All of me loves all of you / Всем своим существом я люблю всё в тебе

      — Эй, эй, эй! Что случилось? — Майлд сразу понимает, что что-то не так, хотя Галф изо всех сил пытается удержать нейтральное выражение лица, подходя к их стенду.              — Все в порядке, — кажется, его челюсть вот-вот начнет скрипеть от натужности улыбки. — Помоги, пожалуйста, посетителю с выбором книги, а я пока…              Завершить фразу уже не получается, потому что слезы накатывают предательским потоком, а его другу не нужны дополнительные объяснения. Поэтому тот сразу пихает его в укромный угол за ширму, чтобы никто не видел его состояния:              — Дай мне пять минут.              Стыдно!       Тайский боженька, как же стыдно!              Ладони, кажется, приклеились к его лицу — только бы не показывать этому миру глаза того, кого снова отвергли.              Но очень скоро Майлд уже стоит рядом с ним, обнимает и гладит по голове:              — Где тот меч, который давал Ин вместе с костюмом?              — Что? — вопрос настолько не в тему, что Галф невольно перестает плакать и поднимает голову.              Тот как-то неожиданно хищно скалится:              — Да вот, хочется пырнуть одного мудака, который обидел моего лучшего друга. А потом сказать, что это был несчастный случай на фестивале — идеальное алиби!              Слезы снова подкатывают, вынуждая всхлипнуть:              — Он не мудак!              — А плачешь ты, конечно, от радости?              — Просто…              Майлд понимающе кивает:              — Значит, все-таки обидел.              — Нет! Он…              — Мудак? — подсказывает с пониманием в голосе.              — Нет, — всхлипывает еще громче. — Просто ему не нравятся парни, но он хочет со мной дружить.              — Я же говорю: мудак!              — Майлд!              Тот возмущенно фыркает:              — Скажешь, что нет? Как парень ты его не интересуешь, а вот дружить, зная о твоих чувствах, хочет!              Приходится зажмуриться, чтобы тихо признаться:              — Он не знает.              Парень недоверчиво крякает:              — Он слепой?              — Что?! Нет!              — Тогда дурак. Потому что только дурак не считает взгляды, которые ты на него бросаешь.              Галф тяжело вздыхает:              — А ты не делаешь ситуацию легче. Мне ужасно стыдно, что я буквально вешался на парня, которому не интересен. И надумал себе…              Очень, очень не хочется позориться еще больше, но Майлд все-таки заслуживает того, чтобы знать, во что он в очередной раз вляпался. Но даже его лучший друг удивленно присвистывает, когда слышит полную версию всей истории:              — Ебать-колотить! Вот это поворот! Вы и правда родственные души?!              Галф неуверенно улыбается в ответ на такую бурную реакцию:              — Н-наверное. Это все так странно, что я вообще с трудом верю. Так неловко осознавать, что раньше мы, вроде как, любили друг друга, а теперь Мью — гетеро.              На что Майлд выдает свою коронную фразу:              — Это потому что у него нормального мужика не было! — а потом становится непривычно серьезным. — Ну а вообще это, конечно, просто вау история! Подумать только: реинкарнация, соулмейты!              Он кривится на последнее слово:              — Соулмейты, как же. И кто сказал, что это обязательно любовь до гроба как в сказках? Будем дружить с ним, если повезет, то даже семьями: Мью с женой и детишками и я с Азаром. Красота же!              На языке расцветает горечь разочарования: в жизни, в себе, в судьбе.       И ее не сглотнуть, не запить приторно-сладким баббл-ти, потому что это то, чего Галф на самом деле достоин: жалкие объедки, когда остальные получают шикарный полноценный пир на двоих.              Да, он завидует этим ванильным парочкам!       Понятно?!       Завидует до слез, потому что тоже хочет вот так: глубоко, взаимно и без малейших сомнений!              Но имеет то, что имеет: холодное одиночество, в котором виноват только он сам, ведь никакой нормальный человек не будет связываться с таким, как Галф. Да ему даже в зеркало смотреть невыносимо, а ведь он это делает каждый день и должен был привыкнуть к этому огромному носу и нелепо большим губам. Не удивительно, что его предыдущие парни зажмуривались перед тем, как его поцеловать — ноль претензий к ним.              Но Майлд не разделяет его идею о такой идиллической соулмейтной дружбе:              — Звучит отвратительно!              Он поднимает заплаканные и явно некрасивые глаза на друга:              — А есть другие идеи? Это только в веб-мангах гетеро-парни внезапно осознают, что им на самом деле нравятся другие парни. А в жизни так не бывает.              Но тот стоит на своем:              — Бывает! Он увидит, какой ты замечательный, и влюбится еще раз уже в этой жизни!              В ответ получается только горько усмехнуться:              — Спасибо тебе за утешение, но мы оба знаем, что это не так.              Майлд неожиданно хитро улыбается:              — Правда? А это тогда что?              Оборачиваться на кивок друга головой — невероятно страшно, но сердце трепыхается просто отчаянно, когда глаза видят нерешительно мнущегося у входа Мью:              — Простите! Я помешал? Я могу зайти позже.              Тот уже в своей обычной одежде — нет ни намека на то, что в прошлой жизни кто-то был (поверить невозможно, что Галф всерьез думает об этом!) статным воином, от которого нельзя было отвести взгляд.              — В-все в порядке, я сейчас.              Майлд догадывается обо всем без слов и подсовывает ему салфетку, чтобы хоть немного привести себя в порядок — и уже после этого не так страшно смотреть прямо в глаза человека, который мягко, но отверг тебя получасом ранее:              — Ты что-то хотел? Я уже говорил: у нас тут мало книг, тяжело их возить туда-сюда, но у меня в ноутбуке есть весь каталог, поэтому…              Но Мью отрицательно машет головой:              — Я не за книгами.              Не смей!       Не смей надеяться на что-то большее, чем тебе было озвучено ранее!              Поэтому Галф вновь старательно улыбается:              — Тогда чем я могу тебе помочь?              — Я бы хотел извиниться.              Тайский боженька, это еще хуже.       А давай без всего этого, а?       Слышать в очередной раз “прости, дело не в тебе, а во мне” — это отвратительно до тошноты.              Поэтому он даже неосознанно делает шаг назад, чтобы избежать этой неприятной для них обоих ситуации:              — Все в порядке, тебе не за что извиняться.              Но Мью делает шаг вслед за ним, догоняя и беря за руку словно в попытке удержать:              — Ты явно не хотел это все обсуждать, а я надавил, хотя видел, что тебе это неприятно. Это было как помешательство какое-то: мне нужно было во что бы то ни стало узнать, что это за сны и видишь ли ты то же самое. Поэтому прости, что так себя вел. Сейчас, когда я немного переварил всю эту информацию, я понимаю, что это было очень некрасиво.              Галф удивленно приоткрывает рот и вновь даже не пытается освободить ладонь, потому что это не то, что ожидал услышать:              — Эээ…              Отличная реакция!       Все очень четко и понятно!       Просто браво, Галф!              А Мью продолжает его “добивать”:              — Я понимаю, что для тебя это все тоже непросто, а я эгоистично думал только о себе.              Это почти мгновенно переключает его в режим защиты — и вовсе не себя:              — И это нормально! Было бы странно, если бы тебя больше волновали мои чувства, а не твои собственные, ведь мы по сути друг другу никто.              Пристально смотрящие на него глаза темнеют, что наводит на догадку, что Мью по какой-то причине так не считает:              — Это не совсем так.              На что Галф озвучивает то, что ранее говорил Майлду:              — Даже если все это правда, то это совсем не значит, что мы что-то друг другу обязаны в этой жизни, — и невыносимо хочется спрятаться за ладонями от стыда, что приходится это проговаривать и давать другому человеку “официальный” повод оставить его, раз тот настолько воспитанный и деликатный, что даже пришел извиняться.              Но на этом красивом лице почему-то мелькает разочарование:              — Не значит?..              Галф с готовностью кивает:              — Не значит. Не спорю: это звучит и правда очень круто: соулмейты, прошлые жизни. Но мы живем здесь и сейчас и сами решаем, как это делать. И с кем. Так что не переживай: никаких обид. Мы оба были в шоке, поэтому не удивительно, что справиться с этим было непросто.              Он осторожно освобождает руку, стараясь не скривиться от разочарования потери, чтобы затем ослепительно фальшиво улыбнуться растерянному соулмейту:              — Поэтому не загоняйся. Пусть будет, как будет.              Да, вот так.       Отрезать сейчас, чтобы отболело как можно скорее.       И чтобы надежда не разъедала заживающую рану от ампутации.