Риск доверия

      Пришел в себя Ачу быстро. Так ему показалось. В недрах башни затихал какой-то не то вой, не то вопль, а он уже попытался собрать свои, по ощущениям в лепешку разбитые, конечности под себя и подняться, несмотря на ушиб всего чего можно и чего нельзя тоже. Сожрать его больше не пытались. Он вообще не ощущал ни угрозы, ни присутствия.       "Удрал! Ну вот... Только познакомились. Подружились. А если его там поймают снова?" - беспокойно запрыгали мысли.       Где это там Ачу толком не знал. Но когда израненный Ло вывалился из недостаточно мощного теневого телепорта прямо ему на голову посреди леса, точнее в круглое, маленькое, но глубокое и холодное Щучье озеро, где Ачу рыбачил, следы от магокандалов на руках и ногах и от ошейника были на нем очень заметны. Пока Ачу стаскивал сапоги, удлинял и привязывал к кустам пояс - глупо было бы потопнуть самому от случайной судороги, пытаясь вытащить неудачливого телепортиста, налаживал поисковик - не шарить же за ним по всему озерному дну, тот выбрался на берег сам. И вода стекала с него вместе с кровью. Это Ачу и видел, а еще яснее - чуял. Незнакомец терял жизнь и знал это. Но стоило Ачу вскинуться ему на помощь, раны перевязать, укрыть теплым - пусть даже всего лишь рубашкой, как тот отшарахнулся и вскинул руки в предостерегающем жесте.       "Не подходи! Я энергет. Выпью". Сказал словами и мыслью. Сопроводил картинкой и рухнул на колени, уткнувшись лицом в кочку. Хотя по его же собственным мыслеобразам и по всему тому, что об энергетах было известно любому крестьянину, должен был броситься и, вонзив клыки и когти в тело жертвы, поглотить жизненные и магические силы вместе с душой. А еще любой крестьянин знал, что энергетов в цивилизованном мире никто не видел много веков, со времен эпохи войн некромантов и принятия конвенций о допустимых и недопустимых магических трансформациях. Энергеты относились к разделу о недопустимом магическом существовании, и больше ничего научного о них Ачу вспомнить не смог. Только деревенские сказки.       "У меня рыба есть. Еще живая! Подойдет?" - так же голосом и мыслью спросил Ачу. И расценив сотрясший гостя кашель как согласие, кинул в него самой крупной из пойманных щук. Тот вскинул на глазах превращающуюся в когтистую лапу руку, перехватил извивающуюся добычу в полете. И Ачу увидел и почуял, как мощная матерая хищница разом утратила всю свою энергию и обвисла в когтях. А затем приподнявшийся пришелец сожрал здоровую рыбину сырую и целиком. Вместе с головой, зубами, костями, плавниками, хвостом, чешуей, кишками и жабрами.       "Извини. Голодный", - глухо выдохнул он, явно реагируя на изумление Ачу.       "Пожарить же можно было. Вкуснее. Тем более, что голодный..." - Ачу и правда больше поразило не превращение ногтей в когти и трансформация конечности, подумаешь - такое любой метаморф может. Не то, чтоб Ачу их много видел, но троюродный младший дядя показывал ему иллюзии про своего приятеля. Тот и голову медведя отращивал, и хвост собаки, и в каменную химеру превращаться мог. Но вот так жрать сырое... Невкусно же! - "У меня еще рыба есть. Давай ты их просто убьешь, а потом быстренько приготовим, и поешь нормально. Еще хлеб с луком и сыром есть. Хочешь?"       "Да. Все равно не подходи."       Хлеб, сыр, лук, всю рыбу и двух гадюк, что имели неосторожность выползти из кустарника, гость съел очень быстро. Как и заряженные на чистоту, прохладу и сохранение свежести заклинания, вплетенные в узоры на салфетках, туеске и торбочке. И признал, что достаточно сыт, разрядив все три имевшихся у Ачу амулета и ножик. Его, впрочем, тут же зарядил обратно. Распознав самозатачивающийся нетеряющийся нож, как личную ценность. Ачу и правда жаль было бы расстаться с отцовским подарком на восьмилетие.       Глубокие внешние раны на себе гость затянул сам, сломанное ребро подпустил полечить Ачу. От предложения полечить магией синяки и ссадины отмахнулся: "Так заживет". И завалился спать на костровище, пообещав никуда не деваться до утра. И никуда не делся.       А теперь вот сбежал. Из-за дурацкой шутки одного придурка. И что теперь с ним может еще случиться?!       Наконец получилось встать на четвереньки, а затем и подняться во весь рост, опираясь о колени и стенку. Оглядеться. Комната выглядела разгромленной, будто после магического поединка. Они с кузеном однажды такой устроили. Ох и влетело... И так же пахло. А еще Ло никуда не удрал. Ачу не сразу понял, что валяется кучей грязного тряпья в углу за койкой и опрокинутым стулом. Точнее - кто.       Поняв - бросился, споткнулся, проехался на каких-то бусинах, налетел на стул и свалился на лежавшего сверху, быстро сообразив, что мокрое и липкое под пальцами слишком похоже на кровь, а тело - на иссыхающий скелет, на котором почти совсем нет мяса. Только жилы. Но они пульсируют. И ребра дергано, но шевелятся. Ло еще жив, хотя живым не ощущается. Совсем. Его будто вообще нет. Перед глазами хребет, шейная артерия и вена, ребристая трахея. Содранная воспаленная кожа и ранки от шипов ошейника, что пронзали когда-то - будто совсем недавно - позвоночник насквозь. Скатился, перевернул скрюченное закостеневшее тело. Попытался распрямить лапу, судорожно сжатую у груди, не смог. Слышно как сердце трепыхается, а под руками будто окоченевший труп. Даже будто такой же холодный.       Злополучную булавку скорее нащупал, чем разглядел. Совсем не там, где думал. Не в груди и не в горле. Вошла под нижнюю челюсть в мягкое подъязычье. Теплая и пульсирует под пальцами, даже мягковатая, будто присосавшийся клещ. Выдернул. Камень на солнце сверкнул рубиново. Будто впрямь крови насосалась. Только Ло лучше не стало. Харкнул кровью, дернулся смазматически, и рука у груди будто сильнее в тело вцепилась. Не разжимается. И сам не отзывается, попытался исцеляющим заклятьем - страшно конечно - зацепится и выпьет, но тут уж точно сам дурак виноват, сам натворил... Только ничего не вышло, ни отзвука, будто камень или деревяшку полечить попытался. Труп бы хотя бы частично - исправления принял, а тут... Ни намека на отклик.       Теперь Ачу запаниковал всерьез. Вот так, чтоб голова оказалась совсем без идей и решений, без намека на план, с ним случилось впервые. Там, в пустоте черепушки, по кругу носилась всего одна мысль: "Мама меня убьет! Мама меня убьет! Мама меня убьет!"       Мама. Маг-целитель. Боевой маг целитель.       Какого неблагого из башни в усадьбу не налажен нормальный портал?!