пачка винстона

      Кашин тащится по школьному коридору, не видя перед собой ничего, словно все пространство заполнила черная дымка, плотная такая, не позволяющая дышать даже. Он чувствует только руку Руслана, что держит в своей так крепко, словно боится, что если отпустит, то больше никогда не сможет схватиться за нее. Он не знает куда идёт, но ноги сами тащатся. Иногда поглядывает назад, на Руслана, чтоб убедиться, что тот жив вообще. В себя рыжий приходит только когда оказывается в нелюбимом туалете на третьем этаже. Замечает, что людей нету, а это слишком уж подозрительно для третьего этажа. Значит урок начался. Так даже лучше. Рыжий осторожными движениями подводит Руслана к подоконнику, помогая туда присесть, замечая, уже в близи, как его жутко штормит. – Рус-слан, – голос подрагиваетая, а в груди появляется некая отдышка. Становится слишком не по себе. Не так он представлял их встречу. Он ее вообще не представлял, если честно, – чем мне помочь тебе? – каждое слово он будто клешнями вытаскивает из себя, произнося с такой осторожностью, словно может добить Руслана часам обычными словами. Ответа не последует, не потому что Руслан категорически против помощи от Кашина, хотя такие мысли частенько появляются. Потому что он просто сказать не в силах. Да тут и помочь нечем. Таблетки то он дома забыл. Остаётся только ждать пока само все пройдет. Кашин понимает все, без слов рядом на подоконник запрыгивает и уже через пару секунд чувствует чужие дрожащие руки на своей груди и голову на плече, что по-прежнему дёргается из стороны в сторону. Руслан решил, что может позволить себе эту слабость. Да и Кашин особо не против, вроде. Самому просто спокойнее становится, сердце, что до этого носилось, как бешеное, успокаивается. Словно Кашин – его личное успокоительное. Только сейчас, конечно. Обычно Кашин наоборот, скорее, как какой-то энергетик, вызывающий в тебе тонну ненужных и противоречивых эмоций. Когда чужая рука с осторожностью опускается голову Тушенцова, начиная перебирать волосы тонкие, становится ещё легче. В повседневной жизни такая ситуация вызвала бы новые нервные порывы, но сейчас становилось только легче. Тушенцов не хочет смотреть на человека, на котором лежит. Он понимает, осознает, что это Кашин, но увидеть и убедиться в этом точно – боится. Боится увидеть Кашина, хоть и знает, что тот сейчас своими незамысловатыми движениями помогает с сильнейшей паникой справиться. – Русь, – над ухом слышится такой приятный басистый голос. Кашин сам себя ругает себя за такое пидорское сокращение слова, считая себя мерзким и все дела, но ему не привыкать, потому забивает на эти чувства пока. Сейчас другие чувства важнее, – они придурки самые настоящие, – он произносит это прямо на ухо, опаляя кожу своим дыханием, тихо, словно боится, что услышит его кто. А может потому что только для Руслана эти слова предназначены, – забей на них. Забей на всех, Русь, – он произносит это с надеждой помочь, успокоить, наставить на путь истинный. Нет, ну, а что может быть лучше, чем забить ебейший болт на всех людей? – Разве они важны для тебя, скажи самому себе, что тебе похуй на них. На всех людей похуй, – он замечает, как Тушенцов напрягается чуть сильнее после слов сказанных и винит себя в том, что сделал все неправильно, что заставил Руслана страдать ещё больше. Придурок он. – Спасибо, – слишится скомкано откуда-то сбоку. Руслан не был готов к философии с Кашиным. И пусть он с ним не согласен, пусть по-прежнему не придурком того считает и не простил, да и не собирается прощать, наверно. Сейчас он ему искренне благодарен. Потому что правда становится легче. Легче дышать, сердце перестает танцевать в грудной клетке. Состояние налаживается. – Тебе лучше? – Даня рад, что смог выбить из него целое слово, что значат, что тому лучше. Он надеется на это. Ответа на вопрос не звучит, Руслан только головой осторожно кивает, понимая, что любое движение может спровоцировать новые тики. Потом наступает тишина. По ощущениям долгая, словно сутки проходят в молчании. Но на деле всего несколько минут, слишится, как звенит звонок с урока, означающий, что они просидели тут целый урок. А ещё это значит то, что сейчас сюда ворвутся конченые семиклассники со своими электронными сигаретами. – Ты как? – спрашивает Данила слегка отстраняясь, понимая, что сейчас посидеть у них точно не выйдет. – Хорошо, – хрипло произносит Руслан, пряча взгляд на земле. – Ой, да пизди больше, – недовольно отыгрывает Кашин, спрыгивая с подоконника, – пойдем, – он протягивает свою руку, дабы помочь Руслану спрыгнуть. Мало ли тот не в силах. – Куда, – из уст Руслана это звучит даже не как вопрос, как однотонное полотно, сказанное совсем без эмоций. – Домой тебя провожать, блять, – ругается Кашин, явно нервничая, потому что в любой момент сюда могут заявится дети, видеть которых не очень то и хочется. – Я сам смогу, – гордо говорит Руслан, самостоятельно спускаясь с подоконника и едва не падая, ощущая ватные ноги. И он упал бы, если б не руки крепкие, что тут же парня перехватили. – Выебываться ты можешь сам, остальное – пока что нет, – устало ругается рыжий, замечая, что парень вполне себе может стоять на ногах и ходить. Значит тащить его не придется. Только проводить. Он, в целом, осознает, что Руслан мог бы вполне и сам добраться. Не маленький же. Но ему просто не хочется его так легко отпускать. Он ещё не извинился. Он ещё не насытился общением с ним. Прошло слишком мало времени в компании Тушенцова. Хочется намного большего. Тем временем в классе хаос полнейший творится. – Не по-пацански поступил, конечно, – ругается один из огромных типов, кажется, Никита. – Да ему бы кости за такое переломать, – подхватывает один из толпы парней. – О, смотрите, во он! – указывает пальцем в коридор, где спокойно идут Кашин с Русланом, самый низкий и самый злой из них – Эльдар. – Вспомнишь говно – вот и оно, – по-зверски улыбается один из парней, – тогда че мы медлить будем? – он осматривает толпу, что оживлённо закивала и тут же поднялась с места, не продумывая даже план действий. Все эти планы для слабаков. – Встретимся уже на улице тогда, – командует Никита, первым выбегая из класса. – Вы ему на глаза главное не попадайтесь раньше времени. Устроим сюрприз, – накидывает второй парень, повторяя за Никитой, выходя из класса. А Кашин с Русланом ничего не подозревающие, на улицу уже вышли, замечая, что мороз неверотяно усилился, от чего Руслана от холода потряхивает. Кашин тут как тут, свой Адидас стягивает, накидывая его на плечи Руслана. – Ты придурошный? – выгибает бровь шатен. Ему, конечно, приятно, но.. – Так тебя итак колбасит как конченного, сейчас ещё и от холода затресешься. Нахуй оно надо, – непринужденно произносит Кашин, сплевывая в конце фразы, руки в карманы штанов пряча. Только сейчас он понимает, что в футболке одной остался, что означает.. – А, – резко, словно вспоминая что-то выкрикивает Руслан, замолкая на несколько секунд, – с руками у тебя что? – он неловко и осторожно интересуется, понимая, что это может стоить самообладания Кашина. – Не твое дело бля, пошли уже, – недовольно ругается он, пряча взгляд на земле. М-да, не очень, конечно, вышло. Он-то подумал, что он ебать кавалер, что помогает Руслану, которому, наверно, стало теплее всё-таки. А на деле он показал себя шутом придурошным, не думающим о последствиях вовсе. Так и идут в тишине. Руслан спереди осторожно ковыляет, а Кашин его затылок прожигает, готовясь помогать если что. Холодный ветер заставляет покрыться кожу мурашками, слегка вздрагивая от холода. Ну он и конченый. В футболке шляться в октябре. Так и хочется у виска покрутить, обозначив его, как самого главного дурачка. Зато Руслану, кажется, тепло, это единственное, что согревает хоть чуть-чуть. – Далеко идете, педики? – сзади слышится знакомый голос одного из одноклассников и оба парня рефлекторно разворачиваются на пятках, глядя прямо на толпу парней перед собой. Только не снова. Руслан больше не выдержит.. Он сжимается испуганно, начиная дышать загнанно, но тут рука рыжего на его падает, придерживая так крепко, что ладошка слегка болеть начинает. Но это сейчас неважно. Кашин держит его за руку, а затем осторожно за спину свою заводит, прикрывая своим телом. От таких действий Руслан расплакаться готов. Ну не могут люди быть такими разными. Не бывает же так.. – Это явно не ваше дело, – грозно произносит рыжий, едва не выкрикивая эти слова. От такого страшного тона Руслан слегка напрягается, а Кашин, чувствую напряжённость чужую, осторожно большим пальцем по руке Тушенцова водит, говоря о том, что все будет хорошо. – Ты не к той стороне примкнул, рыжий, – подходит к нему один из высоких парней, но ни один из них не выше Кашина. Он самый высокий в классе. Это явно то, чем можно гордиться, как минимум сейчас, – ты зря с этим, – он указывает на зажатого Руслана, – возишься. Ты совсем придурок или просто не выкупаешь? – Что я должен выкупать, – Кашин не боится ни капельки, иначе, с каждой секундой только злее становится, – что вы ублюдки мерзкие я давно выкупил, просто повода сказать об этом не было. Толпа начинает неуверенно перешептываться между собой, ругаясь и, некоторые, посмеиваясь. Не каждый день всё-таки лидера теряешь. Тем более таким способом. Парень, что перед Кашиным стоит, кулак всем показывает, говоря о том, чтоб они заткнулись и все замолкают резко. Данила ухмыляется. Его фишка, между прочем. – Да ты не выкупаешь, что этот ублюдок, – он вновь на Руслана показывает, – тебя таким же ублюдком сделать, Дань. – Ебало свое оффни, пока не въебал, – он не знает почему так ополчился на ругательства в сторону Руслана. – Хуйни не говори, въебем тут тебе мы. Если ты здоровую сторону не выберешь, – спокойным тоном отвечает парень, едва сдерживаясь, чтоб начать драку. Все же он держит свое желание разнести рыжего, потому что знает, что тот так просто не сдастся. И по ебалу получат все. А вдруг разговорами удастся переманить его обратно. И они примут, несмотря на все оскорбления и прочую хуйню, что натворил Кашин сегодня. Просто ни у кого из их банды нет желания терять такого сильного предводителя. – Вы? Мне? – рыжий усмехается показушно, – ты забыл, кто ваши задницы всегда прикрывал? – он переходит в наступление, – забыл, кто за вас кулаками махаться почти на всех стычках? Забыл, кто тебя лично на ноги поставил, – он выплёвывает каждое слово, оставляя после него слегка испуганный осадок у каждого слушающего. Даже у Руслана. Парня стоящему напротив и ответить, если честно, нечего, потому стоит молча, принимая поражение, кажется. Так и принимал бы свое поражение, если бы не кулак рыжего, что с невероятной силой прилетает в нос. Затем, приходится Руслана отпустить, второй рукой в живот, ногой в колено. И первый уже на земле лежит. Остаётся всего-то шестеро. Начинается замес, в котором каждый обхватывает от каждого. Кашин не жалея сил бьёт куда только может попасть, с одного удара едва не выключая соперника. Некоторые в сторону отходят, хватаясь за отпитые животы или другие места, некоторые тут же на землю падают, прикрывая лицо, от, словно, озверевшего Кашина, начинающего бить ногами с новой силой. И только тогда, когда противников не остаётся, все где-то в стороне испуганно стоят, Кашин выдыхает облегчённо, тут же к Руслану возвращясь. Благо, тот отделался лёгким испугом. – Что-то я не заметил, как вы все мне ебало набили, – саркастически кидает он, даже не оборачиваясь на противников, – посмотрим, что вы сделаете без меня, – он усмехается, по-доброму заглядывая в глаза Руслана, – слабаки, – кидает напоследок. Сплевывает кровь, улыбаясь Руслану и без лишних слов его за руку хватает, начиная двигаться прочь. Руслан едва поспевает за рыжим, но идёт, глупо улыбаясь почему-то. Словно рад, что справедливость восторжествовала. Все эти придурки получили по заслугам. Так ещё и не абы от кого, а от Кашина! Идёт, думает, как же всё-таки Данила хорош. Уложить огромную компанию придурковатых амбалов, отделавшись при этом совсем небольшими последствиями. Крутой. – Ты как? – спрашивает рыжий, останавливаясь, когда они уже оказываются достаточно далеко от места драки, – тебя никто не задел? Все в норме ведь, да? – он сам не знает, что за обеспокоенный тон, но это, словно, его долг. Поинтересоваться, побеспокоиться и помочь, если нужно будет. Почему-то с каждой секундой в компании Руслана помочь ему все больше хочется. – Не задел, – ошарашенно отвечает Тушенцов, заглядывая в глаза напротив. Он всё ещё не может поверить, что это не сон, – А ты точно Кашин? Тот самый, да? – Чего бля, – недовольно бурчит рыжий, – а какой ещё Кашин может быть, блять, – он хмурится, показывая свое недовольство, – я Кашин, а что, не похож? – теперь уже тон переходит на непонимающе вопросительный. – Не знаю, – на все вопросы разом отвечает Руслан, – потом поговорим, – предлагает, замечая, что рыжего начинает подергивать от холода, осматривая его с ног до головы и останавливаясь на руках. Картина открывается не очень, потому он взгляд сразу переводит. Куда-то в сторону. А Кашин шаг начинает, всё ещё придерживая руку Руслана. И это незначительное качание придает обоим больше смелости, спокойствия и силы, словно, они всю жизнь нуждались в этом. Кашин никогда и никому не объяснит, что это такое и почему он так себя ведёт. Просто потому, что сам не знает. Почему он так добр с Русланом, почему, блять, ради него оказался от всей своей жизни, буквально. Единственное, что связывало его с этим миром – были те самые парни, которых он несколько минут назад отпинал жестоко. Сейчас не осталось ничего, что держало бы его тут. Кроме тонких пальцев на запястье, придерживающих так осторожно, но так крепко, не желая выпускать вовсе. Корит себя за такую слабость невероятно, не понимая, как дальше двигать будет. Потому что вся его жизнь состояла из тусовок с этими парнями, из стычек с другими группировками, из, блять, едва ли не ежедневных побоев и издевательств над слабыми. Без парней такого уже не будет. Руслан же всю дорогу думает о том, почему так спокойно относится к факту того, что сейчас идёт с, между прочим, главным предателем и человеком, которого последнюю неделю представлял в голове как мишень для дротиков. Почему так спокойно реагирует на факт того, что он сейчас за руки с ним идёт. В голове же представлял себе, как долго будет ломать парня, если тот захочет извиниться, а потом пошлет его нахуй и уйдет в закат красивенько. Почему-то мысли никак не похожи на жалкую реальность, где он едва не вприпрыжку тащится за Кашиным, крепко сжимая его ладонь в своей. Вселенная явно схлопнулась, явно не хочет давать Руслану шанс на нормальную жизнь. И он бы мог сейчас же послать его, заставить уйти, сказать, что не простит никогда, но факт того, что Кашин уже сделал, как он изменился греет Руслана. А ещё греет его кофта, бережно накинутая на плечи. Все потом, сейчас можно чуть-чуть подовольствоваться тем, что есть.