, которые он бессовестно помял. И правильно сделал. Бабка мигом «подлетела» к нему и с видной брезгливостью начала разглядывать. - Снимай обувь, бери тапки, ставь на их место ботинки, - проворчала она. – Они в шкафу. Бери любые. Твоя комната 9. - Тут так много комнат? – задумчиво спросил Инго. Справедливости ради, ему не было интересно, много тут комнат или мало, да пусть хоть эта вся хрень теряется в бесконечности, целью было поддержание разговора. - У нас 2 этажа. Я все сказала. Бабулька была невысокой, с седыми волосами и недружелюбным морщинистым лицом. Она говорила с акцентом и по-видимому, всех не любила. Она носила платок с вышитыми цветами и черное платье. «Другой одежды, - подумал Инго, - у нее похоже и нет» Она быстро обошла барабанщика и ломанулась (самое подходящее слово) к двум дверям. - Бл*ть, - матюгнулась она, врезавшись во вторую дверь. Инго невольно хихикнул и подумал о карме, постигающую «каждую тварь божью», хотя на счет последнего прилагательного он успел усомниться. - ЗАТКНИСЬ, СУКИН СЫН! Кудрявый не стал терять времени, взял пожитки, ноги в руки и понесся к своей комнате, на ходу врезаясь в узкие обшарпанные стены, вонявшие табаком. «Это самый адекватный аромат, который я почувствовал в это чертовом доме», - подумал он. Пробегая, он замечал стремные картины, нарисованные какими-то приколистами на обоях…. В цветочек. Это было очень похоже на шедевральные рисунки психов. «Хотя, вероятно, это они и есть».