Безликие

Две точки – это прямой путь На трёх уже есть, где заблудиться.

Имир выпустил дым изо рта и стряхнул пепел на асфальт. Сначала сигареты ему не понравились: от них горчило во рту и чесался нос. Определённо, люди не такие уж хорошие бойцы, у них слабо развиты органы чувств, они даже не замечают, как снижаются их способности от курения. Первую сигарету Имир докурил только из упрямства. Его организм легко вывел токсины, убрав все последствия. У людей для такого слишком медленный метаболизм и нет полезных модификаций. Вторую сигарету Имир достал от скуки, после третьей уже привык. Это отвлекало, помогало занять себя чем-то. Возможно, поэтому люди и курят – пытаются отвлечься на мерзкий вкус и едкий дым. Ведь когда ты можешь думать только о том, как не выплюнуть свои лёгкие, всё остальное отходит на второй план. Имир медленно выдохнул напряжение вперемешку с дымом. Сейчас необходимо было расслабиться, дать отдых мышцам. Пока им не предстоит ничего опасного, пока он просто стоял и ждал, опираясь спиной о машину. Маленький командир молчал всю дорогу до морга, а когда Имир остановился у тротуара, попросил его выйти. Йозеф остался сидеть внутри, за всё это время он ни разу не пошевелился. Имир ругнулся и смял в ладони окурок, он прекрасно понимал, почему его командир так себя ведёт. Ту женщину и её детей, скорее всего, убили из-за них. И самое паскудное – они не могли не прийти, не могли ослушаться приказа. Не первый раз такое – когда отправляют на штурм, несмотря на заложников, когда загнанный в угол преступник начинает убивать гражданских. Мерзко, но не то, чтобы непривычно. Для него, конечно – Йозеф переживал это в первый раз. А когда-то Имир радовался, что не ему отдавать приказы, зная, что кому-то невиновному это будет стоить жизни. Он – химера, ему не должно быть дела до людей. Но его первый тренер однажды сказал – мы здесь, чтобы сражаться за них. Не будет людей, не будет и нас. Имир всегда помнил эти слова – защищай людей, они нас создали. Химера невесело усмехнулся и поднял ворот плаща, прикрывая лицо от ветра. Ещё один кусок липкой, вязкой и дурно пахнущей правды, которую Йозефу придётся проглотить. Все через это проходят, нельзя разгребать мусор Империи и оставаться чистым. Имир повернул голову и посмотрел на здание полицейского архива и морга. Они приехали к доктору Шееру, как и собирались. За то время, пока он стоял рядом с машиной, в здание вошли всего пара человек. Не самое популярное местечко, да и что там делать? В архиве смертельно скучно, в морге – тем более. От скуки в голову лезли бредовые мысли, которым так легко поддаться. Имир сжал кулаки и тихо зарычал, стискивая зубы. Ублюдки, сожри их крысы, вот ведь твари! Да кому какое дело до вдовы с детьми? Кто вообще будет останавливать расследование из-за такой мелочи? Кого они провоцируют, что пытаются сказать? Зачем было убивать, это же бессмысленно! Люди, да, таковы все люди – убивают без приказа, без причины, и даже не спишешь на зашкаливающие инстинкты, как у химер. Они ничего не смогут сделать, не смогут защитить гражданских. Это не их дело – они должны найти того, кто убил маркера. Это важнее для Империи, это стоит всех потраченных жизней! И сколько они ещё с Йозефом будут вот так глотать собственное бессилие? Ему-то проще, он привык, маленькому командиру тоже придётся, тут ничего не поделаешь. Нельзя привлекать внимание к маркерам, нельзя ставить охрану вокруг домов их семей. Да даже если бы было можно, всё равно не успеют, не смогут учесть все варианты. Убийца будет знать об этой охране – так же, как узнал о маркерах и камерах. Если бы только можно было вычислить, кто будет следующей жертвой, они бы устроили засаду. Но у них пока два никак не связанных друг с другом трупа. Оба рабочие, но профили заводов разные, районы города – тоже. Единственная общая черта – они маркеры, но маркеров в городе хватает. Имир раздражённо взлохматил неровно остриженные волосы. От всех этих мыслей начала болеть голова. Его работа сражаться, а не думать и размышлять, только вот самый головастый в их Отделе сейчас сверлит взглядом бардачок и молчит. Имир вздохнул и попытался продумать вероятную операцию по защите семьи жертвы. Допустим, произошло убийство, когда об этом станет известно? В самом лучшем случае часа через два. Место убийства надо будет осмотреть сразу, потом допросить супругу. Это ещё час или два. Сколько времени потребуется на согласование и получение охраны, за сколько она доберётся? При любом раскладе у убийцы остаётся минимум час времени. Ещё один вариант – разделить силы, но тогда Йозеф останется беззащитным. Имир не мог допустить подобного, его командир и минуты не продержится против профессионала. Тем более, со стажем боевика или ликвидатора террористической группы. Имир потёр лоб ладонями, едва не сбив очки на землю. Ему и раньше приходилось продумывать операции, но тогда у него были бойцы, тогда у него была поддержка и информация. Сейчас – одни предположения и недомолвки, вероятности и случайности. Всё же не сходится, какое вообще террористам дело до этой женщины? Какой смысл в том, чтобы убивать её? Или убийца – не террорист? Он может быть членом разогнанной и уничтоженной группы, мстящим системе. За последнее время на окраинах провели серию зачисток и облав, так что это вполне возможно. Тогда использовать его мог кто угодно, форма клинка ничего им не даёт. Мстить Империи, убивая гражданских, разве не глупость? Имир выпрямился, ошалело глядя на тяжёлые тучи. Равнодушные и серые как дохлая химера, они медленно текли, цепляясь за шпили домов и пачкая город липкой моросью. Где-то далеко, на дальних окраинах Пустошей рокотал гром. Губы Имира дрогнули в кровожадной улыбке, на кончике языка заплясал пряный вкус мести. Ему не нравилось чувствовать себя беспомощным, и это надо было исправлять. Если где-то в этом городе ходит убийца, они обязательно его найдут. Это – то единственное, чем они могли расплатиться со случайными жертвами. Это – то единственное, что могло спасти их самих. Найти ублюдка и уничтожить. Имир усмехнулся и посмотрел на Йозефа сквозь толстое бронированное стекло машины. Он тоже это поймёт, не зря же он без всяких модификаций такой умный. В машине было тихо, даже слишком тихо. Морось мутными струйками стекала по стёклам, мешая разглядеть то, что снаружи. Йозеф сидел, закрыв глаза и погрузившись в свои мысли. Ему не хотелось чувствовать, не хотелось понимать и вспоминать. Чувство бессилия уходило, оставляя после себя пустоту. Это лишь то, к чему придётся привыкнуть, а до тех пор надо думать. Факты вырисовывались в темноте закрытых век, соединялись рёбрами блок-схемы. На самой вершине стояло очевидное – женщина и её дети были убиты без всякой видимой причины. Объективно, в их смерти не было необходимости. Следовательно, причина субъективна. Как предположение – психически неуравновешенный человек с тягой к убийству. Противоречие – почти военная чёткость его действий. Линии пересеклись, Йозеф убрал элемент из схемы как опровергнутый. Уровень подготовки и предпочитаемое оружие более вероятны для профессионального солдата пограничных районов города. Следовательно и наиболее вероятно – боевик или ликвидатор террористической группы. Только у крупного образования достаточно средств для заказа и закупки качественного оружия на подпольных фабриках. Ножи подобного качества и формы производят на одном из них. С другой стороны, фрау Коггер не могла представлять интерес для какой-либо террористической организации. Второй опровергающий факт – она добровольно впустила убийцу в дом и не выказывала беспокойства до самой смерти. В окружении добропорядочной женщины из заводского квартала не может быть людей, выступающих против Империи. Факты противоречили друг другу и никак не складывались в логичную схему. Йозеф поморщился и потёр ладонями лицо. В носу всё ещё стоял навязчивый запах крови, под закрытыми веками мелькали красные круги, сминая схемы. Ему не хотелось помнить вспоротые глотки и мёртвые глаза. Это всего лишь объекты, на личности которых он не должен отвлекаться. И это было логично, правильно и допустимо. За прошедшие сутки он видел больше мертвецов, чем за всю свою прошлую жизнь, дальше их будет ещё больше. Йозеф упорно стирал из памяти лица Коггеров, пытался сосредоточиться на схеме фактов. Но где-то за стеной логики и здравого смысла упорно билось нервное «это ты их убил». Он не мог изменить того, что они мертвы, так почему он должен был чувствовать вину? Йозеф стиснул зубы до боли в дёснах, сквозь лицо фрау Коггер начало проступать другое – красивое и грустное. То, чего он не делал, то, в чём он виноват. Неужели поэтому, только поэтому он задыхался от невыносимой тяжести? Йозеф сжал кулаки до боли, до хруста суставов. Здесь нет его вины, ни в чём этом нет и не было его вины! Он должен найти убийцу и казнить, пусть это и не вернёт их. Не имеет значения, они – никто, они – всего лишь данные. Их смерть – не более чем сбой в программе, ошибка в работе механизма Империи. Он должен найти то, что её вызвало, и устранить. На работе для него больше нет людей, только данные и объекты. Йозеф невесело улыбнулся – иначе он просто не выдержит. Аналитики имеют дело только с очищенными от эмоций фактами, записями – это необходимое условие объективности их суждений. Ему же теперь придётся самому вычищать лишнее и искать необходимое в людях и событиях. Любое сочувствие губительно, любое сопереживание может привести к искажению фактов. Ему придётся отбросить это, отбросить свою человечность, стать безликим инструментом Империи. Йозеф с облегчением почувствовал, как распадается в груди тугой комок, не дававший ему дышать. Он должен спасти свой Отдел, не важно, чем для этого придётся пожертвовать – цена не будет слишком высокой. Йозеф повернул голову и посмотрел в окно. За мутной пеленой он едва мог различить тёмный силуэт Венцеля. Химера терпеливо ждал, пока он справится со своими мыслями. Йозеф прижал ладони к лицу, холод кожаных перчаток успокаивал. Для них нет обратного пути, а провала им не простят. Любой ценой они должны закончить это дело. А для этого им надо измениться, найти свой собственный путь и оправдание. Так пусть бесчувственность и безразличие станут их отличительной чертой, их силой, их защитой. Имир провёл рукой по лицу, стирая липкую морось, и поправил платок. Дверца машины открылась, маленький командир встал рядом с ним и посмотрел вверх на тучи. Он не сказал ни слова, просто стоял, засунув руки в карманы. Имир не видел его лица, но чувствовал, что что-то изменилось. До этого он ощущал в Йозефе только пустоту и подавленность, как у новичков после первого боя. Сейчас в его командире появилась кое-что другое – желание выжить. Имир слишком хорошо знал этот аромат. Значит, малыш принял какое-то важное для него решение, нашёл способ справляться. Химера довольно оскалился. Не важно, как страшно было в первом бою – можно даже обделаться, никто слова не скажет. Важно, сможешь ли взять оружие снова, пойдёшь ли сражаться во второй, в третий раз. На границах или в городе – битвы есть везде, только разные по масштабу и целям тех, кто их начинает. Пока что командир Йозеф крепко держал своё оружие в руках. Имир продолжал скалить клыки в улыбке, глядя на его прямую напряжённую спину. Охранник у входа был тот же, что и прошлый раз. Имиру даже не надо было смотреть на него, чтобы понять это – у парня был легко узнаваемый запах. Он пропустил их, не попросив показать идентификационную карту. Ужасная оплошность с его стороны, хотя полицейский архив – слишком скучное место, чтобы заинтересовать кого-нибудь не лояльного. Имир только фыркнул – такие послабления на посту могут однажды стоить ему жизни. В дверях морга они столкнулись с крупным мужчиной в форме со знаками отличия криминальной полиции. Он проводил их недоумённым взглядом, но останавливать не стал. Когда он скрылся за поворотом, Имир смог позволить себе расслабить мышцы. Пока об их Отделе знают немногие, и эти немногие пока ещё не враги. По крайней мере, большинство из них. Потом их научатся ненавидеть, и ждать удар в спину придётся уже всерьёз. Маленький командир прав – люди глупы и лицемерны, завистливы и слабы. Почему бы тогда не дать им повод для ненависти? Йозеф провёл своей ключ-картой через считывающее устройство двери морга. У него был полный доступ, а значит, и возможность войти в любую комнату. Лампочка мигнула синим, дверь открылась. Йозеф нажал на ручку и дёрнул на себя чуть более резко, чем собирался. Нервное напряжение ещё давало о себе знать мелким подёргиванием в уголке рта. Этой пройдёт, как всегда, достаточно быстро. В морге было также холодно, как и в прошлый раз. На столах в центре комнаты лежало три тела, укрытых белыми простынями. Судя по всему, все трое были мужчинами. Доктор Шеер стоял рядом с одним из них и что-то записывал в блокнот. Вероятно, тот полицейский приходил именно из-за этого трупа. – Добрый день, доктор Шеер. – Йозеф остановился рядом с рабочим столом доктора. Мертвецы под простынями его не пугали, но он не хотел рисковать. С фрау Коггер было так же, он смог спокойно осмотреть её, но нахлынувшее позже осознание вывело его из равновесия. – А, это вы! Надо же, не думал, что вы придёте вдвоём да ещё и без приглашения. Ну что ж, и вам доброго дня, если вы так настаиваете, что он добрый. Герр Йозеф, герр Венцель, я почти закончил с вашим герром мертвецом. – Айзек положил блокнот на живот трупа и повернулся к Йозефу. – Всё время отвлекали, знаете ли. Постоянно приходят, чего-то хотят, торопят. Как будто мёртвые от них убегут. Кстати, та запись оказалось весьма любопытной. У герра рабочего действительно были судороги. Окоченение наступило очень резко и быстро, так всегда бывает в подобных случаях. Хотя там и на записи прекрасно видно. Анализы крови, содержимого желудка и органов не дали однозначного результата по ядам. – В анализах были какие-либо отклонения? – Йозеф нахмурился, формулировка, выбранная доктором, была слишком расплывчатой. – В отчёте судмедэксперта было чётко указано на отсутствие каких-либо следов ядов или токсинов. – Да, знаю, я читал заключение и перепроверил его по всем пунктам. Герр мертвец чист, как младенец перед первыми инъекциями. Я даже проверил его иммунитет на сопротивляемость природным токсинам. И вот что я могу сказать – наш герр покойник не был отравлен, в крови нет ни яда, ни того, из чего он мог состоять. Я проверил на все составы, которые есть в моей библиотеке. Вроде бы, отчёт судмедэксперта верен, но кое-что заставляет меня сомневаться. У герра мертвеца не было проблем с нервной, эндокринной или сердечнососудистой системами. Недостатка или избытка витаминов я тоже не нашёл, алкоголь он принимал умеренно, ничем другим не баловался. У него не должно было возникнуть судорог, да ещё и с таким нетипичным течением. – Айзек поправил очки и задумчиво почесал себя за ухом. Всё это вызывало у него любопытство и недоумение. – Обычные судороги проходят иначе, хотя последствия для трупа вполне характерны. На записи видно, как у герра мертвеца сначала проявился лёгкий тремор пальцев и мышц предплечья. Там всего пара деталей, но когда знаешь, что искать, заметить можно. Дальше судороги усилились, спазм перешёл на плечо, горло и правое лёгкое. Другими словами, патология развивалась последовательно от очага. Спазм привёл к асфиксии, сначала частичной, потом полной. Вслед за дыханием последовала рефлекторная остановка сердца. – Значит, судороги распространялись от источника. Это больше похоже на диверсию, чем на болезнь. – Венцель скрестил руки на груди, Йозеф согласно кивнул. – Не совсем точное определение, молодой человек, но в целом верное. У патологического процесса был явно определённый эпицентр. Судя по всему, где-то в районе запястья. – Айзек поправил очки и улыбнулся. В его глазах горел азарт и желание докопаться до истины. – Но вот что портит всё удовольствие от рассматривания переломанных и посиневших запястий, так это профессия нашего герра мертвеца. Он работал на заводе, поэтому все его руки в порезах и ожогах, старых шрамах. Там даже есть пара совсем свежих, немногим старше трупного окоченения. Маленький укол или порез выделить не получится, разве что брать пробы из любой трещинки на коже. Однако я не исключаю, что ему действительно сделали инъекцию. Вот только чего, ума не приложу. Посмотрю по записям, может, найду какое-нибудь лекарство или яд, способный дать такой эффект. Хотя обещать ничего не могу, сами понимаете, у врача городского морга не такой уж высокий доступ. – Из ваших слов следует, что, вероятнее всего, это убийство? – Йозеф дёрнул себя за торчащую из-под фуражки прядь волос. Это было первое обоснование предположения о насильственной смерти герра Коггера. Кроме того, доктор Шеер обозначил возможный метод убийства. – Весьма вероятно. Не думаю, что он просто поранил руку где-то в цеху. На таких заводах обычно следят за безопасностью. – Айзек снова поправил очки и взъерошил себе волосы. – К тому же, наш герр покойник металлург, а не химик и не биолог. Он не работает ни с чем таким – на отравление тяжёлыми металлами его проверяли. Все химические реагенты тоже безопасны – другие не допустят туда, где работают люди. Я не первый раз имею дело с такими работягами и знаю, от чего они могут пострадать, а от чего – нет. Конечно, он принимал лекарства, да и кто этого не делает? Но все они проверены и совместимы – за этим следит заводской врач. В целом, я не нахожу никаких других объяснений. – Благодарю за помощь, – Йозеф вздохнул. Им предстояло пересмотреть запись ещё раз, чтобы определить наиболее вероятный момент введения яда. – Вероятно, вы обратили внимание на одну деталь. Герр Коггер не имел физических и вербальных контактов в течение полутора часов до появления первых симптомов. – Надо же, я как-то не заметил. Достаточно долгий период, если учесть, как быстро распространились судороги. Хотя, если бы симптомы проявились сразу, это было бы слишком подозрительно. И всё равно странно, слишком сложно. – Айзек задумчиво потёр подбородок, заросший колючей щетиной. Он хмурился и всё время поддёргивал очки за дужки. – Если это яд или токсин, то его действие было отложено. Есть несколько вариантов – возможно, был какой-то стопор, или требовалась определённая концентрация. Не исключено, что токсичными были продукты распада. Пока ничего точно сказать не могу. – Мне это тоже показалось странным. Не бывает так, чтобы люди просто умирали. Причина есть всегда, хотя и не всегда это пуля в сердце. – Венцель кивнул, кажется, он тоже напряжённо обдумывал вероятности. – За два часа до смерти герра Коггера один из его рабочих получил ожог. Там собралась большая толпа, его тогда вполне могли поранить так, чтобы он этого не заметил. – Весьма любопытно, возможно, вы правы. Тогда возьму эти два часа за точку отсчёта и посмотрю, могло ли какое-то вещество дать такой отложенный эффект. – Айзек быстрым шагом подошёл к столу и что-то записал в лежащем на нём блокноте. – Могу отправить вам отчёт о вскрытии. – Будет нелишним. – Йозеф кивнул и повернулся к двери. – Если вам удастся обнаружить что-либо значимое, сообщите незамедлительно. Айзек что-то увлечённо набирал на клавиатуре и, кажется, даже не заметил того, что его посетители ушли. Загадка смерти герра Коггера увлекла его, теперь он не остановится, пока не решит её. Йозеф прикусил щёку изнутри, чтобы не улыбнуться. Этот визит значительно увеличил вероятность успешного завершения расследования. Решение провести повторное обследование тела и доверить его городскому патологоанатому оказалось верным. – Кажется, в этот раз нам повезло, Йозеф. – Усмехнулся Венцель, когда они проходили мимо поста охраны. Йозеф кивнул в ответ, но ничего не сказал. Это было очевидным и закономерным – если бы найти зацепки было так просто, их Отдел вообще не стали бы создавать. Они уже подходили к машине, когда зазвонил его служебный телефон. Йозеф вынул из внутреннего кармана тяжёлый отливающий металлом прямоугольник и щелчком открыл крышку. Имир довольно прищурился и ускорил шаг, догоняя ушедшего вперёд Йозефа. Наконец-то им повезло, они почти доказали, что Коггера убили. Да и доктор Шеер оказался вполне компетентным для того, кто возится с трупами в обычном городском морге. Имир на дух не переносил тех, кто режет уже мёртвые тела. И если другому химере можно было просто врезать, чтобы пришёл в себя и не слишком увлекался, то любопытство химерологов приходилось терпеть. Этот же был вполне толковым и не слишком наслаждался процессом. Имиру он даже понравился своим спокойствием и бунтарством одновременно. Кроме того, доктор Шеер не стал задавать лишних вопросов и с явным удовольствием погрузился в их расследование. И даже помог, раскопал в окоченевшем трупе то, что по записям можно было только предположить. Резкий и неприятный звонок телефона оборвал ход мыслей Имира. Он остановился и вопросительно посмотрел на Йозефа. Маленький командир стоял у машины, прижав к уху телефон, и молчал. Химера почувствовал, как всё внутри него сжимается как перед прыжком. – Венцель, у нас ещё один труп. – Йозеф больше ничего не добавил, только открыл дверцу машины и сел внутрь. Имир грязно ругнулся себе под нос и поспешил на водительское сиденье. – Выкладывай. – Химера завёл двигатель и посмотрел на своего командира. Вариантов всего два – ещё один маркер или жена первого. Он даже не знал, что из этого хуже. – Ещё один маркер, Лутц Мейгер, инженер-механик, двадцать восемь лет, не женат, детей нет. То, что он был холост, исключает вероятность проверки предположения о связи убийства фрау Коггер с нашим расследованием. Однако, я рад этому. – Йозеф стянул вниз платок и снял очки. – Механический завод в третьем секторе. Нам стоило бы поспешить. – Есть, герр командир! – Имир заставил машину резко сорваться с места. Ещё один маркер – это паршиво, всё-таки эти ребята что-то значат для Империи. Но лучше они, чем совсем непричастные женщины. Имир был солдатом, он не считал правильным проливать кровь гражданских. Колёса машины прошлись по луже, расплескав буроватую жидкость. Какая-то женщина сначала вскрикнула, когда вода плеснула ей на подол, а потом отшатнулась к стене. Эти самые гражданские боялись и ненавидели не только химер, но и всех, кто работал в Управлении Безопасности. Имир невесело усмехнулся, свернул на широкую улицу и выжал максимально допустимую скорость. – А ведь снова другой округ. – Верно. Тело новой жертвы надо будет отправить в тот же морг. Нам необходимо обеспечить доктору Шееру как можно больше данных для сравнительного анализа. – Йозеф напряжённо потёр виски и вытащил из кармана ещё одну карамельку. – Разумеется, если у жертв есть нечто общее. Есть вероятность того, что в разных случаях были использованы разные яды, методы и исполнители. Нам следует сравнить видеозаписи с мест всех трёх убийств. Имир раздражённо мотнул головой. Это стоило сделать с самого начала, теперь он это понимал. У них с Йозефом не было ни опыта, ни наставника, ни теоретических знаний, они понятия не имели, как вести расследование, даже с чего начать. Со стороны их покровителя было подлостью требовать от них что-то в таких условиях. Хотя командирам обычно нет дела до того, как именно солдаты будут сражаться. Но их перед боем хотя бы учат стрелять. Йозеф положил скомканный фантик от конфеты в карман – это была уже вторая за то время, пока они ехали. Машина остановилась в стороне, подъехать ближе мешало полицейское заграждение. Йозеф вылез из машины и осмотрелся в поисках урны. Венцель подошёл почти неслышно и встал за плечом. Йозеф раздражённо мотнул головой и направился к главным воротам. На проходной завода их остановили полицейские из Управления криминальной полиции. Пришлось снова показывать идентификационную карту. Йозеф глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но у него получилось плохо. Сердце в груди бешено колотилось, когда он проходил мимо полицейских внутрь здания. Ещё один труп, пусть и являющийся всего лишь фактом, но от того не менее пугающий. Йозеф до боли сжал кулаки и выровнял дыхание. Он просто не станет его рассматривать, тогда и такого приступа страха, как после посещения дома Коггеров, не будет. – Интересно, им хватило ума догадаться, что три смерти на заводах – это уже закономерность? – В голосе Венцеля чувствовался яд. Йозеф с сомнением покачал головой – все смерти произошли в разных округах, вероятность их сопоставления невысока. Тем не менее, полицейских было много и, судя по цветам полос на рукавах, они служили в разных участках. Сама по себе смерть на производстве не могла быть достаточным основанием для совместной работы сотрудников разных округов. – Что здесь произошло? – Йозеф остановился перед начальником одного из отрядов полиции. – Несчастный случай,… герр офицер Управления. – Мужчина замялся, не сразу сообразив, как ему обращаться к Йозефу. – Один из инженеров проверял крепления и качество спайки деталей вон той конструкции, – он указал на каркас какой-то большой машины, – сорвался и упал вниз. Высота не очень большая, но он, видимо, ударился головой о какой-то выступ. – Разве обычный несчастный случай может служить поводом для совместной операции участков разных округов? – Йозеф добавил в свой голос ледяного яда. Вместе с уверенностью и спокойствием он заставлял подчиняться и оправдываться. Он достаточно неплохо владел своим голосом, к тому же, у него был хороший пример. Необходимо сразу заставить человека чувствовать себя виноватым, чтобы потом у него и мысли не возникло возразить. Йозеф запомнил эти слова, сказанные с едва заметной улыбкой. – Или вы предполагаете более серьёзное преступление? – А вы вообще кто? – Полицейский, наконец, осознал, что не обязан отчитываться перед незнакомым офицером. Тем более что его знаки отличия были пустыми. Лицо мужчины покраснело от сдерживаемого гнева – с него требовал ответа какой-то мальчишка, неизвестно как попавший на место предполагаемого несчастного случая. – Начальник Отдела по расследованию особых преступлений. – Йозеф продемонстрировал полицейскому свою идентификационную карту. Он держал её на уровне груди, заставляя полицейского наклоняться, чтоб рассмотреть её. – Мой уровень доступа даёт мне право задавать вам любые вопросы и требовать выполнения любых приказов. – Я вижу, – недовольно скрипнул зубами полицейский, – завод производит в том числе сельскохозяйственные машины, поэтому имеет огромное значение для Империи. Мы должны убедиться, что несчастный случай был следствием неосторожности или стечения обстоятельств, что нет никаких нарушений или умысла. К тому же, у нас не так много свободных сотрудников, поэтому и прислали помощь из других округов. – Логично. Уверен, вы без труда сможете найти необходимые доказательства. – Йозеф отдал честь коротким небрежным движением. Полицейский смотрел на него с недоумением и злостью. Слова прозвучали, как откровенная провокация. Йозеф именно этого и добивался – ему необходимо было знать, по какой причине на самом деле здесь собрали столько людей. Разозлённый человек может выдать по неосторожности информации больше, чем спокойный, и он не так осторожен. Полицейский сдержался и вскинул руку в ответном жесте. Всё-таки у Йозефа совершенно не было опыта в подобных играх, он лишь пытался копировать то, что видел.– Мне потребуются ваши отчёты, буду признателен, если вы их подготовите как можно быстрее. – Герр Йозеф! Надо же, не думала, что встречу вас здесь! – Йозеф резко развернулся, к нему быстрым шагом шла фройлен инспектор Эва Гифтенхольц. – Тут такая толкотня, хорошо, что я вас заметила! И что вас так интересуют эти несчастные случаи? – Отлично, мне потребуется ваша помощь, – Йозеф кивнул женщине и повернулся к полицейскому, – необходимо отправить тело герра Мейгера в городской морг четвёртого округа. – Это ещё почему? – Начальник участка недовольно поморщился, ему не нравился слишком самоуверенный тон Йозефа. – Потому что таков мой приказ. Это очевидно, разве нет? Выполняйте, – Йозеф отвернулся от полицейского и снова посмотрел на Эву. – Вы не могли бы передать мне данные по этому заводу. – Конечно, я вам сейчас всё скопирую. Как всегда – целая куча данных для обработки, совсем не успеваю. – Эва очаровательно улыбнулась. Кажется, общение с Йозефом доставляло ей удовольствие. – Смогли что-нибудь найти на том металлургическом заводе? – Разумеется. Нам удалось обнаружить вопиющее нарушение правил эксплуатации материальной базы завода. И явную некомпетентность его хозяйственного отдела. – Йозеф сцепил руки за спиной. Вероятно, фройлен Гифтенхольц удастся выяснить что-то ещё по своим каналам. – Быть не может! Как я могла такое пропустить! И что же вы нашли? – Глаза молодой женщины горели азартом. Найти нарушение было большой удачей для неё и большой неприятностью для директора завода. – Согласно нашим наблюдениям при обработке и очистке металлических конструкций использовался слишком агрессивный реагент, что привело к коррозии металла. – Йозеф смотрел, как Эва лихорадочно записывает его слова в толстую тетрадь. – А это, в свою очередь – к изменению прочности и устойчивости лестницы и площадки контроля датчиков. Об иных повреждениях мне не известно. С вашей стороны было бы разумно инициировать полную проверку. – И выписать рекомендации, доложить о результатах проверки и составить предупреждение, и провести несколько проверок на значимых предприятиях! – Подхватила Эва. Её глаза сеяли, а губы подрагивали в нетерпеливой улыбке. – Вы подкинули мне кучу интересной и полезной работы. Мне этого точно надолго хватит, это просто находка! В благодарность я сделаю всё, о чём вы попросите! – В текущий момент наши желания сводятся к осмотру места смерти герра Мейгера. – Йозеф не смог удержаться от сарказма. Эва начала раздражать его своей неуёмной и нелогичной энергией. К тому же, её присутствие при осмотре тела могло оказаться крайне нежелательным. – Тогда не буду вам мешать. – Девушка пожала плечами и отошла в сторону. Через секунду она уже окликала какого-то полицейского, который едва не шарахнулся от неё в сторону. Йозеф устало выдохнул и направился к конструкции, с которой упал герр Мейгер. Накрытое белой простынёй тело лежало на бетонном полу. Кажется, его скоро начнёт тошнить от одного вида этой ткани, и придётся закупать комплекты цветного постельного белья для дома. Рядом стоял судмедэксперт в медицинском халате поверх военной формы. Он что-то записывал блокнот, изредка бросая на мертвеца недовольные взгляды. – Венцель, прошу вас осмотреть тело. Я поднимусь наверх и попробую обнаружить какие-нибудь следы. – Йозеф был уверен, что химера усмехнулся. Тем не менее, объективно Венцель был способен справиться с данной задачей лучше. Даже если пренебречь страхом и брезгливостью, Йозеф не был уверен, что сможет провести осмотр с должной беспристрастностью. Лестница была прочной, сваренной из цельных металлических пластинок и трубок, но при этом ужасно неудобной. Для его комплекции ступеньки были слишком высокими, а поручни слишком толстыми. Йозеф едва не упал на площадку, зацепившись ногой в самом конце. Он дышал с трудом, время от времени сглатывая вязкую слюну, лёгкие казались забитыми чем-то горячим. Смотровая площадка слегка покачивалась под ногами, а пальцы скользили по поручню. Йозеф зажмурился до цветных кругов перед глазами и медленно выпрямился. У края площадки стояли двое полицейских, судя по траектории, именно там, откуда упал герр Мейгер. Йозеф разжал пальцы и сделал два пробных шага вперёд. Площадка больше не качалась, лёгкие тоже успокоились. Ещё пара шагов – уже уверенней и спокойней. Губы Йозефа дёрнулись в судороге улыбки. Он узнал одного из полицейских – женщину со шрамами на лице. Они виделись совсем недавно – в квартире герра Коггера. Это определённо было удачным стечением обстоятельств. Йозеф направился к краю площадки. Мужчина-полицейский поднял голову, нахмурился и заступил ему дорогу. – Что вы здесь делаете? Кто вы такой? Сюда нельзя посторонним! – Мужчина шагнул вперёд, словно собираясь столкнуть Йозефа с лестницы. – Это моё право. – Йозеф надеялся, что его голос не прозвучал слишком хрипло. Он достал идентификационную карту и показал полицейскому. Горло предательски скрутило спазмом, но он смог удержать кашель. – Нам, кажется, везёт на встречи, герр офицер. Или это скорее закономерность. Мне стоило догадаться, что вы придёте сюда. – Офицер Рейхт улыбнулась уголками губ и махнула своему напарнику рукой, показывая, что сама разберётся. Он только пожал плечами и начал спускаться по лестнице. В её карих глазах мелькали искорки смеха. Девушка даже не пыталась притворяться из вежливости или страха. Йозеф подумал, что у неё красивая улыбка, даже не смотря на шрамы, шедшие от уголков губ к ушам. – На чём основаны ваши выводы, офицер Рейхт? – Йозеф ждал ответа с нетерпением. Девушка произвела на него положительное впечатление, теперь ему необходимо было выяснить, не являлось ли оно ошибочным. – На месте убийства вдовы герра Коггера, помните, вы попросили меня найти кое-какую информацию. Понятно, конечно, что вы просто хотели меня спровадить подальше, пока возитесь с трупами. Но пока я искала информацию по вдове герра Хорца, выяснила, что её супруг погиб на заводе из-за несчастного случая. Так же, как и герр Коггер, кстати. Как и бедолага герр Мейгер. – Рейхт улыбнулась чуть более открыто и подошла к краю площадки. Йозеф подошёл к ней, но смотреть вниз не стал. – Выводы напрашиваются сами. Я всё-таки не такая дура, чтобы не уловить связь. – Выходит, вы уверены, что эти случаи связаны? – Йозеф заинтересованно посмотрел на девушку. Сейчас каждый вопрос стоило задавать с особой осторожностью. Ему не хотелось наталкивать её на правильные ответы, с другой стороны, необходимо было выяснить всё, что она смогла предположить на основе имеющихся у неё фактов. – Очевидно же, что есть. Три человека подряд на разных заводах, всё при сходных обстоятельствах. И всё это на безопасном и сертифицированном производстве. Слишком много для простой случайности. Два ещё могли быть совпадением, но третье – уже точно нет. – Рейхт подняла голову и посмотрела наверх, на переплетение рёбер каркаса. – К тому же, эти ребята не вчера на завод пришли и работу свою знали. То, что они делали, было им знакомо. – Неплохо, офицер Рейхт. – Венцель встал за спиной своего командира. Когда он только успел подняться? Йозеф не стал даже поворачиваться в его сторону. – И что, по-вашему, здесь произошло? – Я же не начальник, и с докладами ко мне не бегают. Так что, знаю не так много, как хотелось бы. Руководство завода сообщило, что герр Мейгер проверял качество спайки конструкций. Это обычная процедура, ничего нового или сложного. На площадке он был один. Проверка занимала достаточно много времени, а рядом с недоваренными каркасами рабочие стараются не ходить. Поэтому нашли его не сразу – просто кто-то заметил лежащее на полу тело. Сначала даже подумали, что он спустился, а потом просто поскользнулся и упал. В такое точно поверить легче, это некоторым образом снимает ответственность. – Офицер Рейхт развела руками и улыбнулась. Йозеф внимательно следил за каждым её словом и жестом, добавляя факты для анализа её личности. Офицер Рейхт представляла собой тип умной, способной к быстрому ориентированию и независимой в суждениях девушки. Кроме того, она обладала некоторым опытом ведения криминальных расследований. И, разумеется, в силу её профессии, имела теоретические знания и навыки в области криминалистики, криминологии и дознания. – Тот рабочий доложил начальнику смены, который уже вызвал заводских медиков. Это нарушение протокола, но они все так делают, тут уж ничего не изменишь. Потом только они додумались сообщить в полицию о происшествии. Если бы сделали это сразу, меня могли бы и не послать к Коггерам. Я даже доклад дописать не успела, как меня отправили сюда. – Что ж, вы прояснили многое. Офицер Рейхт, есть ли здесь те, кто хорошо знал герра Мейгера? Мне необходимо уточнить у них кое-какие детали. – Йозеф задумчиво дёрнул себя за прядь волос. На таких заводах меньше камер наблюдения, зато намного строже контроль качества продукции. Это даёт рабочим определённую степень независимости в достижении высоких показателей. Однако в данном случае это оказалось большой помехой. На записях с камер видеонаблюдения может не оказаться нужных кадров смерти маркера. – Да, думаю, найдётся несколько человек, кто общался с ним не только по работе. Один парень из этого округа сейчас допрашивает кого-то, вроде бы как раз друзей. Надо спуститься и узнать. – Рейхт пожала плечами, на её лице читалось усталое равнодушие. Свидетелей нет, каких-либо следов борьбы – тоже. Всё указывает на то, что это был обычный несчастный случай. Йозеф провёл рукой по толстым трубкам-перилам. Металл казался прочным, на нём не было ни царапин, ни вмятин. Однако, рядом с тем местом, откуда упал герр Мейгер, площадка не была огорожена. Вероятно, для удобства каких-то технических работ. Это почти наверняка исключает сходность симптомов у двух маркеров. На записи видно, что герр Коггер практически до конца осознавал то, что с ним происходило. Герр Мейгер, почувствовав дрожь в руке, не стал бы приближаться к неогороженному краю. Для него логичнее всего было просто лечь на площадку или хотя бы отойти к закрытой стороне. – Вероятно, но это необходимо проверить. Венцель, прошу проследить, чтобы тело было доставлено в морг четвёртого округа как можно скорее. – Йозеф подошёл к краю площадки и посмотрел вниз, туда, где лежал прикрытый простынёй труп. Белый прямоугольник ткани в красных пятнах. Он почувствовал, как к горлу подступает тошнота. – Нельзя полагаться на домыслы и пренебрегать вероятностями. Доставить тело герра Мейгера доктору Шееру было необходимо. По этой причине Йозеф счёл один приказ, отданный полицейскому, недостаточным. – Странные вы всё-таки. У вас даже прозвище уже есть среди полицейских. Хотите знать, какое? – Офицер Рейхт перевела взгляд со спины Йозефа на Венцеля. – И какое же? – Химера заинтересованно обернулся. – Безликие. – Офицер Рейхт серьёзно посмотрела на Венцеля. Она хмурилась, и от этого бугристый шрам, пересекавший её лоб, казался более длинным. – А что, нам подходит, – усмехнулся Венцель, – очень даже подходит. Имир усмехнулся и начал спускаться вниз. Безликие, значит. Звучит весьма неплохо для тех, кто ещё не успел себя никак проявить. Обезличенное правосудие, лишённое звания и имени – такими они должны быть. К тому же, их лиц действительно никто не видел, так что это прозвище им вполне подходит. Химера поправил фуражку и шагнул на бетонный пол. Если бы не эти платки и очки, разве могли бы они с маленьким командиром так спокойно ходить по магазинам и покупать леденцы после работы? Сейчас ещё может быть, но потом уже очень вряд ли. Он остановил судмедэксперта, худощавого и неприятного на вид мужчину. – Это тело необходимо доставить в морг четвёртого сектора немедленно, – Имир не собирался быть вежливым. Большинство людей лучше работают, если давать им чёткие приказы. – Он мой, почему я должен отдавать его кому-то? – Судмедэксперт сощурился, недобро глядя на Имира. – К тому же, тело сильно повреждено, к нему надо относиться бережно. Такой длительной транспортировки оно может не выдержать. – Этот парень мёртв, ему всё равно, отвалится от него кусок или нет. Мертвецы не жалуются, если вы не знали. – Имир сунул судмедэксперту в нос свою идентификационную карту. – А теперь прочитай, что у меня в графе «допуск» написано, и бегом выполнять! Попробуй только утащить этого парня к себе, я проверю! – Кажется, вы были с ним не очень вежливы, герр Венцель, – Имир нахмурился, он почти не ощутил того, как она подошла. На губах Эвы была всё та же восторженная улыбка, но теперь она показалась ему какой-то искусственной. Да что с этими людьми такое? Почему их улыбки словно нарисованы на лицах? Имир нехотя подавил поднимающуюся изнутри животную жажду крови. – А вы тихо ходите, фройлен Гифтенхольц. – Химера неприятно улыбнулся. Она всё равно не увидит, но почувствует, он был в этом уверен. Имир непроизвольно отвёл плечи назад, будто готовясь к прыжку. Такое ощущение обычно бывает перед схваткой. – Я вам не враг, так что могу себе это позволить, – её улыбка стала ещё шире, – вы же не считаете меня своим врагом? – И другом тоже, – Имир с трудом подавил в себе желание трансформироваться. Она действительно не враг и не соперник, с ней им делить нечего. – Вы меня пугаете. Кстати, я принесла вам данные, которые просил герр Йозеф. Они же вам ещё нужны? Герр Венцель, мы делаем одно дело, вы помогаете мне, я – вам. – Эва склонила голову к плечу, – или вы боитесь, что я окажусь полезней вашему начальнику, чем вы? – Нет, не боюсь. Вы точно не сможете заменить меня. Данные вам лучше будет передать герру Йозефу. – Имир отошёл в сторону и принюхался, она почти ничем не пахла. У людей такое встречается редко, может, поэтому он так остро реагировал на её присутствие? Эва – энергичная, жизнерадостная, ей явно нравится её работа, так почему же он чувствует фальшь в её улыбке? Причин может быть много: недоверие к ним, плохое самочувствие, которое она скрывает, растерянность и страх из-за всех этих смертей. То, что она не показывает, а он не видит, но чувствует. Она же обычный гражданский, для неё трупы – это что-то непривычное, пугающее. По крайней мере, так должно быть. Имир мотнул головой. Он просто бесится из-за того, что не видит врага. Раньше ему указывали цель, он шёл, сражался и убивал – искали эту цель другие. Теперь же он не знал, кому противостоит, не понимал его мотивов и целей. Это раздражало, выводило из равновесия. Имир замер, прислушиваясь к себе, и расслабил напряжённые плечи. Ему нельзя было срываться, не сейчас и не здесь. Нет. Просто нельзя. Никогда. Йозеф стоял на последней ступеньке лестницы, крепко сжав поручень. Безликий? Не этого ли он хотел? Наверное, именно этого. Спрятать своё лицо и эти проклятые разноцветные глаза! – Вы закончили, герр Венцель? – Йозеф шагнул на бетонный пол и подошёл к химере. Тот не шевельнулся и, кажется, даже не услышал. В мужчине чувствовалось какое-то внутреннее напряжение, готовность к броску. – Герр Венцель? – Да, они доставят тело куда следует. Кстати, полицейские уже должны были закончить с допросом рабочих. Мы вполне можем забрать этих бедолаг и как следует пропотрошить.– Венцель говорил быстро и смотрел в сторону металлической конструкции. Йозеф недовольно нахмурился и сжал руку в кулак. Пока он спускался, Венцель разговаривал с фройлен Гифтенхольц. О чём они говорили, расслышать не удалось, но это по какой-то причине сильно взволновало химеру. То, что он, чувствуя опасность, старается казаться спокойным и беззаботным, нелогично и странно. Йозеф потратил достаточно много времени, изучая материалы, касающиеся химер, поэтому безошибочно определил характерные признаки напряжения и готовности к бою. – Это вполне разумно, нам необходимо сформировать концепцию личности покойного. – Йозеф поискал глазами рабочих и направился к ним. Подобные недомолвки химеры ему не нравились, с другой стороны, он не знал, насколько чётко он может чувствовать реальную опасность. Вероятно, это напряжение – не более чем непроизвольная реакция или остаточный рефлекс, продукт флэшбека. Полицейские только закончили допрос двух рабочих, те выглядели растерянными и испуганными. Такие заводы считаются безопасными, и случайные смерти на них – редкое событие. А внимание полиции ещё и крайне неприятно. – Разрешите задать вам несколько вопросов. – Йозеф перехватил взгляд одного из рабочих, высокого светловолосого мужчины примерно одного возраста с жертвой. – Да, конечно, мы уже всё рассказали, но если вам ещё что-то надо знать, мы с удовольствием. – Рабочий растерянно улыбнулся, испуганно глядя на невысокого офицера. Ему было абсолютно безразлично, кто перед ним. Если он спрашивает и если на нём форма Управления Безопасности, значит, он имеет право. – Мне нужны сведения о герре Мейгере. Каковы были его отношения с коллегами, заметили ли вы что-либо нетипичное в его поведении в последнее время, была ли у него женщина? – Йозеф перевёл взгляд на второго, более худого, темноволосого мужчину. Рабочий хмурился, пытаясь понять, как личность его коллеги может относиться к несчастному случаю. Это и впрямь было неочевидно, но, тем не менее, важно. Убийство не было личной местью, вероятно, герр Мейгер даже не был близко знаком с убийцей. Следовательно, его личные качества не могли послужить причиной его смерти. Однако Йозефу было необходимо найти хоть какую-то связь между ним и герром Коггером. Поэтому он искал любую доступную информацию для последующего анализа. – Нормальный парень был, нервничал только иногда по пустякам, но всерьёз не ссорился. – Светловолосый рабочий пожал плечами. Ему было непривычно и сложно говорить о своём товарище в прошедшем времени. – Мог, конечно, сорваться, но всегда быстро остывал. Отходчивый вообще. Зато был хорошим специалистом, из тех, кто, как говорят, чувствует металл. – Да, очень серьёзный в работе, вот в общении мог и нагрубить. От того друзей было не так чтобы много, он не из тех, кто нормально со всеми ладит. Лутц… он был хорошим парнем. – Второй рабочий согласно кивнул. Он был старше и опытней своего товарища, говорил медленнее и увереннее, почти не запинаясь на слове «был». – Странного в последнее время в его поведении ничего не было, да и раньше тоже. Он здесь лет восемь работал, ещё с младшего рабочего, так что я хорошо его знал. Ничего в его поведении не поменялось. А что до бабы, нет, он не был женат. – Семейный статус указан в его личном деле. Меня интересуют неофициальные отношения. – Йозеф сцепил руки за спиной и чуть откинул голову назад, чтобы лучше видеть лица рабочих. Предварительный вывод пока ничего не давал. Герр Мейгер не был идеальным в отношениях с людьми, как герр Коггер. Однако за пределы социальных норм всё-таки не выходил. В поведении значимых отклонений также не наблюдалось. Следовательно, высока вероятность, что он был чистым маркером. – А вот вы про что. Есть у него одна, живёт тут, рядом. Она хорошая девушка, ничего такого. – Темноволосый рабочий улыбнулся и покачал головой. Если он и не одобрял такого поведения своего бывшего коллеги, то девушка ему явно нравилась. – Хозяйственная, добрая, заботливая. Ему как раз такая и нужна была, мы всё ждали, когда они поженятся. Нехорошо же так просто к девушке ходить. – Ясно, где она живёт? – Йозеф прикусил нижнюю губу. Наличие связи с женщиной у второй и третьей жертвы вполне можно было назвать закономерностью. Или совпадением, пока нет дополнительной информации, определить наверняка невозможно. Сам по себе этот факт не был исключительным, но, тем не менее, давал новое поле для анализа. – Да зачем ходить, тут она где-то. Ей сообщили, когда известно стало. Ну, про Лутца. Она приходила иногда сюда, еду приносила, ну или Лутцу сменную одежду, так что её здесь знали. – Младший рабочий улыбнулся, видимо, вспомнив что-то приятное. – Она сразу пришла, как узнала. – Приведите её. – Йозеф нахмурился. Посторонний человек на заводе, которого спокойно пускает охрана, на которого никто не обращает внимания. К тому же, она приносила домашнюю еду и вещи – это не одобряется правилами подобных предприятий. Все рабочие принимают пищу в столовой. Перед подачей еда проверяется во избежание отравлений и проблем с пищеварением в течение рабочего дня. Вполне логичное требование, которое регулярно игнорировалось. Светловолосый несколько растерянно кивнул, он явно не ожидал такого резкого и холодного тона, и ушёл искать девушку. Второй остался, ему такое обращение тоже не понравилось, но он понимал его причины. Такие визиты были нарушением порядка и дисциплины, герр Мейгер не должен был допускать подобного. Их завод был образцовым, а производство – важным для Империи. Первая же проверка, выявившая подобное вопиющее нарушение правил могла бы стоить ему места, каким бы талантливым он ни был. – И зачем тебе его женщина? Что такого интересного ты думаешь от неё узнать? – Венцель наклонился к самому уху Йозефа. Шершавая ткань платка неприятно мазнула по скуле. – Хотя вообще-то она забавный экземпляр. Из тех, что всегда находятся под прицелом, но всё равно в итоге выживают. Невинное дитя, пользующееся всеобщим уважением. Тебе не кажется странным, что она с такой лёгкостью подставляла своего мужчину? Его за такое могли просто уволить. – Разумеется, такое поведение может вызвать некоторое недоумение. Однако эта женщина заинтересовала меня по иной причине. У герра Коггера также была сторонняя связь. – Йозеф подёргал себя за прядь волос. Этот факт мог не относиться к категории значимых. Подобные побочные связи не были чем-то редким или необычным. Специалисты высокого уровня, какими были оба маркера, вполне могли позволить себе содержать не только семью, но и стороннюю женщину. – Однако мне этот факт представляется достаточно значимым. Я хотел бы включить его в выборку для проверки. – Ясно, водишь прицелом, ищешь мишень. – Венцель хлопнул его по плечу и усмехнулся. Йозеф неопределённо мотнул головой. В словах его напарника прозвучала какая-то недосказанность. Светловолосый рабочий вернулся минут через десять. За ним шла девушка, совсем молодая, с длинными каштановыми волосами и большими, красными от слёз глазами. Она мелко дрожала и комкала в пальцах платок. – Вот, я привёл, – светловолосому парню явно было неловко, ему не хотелось отдавать девушку, пережившую такое горе, бесчувственным военным Управления. – Отлично. Фройлен…? – Йозеф вопросительно посмотрел на подругу герра Мейгера. Она вздрогнула и подняла на него глаза. – Карлин Шёнгесс, меня зовут Карлин. – Девушка закусила губу, чтобы не расплакаться. – Итак, фройлен Шёнгесс, как давно вы познакомились с герром Мейгером? – Йозеф засунул руку в карман и нащупал фантик конфеты. Карлин его раздражала, и ему приходилось сдерживаться, чтобы не опуститься до грубости. Девушка откровенно выжимала сочувствие, представляла себя невинной жертвой. Конечно, Карлин не была аристократкой, её не учили прятать эмоции и подавлять чувства. Но показная слабость не вызывала в Йозефе ни капли сочувствия. Его приучили к тому, что слёзы – лишь неумелая и явная попытка манипулировать. Они не должны вызывать ничего, кроме отвращения к дешёвой игре. – Два месяца назад. Он был очень добр ко мне, оплачивал аренду комнаты. – Девушка всхлипнула и прижала платок ко рту. – Я вынуждена была жить одна, работу нашла с трудом, а он мне так помог! – Ясно. Я хотел бы уточнить ещё один факт. Вы неоднократно приходили на этот завод, чтобы передать герру Мейгеру обед, верно фройлен Шёнгесс? Вы не могли не знать, что это является грубым нарушением правил завода. – Йозефу нестерпимо хотелось взять её за плечи и тряхнуть как следует. – Сегодня утром вы также приходили сюда? – Нарушением правил? Но я даже не знала, не хотела! – Карлин испуганно сжалась, она казалась такой хрупкой, такой беззащитной. И почему-то – невыносимо лживой. – Сейчас это не имеет принципиального значения, отвечайте на вопрос, фройлен Шёнгесс. – Йозеф сплёл руки на груди и раздражённо мотнул головой. Он начал догадываться, почему эта женщина так выводила его из себя. Фройлен Шёнгесс представляла собой паразитический тип личности. Она просто использовала герра Мейгера как источник защиты и средств к существованию. Подсознательно она нашла мужчину, которому будет льстить её слабость. Теперь ей предстояло искать следующего. – Да, я приходила, Лутц забыл у меня свой ящик с инструментами. На заводе всегда есть запасные, но он так привык к своим! Ещё и бутербродов ему принесла. – Карлин смущённо улыбнулась и вытерла слёзы краем платка. Улыбка преобразила её лицо, она ей очень шла. Но Йозефу показалось, что глаза девушки остались такими же мёртвыми. – Ему очень нравятся мои бутерброды. – Нравились. – Холодно поправил Йозеф. Карлин снова всхлипнула, улыбка на её лице погасла. – Это пока всё, не покидайте своего округа в ближайший месяц, если что-то вспомните, сразу сообщайте полиции. Девушка кивнула и, глухо всхлипнув, прижала к губам скомканный платок. Йозеф отвернулся, фройлен Шёнгесс больше не являлась для него перспективным источником информации. Найдя глазами фройлен Гифтенхольц, Йозеф направился к ней. Эва стояла рядом с телом герра Мейгера. Женщина казалась бледной, но она улыбалась так же, как и раньше. Либо факт смерти не вызывал у неё ничего, кроме любопытства, либо она умело скрывала свои истинные чувства. – Вы уже собрали данные, фройлен? – Голос Йозефа заставил девушку вздрогнуть. Она отвернулась от стоящего радом с ней бригадира. – Да, я всё собрала и даже сказала об этом вашему коллеге, – фройлен Гифтенхольц протянула руку за картой памяти, – хотя с вашей стороны было достаточно грубо прерывать меня на середине разговора. Йозеф кивнул и протянул ей карту. Ему было трудно удерживать дистанцию с этой женщиной. Её энергия и жизнелюбие заражали, заставляли тянуться к ней. Эва скопировала данные со своего портативного компьютера и, улыбнувшись, протянула карту памяти обратно. – Здесь всё, что вам может потребоваться. – Девушка наклонила голову к левому плечу. – Надеюсь, в следующий раз мы встретимся при менее печальных обстоятельствах. – Я тоже. – Почти не солгал Йозеф. Он предпочёл бы больше с ней не встречаться. Ему было неуютно рядом с симпатичной, активной и жизнерадостной девушкой. Имир прищурился и посмотрел на своего командира. Кажется, эта женщина произвела на него впечатление. Химере и самому нравился её сильный и независимый характер и привычка смотреть в лицо собеседника. Если бы только не странное ощущение, которое он испытал рядом с ней. – Йозеф, ты мог бы попросить её достать для нас записи с камер наблюдения. Она же обещала сделать для нас всё, что пожелаем. – Имир подошёл к машине и открыл водительскую дверцу. – Так было бы быстрее, чем посылать официальный запрос. Да и фройлен Эве это не так уж трудно сделать. – Я не считаю разумным уведомлять кого бы то ни было постороннего обо всех наших источниках информации. Мы и так в своём анализе слишком сильно полагаемся на предоставленную ею информацию. Это может придать расследованию чужеродную субъективность. – Йозеф на секунду задержался прежде, чем открыть свою дверцу. – Можешь считать это моей паранойей. – Хорошо, пусть будет паранойя. Куда едем? – Имир сел за руль, дождался, пока Йозеф займёт своё место, и включил двигатель. – Домой. Тебе надо поесть, и нам обоим – подумать. – Йозеф снял фуражку, очки и стянул вниз платок. – Вечером можно будет ещё раз посетить второй завод. Вероятно, мы сможем обнаружить что-то новое в отсутствии рабочих. Хотя у нас и сейчас достаточно данных для первичного анализа. – Почему ты так решил? Ты же ещё не видел того, что передала нам Эва. – Имир мягко крутанул руль, выводя машину на асфальтовую подъездную дорожку. – Это пока и не нужно. Две смерти – это неприятное стечение обстоятельств, три – закономерность. Две точки – всего лишь линия, ограниченный отрезок прямой. Три точки – это плоскость, множество всех вариантов, зная три точки, можно уже строить предположения и обо всех остальных. – Йозеф покусывал большой палец правой руки, в глазах его горел азарт, жажда действия. В этот момент вся его усталость и закрытость словно исчезли куда-то. Имир невольно улыбнулся – такой командир ему определённо нравился. За таким он готов был следовать без всяких раздумий. Имир чувствовал запах охоты, пока ещё едва ощутимый, но вполне явный. Так бывает, когда находишь первый след желанной дичи. Он гнал машину с предельной скоростью, только после слов Йозефа осознав, как он проголодался. Им определённо надо было подкрепиться и набраться сил перед ночной вылазкой. Они пока не знали причины, по которой убивали маркеров, значит, случиться могло всё, что угодно. Йозеф увеличил температуру нагрева. Для того чтобы мясо осталось сочным, надо было быстро обжарить его на раскалённой сковородке, потом довести до готовности на более холодной. Этот процесс требовал внимания и контроля, иначе был риск пересушить до состояния обувной подошвы. Ему не нравилось плохо прожаренное мясо, но химере оно подходило как нельзя лучше. В идеале, Венцелю стоило хотя бы иногда питаться почти сырым. Такая диета помогала лучше держать под контролем его привнесённую модификациями жажду крови. Йозеф поддел лопаткой самый большой кусок и перевернул. Сейчас он не думал о работе, просто наблюдал затем, как медленно закипает вода в кастрюле, как меняется цвет поджаристой корочки. Йозефу нравилось делать что-то самому, пробовать и чувствовать результат, как-то влиять на окружающий мир. Это придавало его времени наполненность, а действиям – смысл. Он уменьшил температуру и слегка придавил по очереди куски мяса лопаткой. Теперь можно заняться гарниром и соусом. В этот раз стоит попробовать острый сливочный с зеленью. Йозеф улыбнулся и подошёл к холодильнику. Готовку не стоит затягивать, как бы ни хотелось продлить передышку. Ему потребовалось ещё полчаса, чтобы закончить последний соус и расставить тарелки по подносу. Йозеф улыбнулся, он снова чувствовал себя готовым к работе. Имир задумчиво ткнул вилкой в целую отварную картофелину. У маленького командира было чувство вкуса и развитая фантазия – совершенно нетипично для аналитика. И вообще странно для жителя Империи, где люди слишком привыкли действовать во всём по заранее заданной и привычной схеме, как солдаты на плацу. Напарник как-то сказал ему, что у людей своя война за выживание. Тогда ему это показалось просто смешным. – Я догадываюсь, из чего ты это сделал, но всё равно не понимаю, как эти продукты вообще сочетаются. И как из них получается что-то настолько вкусное. В пайках это всё обычно малосъедобно. – Имир поглаживал большим пальцем рукоять ножа. Ему ужасно хотелось вцепиться в мясо зубами, а не мучить себя отрезанием маленьких кусочков. – Ты просто издеваешься надо мной! – Как именно? – В глазах Йозефа мелькнуло искреннее любопытство. Запоминает, мелкий, чтобы потом использовать? – Всеми этими ножами и вилками! Зачем их столько? – Имир изобразил на лице муку. Он с самого появления из репликатора был уверен, что одного набора достаточно для любой еды. А спецпайки вообще можно было есть в брикетах без разогрева. – Каждый прибор подходит для определённой группы блюд. Его форма наиболее оптимальна для конкретных манипуляций. – Йозеф улыбнулся и отложил в сторону салфетку. Имир непонимающе нахмурился, это просто не укладывалось у него в голове. Еда – это просто еда, то, что накладывается на поднос или выдаётся в упаковке. – Кроме того, необходимость постоянной смены используемого прибора являет собой усилие. В тоже время, приложенное усилие субъективно повышает ценность полученной за это усилие награды. Проще говоря, преодоление сложности делает получение результата приятней. – Я всё равно не понимаю. Я ведь могу просто съесть этот кусок мяса, разве нет? – Имир крутил в руке столовый нож, время от времени сжимая его пальцами. Он уже начал догадываться, что имеет в виду Йозеф, но ему было любопытно узнать, как именно он это объяснит. – Можешь, но тогда это будет просто утолением голода. Если ты воспользуешься ножом и вилкой, ты приложишь усилия и получишь еду как награду за них. Так мясо субъективно станет вкуснее. – Йозеф чуть наклонил голову к плечу. Имиру показалось, что он вкладывает в этот процесс несколько иной смысл, чем все остальные. – То есть, можно просто получить желаемое и удовлетворить потребность. И можно приложить усилия, пусть и не обязательные, и получить то же самое как награду. – Имир усмехнулся, он, наконец-то, понял, почему Йозеф всё так усложняет. – Точно так же, как и у тебя с готовкой. Ты можешь просто заказать еду в ресторане, но предпочитаешь готовить сам и получать от неё удовольствие заслуженно. – Именно так, – улыбка Йозефа стала более настороженной, – ты, кажется, изучаешь меня? – Ты тоже, – Имир усмехнулся. Парню дано всё, но его это не устраивает, он хочет хоть чего-то добиться сам, доказать, что может. Как забавно со стороны смотреть на эти усилия. Йозеф кивнул. – Прежде мне не приходилось контактировать с таким большим количеством человек в течение одних суток. Я привык к уединению, и постоянное присутствие рядом другого человека мне также непривычно. – Йозеф пожал плечами и встал из-за стола. Он уже успел доесть свою порцию – всё-таки со столовыми приборами он управлялся намного лучше и быстрее. – Мне необходимо лучше узнать тебя, чтобы организовать наше сосуществование более эффективно. И нашу совместную работу – тоже. – Ты снова назвал меня человеком. Почему ты такой упрямый, я ведь химера? – Имир методично разрезал большой кусок мяса, раза в три больше того, что положил себе Йозеф. – На мой взгляд, ты больше человек, чем многие офицеры Управления Безопасности и Канцелярии, – Йозеф только пожал плечами. Имир усмехнулся. Вот, значит, как? Человек, хотя и с изменёнными генами. Пусть так и будет. Имир дождался, когда Йозеф уйдёт на кухню и быстро доел то, что оставалось у него на тарелке, не особо заботясь о том, какие приборы он использует. После обеда они собирались заняться систематизацией полученной информации. Разбор полётов после боя и продумывание новой компании одновременно. И всё это при почти полном отсутствии толковой разведки. Йозеф обвёл красным маркером место третьего убийства. Между этими случаями не было никакой видимой связи – разные округа, разнопрофильные заводы и не контактировавшие друг с другом жертвы. Единственная общая черта – отношение производств к металлу – казалась слишком маловероятной. Тем не менее, принцип выбора следующей жертвы обязан был существовать. – Прицел по-прежнему пуст? – Венцель поставил рядом с картой кружку с кофе. Йозеф поручил ему анализ данных, переданных фройлен Гифтенхольц. За то время, пока они работали, химера уже три раза ходил на кухню за новой порцией кофе и всегда приносил ещё одну кружку своему командиру. – Я отправил запрос на получение записей с камер видеонаблюдения цехов, в которых произошло первое и третье убийства. Фрагменты с моментами смерти обоих маркеров позже будет необходимо отослать герру Шееру. – Йозеф благодарно улыбнулся и обхватил ладонями кружку с кофе. У него уже начала болеть голова, и горьковатый напиток мог на время её приглушить. – Здесь обязана быть некая закономерность. Эти люди или места должны быть как-то связаны. – И проблема в том, что даже ты это связи не видишь. Может, передохнёшь? А то только загоняешь себя, гоняя мысли по кругу. – Венцель присел рядом на подлокотник кресла, наклонился и заглянул в монитор компьютера. Йозефу нестерпимо захотелось толкнуть его, заставить отодвинуться хоть немного. Он почти мог коснуться его локтём, и это было до крайности неприятно. Йозеф пошевелился, пытаясь пересесть подальше, но голова отозвалась новой волной боли, и он оставил свои попытки. – Как ты там говорил? Три точки – это уже пространство? Уверен, ты сможешь найти эту связь. Вряд ли кто-то кроме тебя… – Что ты сказал? – Йозеф зажмурился, пережидая полоснувшую по глазам боль. – Пространство? Ты сказал, что три точки – это пространство? Йозеф подождал ещё пару секунд прежде, чем открыть глаза. Ответ оказался проще и логичней, чем он мог представить. Не было необходимости искать какую-либо дополнительную информацию – всё уже было у него в руках. Йозеф приподнял кипу распечатанных схем заводов и достал планшетку под бумаги. – Что-то появилось на горизонте? – Венцель поднялся с подлокотника и встал у него за спиной. Йозеф только улыбнулся, едва не поморщившись от нового приступа. – Да, всё оказалось гораздо проще, чем я предполагал. Следовало учесть расстояние и соотношение. Три точки способны образовать не просто плоскость, а ограниченную плоскость! – Йозеф был абсолютно уверен в правильности найденного ответа. – Эй, ты хоть что-нибудь объясняй! Я ничего не понимаю. – Венцель нахмурился и ниже наклонился над картой, следя, как Йозеф соединяет линиями обведённые заводы. – Между первым и вторым, вторым и третьим заводами равные расстояния, соединяющие их линии образуют угол в сто восемь градусов. Теперь ты понял, Венцель? – Йозеф поднял голову и наткнулся на совершенно ошарашенный взгляд химеры. – Это две грани правильного пятиугольника! – Правильного чего? – Венцель дёрнулся вперёд, едва не уронив кружку с кофе на карту города. – Ты хочешь сказать, что убийства совершают там, где находятся вершины этого пятиугольника? – Верно. Если достроить оставшиеся стороны, получится фигура с центром в этой точке. – Йозеф ткнул пальцем в скопление серых прямоугольников. Комплекс зданий Управления Безопасности, несколько строений, обнесённых стеной, самое сердце контроля и порядка Империи. – Кроме того, это позволяет нам определить место следующего убийства. – Которое мы вряд ли сможем предотвратить. Эти смерти вообще мало походят на убийства, командир. – Венцель тяжело вздохнул и снова опустился на подлокотник. – Да и привлекать внимание к маркеру нам вряд ли разрешат. Но ты прав, знать «где» уже очень полезно, знать бы ещё «как». Без этого мы точно ничего сделать не сможем. – Верно. Однако нам удалось определить место работы следующей жертвы. Было бы ещё весьма неплохо понять, какую цель преследует убийца. – Йозеф прикусил большой палец на правой руке. Вероятностей было достаточно много, недовольство властью могло проявиться по-разному. Одними и теми же методами можно добиваться различных целей. Самое очевидное – заводы планировалось использовать как плацдарм для дальнейшего организованного бунта, это объяснило бы то, что убирали именно наблюдателей. В этом случае требовалось наличие сторонников на этих заводах и большого количества готовых сражаться людей. Такой метод могли избрать террористы либо сектанты. Но и тех, и других в последнее время осталось не так много. Проведённые Управление Безопасности операции практически очистили окраины города от недовольных. – Они могут поднять бунты на самих заводах – даже у образцовых рабочих бывают претензии. Маркеры бы стали сигналами того, что кто-то ведёт антиправительственную пропаганду, поэтому их и убрали. – Венцель усмехнулся. Они наконец-то смогли сдвинуться с мёртвой точки, нашли то, что объединяло все жертвы. Ещё один шаг к ответу на вопросы. – Строго говоря, это не принципиально. В том случае, если организаторы бунта решат вести своих бойцов от этих заводов, вероятность того, что они дойдут до центра, ничтожна мала. Армия и боевые подразделения Управлений успеют перехватить их на подходе и уничтожить. – Йозеф задумчиво покусывал большой палец. Неразумно бросать такие силы в бой, не имея ни малейшего шанса на победу. – Если, конечно, допустить, что они пойдут по земле. – Что ты хочешь этим сказать? Где ещё они могут пойти? – Венцель нахмурился. Он явно догадался, но не хотел произносить этого вслух. – Старые заброшенные подземные коммуникации. До недавнего времени считалось, что жить и перемещаться там невозможно из-за ядовитых газов. Однако операция против секты Детей Мёртвых Богов, прятавшихся в старых коллекторах, доказала обратное. – Йозеф потянулся за кружкой с кофе. В этом деле всё было не так просто, не так очевидно – слишком хитро продуманный план для обычных террористов. – Но после того случая большую часть люков в центре города замуровали, остальные держат под наблюдением. Я слышал, что некоторым сектантам позволили вернуться под землю. По большей части, потому, что их осталось слишком мало, они больше не представляют угрозы. – Раз подземный путь тоже перекрыт, тогда как? Ты прав, идти в лоб – настоящее безумие. – Венцель нахмурился. Ситуация нравилась ему всё меньше и меньше. По своему опыту он знал, какие потери обычно бывают у тех, кто атакует в лоб, да ещё и превосходящего противника. И как низок их шанс на успех. – На мой взгляд, есть два варианта – либо их цель не Управление, а нечто на некотором расстоянии от него. – Йозеф очертил небольшую окружность в центре пятиугольника. Он поднял кружку и отхлебнул. Кофе уже начал остывать, но всё равно был достаточно крепким, чтобы подстегнуть мозги. – Ближе всего к Управлению располагают различные офисные здания и жилые дома. Первые – это важные информационные центы, центры контроля и финансирования. В общем, всё то, что необходимо Империи – её главный нервный узел. Жилые дома – многоэтажные или особняки – также важны. В них живут те, чьё присутствие в Управлении может потребоваться в любой момент, самые влиятельные и значимые люди в системе безопасности. – Много же ты об этом знаешь! – В золотистых глазах Венцеля мелькнуло уважение, Йозеф только поморщился. Знания – это только информация, простое поглощение её – это ещё не достижение. – Достаточно. Более элитные, с точки зрения простых людей, дома располагаются дальше. Как говорят, в стороне от раздражающей политики. – Йозеф усмехнулся, прижав чашку к губам. Тогда фраза прозвучала несколько иначе: «подальше от вони всей этой политики». – Но рядом с Управлением есть достаточно много целей. Если преступники выбрали одну из них, шанс на успех повышается, но не слишком сильно. Второй вариант – они вовсе не собираются нападать. – Тогда зачем? Что они могут ещё делать на тех заводах? – Венцель нахмурился. Ему и самому в голову приходили разные варианты – один паршивей другого. Заводы государственного значения, оставленные без надлежащего контроля. Конечно, есть ещё охрана, есть камеры наблюдения, но всего этого может оказаться недостаточно. Раньше он не знал о существовании маркеров, теперь же начал понимать, как они важны. Разве может быть шпион лучше, чем тот, кто не подозревает о том, что шпионит? Такого нельзя вычислить, такой не провалится. Идеальный разведчик, который просто живёт своей обычной жизнью, такой же, как и у всех его коллег, друзей и знакомых. – Вероятно, заводы могут быть использованы для производства чего-то запрещённого или неучитываемого. Тогда им нужна лояльность большей части рабочих, если, конечно, там нет каких-нибудь закрытых или подземных цехов. – Йозеф сделал небольшой глоток кофе и зажмурился. Напиток был очень крепким и горьким. – Это также маловероятно. Они могут начать бунт и тем самым выманить армию и боевые подразделения Управления, оставив его беззащитным. – Хочешь сказать, что это просто ловушка? Тогда тому, кто это затеял, потребуется обмануть и пустить на пушечное мясо целую кучу народа. – Венцель покачал головой. Такие люди его всегда бесили – лицемерные жадные ублюдки, ради своих интересов готовые пожертвовать кем угодно. – Вполне возможно. Я просто предложил варианты, которые мне показались наиболее вероятными. Пока данных для более детального анализа и более весомых предположений слишком мало. Мы знаем лишь, почему были выбраны именно эти люди, и кто, вероятно, будет следующим. – Йозеф одним глотком допил кофе и поставил кружку на стол. – Это уже весьма немало, однако, пока недостаточно. Кстати, пришли видеозаписи с первого и третьего мест убийства, надо их просмотреть и отправить доктору Шееру. А потом осмотрим ещё раз второй завод. Теперь мы уже знаем, на что обращать особое внимание.