Безликие

Порой ночь может дать надежду, А утро принести отчаянье.

Йозеф высыпал в чайник заварку и залил горячей, но не кипящей водой. Этот чай был выращен в одной из лучших лабораторий, и портить его не хотелось. Плечи ныли от усталости, а головная боль пульсировала в висках, несмотря на лекарства. Он был вымотан до предела, но не мог позволить себе просто пойти спать. Йозеф улыбнулся, взял чайник в руки и несильно встряхнул. Ему нравилось, как ныли напряжённые мышцы плеч и подрагивали пальцы. Он чувствовал себя живым, недавно избежавшим смерти, настоящим. За эти сутки он начал получать удовольствие от иррациональности своих ощущений и поступков, от их нешаблонности. Конечно, это было одним из основных условий его нынешней работы, но ему это нравилось. Его предыдущая работа аналитика, вне всяких сомнений, была важна для Империи, но только сейчас он видел реальный результат того, что делал и говорил. Йозеф приподнял крышку чайника и вдохнул ароматный дым. Чай заварился отлично, не каждый тепличный мог похвастаться таким запахом. Он разлил чай по чашкам, поставил их на небольшой поднос и пошёл в гостиную. – Сейчас, думаю, необходимо проанализировать полученную за день информацию. – Йозеф вошёл в комнату и поставил чашки на стол. Венцель оторвал взгляд от книжного шкафа у стены рядом с окном и посмотрел на своего начальника. Химера выглядел спокойным и умиротворённым, правда для этого ему потребовалось съесть раза в три больше, чем способен переварить взрослый мужчина. – Да уж, самое время. Кстати, никогда не ел так много и так вкусно. – Химера усмехнулся и потянулся за чаем. Йозефу эта усмешка сперва казалась чрезмерно раздражающей и нелогичной, но потом он привык к ней. Это не более чем неотъемлемая часть его подчинённого. – Благодарю. Нам стоит обобщить полученные сведения. Пожалуй, я начну. Если что-то упущу, дополни меня. – Йозеф сел на диван напротив Венцеля и прикрыл глаза – ему так проще было сосредоточиться. – В качестве вводной информации имеется цепочка убийств, на данный момент состоящая из двух звеньев. Оба убитых – маркеры, особо ценные жители Империи. Далее, оба убийства были представлены как несчастные случаи. Директора обоих заводов приняли решение прежде оценить обстоятельства и лишь спустя несколько часов вызвать полицию. Осмотр мест преступления был проведён небрежно, результаты судмедэкспертизы также нельзя признать достоверными. – Йозеф говорил монотонно, выделяя интонацией только важные моменты. – На местах убийств были проведены мероприятия по очистке, улики, если таковые наличествовали, были утеряны. Доподлинно известно, что вторая жертва был чистым маркером, высока вероятность, что первый также был чистым. Наблюдение с дома герра Коггера было снято в течение полутора суток с момента предполагаемого убийства. Предположительно, он был сочтён – по ошибке, либо намерено – не представляющим интереса. На месте смерти маркера обнаружены следы небрежного обращения с недвижимым имуществом завода, коррозия металла конструкций. Так же наличествовали следы механического воздействия на перила мостика, что привело к падению тела с высоты. Жертвы не были конфликтными людьми, врагов и недоброжелателей не имели, на момент смерти поблизости других людей не наблюдалось. Я ничего не упустил? – Нет, командир. Кажется, ты вывалил всё, что у нас было. – Химера вальяжно потянулся, пригладил неровно подстриженные чёрные волосы. Сейчас в нём вполне ощутимо чувствовалось что-то звериное. – Осталось только добавить, что кто-то на самом верху постоянно клинит нам затвор. Мешается, гадёныш. – В противовес ему у нас есть покровитель, – холодновато отозвался Йозеф, – расследовать эту часть преступления – не в нашей компетенции. – В какой ещё компетенции! Если бы не этот выкидыш крысы-мутанта, у нас было бы больше улик! Да мы могли бы уже знать убийцу! – Венцель недобро сощурил посветлевшие до янтарного цвета глаза. – И, тем не менее, нам стоит сосредоточиться на своей части расследования. Уверен, мы не учли какой-то принципиально важный факт. – Йозеф обхватил пальцами чашку с чаем. Субъективно, они сделали всё, что могли. Объективно же они с высокой вероятностью что-то упустили. – Надо будет ещё раз сходить в тот цех, обнюхать всё как следует. – Венцель допил чай и поставил чашку на столик. – И тогда, когда там будет пусто. Люди вечно путаются, лезут и мешают. Надо узнать, когда цех пустует, и провести там разведку. – Несомненно, повторный осмотр места преступления может быть весьма эффективен. – Йозеф кивнул, губы искривились в улыбке. – Кроме того, для анализа непосредственного процесса умирания объекта необходимо будет получить записи с камер наблюдения цеха. Заводские записи хранятся в нескольких экземплярах в течение минимум пяти лет. Он встал и подошёл к компьютеру. Составить запрос, ввести свой идентификационный номер и личный пароль – дело пары минут. На записях должен был быть записан момент смерти. Разумеется, материальные улики были бы предпочтительней, но видеоизображение также могло помочь им продвинуться в расследовании. – Есть ещё один факт, о котором я не упомянул. В рассказе фрау Коггер были указания на вероятность наличия у её супруга другой женщины. – Йозеф вплёл пальцы в волосы и несильно дёрнул. Вероятно, это важная деталь, он едва не упустил её. Для повышения эффективности работы ему придётся делиться с Венцелем всем, сколько-нибудь важным. – Для неё этот факт не был явным, однако, некоторые упомянутые ею факты явственно на это указывают. Эта женщина является скорее текущим увлечением, нежели постоянной партнёршей. – Да ничего такого фрау не говорила, с чего ты взял? Та женщина была абсолютно уверена в верности супруга. – Венцель недовольно нахмурился. Йозеф поднял кружку к губам и прикрыл глаза. Его аналитические способности оставляли желать много лучшего. На курсах были люди способней и талантливей него. Любой из них смог бы вытащить из её рассказа намного больше. Но он – не они, он смог разглядеть лишь несколько частиц информации, самых крупных и очевидных. – Я лишь фрагментировал и изучил её рассказ с разных позиций, проверил на совпадения с паттернами. Поведение и речь фрау Коггер весьма шаблонны, так что это не составило труда. – Йозеф вздохнул и откинулся на спинку дивана. При поступлении на курсы аналитиков он, так же, как и все остальные, сдавал специальный тест, призванный выявить наличие необходимых задатков. Однако большинство сдавших этот тест студентов, сколько бы они ни занимались, могли достигнуть лишь среднего уровня. Чтобы добиться большего, требовался настоящий талант. Такие аналитики особо ценились, остальным же оставалось довольствоваться местами в аналитических Отделах. – Одним из вероятных мест встречи герра Коггера и его женщины является завод. Кроме того, можно проверить другие места, в которых он часто бывает. Маловероятно, что женщина как-либо причастна, тем не менее, не стоит упускать этот факт из вида. Йозеф нехотя встал с дивана и снова подошёл к компьютеру. В данных, переданных им фройлен Гифтенхольц, списка сотрудников завода не оказалось. Пальцы привычно скользили по клавиатуре, набирая новый запрос. Скоро они получат полный список сотрудников завода от директора до уборщицы. Потом будет необходимо провести его через ряд окон фильтровки, оставить только наиболее вероятные кандидатуры. – Например, мог найти себе кого-нибудь в пивнушке. Фрау же говорила, что он ходил в пивнушку с коллегами. – Венцель задумчиво почесал нос и пожал плечами. Он положил ладони на кружку, перекатил до кончиков пальцев и обратно к запястью. – Фрау точно врать не умеет, а она уверена – он бывал только на работе, дома и в той пивнушке. В крайнем случае, это может быть соседка, хотя это бы она заметила. – Вероятно. Однако тогда это могли заметить его коллеги, а, следовательно – узнать жёны, с которыми она, согласно её словам, имеет контакты. – Йозеф открыл только что полученный список сотрудников. Уровень доступа делал его запросы приоритетными для любых служб и Отделов. – На заводе работает всего пять женщин, из них он мог контактировать только с тремя. Ещё две кандидатки крайне маловероятны – одна работает на прокатном стане, но не совпадает с ним ни по смене, ни по цеху, вторая – уборщица в другом цехе. – И кто же эти первые три вероятных счастливицы? – Венцель усмехнулся, обнажив удлинившиеся клыки. – И главное, сколько им лет. Нашему герру Коггеру явно нравились женщины помоложе. – Трое остальных – это главный повар столовой, ей пятьдесят два года. Также её помощница и разносчица, девушка двадцати пяти лет, и медсестра, двадцать три года. – Йозеф закрыл файл и задумался. Венцель был прав, под вкусы Коггера попадали только две девушки – подавальщица и медсестра, допросить их будет вполне разумно. – Также необходимо проверить список жильцов дома. Ответ на этот запрос пришёл ещё быстрее, Йозеф просмотрел имена и списки жильцов по номерам квартир и разочарованно вздохнул. Он не нашёл ни одной подходящей под критерии поиска женщины. Все они были либо слишком юными, либо замужними и с детьми. Оставалось ещё питейное заведение, название которого ещё предстояло выяснить. Можно предположить, что герр Коггер выбирал место, находящееся на прямом пути от завода до дома, при этом отвечающее понятию «приличное». По утверждению фрау Коггер, он не опускался до драк, следовательно, и до мест, где его могли на них спровоцировать. Йозеф вывел на экран подробную карту окрестностей завода. Такие карты также находились в закрытом доступе и могли быть получены либо по специальному разрешению, либо при наличии высокого уровня доступа. Согласно карте существовало всего два питейных заведения, подходящих под критерии расположения и уровня – одно несколько ближе к дому, второе – дальше. Однако женщина работала лишь в одном из них и была почтенной матерью троих сыновей. Сорок восемь лет, тридцать из которых замужем. – Цели обнаружены? – Венцель нетерпеливо заглянул ему через плечо. Йозеф нервно передёрнул плечами и слегка отодвинулся. – По критериям подходят две женщины, работающие на заводе: подавальщица в столовой и медсестра. Другие варианты можно не рассматривать ввиду их возраста и семейного положения. – Йозеф удовлетворённо кивнул, увидев мигнувшее окошко запроса. – Пришли записи с камер наблюдения. Думаю, сейчас нам целесообразней было бы сосредоточиться на них. – Записи, отлично. Сам посмотришь, или будем по очереди? – Венцель ухмыльнулся и вернулся в своё кресло. Йозеф ответил ему холодной улыбкой и вышел из комнаты. Перед отъездом на завод он выслал список необходимого оборудования. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы просчитать возможные варианты их действий после возвращения. Кроме того, он спрогнозировал вероятные ситуации при дальнейшем функционировании их Отдела. В списке он указал то, что необходимо для работы в текущий момент и в ближайшей перспективе. Йозеф вышел в прихожую, там ровными рядами у стены стояли коробки с оборудованием – он обратил на них внимание, когда только вошёл. Неужели Венцель их не заметил? С другой стороны, в эту квартиру посторонние попасть не могли, здесь можно было расслабиться и не ждать удара в спину. Йозеф вскрыл верхнюю коробку и удовлетворённо кивнул. Он не считал разумным брать на себя всю работу с информацией. При создании Венцеля проводились модификации не только физической силы и выносливости, но и способностей мозга к анализу и реагированию. Из него готовили офицера, командующего небольшим отрядом оперативников. Следовательно, он вполне способен взять на себя обработку части данных. – Венцель, не мог бы ты подойти? – Йозеф достал из коробки портативный компьютер. Согласно пометке на крышке, он был настроен на личный пароль Венцеля. Химера подошёл и заглянул ему через плечо. – Ого, портативный компьютер военного образца. Я такие только видел, это ведь с встроенным шифрованием? Мощная игрушка. – Венцель взял в руки компьютер и отошёл в сторону. Компьютер оказался тяжёлым, на чёрной крышке поблёскивал золотом имперский орёл, заключённый в круг – знак Управления безопасности Империи. В глазах химеры легко читалось восхищение под лёгким налётом недоверия. Такие машины были всего в нескольких Отделах, остальные о них могли только мечтать. Быстрые, надёжные, удобные и безопасные, но сложные в производстве. Йозеф улыбнулся и покачал головой, он заказал пять таких – на случай расширения штата – с общей локальной сетью и шифрованным внешним каналом. Каждый компьютер настраивался на личный пароль сотрудника, доступ ко всем был лишь у командира и ещё одного человека – их покровителя. – Здесь твои новые документы и идентификационная карта. – Йозеф вскрыл плотный конверт, лежавший на соседней коробке, забрал из него карту памяти и протянул Венцелю. – Можно считать это официальным назначением? Если бы не работа, можно было бы отметить. – Венцель забрал конверт, достал идентификационную карту и повертел в пальцах. – Здесь нет отметки, что я химера. На всех подобных документах она должна быть. – Я счёл целесообразным не акцентировать внимание на этом. Для тебя было сделано исключение из-за особого статуса нашего Отдела. И уровня секретности решаемых им задач. – Йозеф улыбнулся одними губами. Их генетические карты получили пометки «совершенно секретно», как и их личные дела. Если получится, они станут дворниками Канцлера и будут убирать весь мусор Империи, на который он им укажет. Если нет – их дела отправятся в архив. – Уровень секретности, значит. – Венцель убрал идентификационную карту в карман и закрыл конверт. Имир зевнул и потянулся, с наслаждением расправляя затёкшие мышцы. Последние полтора часа он потратил на изучение записей с камер наблюдения в цеху Коггера. Обычный рабочий день, скучно и монотонно так, что зевается до хруста челюсти, а внимание ускользает куда-то к воспоминаниям о прошедшем обеде. Как вообще можно о чём-то думать после еды? Имир поставил на повтор очередной фрагмент. Пока что ему не удалось заметить ничего странного. Рабочие пришли в начале смены, разошлись по местам, долго и нудно делали что-то странное. В общем, всё как обычно. К трубам никто, кроме Коггера, не подходил, он тоже ни с кем подозрительным не общался. Ну, разве что, немного развлёк обед – им почему-то притащили пайки на рабочее место. Имир остановил воспроизведение на моменте, когда подавальщица протягивала Коггеру поднос с едой. Хмурая, угловатая девушка и полное безразличие в глазах бригадира. Никак не похожи на парочку, он вообще её не видит. Имир хмыкнул – вот ведь эгоистичный ублюдок, девчонка же и так шуганная. Подавальщица отошла, так и не взглянув на Коггера, вроде даже не коснулась – рук под подносом не было видно. – Венцель, обрати внимание на запись за одиннадцать часов. – Йозеф напряжённо смотрел в монитор, покусывая ноготь на большом пальце. – Камеры зафиксировали незначительное происшествие с одним из рабочих. Сильный термический ожог руки. Это на некоторое время нарушило ритм работы. Возле герра Коггера оказалось много людей. – Где оно там? Вот, нашёл. – Имир открыл запись на нужном месте. Какой-то спор, который герру Коггеру пришлось разнимать, влезший врач. Ожог он обработал на месте, сделал укол, видимо, обезболивающего и ушёл. Травма не настолько серьёзная, чтобы прекращать работу смены. И чего эти люди так суетились из-за такой мелочи? Местный анальгетик – и в бой, не такая уж серьёзная травма. – Там была такая толкотня, можно было не заметить, что тебе руку отрезали, не говоря уж о каком-нибудь уколе или подобной мелочи. А всего через два часа после этого Коггер свалился с семи метров без каких-либо видимых причин. – Два часа – это достаточно большой промежуток времени. Надо искать ближе к моменту смерти. Какой-либо нетипичный контакт. – Йозеф прикусил палец, он был полностью сосредоточен на том, что происходило на мониторе. Имир только вздохнул и пошёл на кухню. Пока им не удалось найти ничего нетипичного, никого постороннего на заводе не было и быть не могло. Коггер никуда не отлучался с самого начала рабочего дня. И кроме того случая и обеда, не отрывался от работы. Имир поболтал банку с кофе, что-то там ещё оставалось. Вода долго не закипала, химера зачерпнул ложечкой сахар и не торопясь высыпал в кружку. Ему не нравился сладкий, но маленький командир клал себе несколько ложек. Ему тоже не нравилось, но это было нужно для работы мозга. Имиру было всё равно, он просто мешал сахар в пока ещё пустой кружке. – Нелогично, ничего не вижу. – Йозеф покачал головой. Имир стоял в дверях комнаты с двумя кружками и смотрел на него. – В личных делах девушек тоже не обнаружилось ничего необычного. Помощница повара живёт с матерью, отец неизвестен, мать сильно пьёт, работает на заводе. Медсестра потеряла отца в недавних волнениях, его затоптала толпа, мать давно умерла, сейчас живёт одна. – И это ты называешь чем-то обычным? – Имир покачал головой. Ему не нравилось, когда грязь становилась привычной, это было неправильно и гадко. – Это просто данные, Венцель. Они все не более чем данные! – Йозеф запустил пальцы в волосы и откинулся на спинку дивана. – И по статистике в их судьбе нет ничего примечательного. – По статистике, значит? Понятно. – Имир подошёл к командиру и протянул ему кружку с кофе. Он не очень-то хорошо умел его готовить, но для какой там уже по счёту кружки вполне сойдёт. – Ты к себе слишком строг, успеем ещё найти разгадку. Мы оба сегодня устали, так что давай просто посмотрим момент смерти. – Ты прав, вероятно, там будет какая-то подсказка. Рядом с третьей трубой нет подходящих камер наблюдения, однако есть одна в дальней части цеха, если сделать увеличение, площадка будет хорошо видна. – Йозеф кивнул, принимая кружку из рук Имира и обхватывая её ладонями. Он выбрал нужный кусок записи, нужную камеру и процент приближения, задал положение центра экрана. Он делал это так быстро и уверенно, будто занимался этим постоянно. Хотя, может, так оно и было. Имир понятия не имел, как работают аналитики. Они всегда казались ему каким-то неведомыми, большеголовыми существами с компьютером вместо мозгов. Химера встал у Йозефа за спиной, прихлёбывая крепкий сладкий кофе маленькими глотками. Первые несколько минут ничего интересного происходило. Герр Коггер поднялся по лестнице, чуть пошатнулся у самой площадки, кажется, конструкция разболталась больше, чем они заметили на заводе. Потом остановился рядом с датчиками, достал планшет и начал записывать показания. Йозеф остановил запись. – Обрати внимание на его левую руку. Вероятно, он ещё не почувствовал дрожания пальцев. – Имир удивлённо посмотрел на своего командира. Он этого не заметил, слишком мелкие движения, да и пальцы постоянно чем-нибудь закрыты. – Рука начала отказывать. Левый край планшета опускается, это хорошо заметно. Он снова запустил запись, теперь Имир тоже видел, как дрожат пальцы, заваливается планшет, а по лбу герра Коггера течёт пот. Потом мужчина сделал шаг назад, расстегнул молнию на куртке, как будто ему было жарко, опёрся о перила. Было хорошо видно, как они прогнулись под его рукой, но он этого, кажется, даже не заметил. Левая рука мужчины крупно дрожала, он задыхался, держась за грудь второй рукой. – Этот парень умер ещё до того, как встретился с полом. – Имир безразлично смотрел, как мужчина на экране пытается что-то кричать, но лишь судорожно хватает ртом воздух. Жалкий и слабый человек, охваченный паникой. И ради таких он должен был рисковать своей жизнью, ради таких он должен был умереть? Имир подавил рвущуюся наружу пока только ломотой в пальцах трансформацию. Не время сейчас, да и причины нет. Всего в десятке метров от Коггера стояли люди и занимались своими делами. Никто из них ничего не видел и не слышал, никто не повернулся и не поднял голову от своего станка. – И что это с ним случилось? Не похоже это как-то на обычные судороги. Да и причин, вроде, не было. Будь это болезнь или отравление – точно нашли бы. – Верно. Нестандартный ход распространения симптомов. Первым признаком был тремор левой руки, который герр Коггер не ощутил. Это может быть следствием как отравления, так и какой-нибудь болезни. Потом, видимо, начало отказывать сердце. – Или лёгкие. Командир, он ничем таким не болел. Да они там каждый месяц обследование проходят! Отравление тоже нашли бы, в таких случаях обязаны делать анализ на самые распространённые яды и токсины. – Имир раздражённо оскалился. Йозеф прав, других причин нет, но не мог же полицейский судмедэксперт упустить что-то настолько важное? – Отошли этот кусок нашему патологоанатому, может, он что-то поймёт. – Логично. – Йозеф сделал большой глоток кофе, подержал его во рту и только потом проглотил. – Возможно, эти симптомы характерны для какой-то патологии. Надеюсь, он достаточно компетентен. Вероятен ещё ошибочный или неосознанный приём лекарств, способных вызвать тремор руки и чрезмерное возбуждение нервной системы, повлёкшее за собой рефлекторную остановку дыхания или сердцебиения. – Да какая разница? – Имир пожал плечами. Дотошность маленького командира начала раздражать его. – Остановится одно, откажет и другое. Проблема сейчас в том, была ли смерть естественной, во что мы, конечно, не верим. Ну, или его кто-то жестоко и извращённо убил. – Это я и пытаюсь выяснить. Если удастся определить, каким именно способом был умерщвлён герр Коггер, сможем отсечь тех, у кого объективно не было возможности это совершить. – Йозеф допил кофе и поставил кружку на стол. Он выглядел уставшим и напряжённым. – Давай продолжим завтра, в таком состоянии мы можем только наделать ошибок. – Имир забрал у Йозефа пустую кружку и отправился на кухню мыть. Судя по тому, какая там стояла посудомоечная машина, хозяину квартиры нравилось только готовить, но никак не убирать за собой. Йозеф сидел в кресле, забравшись на него с ногами и положив на колени портативный компьютер. Он проспал почти три часа и чувствовал себя намного лучше. За годы учёбы ему удалось выработать у себя привычку высыпаться за несколько часов. Конечно, надо будет потом попытаться выкроить ещё хотя бы час. Для работы были необходимы концентрация и внимание, мозгу требовался отдых. Расследование продвигалось, хотя и не так быстро, как хотелось бы. С другой стороны, зацепок у них всё равно почти не было. Йозеф зажмурился до цветных кругов перед глазами и тяжело вздохнул. Он не помнил, когда последний раз кто-то кроме него ночевал в этой квартире и ночевал ли вообще. Незначительный факт отсеялся мозгом и был забыт. Теперь же в одной из гостевых комнат спал Венцель – плохо управляемая и не совсем адекватная химера, который порой его ужасно раздражал. Йозеф передёрнул плечами и снова уткнулся в монитор компьютера. Он привык прятать свои чувства, скрывать их от всех, иногда даже от себя самого. Венцель вызывал в нём настороженность и страх и, в то же время, непонятное желание довериться. И всё равно, оставлять его рядом с собой было похоже на попытку самоубийства. Интересно, сколько человек расстроилось бы, узнав о его смерти? Не так много, скорее всего, только один. А Венцель? Расстроится ли он или тогда ему будет уже всё равно? Йозеф почти привык к его присутствию, к сильному и уверенному в себе зверю за спиной. И опасному. Ему часто и ко многому приходилось привыкать, так что он умел. Он привык к постоянным медицинским осмотрам, к презрению и отвращению, к лекарствам и одиночеству, к химере и боли. Йозеф закончил отчёт для куратора Отдела всего полчаса назад – подробное описание того, чего они добились за день. Вероятность раскрытия повысилась на несколько процентов – не так мало. До конца расследования ему надлежало докладывать о каждом шаге. Существовала ненулевая вероятность того, что они не справятся с заданием, либо погибнут. В этом случае отчёты послужат основой для работы их последователей. Кто-то обязательно во всём разберётся, в этом Йозеф не сомневался. Сейчас он читал статьи по химерологии – все, какие смог найти и понять. Уровень доступа сотрудника его Отдела давал ему возможность получить информацию в том числе и с серверов Второго Отдела Восьмого Управления, занимающегося созданием химер. Однако терминология статей и отчётов по химерам была весьма сложной и специфической. Йозеф не понимал больше половины прочитанного текста. – Не спишь? – Венцель стоял в проёме двери и смотрел на него. Йозеф поднял голову и замер. Внутри тугой плетью скрутился страх, почти первобытный, почти необъяснимый. Перед ним стоял хищник, сильный, мускулистый, поджарый. В неосвещённом коридоре его глаза горели огнём цвета жидкого янтаря. Он частично трансформировался, чтобы видеть в темноте. Йозеф напряжённо закусил губу и слегка наклонился вперёд, всё его тело напряглось для последнего, бесполезного рывка. Венцель стоял, подпирая плечом косяк двери, и смотрел, ждал, наблюдал. Йозеф почувствовал, как горлу подкатывает ком, словно его поймали в ловушку. – А каковы твои причины находиться здесь среди ночи? – Йозеф едва смог вытолкнуть, путая, слова из сведённого судорогой горла. Холодная и невозмутимая логика подсказывала, что сейчас атаковать первым – не самая плохая стратегия. Он не собирался ни перед кем оправдываться. – Туалет ищу, заблудился, вот на свет и пошёл. – Химера кивнул на тусклый ночник, стоявший на столике рядом с Йозефом. Он оттолкнулся от стены плечом и сделал шаг к креслу. Одно плавное движение – жертва заворожена и не сможет дёрнуться. Йозеф против воли не сводил взгляд с его клыков, обнажённых в усмешке. – В каждой спальне этой квартиры есть отдельный санузел. Если ты не смог обнаружить его при первом осмотре, то твои способности охранника весьма посредственны. Более того, по пути от твоей спальни к этой гостиной ты должен был пройти ещё один. – Йозеф собрал всё мужество и посмотрел химере в глаза. Узкие, вытянувшиеся зрачки, слишком нечеловеческие и чуждые – по ним ничего не прочитаешь. Венцель шёл медленно, скользя по толстому ворсу ковра босыми ступнями. Одни рывком химера развернул к себе компьютер, лежавший на коленях Йозефа, и прочитал вслух заголовок статьи. Йозеф дёрнул компьютер обратно и оскалился. Да что этот ублюдок себе позволяет? – Да ладно тебе, не дёргайся так, мне же просто любопытно. Не знал, что ты интересуешься химерами. Или меня боишься? – Йозеф мог солгать Венцелю, поддержать игру. Это было не так сложно, возможно, химера бы даже поверил. Что это: любопытство, или он изучает его потенциальные возможности для облегчения планирования дальнейших операций? Между ними и так не было ни капли доверия. Йозефу был нужен этот химера, и он не собирался усугублять ситуацию. – А ты, Венцель, боишься меня? – Он спросил тихо, опустив глаза на экран монитора и не глядя на Венцеля. Он всегда хотел знать это наверняка. Люди создали химер и сами испугались своих созданий, потому что те были умнее и сильнее их. Страх породил ненависть, люди стали ограничивать и связывать собственные творения. Они создали препараты и боевые пары, вместо того, чтобы на биофизическом или психологическом уровне попытаться обучить их контролю над собой. Ведь это могло сделать их независимыми. Людей больше – это придаёт им уверенности в собственном превосходстве. Но что чувствуют сами химеры? Кто для них человек, ненавидят ли они его, боятся, боготворят или презирают? Это не было праздным любопытством, Йозеф действительно хотел это понять. Он поднял глаза на Венцеля и посмотрел в упор, требуя ответа. Химера громко и обидно расхохотался, запрокинув голову к потолку. Йозеф закусил губу, сейчас он хотел накричать на своего подчинённого, хоть и понимал всю нелогичность этого желания. – Нет, командир, я тебя не боюсь. Я тебе не враг, запомни это хорошенько. Я же твой телохранитель, если не ошибаюсь, так что можешь доверить мне спину. Ни один ублюдок не посмеет причинить тебе вред или просто косо посмотреть. – Отсмеявшись, сказал Венцель. Он положил ладонь на плечо Йозефа и несильно сжал пальцы. – Почему? – Вопрос простой, но задать его оказалось удивительно сложно. – Меня создали как солдата, а ты взял к себе как телохранителя. У меня в генах заложено сражаться и защищать. – Венцель хлопнул его по плечу и отошёл на шаг назад. – Кроме того, у нашего Отдела есть могущественный покровитель. Не думаю, что он обрадуется, если с тобой что-то случится. – Это не логично. Ты ведь искал смерти, а моё убийство – верный способ умереть. За нападение на офицера Управления тебя определённо казнят. – Йозеф судорожно вздохнул, пытаясь проглотить застрявшую в горле панику. Он не понимал, зачем испытывал и провоцировал Венцеля, почему согласился играть с ним на этом неровном тонком поле? Сердце бешено колотилось, выбивая с каждым ударом мысли из головы. Он не мог проанализировать собственное поведение, не мог предсказать реакцию Венцеля. Опасность манила, возможно, даже смерть казалась привлекательной. Ночью, при тусклом свете ночника не действовало большинство правил и норм. Йозеф закрыл глаза, стараясь удержать внутри что-то тёмное, отчаянно жаждавшее крови. – Сейчас мне слишком интересно жить, командир. Да и не престало мужчине переваливать работу на других. Воин должен умереть в бою или умереть от собственных рук. Казнят предателей и слабаков, а я – ни то, ни другое. – Йозеф чувствовал присутствие химеры, ощущал его движения. Он так привык к неподвижности воздуха в этой квартире, к её пустоте, что теперь болезненно воспринимал любое отклонение от привычного положения. – Знаешь, это всё не так важно для тебя, ты же человек. Тебе лучше идти спать. И если тебе захочется что-то узнать про химер или про меня – спрашивай, я всегда отвечу. Эти отчёты, кажется, специально пишут так, чтобы их невозможно было понять. Химерологи – ушлые ублюдки, им просто нравится чувствовать свою значимость, вот они и шифруют каждую мелочь. Йозеф кивнул и перешёл на следующую страницу монографии о проблемах самоконтроля химер седьмого и восьмого поколений. Опасность отступила, оставив привкус горечи во рту. – Тебе действительно стоит отдохнуть, – Венцель ушёл так же бесшумно, как и появился. Йозеф сидел, не шевелясь, ещё минут десять и только потом обернулся. В комнате никого не было, но ему всё равно казалось, что химера где-то рядом. Он ощущал его присутствие слишком остро, как-то болезненно и неестественно, словно их связывало что-то большее, чем просто работа. Жизнь или смерть? Йозеф потёр плечо, по которому его хлопнул Венцель. Оно всё ещё неприятно ныло, он даже не заметил, как всё это время был напряжён. Ему было необходимо переключиться на что-то, не связанное с расследованием, но химера прав, сон также необходим. Йозеф встал и выключил компьютер. В коридоре было темно, но он хорошо помнил расположение предметов и не стал включать свет. Дверь в комнату Венцеля открылась без скрипа, мягкий ковёр приятно щекотал босые ступни. Йозеф замер на пороге, всматриваясь в темноту и пытаясь разглядеть спящего химеру. Странное ощущение – как будто кто-то без спроса залез в его дом с намерением остаться здесь навсегда, грубо, нагло и жёстко. Йозеф прикрыл глаза, вздохнул и вышел из чужой комнаты. Теперь уже чужой, ему пришлось пустить кого-то на свою территорию, в своё убежище – неприятно, необходимо и странно. Когда-нибудь он, возможно, привыкнет и к этому. Имир проснулся резко, привычно, как по сигналу. Непривычные ощущения заставили его когти вытянуться, а мышцы напрячься. Он почти ожидал почувствовать стягивающие запястья и лодыжки кожаные ремни. Через секунду Имир всё-таки вспомнил, где находится и как сюда попал. Химера довольно мурлыкнул, потянулся, выгнув спину и зажмурив глаза. После недель, проведённых в связанном, полубессознательном состоянии он чувствовал себя свободным. Единственное, чего Имиру не хватало для полного счастья, был плотный завтрак. Химера потянул носом и удовлетворённо улыбнулся. С кухни доносились запахи чего-то вкусного, упоительно горячего и сочного. Имир облизнулся и открыл глаза. Сегодня ему не снились те выматывающие, душные кошмары, что мучили его почти каждую ночь после смерти пары. От тех кошмаров не просто не хотелось жить – не получалось. Химера мотнул головой, отгоняя воспоминания. Сегодня было отличное утро и скоро будет отличный завтрак, а он может валяться на кровати и не тащиться на надоевшую до хруста в костях тренировку. – Венцель, ты проснулся? – Йозеф стоял на пороге комнаты в светло-кремовом фартуке и с лопаткой в руке. Имир едва не рассмеялся – его командир выглядел грозно и смешно одновременно. Нелепый, всё-таки это слово подходило ему как нельзя лучше. Химера ни на миг не задумался, имеет ли он право так вести себя с командиром. Сейчас он испытывал какую-то непонятную эйфорию от простого осознания того, что он жив и свободен. – Скоро будешь вставать? – Уже, командир, уже. – Имир усмехнулся и соскользнул с кровати, перехватил несколько растерянный взгляд Йозефа. Парень явно не знает, что значит жить в казарме. Там быстро учишься мгновенно просыпаться и вскакивать с постели за считанные секунды. Раньше Имир и мечтать не мог задержаться в постели хотя бы на пару лишних минут. – Завтрак уже готов. – Йозеф развернулся и пошёл обратно на кухню. Имир нахмурился, его начальник заметно прихрамывал и сутулился больше, чем вчера. Что он там говорил про свои ноги? Химера поджал губы. Где-то внутри всё ещё бесилось светящееся радостное безумие. Свобода – это когда можно. Имир оскалил зубы в хищной, предвкушающей улыбке. Что ж, ты сам напросился! Он преодолел расстояние до двери меньше, чем за секунду, и подхватил охнувшего от резкого рывка Йозефа на руки. Химера даже не пытался осмыслить то, что делал. – Считай это платой за завтрак, маленький командир. – Имир усмехнулся, увернувшись от руки отчаянно сопротивляющегося Йозефа. В разноцветных глазах плескались непонимание и страх. Химера легонько тряхнул своего командира, чтобы тот брыкался не так сильно. Всё-таки он лёгкий как ребёнок, надо быть с ним аккуратней. – Маленький? Что ты себе позволяешь! – Йозеф всё-таки врезал ему по щеке, скорее случайно, чем намеренно. – Опусти меня обратно! Немедленно! – Ага, сейчас, – усмехнулся Имир, ставя свою ношу на пол кухни. Сегодня у него было слишком хорошее настроение, чтобы портить его ссорами. Химера развернулся на пятках и строевым шагом отправился в ванную. Светлое и радостное внутри никак не исчезало. Он жив. Не привязан к кровати. Не обязан бездумно следовать правилам. Свободен настолько, насколько это вообще возможно для химеры и имперца. Из ванной он вернулся гладко выбритым и посвежевшим. На кухонном столе его уже ждала тарелка с омлетом, поджаренными тонкими полосками мяса, какой-то странной зелёной кашицей и приличная горка оладий. Йозеф сидел на своём месте хмурый и задумчивый. – Никогда больше так не делай. – Тихо и раздельно сказал он, когда Имир отодвинул свой стул. – Ладно, не буду. Я зарвался? – Имир недовольно нахмурился, стараясь приглушить внутри ощущение света. Следование субординации и правилам впиталось в его нервную систему, он не мог просто взять и отмахнуться. То, что он сделал, было вопиющим нарушением. Осознание этого уже начало медленно пробиваться в затопленный эйфорией мозг химеры. – Более чем! Ты вёл себя крайне недопустимо! – Гнев вспыхнул в разноцветных глазах Йозефа всего на миг. Багровый всполох на самой границе восприятия. Имир почувствовал, как покалывает в затылке ощущение опасности. Слишком сильное ощущение для того, кто не был врагом. – Подобный расход энергии малоэффективен. Кроме того, нарушение дисциплины может понизить коэффициент потенциального успеха операции! Наличие единого рабочего и рекреационного пространства не даёт тебе права столь явно нарушать границы приличия! – Ладно, переборщил, прости, командир, не повторится. – Имир развёл руками, с жадным любопытством поглядывая на оладьи. – Иногда я просто перестою понимать, что ты говоришь. – Кроме того, у нас ещё достаточно работы и данных для анализа. К сожалению, доктор Шеер пока не предоставил никаких результатов своих исследований. Когда закончим есть, нанесём ему визит. Перед этим надо будет ещё пополнить запасы продуктов. – Йозеф машинально размазывал зелёную кашицу по кусочку омлета. Имир не удержался и утащил с тарелки один из оладий, он оказался несладким, с кусочками ветчины и какой-то зеленью. Химера с наслаждением вонзил в него зубы. Это тоже было новым и непривычным – получать удовольствие от еды. Заканчивали завтракать они молча. Йозеф был погружён в свои мысли, а Имир просто расслабился, позволил происходящему течь сквозь него. Впервые за всю жизнь время на питание не было жёстко ограничено. Химера попробовал кончиком языка зелёную кашицу. Он так и не смог подобрать название её вкусу, но тот был достаточно неплохим. Маленький командир был прав, как бы это ни было неприятно. Без данных медицинской экспертизы трупа герра Коггера они ничего не могли сделать. А значит, спешить некуда. После завтрака они разошлись по комнатам, чтобы переодеться. Имир недовольно зарычал, застёгивая рубашку. В гражданской одежде было непривычно и неудобно, но маленький командир настоял именно на ней. Сейчас химера совсем не хотел возражать ему. Ощущение эйфории постепенно сменялось желанием прижать уши и поджать хвост. – Куда мы идём? – Имир передёрнул плечами и поправил ворот рубашки. Он знал несколько боевых пар, принципиально игнорирующих военную форму. Ему же было в ней привычней и спокойней. А без оружия он чувствовал себя беззащитным, как нерождённая химера в репликаторе. – Как я и говорил. За продуктами. – Йозеф застегнул последнюю пуговицу на плаще и пригладил волосы. – Я считаю, что поход по магазинам – отличный способ дать мозгу отдохнуть. – Правда? Надо же. Не знал. – Имир толкнул дверь и вышел в коридор. Он шёл на шаг позади своего командира, скользя взглядом по стенам и дверям. На их этаже больше никто не жил. Химера втянул носом воздух, прохладный, с горьковатым ароматом каких-то цветов – обычно так пахли искусственные в магазинах. Никого и ничего постороннего. Дверцы лифта разъехались бесшумно, впуская их внутрь. Невысокая пожилая женщина подняла на них взгляд, презрительно фыркнула и отвернулась. Имир едва удержался от того, чтобы улыбнуться ей. Он и так достаточно проштрафился сегодня утром. Да тридцать бешеных химер, за такое его могли бы посадить под арест, должны были! Он злился на себя и никак не мог понять, почему поступил так глупо и самонадеянно. В группе из двух человек недоверие – смертельно. Он это знал слишком хорошо и всё равно едва не уничтожил то, что с таким трудом создавал Йозеф. Лифт остановился на первом этаже, они вышли, оставив женщину в одиночестве. Имир придержал дверь, пропуская на улицу Йозефа, и только потом вышел сам. Если только маленький командир даст ему хотя бы шанс всё исправить! Мелкий моросящий дождь хлестнул в лицо пригоршней капель. Сначала срыв, теперь это – у него что, поломанный репликатор вместо мозга? Имир мотнул головой. Это вполне возможно – так называемая эмоциональная нестабильность. Встречается у химер, недавно потерявших пару, выражается по-разному, в зависимости от ситуации, характера химеры и прочности связи. Когда им рассказывали про это, он дурачился со своим напарником на заднем ряду. Тогда даже не думал, что придётся хлебнуть всего этого. Имир поднял ворот плаща и стряхнул с волос капли дождя. Йозеф засунул руки в карманы и отвёл плечи назад, распрямляя спину. Злость, вызванная неподобающим поведением Венцеля, уже почти прошла. Ему не в первый раз приходилось подавлять в себе гнев, и каждый раз он потом долго не мог прийти в себя. Подобные эмоции были слишком сильными, нелогичными и трудно контролируемыми. Йозеф достаточно быстро нашёл вполне убедительное оправдание действиям Венцеля – в первую очередь, психическая нестабильность. Во вторую – общее приподнятое настроение, давшее в сочетании с первой причиной непредсказуемый результат. Всё очень логично и вполне вероятно, беспокоиться не о чем. В обстановке опасности или на службе он себе такого не позволит – в этом Йозеф убедил себя почти также легко. С обидой, детской и нерациональной, справиться оказалось несколько сложнее. Пренебрежение дисциплиной легко списывалось на тот же перепад настроения, но та фраза про рост больно ранила самолюбие. В особенности потому, что полностью соответствовала истине. В самом начале работы в Управлении Йозеф запросил медицинские данные по взрослому населению. Он был самым низкорослым среди чистокровных и даже граждан среднего уровня чистоты генов. Но статистика помогла справиться и с чувством обиды. Йозеф убедил себя, что это не более чем констатация факта. Тем не менее, поддержание субординации в личное время также было необходимо. Йозеф понимал, что ему предстоит как-то приручить самовольную химеру, научиться если и не контролировать, то хотя бы сдерживать его. В структуре Отдела необходима строгая иерархия, отступать от этого правила недопустимо. Кроме того, Йозеф должен был быть уверен, что способен справиться с командой хотя бы из одного человека. Иначе ему придётся признать своё полное несоответствие занимаемой на текущий момент должности. Йозеф остановился у стеклянных дверей со знакомой вывеской. Непритязательный на вид, но достаточно неплохой магазин. Первый раз он зашёл сюда из чистого упрямства, желания непонятно кому и чем досадить. Губы Йозефа нервно дёрнулись в слабой улыбке. Он толкнул стеклянную дверь магазина и вошёл внутрь. – Нам разве сюда? – Венцель удивлённо вскинул бровь. Разумеется, для него логичней было бы предположить, что они пойдут по элитным и узкоспециализированным магазинам. В этом же при желании можно было купить почти всё – от сосисок из переработанного зерна до дорогого вина из лучших лабораторий. – Да, именно сюда. – Йозеф едва заметно улыбнулся. В подобных магазинах вполне можно было приобрести качественные продукты, если изучить ассортимент и подобрать оптимальный вариант. – Возьми тележку. Йозеф планировал заказать с доставкой те продукты, которые требовались в больших количествах. Всё остальное Венцель вполне мог донести сам. Небольшая тренировка в выполнении приказов, не самый болезненный вариант. Йозеф пропустил несколько рядов – всё необходимо из них он решил заказать на кассе. Сахар же предпочёл выбирать сам, как и пряности для готовки. Это не то, что он мог доверить кому бы то ни было. К тому моменту, как он свернул к рядам с дешёвым печеньем, в его тележке уже лежала пара пачек с сахаром и пара десятков баночек с пряностями. Ему нравилось выбирать их, размышляя, в какое блюдо их можно добавить. Кроме того Венцель положил туда ещё две бутылки молока. Йозеф не знал выбранную химерой марку, он его обычно брал в другом месте, но возражать не стал. Наконец, среди цветастых пачек и пакетиков он заметил то, зачем пришёл сюда. – Это ещё что? – В глазах химеры читалось недоумение. – Карамель. – Йозеф невозмутимо пожал плечами. Венцель только удивлённо хмыкнул, когда первый пакет с конфетами в цветастых фантиках упал в тележку. Эта карамель не обладала какой-либо питательной ценностью, не содержала никаких особых добавок. Просто сахар с красителями и ароматизаторами, завёрнутый в яркую обёртку. Не существовало никаких объективных причин для покупки этого продукта. Йозеф всегда оправдывал себя тем, что углеводы обеспечивают мозг необходимой энергией. На самом деле ему просто нравились эти конфеты. Без всякой причины и без какого-либо объяснения. – Карамель, серьёзно? Вот эта дешёвая? – Венцель явно едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. – А я-то был уверен, что ты слишком логичен для такого баловства. А если и покупаешь, то только в каком-нибудь дорогом магазине с улыбчивыми продавщицами. – А мне нравятся именно эти! – Йозеф отвернулся и прикусил губу. Прозвучало так беспомощно и по-детски! Он положил в тележку ещё пять пакетов и пошёл дальше. Венцель ничего не ответил, только усмехнулся в спину. Йозеф передёрнул плечами, отмахиваясь от чужого, эмоционального и нелогичного мнения. Для себя он всегда мог найти вполне рациональное объяснение. На кассе он оформил заказ с доставкой на закончившиеся у него продукты. Вежливо улыбающаяся продавщица приняла заказ, привычно и низко кланяясь постоянному покупателю. Йозеф приподнял уголки губ в намёке на улыбку. Эта девушка всегда работала чётко и ни разу не ошиблась, хотя он так и не запомнил её имя. Это была лишняя информация, хранить которую было бессмысленно. – В твоей характеристике не было упомянуто об этой привычке. – Йозеф повернулся и посмотрел на своего подчинённого. Венцель уверенно выложил перед кассиршей пару пачек сигарет и зажигалку. Согласно найденной информации, разрушительные и вредные привычки были почти полностью исключены в среде химер. Тренировки и питание так называемых биогенетических конструктов строго регламентировались. Отступление могли себе позволить лишь те из них, кто достиг достаточно высокой должности и получил некоторую самостоятельность. Даже в этом случае подобное встречалось крайне редко. Организм любой химеры был сложно сбалансированным механизмом, такие привычки могли нанести ему вред больше, чем любому человеку. С другой стороны, ускоренный метаболизм быстрее выводил яды. – Её у меня и нет. Пока нет. – Венцель задумчиво почесал кончик носа и выложил пакеты с карамелью рядом с сигаретами. – Должна же и у меня быть дурная привычка. Йозеф улыбнулся уголками губ. Это было вполне справедливо, он и не собирался запрещать ему что-либо, пока это не мешало работе. Кроме того, подобная явная привычка послужит дополнительным подтверждением его человечности. Если у кого-то постороннего возникнут сомнения, разумеется. Всё это было достаточно логично и оправданно, однако, Йозефу всё равно казалось, что это не более чем бунтарство. Венцель, не спросив, взял пакеты с продуктами, и они вышли из магазина. Снаружи шёл мелкий, моросящий дождь. Желтовато-серые капли падали на асфальт, собираясь в небольшие лужицы у бордюров. Йозеф машинально поднял воротник и наклонил голову. В толпе он старался не привлекать внимания. Форма военного хорошо прятала личность, а в гражданской одежде приходилось прятаться самому. Венцель не обращал никакого внимания на удивлённые и недовольные взгляды. Йозеф шёл чуть позади, прячась от ветра за мощным химерой. Серый дождь, серые дома, люди в серой и чёрной одежде. Иногда Йозефу начинало казаться, что цвет есть только у розового снега, и от этой мысли к горлу подкатывала тошнота. Мимо проехала машина, обдав прохожих водой из луж. Венцель инстинктивно дёрнулся, загораживая собой командира. Йозеф едва не упал, лишь в последний момент успев ухватиться за руку химеры. Он всё ещё пытался отдышаться, поэтому не сразу понял, что его телефон звонит. Йозеф медленно и неловко вынул из кармана тяжёлый чёрный прямоугольник с орлом на крышке. От звонка на служебный номер ничего хорошего ждать не следовало. Имир нахмурился и обернулся. Йозеф стоял неподвижно, прижав к уху телефон, и молчал, только машинально покусывал нижнюю губу. Химера кожей почувствовал напряжение и опасность, челюсть привычно ломануло болью трансформации. Нет, не так быстро, парень. Какой-то мужчина обошёл его, едва не задев портфелем, и недовольно пробормотал себе под нос что-то невнятное. Имир не обратил на него внимания точно так же, как и на симпатичную девушку в тёмно-синей косынке, пробежавшую мимо. Люди для него сейчас были только помехами, ненужным шумом. Они были слепы и наивны, видели только обычное пальто светло-бежевого цвета, добротное, не слишком дорогое. Никому из них и в голову не могло прийти, что он работает в Управлении и вообще химера. Люди проходили слишком быстро, чтобы успеть присмотреться. – Венцель, семья герра Коггера была убита. – Йозеф захлопнул раскладушку. Имир сдавлено ругнулся и сжал кулаки. Хрустнули ручки пакетов, пластик выдержал с трудом. – Нам также сообщили, что на месте уже работает полиция. Нам следует немедленно вернуться домой. Нельзя отправляться туда не в форме. Имир кивнул и удобней перехватил пакеты. В голове выстраивалась чёткая последовательность действий, без лишних мыслей и вопросов. Так всегда бывало перед операцией. Импровизировать и думать надо будет потом, когда уже всё начнётся. Сейчас оставалось место только для быстрых и чётких движений. Маленький командир не отставал, даже почти не хромал. Имир этому почти не удивился, всё его внимание было сосредоточено на другом. Через холл они прошли не останавливаясь. Лифт пришлось ждать целых пятнадцать секунд. Слишком долго, выбивается из графика. Пальцы подрагивали от желания нажать кнопку вызова ещё раз. Ещё несколько секунд пришлось ждать, пока разойдутся дверцы. Имир нетерпеливо шагнул в лифт и сразу нажал кнопку нужного этажа. Время стянулось в пружину, он почти физически ощущал, как уходят секунды. Собраться, в машину, до места и выгрузиться, окружить здание. Таков обычный маршрут, в котором каждая минута учтена и важна. Нет ни одного лишнего движения или слова. Йозеф прислонился спиной к стенке лифта и закрыл глаза. Сердце учащённо билось, ноги болели, а в голове глухо пульсировало – бесполезно, уже опоздали. Лифт ехал быстро, не оставляя времени отдышаться и прийти в себя. Йозеф судорожно выдохнул и закашлялся. Мысли в голове путались, носились, натыкаясь друг на друга. Он никак не мог выстроить их в схему, в какой-то план. Что-то надо было решить, сделать, но ответ упрямо ускользал. Йозеф постарался дистанцироваться, очистить голову от постороннего шума. Непреложным фактом было то, что Фрау Коггер и её дети мертвы. Маловероятно, что их жизни как-то можно было сохранить. При данных условиях это было невыполнимо. Вероятно, они были бы живы, если бы он вчера проигнорировал неочевидный след и не стал бы их допрашивать. Йозеф сжал руку в кулак так, что ногти впились в кожу. Это всего лишь вероятность, к тому же не слишком высокая. Вменять это себе в вину нелогично. Спрогнозировать подобное поведение убийцы было невозможно, слишком мало данных о его личности, да и подобное поведение для него нетипично. Кроме того, преступник всегда делает первый ход, следовательно, обладает преимуществом. На данный момент преимущество убийцы, либо убийц колоссально. В таких условиях предполагать возможность обойти замысел преступника нелогично. Йозеф провёл рукой по лицу, надавив пальцами на глаза. Слишком тяжело нести груз чужих жизней, скольких ещё? Данные на бумаге лишены личностной окраски, при контакте с живым человеком абстрагироваться от него сложнее. Йозеф невесело усмехнулся и опустил руку. Это жестокий урок для него. Каждый шаг может означать смерть, каждый выбор может стать приговором. – Основные улики будут собраны ещё до нашего приезда. Нам же следует обратить внимание на то, что может касаться нашего дела. Важна любая мелочь. – Йозеф поднял голову и посмотрел Венцелю в глаза. Он говорил очевидные вещи, слова не имели принципиальной смысловой нагрузки. Это было лишь способом установить иерархию и правила. – Кроме того, наш уровень доступа даёт нам право требовать содействия у полиции. – Слушаюсь. – Венцель смотрел на него серьёзно и сосредоточено, без тени привычной ухмылки. Он признал в нём командира и готов был подчиняться любым приказам. Сейчас Венцель был в первую очередь боевой химерой на задании и не мог вести себя иначе. Йозеф кивнул, принимая его повиновение. Он всё ещё чувствовал напряжение и растерянность после утренней выходки своего подчинённого. Йозеф просто не мог понять, как ему реагировать на подобное. Не знал, что полагается делать или говорить в таких ситуациях. Он слишком привык сдерживать эмоции, держать под контролем чувства, терпеть обиду и унижения, неявные и от того более мучительные. Лифт затормозил на нужном этаже, мягко толкнувшись в подошвы. Дверцы разошлись с лёгким шорохом. Йозеф подошёл к своей двери и вставил ключ-карту в прорезь. За его спиной нетерпеливо дышал Венцель. Они могли не спешить, фрау Коггер всё равно уже мертва. Этого не изменить. Бессмысленно виниться себя в том, что нельзя исправить. Это не логично. Сейчас им нужны только улики, а они могут исчезнуть до их приезда. Всё личное сейчас было лишним. Йозеф коротко выдохнул, открыл дверь и вошёл в квартиру. Сейчас он не мог себе позволить никаких чувств. – Сколько тебе потребуется времени? – Венцель перехватил короткий резкий взгляд и усмехнулся. Он аккуратно положил пакеты на тумбочку в коридоре и скрестил руки на груди. – Дополнительные атрибуты формы надевать пока не следует. – Пять минут, командир. Я буду ждать тебя у двери через пять минут. – Венцель резким движением отдал честь перед тем, как уйти в свою комнату. Йозеф коротко выдохнул и пошёл к себе. Ему стоило учесть, что Венцель долгое время жил в казармах и привык всё делать быстро. А вот ему самому пришлось постараться, чтобы уложиться в отпущенное время. Дольше всего он провозился с ремнём. Он был совсем новым, тугим, ещё не разработанным, и никак не хотел застёгиваться. Закончив, наконец, с одеждой, Йозеф удовлетворённо кивнул. Осталась одна маленькая и незначительная деталь. Он вышел в коридор и достал один из пакетов с карамелью, аккуратно надорвал и высыпал горсть в карман кителя. Имир вышел из комнаты через четыре минуты. В коридоре никого не было, он и не ждал, что его командир закончит переодеваться раньше него. Химера прикрыл глаза и прислушался. Сначала ему показалось, что в квартире неестественно тихо, потом появились обычно игнорируемые звуки – шум вентиляции, едва слышный скрип, гул очистительной системы, тиканье часов. Ещё через несколько секунд он уловил шелест ткани за закрытой дверью. Имир усмехнулся и мотнул головой – его способности не притупились от долгого бездействия. Он относился к партии химер с особо развитыми органами чувств. Это был очередной эксперимент химерологов. Кажется, его сочли не слишком удачным. В боевых операциях от тонкого слуха и нюха толку было не слишком много. А вот для его нынешней работы ищейки они подходили весьма неплохо. Имир достал невскрытую пачку сигарет и постучал ею по ладони. Он купил её больше из чувства противоречия и любопытства. Ему не очень-то хотелось обзаводиться глупой человеческой привычкой. Но, грызи его крысы-мутанты, отступать он не собирался! Раз уж поступил, как новорожденная химера, надо довести бой до конца. Имир засунул пачку обратно в карман и нетерпеливо посмотрел на часы. Какого сломанного репликатора он вообще делает? Имир же прекрасно понимал, что зарвался, и зарвался сильно. Так какого, забери его Пустоши, командир себе думает? Он должен был наорать, пригрозить увольнением хотя бы! Это ведь действительно страшная угроза и действенное средство. В его ситуации – особенно. Но Йозеф просто промолчал, замял, сдала вид, что ничего не произошло. Проглотил. Имир прекрасно видел все его попытки выстроить иерархию и согласен был подчиняться. Это ведь нужно, дери его химеры, необходимо! Имир грязно выругался, он не мог доверять самому себе. Перепады настроения из-за психической нестабильности, последствие перегрузки нервной системы и лекарств – всё это вполне естественно в первые месяцы после потери боевой пары. Многие выжившие быстро срываются просто потому, что некому удержать. Он бы тоже сорвался ещё вчера, в морге. И он, меняй его радиация, действительно не мог себе верить. Так какого ему верит Йозеф? Какого он доверяет ему свою спину, почему вообще связался с ним? С его мозгами и привычками он не мог не выяснить о химерах заранее, да и в больнице должны были предупредить. Не может аналитик быть настолько наивен, их от этого точно отучивают на их долбаных курсах! Да их там от всего отучивают, не зря в Управлении их прозвали живыми терминалами. Командир тоже изо всех сил пытался казаться таким же, только иногда прорывалось то, что нравилось Имиру намного больше – он настоящий. И вот этого настоящего он мог предать, сам не понимая, что делает. В любой момент, в любую, жри её Пустоши, секунду! Имир сжал руку в кулак до боли в костяшках. Хотя, конечно, полностью маленький командир ему не доверяет, вечно отгораживается этими малопонятными фразами, отводит глаза. Да и почему он должен верить незнакомому химере с нестабильной психикой? Но пытается ведь, мелкая нелепость, ещё как пытается. Получается только как-то не очень – они слишком спешат и только топчутся друг другу по старым ранам. Не получается прятать личное, зато важное – очень даже. Имир провёл рукой по лицу, стирая ненужную улыбку. Если получится, если только они смогут как-то сработаться, у них будет самая лучшая команда в Управлении. А если нет – про Отдел можно забыть, да и про них обоих – тоже. Йозеф вышел из своей комнаты раньше, чем ожидал Имир. Он явно спешил, но форма всё равно сидела идеально, нигде не топорщилась и не вылезала. Маленький командир поправил ремень и надел перчатки, он всё ещё был погружён в свои мысли. Потом Йозеф подошёл к лежащим на тумбочке покупкам, достал пакет с карамелью и высыпал немного себе в карман. Имир прикусил губу, чтобы сдержать улыбку. Он и сам не понимал, почему это показалось ему таким смешным. – Я готов. – Йозеф поправил фуражку и попытался хоть немного пригладить торчащие во все стороны пряди волос. – Спустимся сразу на парковку. Имир удовлетворённо улыбнулся в спину своему командиру. Такому голосу легко подчиняться, такое упрямство заслуживает верности. Йозеф был меньше и слабее, в схватке он не продержался бы против него и нескольких секунд. Он просто человек, хрупкий и уязвимый, но он всё равно отдаёт ему приказы. Имир привык подчиняться химерам – сильным и волевым, настоящим вожакам. К командирам-людям он относился с презрением – они лишь пытались показать свою власть тем, кто во всём их превосходил. Йозеф был совершенно другим. Он боялся и не доверял, но всё равно шёл впереди, подставляя спину. Имир не видел его в настоящем бою, но всё это расследование было его битвой, и пока что он не отступал. Он не искал власти, только контроля, предсказуемости. Вполне понятное желание, ставшее внезапно таким близким. Имир и сам бы не отказался от контроля над собственным телом и мыслями. Йозеф вздрогнул, когда за его спиной закрылись двери лифта. Он так ни разу и не обернулся, но спина его была прямой и напряжённой, будто он ждал удара. Имиру захотелось встряхнуть его, заставить поверить в то, что они не враги. Но и друзьями и коллегами они уже не были – слишком много видели и знали друг о друге. Так бывает, когда пьёшь слишком горячий чай – сначала обжигаешь язык, а потом дуешь на уже остывший. Они просто обожглись о неприглядную правду. Оба зарвались, не увидели границы. Имир прислонился спиной к стенке лифта и скрестил руки на груди. Никто не виноват, но грызи его химеры, это всё так раздражает! Чёрная бронированная машина Управления стояла в индивидуальной ячейке, открывавшейся ключ-картой от квартиры. На стоянке были и общие, открытые места, и такие, как у них – с замком и отдельным выездом. В их случае это было служебной необходимостью. Имир запустил двигатель, подождал, пока тот прогреется, и только тогда выжал скорость на разрешённый в городе максимум. Превышать его было разрешено только в экстренных случаях, да и то далеко не всем. В городе камеры наблюдения были на каждом шагу, они работали постоянно, обеспечивая полный контроль над жизнью граждан. Имир предпочитал не нарушать правила, а просто их обходить. Он вывернул руль, обгоняя другую чёрную бронированную машину с имперскими орлами на дверцах, и свернул в узкую улочку. Если срезать в паре мест, доехать получится быстрее, не превышая скорость. Через пятнадцать минут Имир остановил машину у дома, в котором жила фрау Коггер. Полицейские из оцепления выглядели промокшими и недовольными, значит, стояли здесь уже давно. Им, конечно, полагался водонепроницаемый плащ, но при сильном дожде он помогал плохо. Имир заглушил двигатель и вышел из машины. Дождь усилился, холодные струи воды стекали по стенам домов, зонтикам и плащам. Лужи матово поблёскивали в свете тусклых дневных фонарей. Йозеф поправил фуражку, стараясь хоть немного спрятаться от дождя. Вода, успевшая скопиться на козырьке, плеснулась на волосы. Йозеф тяжело вздохнул и направился к полицейским машинам, перегораживающим подъезд к дому. Судя по дополнительному оцеплению, оперативная группа всё ещё работала на месте убийства. Это облегчало задачу получения сведений и улик. И, кроме того, исключало присутствие посторонних. – Простите, офицер, но туда нельзя, там работает следственная группа. – Высокий молодой мужчина со знаком Щита криминальной полиции на отвороте кителя заступил ему дорогу. – Если у вас дело к одному из жильцов, я попрошу кого-нибудь проводить вас. – Причиной моего присутствия здесь является именно убийство, офицер. – Йозеф вытащил идентификационную карту и показал её полицейскому. Тот нахмурился, но всё-таки наклонился, чтобы прочитать название Отдела. На знаки звания и Управления на форме он даже не взглянул. Видимо, у него был приказ не пускать никого. – Уровень доступа даёт мне право требовать содействия от сотрудников других Управлений и действовать без каких-либо ограничений, в рамках моего задания. Вам следует дать мне пройти. Полицейский недоумённо моргнул, в третий раз перечитывая то, что было написано на карте. Он бы в явном замешательстве – с одной стороны у него был приказ никого не пускать, с другой – он не имел права не подчиниться человеку с таким доступом. – Я спешу. – Йозеф убрал карту и сцепил руки за спиной, невозмутимо глядя на полицейского через стёкла очков. Тот смущённо улыбнулся и отошёл в сторону. – Не слишком сурово? Этот парень просто выполняет свой долг. – Венцель шёл на шаг позади и чуть сбоку, как телохранитель. – Так же, как и мы. – Холодно бросил Йозеф. После такой спешки любая задержка воспринималась гораздо острее. – Нам не стоит наживать себе врагов в других Управлениях. – Венцель хмыкнул, явно довольный тем, что стоит выше большинства людей. Хотя какие-то крупицы сочувствия к оперативникам у него ещё оставались. Йозеф поднялся на несколько ступеней по лестнице и только тогда ответил. – Нам не удастся этого избежать. Нам, как сотрудникам Отдела, авансом были даны исключительные права. Существование Отдела не будет являться тайным, однако, суть и детали нашей работы не подлежат огласке. Значимость того, что мы будем делать, доступна лишь немногим. Вполне логично предположить, что сотрудники Отдела будут вызывать зависть и ненависть тех, кто желает видеть лишь данные нам привилегии, но не прилагающуюся к ним ответственность. – Йозеф повернулся и посмотрел на своего подчинённого. Им дали полную свободу, разумеется, немногие задумаются, для чего. Вероятно, именно эти люди и станут их самыми опасными врагами. – На нас лежит огромная ответственность, но другие будут видеть только возможности. – Забавные вы, люди. – Венцель пожал плечами, в его голосе звучал смех. Йозеф отвернулся и продолжил подниматься по лестнице. На площадке второго этажа их снова попытались остановить, уже не так уверенно. Если их пропустил пост на улице, следовательно, они имеют право здесь находиться. В квартире фрау Коггер было непривычно много людей, но Йозефу она показалась пустой и безжизненной. День не задался с самого начала. Утром начальник опять разразился длиннющим монологом о том, что девушке нечего делать в полиции, и попытался отправить её на какое-то пустяковое задание. Потом этот напыщенный идиот Шольц в очередной раз попытался пошутить и в очередной раз неудачно. Как только такой придурок может вообще надеяться раскрыть хоть самое завалящее преступление, даже с полным набором улик? Мод фыркнула и недовольно почесала нос. И ведь у него есть все возможности, а она всеми днями торчит в тире или мотается по таким вот сомнительным заданиям на подхвате. Её группу отправили на заведомо тупиковое дело, и она уже часа два пыталась найти несуществующие улики. Входная дверь скрипнула, и девушка подняла голову. Кого ещё могло принести, неужели они-таки уломали Ганса сходить за кофе? Но шаги в коридоре развеяли её надежды на стаканчик горьковатого, но, главное, горячего напитка. Они звучали слишком быстро и уверенно, кто-то с силой впечатывал каблуки в паркет. К тому же, у Ганса давно сбита набойка на левом. Мод повернулась к двери. Два незнакомых офицера Управления вошли в комнату и остановились, осматриваясь. Их лица были закрыты платками и очками, а знаки Отдела были пустыми. Мод раньше не приходилось видеть ничего подобного, серебряный прямоугольник без каких-либо знаков пугал и притягивал одновременно, будил любопытство. Последнее время начали появляться слухи о специальных Отделах, усилении внутреннего надзора, но это были только слухи, так ведь? Хотя, после тех беспорядков всякое могло быть. Никто не знал, с чего они начались. Вроде бы, были взрывы в разных частях города, но уставшая от войны с Республикой толпа дошла до самого Управления Безопасности. Толпу разогнали, Канцлер всех успокоил. Но с тех пор слухов о новых Отделах стало только больше. Мод никогда не верила всем этим домыслам. Империя и так неплохо справляется, зачем придумывать что-то новое и раздувать ещё больше и без того не маленький штат? Девушка разочарованно вздохнула и отвернулась к стене, на которой ей удалось найти пару капель крови жертвы. Кем бы они ни были, её это не касается. Пусть с ними разбирается командир, а у неё хватает нудной, неинтересной и бесполезной работы. – Эй, Мод, как думаешь, кто эти двое? – Один из её сослуживцев, Ленц, присел рядом, через плечо поглядывая на странную парочку. Он делал вид, что ищет ещё пятна крови, хотя убедительности ему явно не доставало. – Я слышал, как командир связывался с постом снаружи. У этой парочки какой-то совершенно невозможный уровень доступа. Знаешь, такой дают только крутым спецам на какое-нибудь сложное задание. – Ты больше сплетен слушай! И так видно, что ребята серьёзные. Без причины люди лица прятать не станут. – Мод аккуратно соскребла частицы засохшей крови на тонкий пластиковый кружок. – Сам подумай, дадут ли кому-нибудь такую власть просто так? Они здесь явно что-то важное и секретное ищут. – Просто так? Да с такими возможностями… – Ленц мечтательно улыбнулся. Он всегда был слишком честолюбивым, но при этом не достаточно старательным. Мод раздражённо отмахнулась от его мечтательной улыбки. Неужели все мужчины такие однобокие и недалёкие? Он что, не способен просто подумать головой хотя бы раз? Мод сама не отказалась бы от таких вот пустых нашивок, но вовсе не ради власти. Высокий доступ – это в первую очередь большая степень свободы. А для неё ещё и возможность работать. А Ленц как всегда думает не о том. Девушка завистливо вздохнула. – Думаешь, они просто так получили такой уровень доступа? Чтобы интересней работалось? Или чтобы они творили, что хотели? – Мод поднялась с колен и посмотрела на коллегу сверху вниз. В её отряде только командир был почти одного с ней роста. – Не говори глупостей! – Мод, ну вот почему ты всегда такая? – Ленц обиженно засопел. Он всегда так делал, когда злился на кого-то, а с его неумением держать свои мысли при себе это случалось часто. Мод было совершенно наплевать на это, хватало и своих забот. Ленц пробурчал что-то похожее на «девушкам вообще в полиции не место». Мод была, наверное, единственной женщиной в криминальной полиции. Она уже устала доказывать, что может и хочет здесь работать, что имеет на это право. – Вот потому. Иди лучше займись каким-нибудь делом, пока командир не заметил. – Мод отпихнула мужчину плечом и подошла к книжной полке. – И всё-таки эти двое какие-то странные, нервируют они меня. И не только из-за этого их доступа. Мод, знаешь, они какие-то безликие. – Ленц нервно передёрнул плечами и отвернулся. В чём-то он был прав, эти платки и очки не давали разглядеть выражения лиц и глаз. Нельзя было понять, о чём они думают, куда смотрят. Мод провела пальцами в латексной перчатке по книжной полке. Чисто, как в хирургическом отделении. Она достала баллончик с реагентом. Они осмотрели здесь уже всё и не один раз, сколько бы она не искала, отпечатков пальцев убийцы всё равно найти не получалось. Йозеф взял папку из рук командира полицейского отряда. Тому хватило всего одного взгляда на идентификационную карту, чтобы смириться с присутствием чужаков. Против их вмешательства он также возражать не посмел. Йозеф медленно обвёл взглядом знакомую гостиную, вытаскивая из памяти мелкие детали и сравнивая. Угол наклона картины, характерные миниатюры из дешёвого гипса, имитация цветов в вазе на столе: всё это – непримечательные, но значимые предметы. Их легче всего сдвинуть, нарушить целостность, забрать. Ему так и не удалось заметить ни одного несоответствия имеющейся у него в памяти схемы их расположения. Йозеф просмотрел доклад, вылавливая из него основные положения. Следов взлома и ограбления нет, следовательно, жертва добровольно и осознанно впустила убийцу, либо у того был ключ. Также ничего не указывает на борьбу, попытки сбежать или защититься. Крайне любопытно и характерно. Йозеф захлопнул папку и подошёл к укрытому белой простынёй телу убитой женщины. – Мне необходимо осмотреть её. – Йозеф постарался придать голосу больше властности и силы. Внутри у него всё сжалось от предчувствия страха и отвращения. Ещё в морге он понял, что боится мертвецов, но сейчас не мог себе позволить показать это. Командир полицейского отряда нехотя кивнул, присел рядом с телом и отдёрнул простыню. Фрау Коггер лежала на спине, раскинув руки, с искренним недоумением в глазах, её горло было перерезано от уха до уха, кровь заливала платье на груди. Она была убита быстро, чётко, без колебаний. Йозеф сглотнул подступивший к горлу тяжёлый комок. Он попытался отстраниться от личности женщины, от реальности её тела, представив это как фотографию. Чёткий, без рваных краёв, разрез, сделанный одним движением. Другие следы насилия отсутствуют. – Наиболее вероятно, что фрау Коггер знала своего убийцу и не ожидала от него удара. – Йозеф с трудом вытолкнул слова из горла. Вчера вечером эта женщина плакала и пыталась улыбаться им. – Каково твоё мнение? – Мнение? Такое же. Удар чистый, это явно не новичок. – Венцель стоял у него за спиной, Йозеф чувствовал его присутствие, хотя и не видел. – Фрау не успела испугаться, только удивиться. Зато умерла быстро. – Дети лежат у дверей своей спальни. Если хотите, можете их тоже осмотреть. – Командир отряда несколько растерянно посмотрел на Йозефа. – Мне надо работать, если позволите. Будут вопросы, обращайтесь к моим сотрудникам. Они у меня все компетентные. Йозеф с трудом оторвал взгляд от мёртвой женщины и кивнул. Тела её детей, укрытые такими же белыми простынями, лежали рядом у самой двери головами к центру комнаты. Всего лишь ещё две записи в отчёте, не более чем данные. Воспринимать их иначе означало взять на себя вину. Слишком иррационально, слишком недопустимо и слишком разрушительно. Венцель накрыл фрау Коггер и, не дожидаясь приказа, откинул простыни с тел её детей. Йозеф прикусил нижнюю губу и склонился над трупами. Левый глаз мальчика был залит кровью, у девочки было пробито горло. Они лежали на полу в одних ночных сорочках, держась за руки. – Не думаю, что их собирались убивать. Ребята вышли на шум в гостиной, так что у преступника не было выбора. Может, он даже не знал о них. – Женщина-полицейский пожала плечами и что-то записала в блокнот. Она рассуждала вслух, не обращаясь ни к кому конкретному. Йозеф перевёл взгляд с мёртвых тел на неё. Женщина была очень высокой, почти одного роста с Венцелем. Длинные волосы заплетены в небрежную косу и откинуты на спину. Красивое лицо с крупными чертами изуродовано страшными шрамами. Йозеф не мог оторвать от неё взгляд, слишком необычной и интересной она ему казалась. – Криков никто не слышал, дети не успели поднять шум. Жаль, конечно, но обычно так и бывает. – Благодарю за разъяснение, фрау…? – Йозеф вопросительно наклонил голову к плечу. Женщина медленно повернулась к нему, её лицо застыло, а губы вытянулись в прямую линию. – Офицер Рейхт, – Женщина недовольно поморщилась и упрямо вздёрнула подбородок, – фройлен. – Офицер Рейхт, не могли бы вы добыть для меня некоторую информацию? – Йозеф вежливо улыбнулся, хотя и понимал, что она его улыбки не увидит. – Мне необходимо знать, не было ли сообщений о смерти или нападении на фрау Хорц, вдову недавно скончавшегося начальника смены консервного завода из пятого округа. – Пятого округа? Это не моя территория, вообще-то. Я свяжусь с ребятами оттуда и всё выясню. – Офицер Рейхт удивлённо посмотрела на Йозефа и ушла выполнять приказ. Она не попыталась возразить и не усомнилась в их праве требовать. – Если она скажет, что с фрау Хорц всё в порядке, что будешь делать? – прошептал Венцель в самое ухо. В его голосе чувствовался яд, он даже не пытался это скрывать. – То же, что и раньше. Это всего лишь означает, что причиной смерти фрау Коггер были наши действия. – Йозеф ответил сухо и холодно, ему не хотелось признавать очевидность этого ответа. Кроме того, из этого факта было ещё одно весьма неприятное следствие. – И наше расследование является предметом тщательного наблюдения одного из преступников. – Думаешь, это было предупреждением? – Йозеф почувствовал по интонации голоса, что химера напряжён. Убийство трёх человек больше подходило для вызова, нежели для предупреждения. Либо преступник пытался запугать их, показав, с какой лёгкостью забирает чужие жизни. Йозеф присел рядом с телом мальчика и убрал прядь волос с его лица. Отвращение и страх постепенно превращались в апатию, где-то внутри шевелилось тёмное, мрачное любопытство. – Венцель, у тебя есть платок или какой-либо отрез ткани? Мне необходимо стереть кровь. – Йозеф напряжённо вглядывался в мёртвое лицо мальчика, пытаясь поймать ускользающие факты и мысли. Данные о холодном оружии, особенностях боя различных групп неблагонадёжных граждан – во всём этом было нечто значимое для данной ситуации. – Держи. – Венцель замер, сжимая в руке намоченную тряпку, найденную, судя по всему, где-то на кухне. Йозеф встал и отошёл от распростёртых на полу тел. Его снова начало мутить, паника и отвращение вернулись и теперь накатывались волнами, сменяясь отупляющим безразличием. – Очисть глазное яблоко от крови. Мне необходимо определить форму и длину разреза. – Йозеф закусил губу, он заставил себя не отворачиваться. Венцель опустился на колени рядом с телом мальчика, повернул его голову к себе и начал аккуратно стирать запёкшуюся кровь, стараясь не повредить глазное яблоко. Йозеф следил за каждым медленным движением, понимая, что сам бы этого сделать не смог. – Эй, вы что с ним делаете? Оставьте мальчика в покое! Его нельзя трогать до приезда судмедэксперта! – Офицер Рейхт остановилась в нескольких шагах от Венцеля. Только дисциплина и разница в статусе не позволяли ей оттащить химеру силой. – Судмедэксперт уже должен был осмотреть тело. Согласно инструкциям, он должен был прибыть вместе с оперативной группой и провести первичный осмотр на месте убийства как можно раньше. – Йозеф повернулся к девушке и скрестил руки на груди. – Кстати, вам удалось получить необходимую информацию касательно фрау Хорц? – Да, с фрау всё в полном порядке. Никаких обращений в полицию, ничего подозрительного. Но она ведь не под наблюдением. – Офицер Рейхт развела руками, несколько растерянно глядя на Йозефа. – А эксперт ещё не приезжал, он на другом вызове. Два трупа в паре кварталов отсюда. Должен был уже закончить. Он же один у нас на весь округ, а по той же инструкции положено трое. – Благодарю за информацию, офицер Рейхт. – Йозеф кивнул и отвернулся, заканчивая разговор. Девушка неопределённо хмыкнула, она так и не поняла, почему оправдывалась. – Впечатляет, – Венцель поднялся на ноги и огляделся в поисках мусорного ведра, – я закончил, можешь смотреть. Йозеф присел на корточки рядом с телом мальчика. Венцель превосходно справился со своей задачей. Конечно, ему потребовалось некоторое время, но Йозеф обеспечил ему возможность работать. При условии необходимости сохранять тела в изначальной позе, их действия могли вызвать негодование. Разумеется, вмешаться полицейские всё равно не смогли бы. Йозеф чуть приподнял веко мальчика, чтобы лучше рассмотреть рану. Кожа успела окоченеть и поддавалась неохотно. Он был похож на куклу, сделанную из качественных материалов. Йозеф прикрыл глаза и сосредоточился на том, что знал о холодном оружии. Ширина лезвия небольшая, длина неопределима без вскрытия, сечение клинка ромбовидное. Из памяти всплыл рисунок длинного тонкого ножа без гарды, такой часто использовали террористы и повстанцы с окраин. Чаще всего он был заточен только с одной стороны для нанесения режущего удара, реже – колющего. Однако этот экземпляр имел заточку с двух сторон. Согласно данным разведки на окраинах города существовало несколько подпольных цехов по производству различных видов оружия – в основной массе достаточно дешёвого и низкокачественного. Поэтому у многих террористов были однотипные пистолеты и ножи. Этот явно был сделан на заказ и стоил немалых денег. Грубые поделки не смогли бы нести такую тонкую заточку. Следовательно, не повстанец-одиночка без материальной базы. Сектанты предпочитают более широкие лезвия для своих жертвоприношений. Вид окровавленного клинка должен производить впечатление на последователей. Это в том случае, когда они могут позволить себе ритуальный нож, а не пользуются обычным рабочим, либо столовым. У военных и республиканцев лезвие тоже обычно шире, часто с односторонней заточкой и зазубринами с не заточенной стороны. Кроме того, террористам и повстанцам чаще приходится прятать оружие в одежде. И, тем не менее, маловероятно, что кто-нибудь из противников системы и общества мог заключить сделку с кем-то из верхушки Управления. Сама фрау Коггер не могла стать мишенью террористической группы, объективно она не представляет интереса для подобных образований. Единственное объяснение – кто-то использует террориста-боевика либо же пользуется похожим оружием. – Что скажешь? – Венцель нетерпеливо осматривался, ища что-нибудь, что могло бы занять его внимание. – Подобные ножи часто используют члены крупных террористических группировок. Есть два или три подпольных цеха личного холодного оружия. В связи с потребностью скрытного ношения, клинки у них обычно делаются узкими. Либо это сходный по форме и функционалу индивидуальный заказ. Нож использовался явно качественный, лезвие держало хорошую заточку, края раны ровные. Удар очень точный, это вряд ли случайность. Вероятнее, что убийца – профессионал. – Йозеф снова сглотнул подкатывающую к горлу тошноту. Прежде ему приходилось работать только с текстами и фотографиями, документами. Он изучал чужие формулировки, мнения и описания. Его задачей как аналитика было выводить из субъективного объективное и делать на его основе выводы и прогнозы. То, с чем он столкнулся сейчас, было до омерзения реальным. – Не знал, что ты так хорошо разбираешься в холодном оружии. – В голосе химеры проскользнуло восхищение вместе с удивлением. – Характеристики оружия я помню по отчётам и справочному материалу. Кроме того, на курсах это рекомендовалось к запоминанию. – Йозеф закрыл глаза и судорожно выдохнул. Боль раскалёнными иголками пульсировала в зрачках, во рту появился кисловатый привкус. В его памяти хранилось огромное количество информации, но достать её оттуда порой было очень непросто. Да и нервное напряжение отзывалось учащённым сердцебиением и сведёнными мышцами. – Есть все основания полагать, что это не было попыткой ограбления. Я достаточно хорошо запомнил расположение предметов, в том числе и значимых. Всё осталось так, как было вчера, когда мы приходили. Преступник приходил сюда исключительно с целью убийства. – А ты уверен, что ничего не сдвинуто? Может быть, он что-то искал? – Венцель поправил простыни, закрыв лица детей. – Более чем. В других комнатах также всё в прежнем порядке. – Йозеф дёрнул себя за прядь волос, торчавшую из-под фуражки. – У меня отличная зрительная память, я заметил бы несоответствие в положении вещей. Следовательно, преступник не заходил в другие комнаты, ограничившись коридором и гостиной. Для него было не целесообразно тратить время на осмотр, если он планировал только убийство. Йозеф попытался представить последовательность действий убийцы. Чёрный силуэт звонит в дверь, ему открывает фрау Коггер. Она его знает, либо же он представляется кем-то безопасным – коллегой мужа, офицером Управления, почтальоном. Маловероятно, что он мог воспользоваться ключом, когда она была дома, и не вызвать подозрений. Она приглашает его войти, проводит в гостиную, потом, возможно, отворачивается, намереваясь пойти на кухню и приготовить чай. Это вполне вероятно, фрау Коггер – хорошая хозяйка, которая должна уметь держать лицо при любых обстоятельствах. Преступник достаёт нож и подходит к ней, возможно, хватает за руку, разворачивает. Фрау Коггер не понимает такой грубости, она удивлена и возмущена, но не напугана. Женщина привыкла к тому, что подобное с ней просто не может случиться. Одно дело несчастный случай, другое – преступление. С приличными людьми и достойными семьями такое не случается. Конечно, она жила в рабочем квартале, но в достаточно респектабельной его части. Через секунду она уже хрипит, хватаясь за горло, и оседает на пол. Если бы преступник воткнул нож ей в сердце, она умерла бы беззвучно. Дети слышат странные звуки и выходят из комнаты. Данный вариант развития событий преступнику не выгоден, дети могут поднять шум. Он разворачивается, быстро подходит, одним движением убивает мальчика, потом по рукоять всаживает нож девочке в рот, открытый для крика. После чего уходит. Такова, возможно, была последовательность событий. Йозеф мотнул головой, прогоняя чересчур яркую картинку. – Офицер Рейхт, вы уже опрашивали соседей, свидетелей? – Йозеф подошёл к девушке-полицейскому. Он был уверен, что она внимательно прислушивается к их с Венцелем разговору. – Да, мы уже опросили всех, кого могли. И кого не могли – тоже. Никто из них ничего не видел и не слышал. Впрочем, как и всегда в таких случаях. К фрау Коггер за вчерашний день заходило несколько человек, в основном – коллеги её покойного мужа с соболезнованиями. Но их соседи более-менее знают в лицо, так что опознали. – Рейхт пожала плечами. Она считала такой опрос обязательным, но чаще всего малоэффективным. – После её смерти к ней тоже могли приходить, не дождаться и уйти. А кому последнему она открывала, тоже никто не вспомнил. – Кто в таком случае вызвал полицию? – Йозеф сцепил руки за спиной и расправил плечи. Так у него быстро уставала спина, зато он мог смотреть на собеседника свысока. – Соседка. Она принесла еду, договаривалась посидеть с детьми, пока фрау Коггер будет разбираться с бумагами. Чтобы получить пенсию, надо собрать некоторые справки, а фрау никогда такими вещами не занималась. – Офицер Рейхт мотнула головой, пряча взгляд за длинной чёлкой. – Соседка долго стучала, но ей так и не открыли. Женщины договорились, значит, уйти куда-то фрау Коггер не могла. Соседка забеспокоилась и вызвала врачей, те уже вызвали нас. – Понятно. Вам удалось обнаружить какие-нибудь следы или улики? – Йозеф не надеялся на положительный ответ. Некоторые детали убийства были характерны для ликвидаторов из террористических групп. Эти люди были тренированными убийцами и работали чаще всего в одиночку. Однако ликвидаторы редко использовали подобный способ нанесения смертельного ранения. Перерезали горло обычно боевики. – Ничего такого уж интересного. Ни отпечатков пальцев убийцы, ни орудия преступления. Кажется, в квартире он ничего не трогал, просто пришёл и убил. С мотивами тоже всё глухо. Фрау жила тихо, ни с кем не ссорилась, муж её тоже был примерным имперцем. – Рейхт скрестила руки на груди и задумчиво прикусила губу. – Обрывков одежды тоже нет. Ребята сейчас прочёсывают все окрестные мусорные баки, ищут окровавленную одежду. Кровь из горла женщины не могла не забрызгать убийцу. – Понятно. Благодарю. – Йозеф быстро написал номер своего служебного телефона на листе бумаги из блокнота. – Если появятся какие-либо новые сведения, даже незначительные, сразу сообщайте мне. – Хорошо, только вряд ли. Мы здесь уже заканчиваем, только дождёмся судмедэксперта. – Девушка пожала плечами. Маловероятно, что её допускали до расследования, хотя она умела сопоставлять факты, анализировать и выдвигать версии. Йозеф кивнул и повернулся к Венцелю. В этом месте не было ничего значимого для их расследования. Он вышел из квартиры фрау Коггер и направился к лестнице. Немолодой хмурый полицейский проводил их настороженным взглядом, но Йозеф не обратил на него внимания. За время, которое они провели в доме, дождь превратился в липкую морось и теперь оседал на одежде. Йозеф остановился под навесом у магазина рядом с домом фрау Коггер. Чувство вины, нелогичное и иррациональное, давило горло и мешало дышать. Если бы они не пришли, она была бы жива? Подобные мысли сейчас были не более чем потерей времени. Винить себя в свершившемся крайне неэффективно. Йозеф провёл рукой по лицу, стирая липкие капли дождя. И, тем не менее, отрицать связь их визита и смерти фрау Коггер не следует. Также этот факт увеличил вероятность умышленности в признании герра Коггера неперспективным маркером. Если бы камеры сняли на день или два позже, с определением личности убийцы не возникло бы проблем. Кроме того, это выявляет явную и длительную связь того, кто убил фрау Коггер и того, кто передал информацию о маркерах. Йозеф снова поднял руку и с нажимом провёл по лицу. Он чувствовал себя слишком грязным и никак не мог избавиться от этого чувства. Это первая кровь на его руках, но не последняя, точно не последняя. Йозеф привык подавлять свои чувства, контролировать эмоции, подчиняться логике. Ощущение нечистоты и вины постепенно ушло, оставив горький привкус во рту. Пусть и не своими руками, но он всё-таки убил человека. Йозеф вынул из кармана пару конфет, засунул одну в рот, вторую протянул Венцелю. – Будешь? – Ему сладкое помогало думать, а карамель перебивала привкус дождя. – Нет, у меня своё. – Химера усмехнулся и вытащил первую в своей жизни сигарету. – Не винишь себя? – Нет. Вся вина на убийце. – Жёстко ответил Йозеф и удивлённо повернулся к закашлявшемуся Венцелю. – Ну и гадость, зачем вы, люди, только себя этим травите?! – Химера откашливался от дыма, согнувшись пополам. Йозеф невольно улыбнулся – под платком химера всё равно не увидит такого вопиющего проявления неуместных чувств. Мод почесала кончик носа электронным пером и со вздохом вернулась к отчёту. Присваивать себе чужие наблюдения было не очень хорошо, но этой чудной парочке точно всё равно, а для неё это хоть маленький, но шанс. Девушка дописала в конце своего списка улик то, что рассказали те двое про форму клинка. Скорее всего, это всё уйдёт в стол, эти двое точно не захотят, чтобы в их дело лезли. Мод разочарованно застонала – весь день потрачен на то, что их не касается. Они облазили всю квартиру по несколько раз, опросили всех соседей, потенциальных свидетелей. И всё это было пустой тратой времени только потому, что очередным нераскрываемым убийством заинтересовался какой-то странный новый Отдел. Надо было радоваться, что этим тупиком заниматься не им, но всё равно было обидно. Тем более, отдавать работу таким странным чудикам. Лиц не видно, знаков Отдела и звания нет, зато право творить, что вздумается – в наличии. Им совершенно наплевать, как к ним относятся и что говорят за спиной. Мод фыркнула и закрыла папку с докладом – всё равно это даже читать не будут. А ведь Ленц очень точно их назвал – безликими, они, и правда, как тени, куклы, стражи Империи без личности. Хотя так им точно нечего бояться, что их пристрелят где-нибудь по дороге домой. У них нет лиц, нет имён, нет прошлого, а значит, они чисты. Что бы они ни делали, они останутся чистыми. Они могут действовать, как пожелают, говорить, что думают – им никто слова поперёк не скажет. Мод усмехнулась и провела пальцем по шраму, тянущемуся от виска вниз по щеке. А ведь и у этих ребят есть свой хозяин, тот, кто держит поводок. Без лиц, зато с высшим приоритетом доступа они оказываются вне системы, за её границами. Кто же допустит, чтобы они остались совсем без контроля? Знать бы ещё, насколько этот поводок короткий. – Эй, Рейхт, ты закончила с отчётом? – Командир подошёл и взял у неё из рук папку. Мод была благодарна старику за то, что он согласился взять её в свою группу, пусть и только в память о её отце. Они работали вместе, когда-то даже спасали друг друга. Наверное, поэтому командиру было проще называть её по фамилии. – Почти, – Мод отобрала папку обратно и прижала к груди. Отец как-то сказал ей, что не показывает незаконченный отчёт никому. Больше похоже на суеверие, но Мод старалась ему следовать. – Потом допишешь, у нас ещё один срочный вызов. Я оставлю тут пару парней дожидаться судмедэксперта, а ты давай отправляйся. – Командир полицейского отряда раздражённо махнул рукой и протянул ей распечатку с адресом. Мод только вздохнула. Ещё одно дело, которое ей всё равно не доверят!