Безликие

Иногда близость смерти даёт ощущение жизни, А иногда – подталкивает к краю.

Имир сжимал пальцами руль служебной бронированной машины. Они потратили несколько часов на то, чтобы изучить записи с камер наблюдения. Первый погибший, Густав Хорц, просто споткнулся и упал под пресс, система остановки не успела сработать. Третий, Лутц Мейгер, замер и медленно завалился назад, упав с края платформы. Запись с третьего завода была не достаточно чёткой, кое-что пришлось просто предполагать, до боли в глазах вглядываясь в размытую картинку. Под конец у Имира начало ломить шею, он не сразу смог разогнуться. Йозеф же сидел перед монитором почти не подвижно, раз за разом перематывая фрагмент и поглощая кофе литрами. Час назад, когда позвонил герр Шеер, Имир был готов уже на всё, лишь бы избавиться от необходимости смотреть на мутное, слишком сильно увеличенное изображение. Доктор отчитался по первичному вскрытию герра Мейгера. По его словам это была внезапная остановка сердца, никаких патологий и неположенных веществ он не нашёл. Так же, судя по записи, у герра Хорца, случился сильный мышечный спазм в ногах. Ему не повезло больше всех – он до конца осознавал, что происходит. Имир остановил машину на светофоре, раздражённо барабаня пальцами по рулю. Как и в случае с герром Коггером, ни до, ни после смерти к телам никто не подходил. На записях видно, что обнаружившие их рабочие сразу побежали к начальству, и, кроме медиков, а потом и полицейских, тел никто не касался. Значит, ввести нейтрализатор или забрать у них что-то никто не мог. Имир раздражённо фыркнул, глядя, как тощий военный перебегает дорогу уже после того, как светофор переключился на красный. – Тебе не приходило в голову, что во всех смертельных случаях есть одна общая черта? – Йозеф развернул очередную карамельку и отправил её в рот. – И что это за черта? Они умерли от разных причин, даже при желании не прикопаешься. – Имир прибавил скорости, обгоняя серую армейскую машину. Та попыталась подрезать, но быстро отказалась от попыток. Военные действующей армии всегда относились с презрением к военным Управления Безопасности. Те отвечали им взаимностью. – Это верно, но не отображает целостной картины. Давай рассмотрим причины смерти. Последовательно имеем спазм мышц ноги, смертельный для того, кто работает рядом с прессами, судороги правой части тела и внезапная остановка сердца. – Йозеф вытолкнул карамельку языком, прикусив её зубами. Он часто так играл с конфетой, когда усиленно о чём-то размышлял. – Разумеется, в первом случае существовал риск того, что он упадёт вдали от опасных станков. Однако при должном количестве статистических данных касательно графика его перемещения по заводу, вычислить его местоположение в конкретный момент времени не составило бы особого труда. Зная время, когда он будет в опасной близости от пресса, можно было ввести токсин с расчётом его срабатывания в нужный момент. Стоит также учесть, что герр Хорц обычно проводил рядом с прессом около трёх-четырёх часов в день. – С чего ты взял, что ему ввели токсин? – Имир едва не пропустил нужный поворот и тихо выругался сквозь сжатые зубы. Машин на дорогах было немного, но и планировка радовала своей запутанностью. С высоты город, наверное, похож на огромный, серо-чёрный, мокрый лабиринт. – Как я и упоминал прежде, все случаи смерти связывает одно обстоятельство. Чтобы ни было причиной, оно всегда воздействует на нервную систему, чаще всего возбуждающим образом. Спазмы, судороги и остановка сердца – все эти симптомы вполне могут происходить из одного источника и быть всего лишь частными проявлениями. – Йозеф толкнул конфету языком за щёку и поднял глаза к потолку. – Вероятно, какое-то вещество воздействует на нервную систему и через неё на мышечные ткани. Следовательно, на самом деле, способ один во всех случаях. Можно сделать допущение, что причиной смерти герра Мейгера мог быть спазм сердечной мышцы. Разумеется, это придётся проверить позже, либо найти опровержение. Из всего этого я заключил, что был применён некий нейротоксин. Наиболее вероятно, что он попал в кровь через порез или укол. Менее вероятно, что с пищей. Имир усмехнулся и кивнул – после объяснения Йозефа всё становилось просто и логично, как только сам не догадался? Это как выстрелить в разные части тела – причина одна, результат разный. Надо будет ещё передать это доктору Шееру. Всё-таки в рассуждениях маленького командира много предположений, а он сможет найти доказательства, если они есть. Машина сухо прошуршала колёсами по асфальтовой подъездной дорожке и остановилась в стороне от проходной. Ночные смены на заводах были только в самых важных цехах, цехах с непрерывным производственным процессом или там, где требовался постоянный контроль. Сейчас лишь в половине окон горел свет. Йозеф договорился заранее, их должны были проводить в нужный цех и позволить осмотреть его ещё раз. Имир считал, что можно было просто приехать и потребовать пустить их. Он слишком привык к осторожности и не хотел посвящать посторонних в их планы. Они будут в цехе одни, до утра их не хватятся – идеальная возможность для ловушки. Но его маленький командир предпочитал планировать всё заранее. Подготовка никогда не является лишней, но химера не понимал, как можно рассказывать посторонним о плане операции. Хотя с этими посторонними Йозеф общался едва ли не презрительно, одной интонацией нарушая законы приличия и отталкивая от себя всех, кого только можно. Имир усмехнулся – сейчас маленький командир сидел рядом с ним, гонял языком за щеками карамельку, смотрел в потолок и думал. Вполне мирная, почти домашняя картина, но таким его видел только он, остальные же довольствовались холодной вежливостью аналитика. Химера вышел из машины под ледяной, серо-стальной, пахнущий бензином дождь. Завод высился тёмной громадой, оплетённой венами труб и нервами проводов. Йозеф вышел из машины и поправил фуражку – она вечно сбивалась куда-то набок. Их уже ждал нервный и потеющий директор завода. Он решил лично проводить нежеланных гостей и удостовериться, что они дойдут, никуда не свернув. Венцель молча встал у своего командира за правым плечом. Они прошли мимо одного из работающих цехов, двери которого были плотно закрыты. Директор дёргано мотнул головой и ускорил шаг. Йозеф привычно отметил этот факт и почти сразу убрал из активной области памяти как малозначимый. Сейчас их не интересовали мелкие грешки директора. – Цех, в котором работал герр Коггер, всегда по ночам простаивает? – Йозеф сцепил пальцы за спиной и слегка вздёрнул подбородок. – Нет, иногда там есть и ночные смены, например, когда у нас какой-нибудь срочный или большой заказ. – Директор угодливо улыбнулся и вспотел ещё больше. Гражданские всегда испытывали страх перед военными Управления. Ведь в их руках была сосредоточена сила и информация, а так же право карать как следствие функции регулирования и защиты внутренней целостности Империи. Страх перед Управлением был намного ближе и реальней неясной угрозы, исходящей от регулярной армии, охранявшей границы, и Канцелярии. Фактически, именно Канцелярия занималась внешним регулированием, законами и держала в руках реальную власть, но её проявления были не такими явными. Йозеф разражено мотнул головой в ответ на очередной испуганно-подобострастный взгляд директора. Тот явно старался что-то скрыть. – Какой срок прошёл с последнего заказа, потребовавшего ночной работы цеха? – Йозеф перебирал в голове факты, пытаясь сопоставить их и найти что-то новое. Этот вопрос не имел конкретной цели, и не был определён как значимый, однако он мог привести к новой информации косвенно. – Около месяца назад. Тогда все цеха работали круглые сутки. Мы уложились в срок и по нормативам качества. Заказ был военным, так что мы следили за выпускаемой продукцией очень тщательно. – Директор сглотнул, втайне надеясь, что проверять его не станут. Нет людей, которые бы никогда не ошибались, не совершали того, о чём жалели, или что считали предосудительным. А Управлению Безопасности известно всё – вполне расхожее заблуждение, хотя и не лишённое оснований. Доступ к камерам слежения, развешанным по всему городу, к огромным архивам и коммуникационным сетям давал возможность получить информацию почти о любом из граждан Империи. Люди не задумывались, что такой доступ есть не у всех, что выловить мелкое преступление в огромном потоке данных почти невозможно, что офицеры Управления – тоже люди. Им и не надо было задумываться, более того, Империи был выгоден их страх, ведь он позволял контролировать их, сдерживать и управлять. А людям этот контроль давал уверенность и спокойствие. – А до этого? – Йозеф сам не знал, что именно хотел услышать, возможно, его просто тяготила давящая тишина пустого тёмного здания. – Два месяца назад пришлось задействовать несколько цехов из-за срочного заказа. – Директор только пожал плечами, видимо, тот заказ был выполнен без огрехов и особого напряжения. Йозеф кивнул, в его голове факты перестраивались, он пытался найти совпадение. Два месяца назад Мейгер стал навещать Карлин Шёнгесс. Не стоящее внимание уточнение, прямой связи между жертвами нет, срочные заказы также не являются чем-то экстраординарным. – Далее мы справимся сами, вы свободны. – Йозеф вставил свою карточку в прорезь считывающего устройства двери. Директор нервно кивнул и ушёл, пробормотав что-то среднее между пожеланием удачи и провалиться в канализацию. Йозеф вошёл в тёмный цех, освещённый только лампочками рядом с датчиками. – Что мы будет искать? Или пока ничего конкретного? – Венцель закрыл за ними дверь цеха, стянул вниз платок и снял очки. – Тебе не слишком темно? – Нет, я нормально вижу в темноте, такого уровня освещения будет вполне достаточно. – Йозеф передёрнул плечами, скорее всего, это была просто паранойя, но ему казалось, что за ними кто-то наблюдает, и ему не хотелось слишком явно обозначать своё присутствие. – На счёт объекта поисков стоит подумать. В этом цехе должно быть нечто, отличающее его от остальных. Какая-то причина, по которой убийство было совершено именно здесь. – Потому что здесь работал маркер? – Венцель нахмурился. – На заводе их было трое для охвата максимального количества социальных прослоек. Этого требовала важность производства. – Йозеф покачал головой. Он ещё днём послал запрос на список маркеров всех пяти заводов – трёх, на которых произошли убийства, и двух, на которых ещё только могли произойти. – По какой-то причине был выбран именно Коггер, либо его что-то отличало, либо отличалось место, где он работал, и его контроль был самым проблемным. – Верно говоришь. Если учесть, что он чистый маркер, то второй вариант мне нравится больше. – Венцель достал сигарету и зажигалку. – Или убийцу больше никуда внедрить не смогли. – Маловероятно. Один из маркеров относится к низко квалифицированным рабочим, еду и медицинскую помощь он получает там же, где и все остальные, устроить кого-либо в его цех на работу было бы заметно проще. – Йозеф медленно шёл к толстой трубе, по которой тёк расплавленный металл. Сейчас, когда цех пустовал, отводы были перекрыты, и поток шёл по замкнутому циклу. – Разве что, он посещал другие питейные заведения. Йозеф остановился рядом с лестницей, ведущей к площадке, с которой упал Коггер. Что ещё можно здесь искать, что проверить? Тёмные углы, щели и стоки? Убийца не настолько глуп, чтобы попасться на такой мелочи. С другой стороны, об убийце они ничего не знали. Венцель равнодушно пожал плечами и вытащил из пачки сигарету. Имир вдохнул дым, задержал его внутри, перекатывая языком, и выпустил вместе с долгим выдохом. Ему несколько раз приходилось участвовать в операциях на заводах, как работающих, так и заброшенных, он достаточно неплохо знал типичную планировку зданий и цехов. – Не знаешь, когда был построен этот завод? – Имир прикусил зубами сигарету. В цехе было непривычно тихо, но почти также жарко, как и вчера днём, из-за текущего по трубам металла. – Согласно имеющимся данным, полученным от фройлен Гифтенхольц, завод был построен почти сразу после Последней Войны на развалинах другого завода. Производственная структура Империи тогда находилась на этапе формирования. Заводы ставились там, где имелась подходящая материальная база, для минимизации расходов и усилий. – Йозеф смотрел вверх на площадку и, казалось, даже не задумывался о том, что говорил. – Впоследствии его неоднократно модернизировали и частично перестраивали. – Ты что, правда читал всё, что она нам скинула? – Имир присвистнул. Инспектор Гифтенхольц снабдила их просто огромным количеством всякой ненужной информации. Чтобы прочитать её, потребовался бы минимум месяц без сна и отдыха. – Лишь то, что непосредственно относилось к делу. И то, что касалось исторических аспектов – эта тема всегда была мне интересна. – Йозеф, наконец-то, посмотрел на Имира. – С какой целью ты спросил меня о том, когда именно был простроен этот завод? – У цеха нестандартная планировка и форма. Я изучал базовые по чертежам ещё когда был обычным боевиком. Ты вряд ли знаешь, что большинство зданий в городе строилось по нескольким стандартным схемам. Так было быстрее и проще обеспечить город всем необходимым. Нам рассказывали на курсах, и мы учили эти схемы. Где проще войти, где зоны перекрытия, где чаще всего бывают засады. В каких зданиях легче работать снайперам, в каких хватит пистолетов, а где лучше ближний бой. – Имир стряхнул пепел на пол, сделав вид, что не заметил гримасу Йозефа, и продолжил. – Город после Войны строился почти с нуля, а строить надо было много. Они штамповали дома и заводы, даже теплицы, по одним проектам. Что-то потом перестраивалось, конечно, но не сильно. – Действительно, это весьма любопытно. Знаешь, Венцель, порой этот город кажется мне чем-то вроде головоломки, состоящей из множества частей. Чтобы собрать её, надо найти их все. Некоторые куски – это факты и информация, доступная всем. Некоторые – специализированные знания, рассеянные по территории Империи, либо доступные представителям определённой профессии. Однако эта головоломка содержит в себе не только историю города, но и ключ к пониманию его настоящего. – Йозеф присел на корточки и провёл ладонью в чёрной кожаной перчатке по бетонному полу. – Тот, кому под силу окажется собрать эту головоломку, получит власть над городом. – Думаешь, кто-то осилит это? Слишком уж серьёзные требования ты предъявляешь. – Имир стряхнул столбик пепла на пол. В словах его маленького командира было что-то странное, немного пугающее и непривычное. Обычно почти лишённый эмоций голос сейчас звучал как-то иначе. Если бы Имир не был уверен в Йозефе, он решил бы, что это затаённая надежда. Или даже вера в нечто большее, нечто, недоступное обычным людям. Или просто – в будущее. – Не знаю. Вероятно. Венцель, мы отвлеклись. Нам необходимо продолжить поиск улик. Мы пришли сюда именно за этим. – Йозеф посмотрел на Имира через плечо. Химера кивнул и затушил сигарету. В полумраке цеха даже мысли начинали колебаться и ускользать как тени. Старые стены завода хранили куда больше воспоминаний, чем могли себе представить люди, отчаянно пытающиеся найти одно из них в пыли и трубах. Йозеф устало облокотился на остановленную ленту конвейера. За полтора часа они обследовали всё, что могли: рабочее место Коггера, место его смерти, бетонный пол под площадкой, бетонный пол по пути к площадке – все места, где он был в тот день и которых касался. Ничего, сверх того, что было в полицейском отчёте, обнаружить так и не удалось. – Я бы на месте убийцы просто отправил бы своё орудие в расплавленный металл. Говори, что хочешь, командир, но здесь мы ничего не найдём. Пустой вызов, объект сбежал, пора грузиться в машину и возвращаться в казармы. – Венцель подошёл и, подтянувшись, уселся на ленту. Теперь Йозефу приходилось запрокидывать голову, чтобы увидеть его лицо. – Что ты об этом думаешь, Йозеф? Зря мы сюда притащились среди ночи? – Нет, мы должны выяснить, по какой причине был выбран именно этот цех именно этого завода. Кроме того, необходимо понять цель этих преступлений. Определённо, эти люди были убиты не без причины. – Йозеф откинулся назад, упёрся локтями в ленту конвейера и посмотрел вверх. – Я уверен, что ответ находится где-то в этом цехе. – Думаешь? – Венцель вытащил ещё одну сигарету. Химера поднял глаза к потолку, пытаясь рассмотреть хоть что-то полной темноте. – Надо будет не забыть уточнить дату постройки и планировку остальных четырёх заводов. – Йозеф закрыл глаза, он словно отодвинул от себя всё, что его окружало. Сейчас они лишь цеплялись за имеющиеся факты, пытались составить из них цельную картину. Пока у них не было никакой единой системы поиска, работы. Это весьма затрудняло ведение расследования. Йозеф очистил голову от посторонних мыслей, постарался сконцентрироваться на тишине. Вокруг было темно: ни искорки света, только темнота и невесомость. Потом появился круг с пятью огоньками. Один из лекторов в Академии называл этот способ визуализацией, он помогал собрать воедино всю информацию и структурировать её. Почему он увидел именно круг? Йозеф окрасил в красное три из пяти огоньков. Убийства происходят по часовой стрелке, имеет ли это значение, или надо просто замкнуть круг? От центра в каждый из огоньков протянулись лучи. Куда направить векторы, внутрь или наружу? Надо определить направление движения. – Задумался? У тебя было такое расслабленное выражение лица. – Венцель усмехнулся и снова затянулся. Йозеф только вздохнул и посмотрел на химеру. Определённо, он не ведает и половинного смысла собственных слов. – Нам необходимо определить направление движения, его вектор. Я не могу найти ответ. – Йозеф повёл плечами, разминая напряжённые мышцы. Визуализация требовала полной концентрации, а у него это всегда вызывало мышечные спазмы. – Не могу определить преступника, понять, кому это может быть выгодно. Республика ещё не оправилась после недавней военной кампании, к тому же, у них вряд ли достаточно ресурсов и терпения для подобной операции. Ни одна из сект не обладает сейчас достаточным влиянием и средствами. Террористические группы также сильно сократились по численности и количеству, у них не осталось сил. С другой стороны, убийца Коггеров, вероятно, состоял в одной из таких групп прежде. – Он действительно может быть бывшим террористом. Какой-нибудь боевик, выживший после облавы и прибившийся к тому, кто показался ему сильным. Это ещё ни о чём не говорит. Швали этой везде хватает, этот, конечно, хорош, но всё равно… – Венцель выпустил струйку дыма и стряхнул пепел на пол. – Да, это весьма вероятно. Единственное, что не противоречит всем данным – заговор в Управлении или Канцелярии. – Йозеф вздохнул. Ему не хотелось даже думать об этом варианте. С другой стороны, его Отдел как нельзя лучше подходил для расследования подобных дел. – Одно к одному, кто сказал, что в отряде химеры одного года выпуска? То, что в этом замешан кто-то из верхушки, было ясно с самого начала. Он нам давно уже подсыпал радиоактивную пыль в воду. Одно не понятно – стрелок он или пистолет. – Венцель пожал плечами. – Кстати, что ты там раньше говорил про направление? Можно ещё проверить под теми трубами, как думаешь? – Направление движения? – Йозеф повернулся и посмотрел на своего подчинённого. – Векторы. Венцель, тебе известно, функционирует ли обычно в остановленном цеху вытяжка или вентиляция? – Вентиляторы запускают за час-два до начала работы, зачем тратить электричество? – Химера недоумённо посмотрел на Йозефа, явно не понимая, зачем он это спрашивает. – Дым от сигареты несколько отклоняется от вертикали. Это указывает на движение воздуха, но его циркуляция в цехах завода обеспечивается исключительно системой вентиляции, которая сейчас отключена. Дверь мы также закрыли, да и дым отклоняется в другую сторону. Наличие сквозняков не может являться нормой на образцовом заводе. – Йозеф дёрнул себя за прядь волос. Воздух в помещении казался неподвижным, на наличие движения воздуха указывало только отклонение столбика дыма. – Пошли, проверим? – Венцель усмехнулся и затушил сигарету. Йозеф кивнул и пошёл туда, откуда должен был идти поток воздуха. Вполне вероятно, это явление было именно тем, что они искали. Имир проверил перевязь с метательными ножами под плащом. Маленький командир шёл быстро и уверенно, почти не хромая. Звуки их шагов эхом отдавались в пустом помещении. Когда командир так резво идёт вперёд, уже не до скрытности. Имир скользил взглядом по стенам, вглядываясь в тени и ниши. Неприятное ощущение чужого взгляда, появившееся, едва он вошёл в цех, не исчезало. Конечно, сквозняк мог возникнуть из-за чего угодно – незакрытая вытяжка, старая труба, не заваренная при очередном ремонте. Но Имир никак не мог отделаться от ощущения опасности. – По твоему мнению, какова вероятность того, что этот сквозняк может быть ключом, который мы искали? – Имиру на секунду показалось, что голос Йозефа дрогнул. Химера стиснул зубы, стараясь успокоиться. Они обязаны были найти преступника любой ценой и потому цеплялись за каждую мелочь. – Если тебе хочется, можешь так и думать, Йозеф. Только не плачь, если мы ничего не найдём. – Наверное, Имир хотел его подбодрить – он и сам не знал. Заострившиеся клыки царапали губы, позвоночник гудел от напряжения. Йозеф остановился, не доходя десятка шагов до дальней, неосвещённой стены. Теперь Имир и сам ощущал слабое движение воздуха, люди вряд ли смогли бы почувствовать его. Во время работы в цеху всегда включены вентиляторы, а в остальное время тут никого не бывает. Имир облизнул губы в напряжённом предвкушении битвы. Йозеф неуверенно огляделся, не понимая, куда идти дальше. Тяжёлый, нагретый воздух тёк, казалось, отовсюду. – Сквозняком тянет оттуда. – Имир указал на участок стены справа от Йозефа. – Ты вряд ли почувствуешь, слишком слабо. – Верно. – Йозеф кивнул и пошёл к источнику сквозняка. Имир едва не выругался. Ну, кто же так вот суётся неизвестно куда? Там может быть опасно, а этот мелкий идёт, даже по сторонам не смотрит! Химера зашипел, мысленно ругая непутёвого аналитика, и пошёл следом. Движение воздуха улавливалось у самой стены, гладкой, бетонной, без малейшей трещины. Имир недоумённо нахмурился. Он, как и любая химера, привык доверять своим ощущениям. – Не понимаю. Это точно здесь! – Имир провёл ладонью по стене и всё-таки выругался. Тёплый воздух струился по бетону как из-за неплотно прикрытой двери. От него пахло влагой и дезинфекторами. – Даже я это ощущаю. – Йозеф снял перчатки и провёл пальцами по холодной бетонной поверхности. Имир смотрел, как он осторожно водит, будто гладит стену, и никак не мог понять, что он пытается найти. Рука Йозефа остановилась, он провёл кончиками пальцев вниз. – Вот здесь. Йозеф чуть надавил на незаметную в темноте и едва определимую на ощупь выемку. Часть стены бесшумно отъехала в сторону, открывая проход. Имир присвистнул, уважительно посмотрев на своего командира. Он с его хвалёным чутьём не смог найти то, что Йозеф определил благодаря логике и чувствительности пальцев. Механизм был так тщательно замаскирован и отлажен, что обнаружить его случайно было практически невозможно. Если бы дверь плотнее прилегала к стене, они никогда бы её не обнаружили. Хотя, возможно, кто-то просто забыл её захлопнуть. – Йозеф, подожди. Мы не знаем, куда лезем, давай лучше иди за мной. – Имир оттеснил командира за спину и шагнул внутрь. Маленький командир ведь взял его именно для этого – защищать и драться. – Мне показалось, ты не одобришь попытку проникнуть внутрь без предварительного оповещения кого бы то ни было. – Йозеф едва слышно усмехнулся. Имир только передёрнул плечами. Он понимал, что маленького командира это бы не остановило. Да и ему самому слишком сильно хотелось узнать, чьё присутствие он так чётко ощущает. Йозеф провёл рукой по стене, на коже перчатки осталось несколько капель воды. От потайной двери вниз уходили высокие бетонные ступени, слишком скользкие и неудобные. Проход оказался таким узким, что развернуться в нём было очень трудно. Конденсировавшаяся на стенах влага тонкими струйками стекала вниз. Йозеф брезгливо поморщился, он старался смотреть теперь только на спину идущего впереди химеры. Венцель спускался быстро и бесшумно, время от времени оборачиваясь и проверяя, не отстал ли его командир. Такая забота казалась чересчур навязчивой, однако с ней приходилось мириться. Йозеф судорожно выдохнул и опёрся рукой о стену, тут же отдёрнул её, вытерев ладонь о полу плаща. В левом боку засела тупая, дёргающая боль, влажный, пахнущий дезинфекаторами воздух с хрипом вырывался сквозь сжатые зубы. Они спустились по лестнице метров на двадцать и оказались на круглой площадке. Внизу было темно, только где-то впереди в коридоре горела тусклая лампа. Больше всего это было похоже на технический уровень. От площадки тянулось три коридора с дверьми, под потолком висели пучки проводов, кое-где убранные в короба. – И куда нам дальше? Нужно выбрать направление, командир. – Йозеф вздрогнул – голос Венцеля прозвучал слишком громко в полной тишине. Не было слышно даже шума вентиляторов, хотя воздух был достаточно свежим, с лёгкой горчинкой очистительной смеси, обычно используемой в производственных помещениях. Казалось, ещё немного, и он сможет расслышать шорох стекающей по стенам воды. – Сперва надо понять, где мы находимся. – Йозеф нащупал на поясе рукоять пистолета. Он умел им пользоваться, как и любой другой выпускник Военной Академии, однако раньше ему приходилось стрелять только на тренажёре. Тяжёлый пистолет непривычно оттягивал кобуру на бедре. – Под землёй, это и так понятно. Дислокация – подземный технический уровень. В таких местах даже телефон может не поймать сеть. Вляпались один раз так – лысая химера нам была, а не подмога. Сами еле выкрутились. Вот уж не думал, что придётся снова спускаться с такое место. – Химера недобро прищурился и надел очки. Он чувствовал совсем свежий человеческий запах. – Если здесь есть кто-то, лица лучше спрятать. Мы ведь Безликие, не забыл? – Помню. – Йозеф передёрнул плечами. Здесь было слишком влажно, да и ощущение чужого взгляда между лопаток усилилось. – Это технический уровень, ставший ненужным после одной из перестроек завода. Примерно через сто пятьдесят лет после Последней Войны было принято решение вывести все коммуникации на поверхность и минимизировать использование подземных этажей. В производственных зданиях их сделали чисто техническими, люди туда не спускаются. Хотя в Управлении Безопасности подземных используемых этажей достаточно много. – А что не так с подземными этажами? – Венцель поправил платок и повернулся к Йозефу. – Земля накапливала вредные вещества из воздуха и осадков, эффективно очищать её научились немногим больше ста лет назад. – Йозеф покачал головой. Это просто исторические сведения, не очень-то нужные им сейчас. – Однако в этих коридорах нет признаков заброшенности. Они выглядят скорее активно используемыми. Это более чем подозрительно. Нам необходимо выяснить, есть ли какая-либо связь между этими коридорами и убийством. Венцель, вероятно, здесь будет небезопасно. – Небезопасно? Ты серьёзно, Йозеф? Говоришь, что в подземных коридорах, неизвестно кем и для чего используемых, может быть небезопасно? Забыл, что я боевая химера? Я всегда осторожен на вражеской территории. – Венцель усмехнулся, переложил несколько метательных ножей в кармашек на рукаве и достал пистолет. Его модель была тяжелее обычной табельный, с удлинённым дулом и рукоятью. Он вскинул пистолет к плечу и осторожно пошёл вперёд, замирая на секунду после каждого шага и прислушиваясь. Йозеф шёл за своим подчинённым так же медленно, оборачиваясь каждый раз, как тот замирал. Тяжёлый табельный пистолет оттягивал руки, но хотя бы не скользил из-за особой пропитки кожаных перчаток. Они дошли до того места, где горела лампочка. Дальше коридор изгибался, за поворотом освещение было уже самым обычным – ярким и белым. Видимо, это было сделано для того, чтобы его не заметили от двери. Йозеф повернул голову направо – дверь, первая в этом коридоре. Он коснулся плеча химеры и кивнул, словно отдал приказ без слов, и замер. Тишина, они стояли, не двигаясь лишь пару мгновений, потом Венцель сделал шаг вперёд и развернулся к двери. Йозеф прижался спиной к стене рядом с замком и поднял глаза на химеру. Дверь была не заперта, ей хватило одного толчка, чтобы открыться. В коридоре было так же влажно, как и на лестнице, но он не услышал ни малейшего скрипа. Дверь была металлической, петли должны были проржаветь в такой сырости. – Что это за…? – Имир вошёл в комнату и огляделся. На столе у дальней стены стояли компьютеры, вполне современные и очень даже рабочие. На стуле стопкой лежали какие-то распечатки. Несколько веков, да? Кто-то здесь работал и совсем недавно. – Венц…! – Йозеф едва успел дёрнуть его за рукав. Имир резко развернулся и выстрелил, инстинкты подсказали, куда стрелять, а многолетние тренировки не позволили промахнуться. Незнакомый парень в толстом свитере оседал на пол, пачкая стену кровью. Его тело пару раз дёрнулось в агонии, пальцы царапнули грудь рядом с дыркой от пули. – Твою же мать-мутантку! – Выругался Имир. Как он мог его не заметить? Он ведь так гордился своим чутьём, а в итоге облажался! Слишком засмотрелся на оборудование и не заметил присутствия чужака. – Йозеф, пошли отсюда! Надо было уходить, его выстрел мог привлечь внимание дружков этого парня. Да ещё и звук выстрела в коридорах расходился многократным эхом. Скоро здесь будет толпа народа, и вряд ли они будут также безобидны, как и тот, что лежал у стены. Имир отвернулся от тела, он не слышал шагов своего командира. Йозеф стоял неподвижно посреди комнаты, как-то странно замерев, и смотрел на него. Из-за платка и очков Имир не мог рассмотреть его лица, но ему всё равно стало не по себе. – Химеры бешеные! Йозеф! – Имир прислушался и раздражённо фыркнул. Человек семь, может, больше, ещё достаточно далеко, но быстро приближаются из левого коридора. – Нам надо уходить отсюда! – Да, точно. – Голос Йозефа прозвучал как-то бесцветно, но он хотя бы вышел из ступора. Имир подошёл к двери, переступив через труп. Обратно идти было нельзя – дружки этого парня уже могли добежать до перекрёстка. Похоже, они были недалеко, раз среагировали так быстро. Да и вряд ли они были инженерами или рабочими – эти точно не побегут на звук выстрела. Имир снова ругнулся и побежал дальше по коридору. Скрываться и идти тихо больше не было смысла, только приходилось всё время следить, чтобы Йозеф не отставал. Парень он, может быть, и тренированный, но вряд ли такой же выносливый как химера. Йозеф бежал вперёд, стараясь не отставать от Венцеля. Кто бы их ни преследовал, шансов справиться с ними в одиночку у него не было. Сердце колотилось где-то в горле, пальцы подрагивали от напряжения. Какой же он идиот! Застыл посреди комнаты из-за одной единственной, самой обычной фразы! – Эй, там кто-то есть! Где Карл? – Йозеф вздрогнул, но с шага не сбился. Они не так близко, как кажется из-за акустики, иначе уже нашли бы тело. Надо только бежать вперёд и не думать, что они бегут в неизвестность. Воздух вырывался из приоткрытого рта с хрипами, в голове было одуряющее пусто. – Сюда! – Венцель метнулся в какой-то боковой коридор и остановился. – Мы должны оценить обстановку, определить численность и боевую мощь противника. И кстати, понять, от кого мы вообще убегаем. Вернее, тактически отступаем, – химера усмехнулся, – в поисках удобной позиции. Йозеф кивнул, во рту у него так пересохло, что он не мог произнести ни слова. Сердце, казалось, билось где-то в голове, заглушая посторонние звуки. Несколько минут ничего не происходило, из коридора, по которому они прибежали, доносился лишь шорох шагов. Потом кто-то из их преследователей закричал и громко выругался. Кажется, они всё-таки нашли Карла. – Эти ублюдки где-то здесь! Тут прямо, от нас не сбегут. Ну всё, крысиные отродья! Догнать их и размазать по стенке! – Голос у преследователя был громким, командным, он эхом разносился по коридору, отражаясь от стен. Йозеф вздрогнул и прижался к стене. Теперь уже они не могли спокойно покинуть своё убежище. Либо их просто пристрелят, либо они нападут первыми. Сочетание внезапной атаки и высоких боевых качеств Венцеля давало им шанс. – Стой за мной и не высовывайся. Я твой телохранитель, помнишь? – Венцель сжал пистолет обеими руками и присел на корточки. Йозеф кивнул и шагнул назад, вглубь коридора. Они не должны здесь погибнуть, ни один из них. Это не допустимо, только не при таких условиях. Просто не допустимо. От повисшего в воздухе ожидания становилось трудно дышать. Ещё немного, пара секунд, и преследователи покажутся в поле зрения. Йозеф сглотнул и стиснул пальцами кожу плаща. Первый из преследовавших их мужчин был одет в тонкий свитер с высоким горлом. Он совершенно не походил на армейского или сотрудника Управления. Следовательно, то, что он сжимал в руке тяжёлый пистолет, было противозаконно. Шедший первым мужчина даже не успел вскрикнуть – Имир выстрелил ему в голову, точно в центр лба. Второй едва не задел химеру автоматной очередью, пришлось прятаться. Автоматическое оружие, способное создавать большую плотность огня, было запрещено для ношения и использования в черте города. Фактически, его применяли только на южной и северной границах, там, где были самые буйные соседи. Откуда только у этих продуктов сбоя репликатора может быть такое оружие? Имир едва не сбил с ног, высунувшегося было Йозефа, ругнулся сквозь зубы, оттаскивая напарника назад. Командир всё-таки успел сделать два выстрела и даже попал автоматчику в колено. Отлично! Теперь он будет орать и мешать своим же. От раненых всегда много шума и возни. Имир усмехнулся и высунулся снова. Три выстрела подряд, пистолет ощутимо дёргался от отдачи, но не достаточно сильно, чтобы сбить прицел. Два трупа, один – мимо. Имир выругался, повернулся боком, закрывая лицо и шею пистолетом от рикошета. Что бы там Йозеф ни говорил про укреплённые плащи, от пули с такого расстояния они не защитят. У врагов оказался один толковый парень, худощавый, в чёрном мешковатом свитере. Он выстрелил сначала в раненого Йозефом мужчину, а потом – в Имира, резко, одним движением, не дав толком перегруппироваться. Сразу понял, от кого из бойцов будут проблемы, и постарался ликвидировать. – Венц… – тихий, едва ощутимый шёпот под самым ухом. – Венц, здесь бочка стоит. Химера только рыкнул, ему совершенно некогда было отвлекаться на какие-то там бочки. Командир, кажется, совсем перетрудил мозги, если может сейчас думать о таких вещах. Химеру больше интересовали двое мужчин с автоматами наперевес, которые занимали позиции в коридоре. Парень с пистолетом держал его на одном месте, не давая высунуться и выстрелить. Их же здесь просто расстреляют! Йозеф опасливо коснулся бочки, ржавой, пыльной и удивительно неуместной в пустом коридоре. Венцель его просто не стал слушать, сейчас бой занимал всё его внимание. Химера взял на себя перестрелку, явно сочтя своего командира неспособным сражаться. Йозеф раздражённо скривился, его подобное пренебрежение задевало. Он вполне был способен и сам справиться с этой бочкой, однако химере легче было бы перетащить её. Йозеф вздохнул, ухватился за ржавый край, потянул на себя, наклоняя, и попытался передвинуть её в сторону. Бочка поддалась неохотно, со скрипом, потонувшем в грохоте перестрелки. Она оказалась не такой тяжёлой, как он предполагал, только неудобной. Йозеф толкнул снова, навалился всем весом. Ещё немного! Дальше бочка пошла легче, хотя с неё всё время осыпались хлопья ржавчины. Автоматные очереди и громкая ругань преследователей создавали жуткую какофонию, надёжно заглушая натужный скрип. Йозеф едва не закашлялся, когда ему на лицо сыпануло едкой крошкой. Даже платок не смог полностью защитить. В голове пронеслась мысль о том, что он совершенно не знает содержимого бочки. Йозеф дёрнул ещё раз, разорвав перчатку на пальцах и поранив руку. Было больно и обидно от того, что он вынужден делать это в одиночку. Йозеф едва не уронил бочку себе на ногу, но успел ухватиться за край правой рукой. По ладони полоснуло болью как от сильного пореза. Искать пластырь или биоклей в поясной сумке времени не было, Венцель может не продержаться дольше. Йозеф упрямо сжал губы, отмахнулся от боли и снова сжал края бочки. Химера всё равно стреляет лучше, так что его руки им не будут настолько уж полезны. Ещё один рывок, ещё одно усилие, и бочка встала рядом с Венцелем. Он, кажется, так и не заметил, что делает Йозеф за его спиной. Конечно, такое решение не было оптимальным, но им ведь и не требовалось ликвидировать всех людей. Сейчас приоритетной задачей являлось возвращение на поверхность. Там он сможет связаться с куратором и доложить ему обо всём. У их Отдела не было собственного оперативного Подразделения, следовательно, они вынуждены были просить содействия у других Управлений. Йозеф коротко выдохнул и всем весом навалился на бочку, толкая её вперёд, прямо перед автоматчиками. Натужный скрип с трудом прорвался через грохот выстрелов. Замешательство, недоумение, гнев – калейдоскопом на лицах автоматчиков. Преследователи сначала завопили, а потом начали стрелять. Зря. Йозеф усмехнулся, услышав их крики. Венцель успел сообразить и отскочил в коридор на секунду раньше. Расстрелянная бочка буквально взорвалась ржавчиной и мелкой едкой пылью. Рыжее облако повисло в коридоре. Неосмотрительно ругавшиеся автоматчики вдохнули изрядное количество этой пыли и теперь чихали и отчаянно тёрли слезившиеся глаза. Йозеф коротко выдохнул и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Им невероятно повезло, что они свернули именно в тот коридор, где стояла эта бочка. Не будь её там, их шансы на выживание были бы весьма невелики. – Бежим, Венцель! – Он едва смог расслышать свой голос в ржавом скрежете и ругани их преследователей. От едкой пыли першило в горле, а в ушах всё ещё стоял грохот от выстрелов. Йозеф едва не упал, когда Венцель схватил его за ворот кителя и потащил за собой. Вырваться из его хватки удалось только шага через три. Химера тихо ругался себе под нос, стараясь не сбиваться с дыхания. Йозеф всё никак не мог откашляться, но всё равно старался не отставать. – Что это было такое? Что это была за, дери её радиация, бочка? – Венцель завернул за угол и остановился, чтобы отдышаться. Он скалился и тихо, зло рычал. – Бочка стояла в коридоре. Видимо, ты не обратил на неё внимания, потому что счёл неважной. – Йозеф упёрся руками в колени, тяжело дыша и отплёвываясь от пыли. Глаза всё ещё слезились, он стёр слёзы рукой, размазав по щекам рыжеватые грязные разводы. – Потому что моё внимание было занято спасением наших жизней! – Венцель перешёл на сдавленный рычащий шёпот. Ему нестерпимо хотелось заорать, но он не хотел сдавать полученное преимущество из-за переполнявших его эмоций. Пока что враг не знает, куда и как далеко они успели уйти. – Наблюдательность и неполная концентрация на конкретной задаче также может быть эффективной. Ты отличный стрелок, но способность к анализу, наблюдению и приспособляемости у тебя явно не выше среднего уровня! – Йозеф мотнул головой, отметая все возражения. Выяснение отношений и утоление обиды не могли сейчас быть для них приоритетными. Выживание определённо было важнее. – В любом случае, нам не стоит останавливаться, имея такой небольшой отрыв. Венцель пробормотал что-то вроде «зато ты слишком много думаешь» и побежал дальше по коридору. Не прошло и пяти минут, как они снова услышали за спиной топот. Через пару десятков метров они свернули в один из коридоров, отходящих от главного. Теперь повороты и ответвления встречались уже часто. Складывалось впечатление, что они бегут по нескончаемому лабиринту, не зная куда и всё дальше удаляясь от входа. Йозеф попытался судорожно вздохнуть и едва не поперхнулся воздухом. Третий поворот, пятый тоннель. Он запоминал цифры машинально, не очень-то надеясь, что им удастся вернуться тем же путём. В некоторых коридорах по стенам сочилась влага, собираясь в лужицы на полу. Йозеф обогнул одну такую лужу и поднял глаза, ища взглядом Венцеля. Имир резко остановился и обернулся. Йозеф лежал посреди коридора и тихо ругался, пытаясь встать. Ну, вот какой лысой химеры он умудрился поскользнуться именно сейчас? В коридоре гуляло дробное эхо чужих шагов, их догоняли. Времени искать убежище уже не осталось. Имир проверил обоймы и заслонил маленького командира собой, давая ему время подняться на ноги. – Давай быстрее, их там не меньше пяти. – В горле химеры перекатывался рык, он едва сдерживал трансформацию в полную боевую форму. Нестерпимо хотелось просто порвать глотки этим ублюдкам, а потом выпустить кишки. Имир мотнул головой, отгоняя соблазнительное видение растерзанных тел. Сейчас он мог просто потерять контроль, трансформироваться было слишком рискованно. Первый преследователь, ещё совсем молодой парень с тяжёлым автоматом устаревшей армейской модели, появился из-за поворота и даже успел закричать прежде, чем Имир всадил ему пулю в лоб. Имир сознательно экономил метательные ножи – их было меньше, чем патронов, они могли ещё пригодиться позже. Сейчас враг и так знает его примерное местоположение, скрываться нет смысла. Ножи были лучше в ситуации, когда надо действовать тихо. Второй и третий появились одновременно, Имир едва успел пристрелить обоих. Четвёртый смог выстрелить, пуля поцарапала химере плечо. Имир тихо рыкнул и резко выбросил правую руку вперёд, преследователь упал, хрипя и хватаясь за горло, из которого торчал метательный нож. Всё-таки иногда они просто удобней. Йозеф до крови закусил губу и перевернулся на бок. Подвёрнутая нога неприятно ныла, но самолюбие болело намного сильнее. Как же глупо! Споткнуться именно тогда, когда надо бежать изо всех сил! Было до ужаса обидно, но от мысли, что они бегут всё дальше от выхода, сами не зная куда, что шансов выбраться почти нет, хотелось вообще разрыдаться. Йозеф поднялся на ноги, осторожно опёрся на подвёрнутую ногу. Почти не больно, вполне можно потерпеть. Венцель уже в который раз закрывал его собой, рисковал жизнью. Разумом Йозеф понимал, что взял его в Отдел как раз для этого, но ему всё равно хотелось выть от собственной беспомощности. Как же он устал быть таким слабым! Направить пистолет на человека оказалось труднее, чем он думал. Это манекены, всего лишь манекены на стрельбище! Бессмысленная отговорка, лицемерная ложь. Это просто его работа, которую надо сделать. Йозеф зажмурился и нажал на спусковой крючок. Он знал, что попадёт – показатель точности стрельбы у него был на удивление высоким. Послышался хрип и мягкий стук упавшего тела. – Эй, парень! – Венцель уложил последнего преследователя и повернулся к Йозефу. Тот только кивнул – останавливаться нельзя. Они свернули ещё два раза, проползли через узкую трубу, когда-то служившую для защиты кабелей, а теперь просто пустую и тёмную. Коридор, в котором они оказались, был узким, со всех сторон из бетонных стен торчали куски арматуры и проводов. Судя по всему, это была переделанная под проходимый коридор техническая труба. Они всё-таки оказались в подземной части города, и куда идти дальше ни у одного из них не было ни малейшего понятия. Сзади снова послышались звуки шагов и голоса. Кто-то из преследователей связался со своими, и теперь на них охотились все, кто был в этом подземном лабиринте. Это усложняло задачу выживания в несколько раз. Они оба уже начали выдыхаться от бесконечной гонки. Притормозив у одной из дверей, Венцель дёрнул за ручку и толкнул внутрь Йозефа. Они были добычей в чьей-то охоте, загнанной дичью. Сердце билось внутри слишком громко и тяжело. Удар, Йозеф еле затормозил в паре шагов от двери. Ещё один, Венцель вбежал следом и захлопнул дверь. Три – он прижался к ней спиной, тяжело переводя дыхание. На четвёртом ударе Йозеф смог, наконец, вздохнуть и немного успокоиться. Он поднял голову и обернулся. Они оказались в просторной круглой комнате, заваленной ящиками и какими-то коробками. Тупик. Уйти из неё они уже не успевали, звуки шагов гремели по коридору совсем рядом. Оставалось только сражаться или попытаться спрятаться. Венцель деловито заменил магазин в пистолете и проверил количество ножей, нахмурился, но ничего не сказал. Йозеф вздохнул. Как же глупо они попались! – Не закрывай глаза. – Венцель подтащил пару тяжёлых ящиков к двери и вернулся к Йозефу. – Когда стреляешь. – Почему? – Вопрос прозвучал как-то глупо и наивно, но сейчас уже было не важно, что подумает напарник. Йозеф и сам понимал, что поступает как ребёнок, пытающийся спрятаться от того, что его пугает. – Потому что ты его убиваешь, вот почему. Это вообще-то невежливо, отворачиваться от того, кого ты собираешься прикончить. Ты должен смотреть на того, кого сейчас убьёшь. – Химера усмехнулся и поправил одну из коробок так, чтобы дверь была лучше видна. – А если он меня? – Ещё один глупый, беспомощный вопрос. Йозеф чувствовал, как быстро бьётся сердце, но руки почему-то не дрожали. Это не страх, просто логика – надо рассмотреть все варианты. Правда, это совсем не страх. В горле предательски пересохло. – Нет, ты его. Это ты убиваешь, понимаешь? – В голосе Венцеля было столько убеждённости, что Йозеф невольно кивнул. – Если ты хоть на миг допустишь, что убить могут тебя, то так оно и произойдёт, поверь мне. Я видел людей и химер, которые проигрывали раньше, чем вступали в бой. – Я больше не буду отворачиваться. – Йозеф крепче сжал пистолет, потом чуть расслабил пальцы, как учил инструктор – крепко, но ласково. Это обещание значило намного больше, чем просто слова. Он не имел права отворачиваться от тех, кого убивал, кто умирал по его вине или приказу. Он должен был принять всю грязь своей новой работы. Венцель усмехнулся и хлопнул его по плечу, возможно, он даже смог понять, что именно имеет в виду его командир. Они стояли, касаясь друг друга плечами, за какой-то грудой коробок и ждали. Время растянулось, наполняя каждую секунду. Удар сердца. Шаги в коридоре. Второй. Кто-то дёрнул ручку двери. Третий. Рывок, не вышло. Четвёртый. Дверь начала открываться, ящики мешались. Пятый. Нож вонзился в руку того, кто пытался открыть дверь. Сердце ударило в шестой раз и окончательно сорвалось с ровного ритма. Йозеф выстрелил. Теперь он не отводил глаз, смотрел как молодой парень, почти ребёнок, поднимает автомат, как из его груди вырывается короткий фонтанчик крови. Он не закрыл глаза, хотя знал, что попадёт. – Венцель! Я понял! – Йозеф выстрелил снова, выбивая пистолет из рук небритого мужчины со шрамом на щеке. На шее первого парня он успел рассмотреть татуировку, такую делали себе члены террористической группы «Жёлтый цветок». – Ложись, придурок! – Венцель дёрнул его вниз, коробки над их головами буквально взорвались от шквала выстрелов. – Не время трепаться! – Венц, там! – Йозеф ткнул пальцем в едва различимую с их позиции вентиляционную решётку. От стрелявших она была закрыта ящиками. Это был их единственный – крошечный и неверный – шанс на спасение. – Псих. – Коротко бросил химера. До неё ещё надо было добежать по простреливаемому участку. – Другого шанса нет, надо рискнуть. – Йозеф закусил губу и убрал пистолет в кобуру – сейчас он будет только мешать. – Я пойду первым. – Ладно, прикрою. На счёт три, через укрытия перебежками в полуприсиде. – Венцель привстал, выстрелил пару раз и опять спрятался за коробки. Он успел заметить расположение и количество противников. – Пошёл! Йозеф вздохнул – это было форменным безумием, но другого шанса выбраться отсюда у них действительно не было. Первый шаг дался с трудом – он был слишком напряжён, второй – уже проще. Йозеф побежал, пригибаясь как можно ниже. Нога почти не болела – сказывалось действие адреналина. Он слышал выстрелы, несколько раз ему казалось, что он чувствует, как мимо пролетают пули. Венцель побежал почти сразу за ним, это он понял, когда уже у самой груды ящиков на него сверху упало что-то большое, обхватило его, и они вместе закатились в убежище. – Что ты творишь! – Йозеф мог видеть только чёрную ткань кителя и серебряную окантовку воротника. Химера прижимал его к себе, как ребёнка, одной рукой, второй он выворачивал решётку из стены. Один из выдранных болтов больно резанул по лицу, оставив неглубокую кровоточащую царапину. Йозеф попытался вывернуться, но химера держал крепко. Сердце заполошно билось где-то под рёбрами, но он почему-то не чувствовал страха. Венцель защитит его, Йозеф знал это абсолютно точно. Он сможет спасти и вытащить его. – Да лежи ты смирно. – Тихое шипение в самое ухо. Йозеф замер, почувствовав горячее дыхание у себя на щеке. Надо просто довериться, ненадолго, просто поверить другому живому существу. Йозеф закрыл глаза и кивнул, надеясь, что химера хоть немного ослабит хватку. Венцель тихо опустил решётку на пол рядом со стеной. Сердце стучало с бешеной скоростью, отдаваясь грохотом в ушах. Йозеф почувствовал, что Венцель приподнял его над полом. Химера буквально запихнул его в вентиляционную шахту и потом залез сам. Внутри было тесно, так что Венцель снова прижал его своим телом, не давая толком шевелиться. Йозеф дёрнулся, пытаясь хоть немного увеличить расстояние между ними. Непроизвольно он схватил своего подчинённого за плечи и почувствовал под левой ладонью что-то липкое и горячее. – Ты ранен? – Он едва смог выдохнуть эти слова. Химера отстранился и подтолкнул Йозефа вглубь вентиляционной шахты. Двигаться приходилось быстро и тихо, чтобы не привлечь внимание преследователей. В узком проходе им едва хватало места, они оба были совершенно беззащитны. – Тише! – Снова в самое ухо. Венцель закрыл ладонью рот Йозефу и прижал указательный палец к губам. Рука химеры была тяжёлой, из-за неё было трудно дышать, всё тело едва ощутимо подрагивало от напряжения. Через несколько минут Йозеф наконец-то смог успокоиться и замер. Преследователи будут искать их, но в этой комнате слишком много тёмных углов и труб. Им придётся вернуться за фонарями, это поможет выиграть немного времени. На большее сейчас они рассчитывать не могли. Имир сжал ноги Йозефа между коленей и зажал ему рот рукой. Главное, чтобы лежал смирно, будет дёргаться – их заметят, а так у них будет хоть какой-то шанс. Он обрушил за собой ящики, когда покинул первое убежище. Пока их преследователи разберут завал, они уже успеют улизнуть. Йозеф лежал тихо, только немного дрожал, то ли от страха, то ли от нервов. Для аналитика он дрался весьма неплохо, даже успевал что-то придумывать на ходу. Хороший парень, с большим потенциалом, только пока совсем необстрелянный. Имир сжал зубы и напрягся, сдерживая желание перейти в боевую форму. Он-то как раз опытный и в самых разных операциях участвовал, а поймали его как годовалого химеру! Привык, что всё всегда ясно и просто, расслабился! Вот куда они полезли, не подготовившись, не разузнав? Вот кто их просил геройствовать? Вот какого он побежал вглубь этого лабиринта? Надо было сразу прорываться к выходу! Тогда людей там было ещё не так много, смогли бы. А теперь застряли не пойми в какой трубе, неизвестно где, и народу набежала целая толпа – патронов на всех не хватит. Имир едва не зарычал от бессилия и злости на себя. Йозеф тихо пискнул в его ладонь и попытался шевельнуться. Кажется, он совсем придавил мелкого и хрупкого командира. Надо же, а ведь лежит молча, хотя, наверное, дышать толком не может. Имир ослабил хватку, а потом и совсем убрал руку с лица Йозефа. Спасение жизни – это одно, а обращаться так со своим командиром всё-таки не очень хорошо. За такое и расстрелять могут. Или по шее надавать, хотя этот точно не дотянется. Прошло около двадцати минут прежде, чем Имир услышал какие-то разговоры, шорох перетаскиваемых ящиков. Они пытаются добраться до них! Только бы подумали, что завалило, и спешить уже некуда! Имир сжал зубы и попытался протолкнуть Йозефа хоть немного вглубь шахты. Если их найдут сейчас, они оба не смогут сделать ни одного выстрела, их просто расстреляют. Не так он хотел погибнуть, совсем не так! Имир замер, прислушиваясь к разговорам и звукам снаружи. Йозеф лежал, придавленный его телом, и смотрел через его плечо в потолок своими разноцветными глазами. Он казался таким спокойным, почти безразличным ко всему, что происходило вокруг него. Доверяет или просто потерял уже надежду выбраться? Имир зажмурился и мотнул головой. Да что же это такое, какого драного химеролога он паникует! Он же сам учил его не верить смерти, когда она начинает шептать тебе в уши! Бывало и хуже, сколько же раз бывало хуже? Сколько раз пуля пролетала, едва задев, сколько раз соскальзывал чужой клинок? Выжил же, так что и в этот раз получится! Грохот снаружи прекратился, голоса стали удаляться. Имир выждал ещё пару минут и с усилием протолкнул Йозефа дальше, освобождая себе место. Пару раз он задевал какие-то выступающие скобы, металл вентиляции отзывался тихим, но вполне слышимым звоном. – Кажется, ушли. – Имир коротко выдохнул после второго такого неудачного движения и позволил сведённым судорогой мышцам расслабиться. Он до дрожи в пальцах ненавидел быть дичью, слишком привык сам охотиться на людей. Йозеф положил руку ему на плечо и указал на небольшой просвет между завалившими их ящиками. Имир посмотрел туда, куда указывал его маленький командир, и чуть не выругался. На куске стены, видимой в просвете, отчётливо прорисовывалась чья-то тень. Этот кто-то не мог не слышать гула металла, а значит, знал, что они там. Однако силуэт не шевелился, словно этому человеку не было до них никакого дела. Имир кивнул и указал себе за спину. Йозеф тихо сглотнул и кивнул. Конечно, Венцель всё равно не увидит – он сделал это просто автоматически. Рефлекторная реакция организма, мозг которого слишком перегружен, чтобы действовать осознанно. Йозеф попытался развернуться в почти полной темноте, не видя ничего перед собой. Руки предательски скользили по металлу, не находя опоры. Душно. Внутри было слишком узко и нечем дышать. Йозеф с трудом подавил подкатывающую к горлу панику. Ещё не хватало умереть тут от остановки сердца из-за приступа клаустрофобии! Йозеф активнее заработал локтями, стараясь двигаться как можно быстрее. Сейчас не так важно, услышат их или нет, главное, найти хоть какой-то выход. Или просто отползти как можно дальше от решётки. Он уже давно потерял счёт времени и пропущенным поворотам, два раза они даже свернули – туда, где было хоть немного просторней. Венцель молчал и упорно полз где-то сзади, только натужно пыхтел в самых узких проходах. Ему было тяжело ощущать свою полную беспомощность и уязвимость. К тому же, они оба не понимали, где находятся, и сколько здесь уже ползут. Ноги, руки и спина болели нестерпимо, но останавливаться было нельзя. – Венцель. – Йозеф попытался развернуться и, кажется, неудачно задел ползшего за ним химеру. – Чего тебе? – Голос прозвучал как-то приглушённо и недовольно. – Этот воздуховод имеет отвод вверх. Было бы нелишним проверить его. Не мог бы ты подсадить меня? – Йозеф уже достаточно успокоился, чтобы выражаться связно. Он подобрал ноги, развернулся и протиснул голову и руки в отвод. Снова хлестнула паника – там он будет один, вернуться не сможет, если тупик, у него есть все шансы застрять там навсегда – в темноте. Венцель молча обнял его за талию, подталкивая наверх, потом перехватил за бёдра, подставил ладони под подошвы сапог. Подвёрнутая нога стрельнула болью, но Йозеф сдержал крик. Привычно и обыденно, к боли он давно привык. Йозеф старался продвигаться одними руками, не слишком сильно опираясь на ноги, хотя у него это плохо получалось. В конце концов, Венцель ранен, он вряд ли сможет поддерживать его долго. Последний рывок, Йозеф упёрся руками и ногами в стенки воздуховода, медленно развернулся, меняя положение. Упор спиной и ногами субъективно удобней, но перенос веса тела может оказаться затруднительным. Он осторожно полез вверх, надеясь, что не придётся падать. Время растянулось, ему начало казаться, что воздуховод никогда не кончится, мышцы горели от напряжения, он уже не чувствовал плеч. Йозефу снова, который уже раз за день захотелось разрыдаться от бессилия. Но он снова и снова уговаривал себя сделать ещё движение, напрячься напоследок, и лгал себе, что скоро всё закончится. Когда голова упёрлась во что-то твёрдое, он сначала не поверил, а потом чуть не заорал – если ход заварен, ему только падать, сползти он уже не сможет. С трудом подняв одну руку, он смог нащупать ячейки – это была решётка, влажная и немного липкая. Йозеф изо всех сил толкнул её вверх. Даже смешно, в Империи всё делается на совесть, так просто клёпки не вылетят. Волной подкатило отчаяние. А ведь был так близко! Йозеф зажмурился. Не справедливо! Он ведь так много сделал! Не может он проиграть сейчас. Злость чёрной пеленой легла на глаза. Обойдётесь, не сдохну! Не в канализации как крыса-мутант! Твари! Удар. Ещё один. Злость всегда придавала ему силы: тёмные, захлёстывающие волной, способные только разрушать. Обычно он сам боялся себя в таком состоянии, но сейчас позволил тьме выплеснуться, снося преграды. Уничтожить всё, что давит, мешает дышать. Сломать и разорвать на части, захлёбываясь от восторга. Йозеф позволил себе поддаться, в первый раз за всю жизнь – вполне осознанно. Решётка вылетела, звякнув по асфальту. Йозеф ухватился за край и подтянулся. На лицо оседала липкая морось только что закончившегося дождя. Имир решил не дожидаться, когда Йозеф свалится ему на голову, и полез следом. Парень же слабый как новорожденная химера, сорвётся – так хоть недалеко лететь будет. Раненое плечо болело, но боль он терпеть привык и старался не обращать на неё внимания. После тренировок бывало хуже, да и ранили его раньше куда серьёзней. У химер высокий болевой порог, они же солдаты. Имир оскалил клыки в улыбке и вдохнул полной грудью. По стенкам узкого воздуховода стекала влага, совсем не такая, как внизу. Просто капли дождя, горьковатые, с химическим запахом. Химера был абсолютно уверен, что там, наверху, есть выход. Надо было только догнать маленького командира и помочь ему выбраться. Ползти пришлось долго, в темноте не было видно, куда ставить руки. Имир прислушивался к тишине, пытаясь услышать дыхание Йозефа. Командир был где-то там наверху, и скоро он должен был его догнать. Если конечно, у того не хватит неуклюжести свалиться химере на голову. Имир очень надеялся, что Йозеф примет его появление за нетерпение, а не за недоверие. Нельзя солдату в первом же бою чувствовать беспомощность и слабость, потом ему труднее будет научиться бить в полную силу. Нет, химера его не страхует, просто тоже хочет наверх. Имир поднял голову, с трудом распрямляя шею. Темно, не видно ничего, кроме темноты, даже его глаза не видят там, где нет никакого света. Маленький командир привык опираться на знания и логику, но и интуиция у него работает хорошо. Надо, чтобы он это понял, ведь это его сила, вполне эффективная в бою. Ещё один рывок! Имир почувствовал, как на его лицо ложится липкая влажная взвесь, а лёгкие наполняет горьковатый воздух. Никогда прежде он не был так рад этому воздуху. Йозефа впереди нет, люка или решётки – тоже. Имир недоумённо нахмурился, нащупал край и, подтянувшись, вылез наружу. Маленький командир стоял чуть в стороне, посреди проезжей части, и смотрел вверх, на чёрные тучи. Была уже глубокая ночь, приглушённый свет фонарей рассеивался мелкой моросью и казался почти нереальным. Тихо. Они стояли посреди улицы где-то в центре города. Как же здесь спокойно и тихо! Имир улыбнулся и подошёл к Йозефу. – У тебя кровь. – Химера взял левую руку Йозефа, чуть сжал, растерянно глядя на сбитые костяшки, разорванную на ладони перчатку. – Как ты выбил люк? – Не знаю. – Имир чувствовал, что это ложь, вполне осознанная и брошенная как подачка, лишь бы отстал. – Пошли домой. Голос маленького командира звучал глухо и безжизненно. Он истратил все силы на борьбу, больше, чем мог. Имир кивнул и поправил чудом уцелевшую фуражку. Там, под землёй, не осталось в живых никого, кто видел их лица. Здесь тоже не стоило показывать их прохожим. Тёмные очки и платок – ещё одна возможность спрятать лицо до тех пор, пока не будешь готов показать его хотя бы напарнику. Они поймали такси на ближайшем перекрёстке, ехать до дома оказалось совсем недалеко. Имир сам расплатился с водителем и едва ли не на руках донёс маленького командира до квартиры. Женщина за стойкой регистрации скользнула по ним безразличным взглядом и вернулась к своей работе. Ей не было никакого дела до того, в каком виде и когда возвращаются домой жильцы. Всё было просто прекрасно, пока их устраивали квартира и сервис. Йозеф едва не опрокинул на себя таз с водой. Венцель опять дёрнулся и зашипел от боли. Царапина на его плече оказалась не такой уж и маленькой, а зашивать её забинтованными пальцами было неудобно. Кроме того, Йозефу приходилось действовать, полагаясь только на свою интуицию и короткие курсы начальной медицинской подготовки в Академии. – Вызвать врача было бы логичнее, чем довериться неопытному человеку. – Он в очередной раз попытался вразумить напарника. Они вернулись домой почти час назад, мокрые, уставшие, перепачканные в крови и грязи. Горячий душ, полпачки обезболивающего на двоих и крепкий кофе помогли хоть немного прийти в себя и согреться. После всего пережитого Йозеф чувствовал себя замёрзшим и обессиленным. Венцель упрямо делал вид, что полностью здоров, пока кровь из раны не пропитала ткань чистой рубашки. – Нет, слишком многое пришлось бы объяснять. У тебя неплохо получается. – Химера поморщился и снова дёрнулся. Получалось плохо – это Йозеф видел и так. Он в кровь содрал ладони, порвав кожаные перчатки, когда выбивал решётку, и раньше – когда толкал бочку, пальцы плохо слушались и дрожали. Венцель, конечно же, был прав, всё это выглядело слишком подозрительно. К тому же, к обычному врачу всё равно идти было бессмысленно из-за изменённого метаболизма и модификаций химеры. – Тебе придётся потерпеть ещё некоторое время. Желательно молча и неподвижно. – Йозеф стиснул зубы и прижал кончик продезинфицированной иголки к коже рядом с раной. Это, кажется, не от пули, слишком неровные разошедшиеся края, да и крови много. Венцель снова зашипел – у них не было ни одного обезболивающего, действующего на химер, а те, что для людей, не справлялись с ускоренным метаболизмом, поэтому приходилось шить без лекарств, приложив сначала пару кубиков льда, чтобы заглушить боль и хоть как-то притупить чувствительность. Йозеф сделал ещё один не особо ровный стежок и натянул нитку. Всё равно надо будет отправить его в больницу. Несколько крупных капель крови упало на подложенное под локоть химеры полотенце. Йозеф несколько раз глубоко вздохнул и продолжил. Ещё десять минут спустя он, наконец, сделал последний стежок и отложил иглу в сторону. Венцель взял полотенце, обмакнул в таз с водой и протёр свежий шов. Йозеф устало закрыл глаза и положил руки на колени. Ему казалось, это напряжение, эта бешеная гонка так и останутся внутри него. – Не так уж и плохо. Думал, ты мне полруки откромсаешь для начала. И вытащишь пару костей, чтобы шить удобней было. А так даже вполне симпатично получилось. – Венцель криво усмехнулся, но на этот раз в его усмешке не было вызова, скорее раздражение. – Твои претензии нелогичны! У меня нет медицинского образования! В данных условиях это наилучший возможный результат. – Йозеф сжал кулаки, не обратив внимания на боль и на то, что пальцы снова начали кровоточить. Самонадеянность химеры едва не вывела его из себя. – Это и так не входит в мои обязанности! – Мы же в одном Отделе, должны помогать друг другу, не забыл? – Голос химеры звучал обманчиво ласково. – Бойцы одного отряда. Так что не кипятись так. – Не забыл? Разве можно было предположить, что я могу забыть подобное? Мы постоянно взаимодействуем! Моя жизнь кардинально изменилась, можешь ты это понять? – Йозеф сорвался на крик. Напряжение последних двух суток, напряжение последних нескольких часов – всё это выплёскивалось, и он даже не пытался это остановить. Не осталось ни сил, ни желания поддерживать постоянную маску холодного безразличия. – Можешь представить, каким для меня было это решение? Я всегда со всем справлялся сам, жил один, ни на кого не надеялся! Мне никто и не был нужен! Никогда! А ты! Ты постоянно рядом! Постоянно! Мне пришлось столько всего поменять! Я не могу так! Я ничего не понимаю! – Закончил? Хочешь сказать, у тебя вся жизнь перевернулась? – Венцель встал и медленно подошёл к Йозефу. – Это ты, парень, вытащил меня из госпиталя. Ты заставил жить, хотя я мечтал о смерти! Я тоже не могу так, но должен, слышишь? Должен. Йозеф недоумённо посмотрел на химеру. Что всё это должно значить? Почему они стоят посреди гостиной и орут друг на друга? Это ведь так нелогично, нелепо! Подобное поведение явно не соответствует уставу. – Это ты меня сюда притащил, заставил стать частью своей жизни, забыл? – Венцель схватил его за ворот рубашки и тряхнул. – Я не напрашивался! Йозеф молча кивнул, не зная, что возразить. Ему хотелось ударить, заставить этого большого и сильного человека почувствовать хоть что-то. Бессмысленное желание, невыполнимое и глупое. Венцель даже не почувствует удар, даже не заметит его усилий. Йозеф положил руки поверх сжатых пальцев Венцеля и надавил, разжимая их. – Завтра утром мне необходимо будет уехать. По делам. Личным, это с работой не связано. Допроси женщин с металлургического завода и заедь к врачу. – Йозеф говорил медленно и отрывисто, у него уже не осталось сил на крики и споры. Венцель разжал руки и отступил на шаг назад, казалось, он сам был поражён тем, что сделал. – Я уеду рано утром. Йозеф заставил себя держаться прямо, пока не вышел из гостиной. Последние силы ушли на то, чтобы дойти до комнаты и закрыть дверь. Он опустился на пол рядом с прикроватной тумбочкой и обхватил себя руками за плечи. Больше всего ему хотелось разрыдаться, выпустить всё напряжение, всю обиду и стыд, но слёзы не шли, они солёной коркой оседали где-то внутри, застывали и твердели. Если бы Йозеф был способен поверить хоть в кого-нибудь, он молил бы его лишь об одном – чтобы завтрашний день никогда не наступал. Имир со всей силы ударил кулаком по подлокотнику дивана. Вот ведь химера лысая! Какого сломанного репликатора он наорал на мальчишку? Они же оба вернулись, по уши перемазанные в дерьме! И малыш неплохо справился, если уж на то пошло. Это его первое боевое задание и такое мерзкое, а он ведь даже как-то их вывел! И что сделал старый опытный вояка? Наорал на психанувшего командира, молодец, нечего сказать. Это же просто истерика, бывает, могло быть и хуже. Не первый же он так истерит после боя, сам ведь когда-то вёл себя так же. Имир сжал голову руками, вцепился в волосы. Что он там говорил про помогать и поддерживать? Оба на нервах, вот и сорвались – естественный минус совместного проживания, что поделать. Куда его несёт завтра? Имир встал с дивана и пошёл на кухню. А ведь Йозеф отправился спать без ужина, хотя, чтобы набивать желудок после такой глубокой и вонючей ситуации, нужно быть либо химерой, либо старым опытным солдатом. В холодильнике нашлось копчёное мясо, какие-то овощи и соус – всё это Имир разложил по большому ломтю хлеба. Парень привыкнет, главное перетерпеть, а уж что поначалу выделывает молодёжь, он знал хорошо. Да и сам ещё не такой старый, чтобы забыть свои истерики и провалы. Всё-таки, Йозеф – молодец, смог продержаться до конца, некоторые срываются ещё во время боя. Это пройдёт, на нём сейчас лежит слишком большая ответственность. Имир усмехнулся и откусил кусок бутерброда. Лучше уж пусть такой командир, чем один из этих аристократов с застывшими, насквозь лживыми лицами. Химера слизнул стёкший по пальцам соус. Это просто ещё одна грань доверия, пусть Йозеф этого пока и не понимает. Сорваться при постороннем он бы себе никогда не позволил.