MY ACTOR

      Было почти 10 часов вечера, когда Уён направился домой из студии.       Он был удивлен самому себе за то, что как никогда раньше вышел за пределы своих возможностей. И за это он должен благодарить свои несколько дней непрерывного 8-часового сна. — Увидимся, ребята, на следующей неделе. Уён попрощался с Минги и Чонхо, двумя другими своими друзьями, помимо Ёсана, которые также были хореографами. — Чувак, — вздохнул Хонджун, идя рядом с ним. — Я выбрал эту профессию только потому, что хотел найти легкий выход из положения и не хотел все время работать. Это дерьмо выматывает больше, чем я думал.       Не то чтобы Хонджун ненавидел свою работу или что-то в этом роде. Просто он слишком долго проработал в этой профессии и рано или поздно должен был от нее устать.       В любом случае, Уён фыркнул на его комментарий. — Я понимаю тебя, чувак. Я бы пожертвовал всем, чтобы иметь возможность валяться целый день, по крайней мере, 2 недели подряд. — Он ответил так, как будто не проводил все свободное от работы время, хандря и бездельничая. Но ведь это нормально — время от времени позволять себе маленькую невинную ложь, верно? Особенно, если вы тот, кто не может удержаться от пассивности в общении и вынужден что-то говорить, просто чтобы поддержать разговор. — Верно же? Согласился Хонджун, издав еще один усталый вздох. — В любом случае, мы с ребятами собираемся в кино на этих выходных. Они, наверное, устали еще больше, чем я, поэтому я подумал, а почему бы и нет? Хочешь пойти с нами? — В эти выходные? — он помедлил с ответом. Не то чтобы у него были какие-то конкретные планы, но в этом и был смысл. Он не хотел иметь никаких планов. С другой стороны, не очень-то хорошо все время сидеть взаперти в доме. Прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз общался с кем-то, кроме Ёсана. — Да, конечно. Я согласен. — Отлично! — Воскликнул Хонджун, обнимая Уёна за плечи. — Мы собираемся смотреть повтор этого фильма. До мая. Ты помнишь? Фильм Чхве Сана. Уен мысленно застонал. — Да, я помню. Мы смотрели его вместе с Ёсаном, когда он только вышел. Он сделал паузу: — Нам действительно обязательно смотреть этот фильм? Я слышал, что сейчас выходит много хороших новых релизов.       Он позволил бы своему пути косвенно пересечься с путем Сана еще раз, только через его труп. — О, да, я и забыл, как сильно ты ненавидел этого парня. Хонджун рассмеялся, имея в виду Чхве Сана. — Но ты должен признать, что это хороший фильм, чувак.       Уён фыркнул в ответ: — Хорошо, я думаю. В любом случае, это не имеет большого значения. — Сказал он, сдаваясь. Единственное, что не нравится Уёну, — это незрелость, особенно когда она исходит от него самого. Насколько ребячеством было бы отменять планы только потому, что человек, который тебе не нравится, будет сниматься в фильме, который хотят посмотреть твои друзья? Как бы ему ни было неприятно это признавать, Чхве Сан — один из немногих людей, которые могут раскрыть незрелую сторону Уёна.       Хонджун похлопал Уёна по спине. — Отсюда я поймаю такси. Спокойной ночи, Уёна. — сказал он, прежде чем повернуться и пойти по тропинке. — Береги себя, чувак! — Крикнул Уён ему вслед, и Хонджун, не оборачиваясь, поднял руку, чтобы помахать.       К счастью, то, что Хонджун сопровождал его на полпути к дому, сделало его путешествие в одиночку намного короче. Он действительно хотел, чтобы на обратном пути было что посмотреть, может быть, немного зелени и природы, а не только здания, жилые комплексы и оживленные дороги. При виде всего этого он почему-то почувствовал себя опустошенным. К тому же, из-за болей в ногах, вызванных длительными танцами, он чувствовал себя только хуже.       Добравшись до своей квартиры, он сразу же со вздохом откинулся на спинку дивана. Танцы действительно были одной из немногих вещей, которые приносили ему счастье, но боль, которую они оставляли в его теле, и ломота в икрах после этого были единственными вещами, которые ему не нравились.       Он сбросил ботинки, одной рукой схватил со стола пластиковую бутылку с водой, а другой — пульт дистанционного управления. Он включил телевизор и стал просматривать каналы в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве фоновой музыки, пока он дремал. Ёсан всегда кричал на него за это, потому что это была «пустая трата электроэнергии», поэтому Уен перестал часто это делать. Но от старых привычек трудно избавиться, поэтому он иногда все еще делает это. Кроме того, это помогает ему лучше спать. Он предпочел бы послушать какой-нибудь случайный диалог из телешоу, чем бороться со сном под шум оживленных машин на улице.       Он был потрясен шумом, который был громче, чем телевизионные диалоги и шум машин, доносившийся снаружи его квартиры. Он застонал, в очередной раз мысленно проклиная Чхве Сана. Неужели он не мог войти в свою квартиру, не вызвав извержения вулкана?       На этот раз шум стал еще громче, и Уён был зол и слегка обеспокоен. Однако он решил не обращать внимания на беспокойство. Если бы это означало, что он мог избежать еще одной ситуации, подобной той, когда он практически ухаживал за Саном, чтобы тот выздоровел, то он проспал бы все, что угодно. Он снова повернулся к экрану и посмотрел что-то из передачи, потому что его разбудили со сна. Как досадно.       Но тревожное осознание обрушилось на Уёна, как тонна кирпичей, когда он протянул руку, чтобы поставить пластиковую бутылку обратно на стол, и его взгляд случайно упал на стопку лежащих там листков, первым из которых было уведомление о частых нападениях и ограблениях.       Этого не может быть, верно?       Конечно, это было невозможно. Чхве Сан был знаменитостью, поэтому он знал, что лучше не оставлять двери незапертыми, будь он дома или на улице.       Но, с другой стороны, Чхве Сан тоже был немного туповат.       Теперь Уён полностью проснулся и пристально смотрел на экран телевизора, в то время как миллионы мыслей переполняли его мозг. Он вспомнил, как Ёсан рассказывал ему о девушке из их дома, которая была госпитализирована, и о людях из других зданий комплекса, которые также получили ранения различной степени тяжести.       Его мозг колебался, но тело, не дав ему времени на раздумья, немедленно встало и бросилось к двери. Он обнаружил, что дверь в квартиру Чхве Сана распахнута настежь, а в комнате совершенно темно, если не считать тусклого отражения света от окна. На полу были разбросаны различные предметы. Сердце Уёна учащенно забилось. Неужели с Саном действительно случилось что-то плохое?       Он застонал от досады. Насколько же тупыми могли быть знаменитости, что решили оставить свои двери незапертыми, подумал он про себя. и сколько хлопот это доставляло окружающим их людям. Врываться в дом было бы не самой лучшей идеей, но Уёну нечего было терять, но прежде чем он успел даже вздохнуть, темная фигура резко толкнула его к стене, больно схватив за плечи своими большими руками. — Ты? — растерянно спросил голос, прежде чем Уён успел заговорить. Уён перестал извиваться и поднял глаза, все еще не в силах разглядеть лицо, которое было в нескольких дюймах от него. Он быстро потянулся к выключателю, который находился прямо у него над головой, стараясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце, и посмотрел вперед, только чтобы вздохнуть — от гнева и облегчения. — Чхве Сан? Ты что, издеваешься надо мной? Он повысил голос, обращаясь к растерянному мужчине, который выглядел так, словно только что вернулся откуда-то, учитывая его маску и серую шапку. — Ты мог погибнуть! Посмотри, в каком состоянии твоя квартира, а ты пялишься на меня, как потерявшийся щенок или что-то в этом роде. Ты вообще понимаешь, что происходит?! — …да. — ответил Сан, ослабляя хватку и отступая назад, но все еще сохраняя зрительный контакт. — Меня ограбили. — И ты говоришь это так небрежно? ТЫ ЧТО, СОВСЕМ СПЯТИЛ?! У ТЕБЯ ЧТО, ЧТО-ТО НЕ ТАК С ГОЛОВОЙ?! — закричал Уён еще громче, агрессивно толкая Сана в грудь, отчего тот отшатнулся. — ты ведь нигде не пострадал, правда? — вздохнул он, решив сосредоточиться на насущном вопросе, прежде чем переходить к неизбежному обвинению жертвы. — Нет, — ответил Сан, оглядываясь на Уёна, который осматривал его на предмет ран. — Отлично, давай сейчас поговорим с хозяйкой. Я позвоню ей, а также в полицию. Пробормотал Уён, потянувшись за телефоном, все еще чувствуя на себе пронзительный взгляд Сана, бог знает по какой причине. Между ними повисло тяжелое молчание. — Как тебя зовут? — Спросил Сан, когда тот, наконец, решился заговорить. Сбитый с толку, Уён посмотрел на него, нахмурив брови. Правильно ли он расслышал? Это то, что его интересовало, когда его только что ограбили? — Как меня зовут? Повторил Уён. Он смутно помнил, что упоминал свое имя раньше.       Сан только продолжал пристально смотреть на него, моргая. — …Уён. Нерешительно ответил он, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом более высокого человека. — Чон Уён. — Чон Уён, — повторил Сан за ним вполголоса, глядя в землю, как будто у него что-то было на уме, прежде чем облизнуть губы и засунуть руки в карманы, возвращая себе самообладание. Он снова пристально посмотрел в озадаченные глаза Уёна. — Так ты хореограф? — Да, подожди. Уен сделал паузу. — Откуда ты это знаешь? — Я видел тебя. — Видел меня? Где видел? — Давай спустимся к хозяйке, м?       Уён не знал, что и думать о безумном блеске в глазах Чхве Сана.

***

      Прошло три дня с тех пор, как Уён в последний раз встречался с Чхве Саном.       После разговора с домовладелицей и дачи показаний копам после того, как придурок Чхве Сан решил, что его ограбили, он видел только затылок Сана, когда тот направлялся в студию, а Сан был где-то еще впереди него.       И, соответственно, прошло уже 3 дня с тех пор, как Уён в последний раз думал о Сане.       Выходные пролетели незаметно, и Уён был в кинотеатре с Хонджуном, а также Минги, Чонхо и Юнхо. Как Хонджун и обещал парням, они все отправились смотреть кино. Фильм Чхве Сана. — Ты видел этот фильм раньше? — Спросил Минги, и Чонхо кивнул. — Правда? — Тогда можешь дать мне краткое содержание или что-то в этом роде? Потому что я никогда раньше о нем не слышал. Я тоже впервые смотрю фильм Чхве Сана.       Чонхо пожал плечами: — Не знаю. Я заснул на половине. — Сказал он, за что получил подзатыльник от Минги. Уён, с другой стороны, чувствовал, что он каким-то образом в чем-то преуспел, потому что наконец-то нашелся кто-то, кто понятия не имел о Чхве Сане. — Ладно, ребята, вы закончили препираться? начал Хонджун. — Фильм начинается.       Тем не менее, Минги и Чонхо продолжали препираться до тех пор, пока их не усадили.       Несмотря на то, что Уён был категорически против просмотра каких-либо работ Чхве Сана, он полностью погрузился в фильм. Это был душераздирающий романтический фильм о двух влюбленных старшеклассниках, которые расстались только для того, чтобы встретиться снова в будущем. Когда он впервые посмотрел фильм, он был слишком занят критикой каждого движения Чхве Сана, чтобы по-настоящему сосредоточиться на самом фильме.       Оставив в стороне свою ненависть к Сану, Уён обнаружил, что фильм ему почти нравится, хотя он никогда бы в этом не признался. И по какой-то причине это его обеспокоило. Он вышел из транса и наклонился вперед на своем стуле. — Я иду в туалет, — сказал он парням, хотя на самом деле ему просто нужно было выйти подышать свежим воздухом.       Он все еще не мог объяснить свою глубоко укоренившуюся ненависть к Чхве Сану, которая проявлялась по-разному. Уён никогда раньше не испытывал к кому-либо такой неприязни, что ему пришлось буквально выйти из комнаты, прежде чем его захлестнула ненависть. Что бы это ни было, Уёну нужно было отдохнуть от всего этого. Он слишком часто конфликтовал с Чхве Саном и другими людьми, связанными с ним, и это начало душить его.       Он вдохнул холодный воздух и засунул руки в карманы. Наконец-то он остался один… — Чон Уён? Раздался голос у него за спиной.       Он нахмурил брови и обернулся, предполагая, что это один из парней, но только для того, чтобы застонать, увидев выражение его лица — Сан.       Словно по воле судьбы, Чхве Сан встал прямо перед ним. Его лицо было скрыто капюшоном серой толстовки. Сан слегка запыхался и оглядел Уёна с ног до головы, прежде чем взять в руку разорванный билет. — Ха, — съязвил он. — Я так и знал, что это ты.       Услышав это, Уён приподнял брови. — Ты смотрел мой фильм, — сказал он, как бы между прочим, придвигаясь ближе к Уёну, скрестив руки на груди.       Теперь Уён закатил глаза. — Да, и что? Важное событие. Это всего лишь фильм. А зачем ты вообще там был? — Я люблю смотреть повторы этого фильма. Пока что это моя любимая работа. Почему ты здесь? — Сан торопливо произносил слова, как будто ему не терпелось расспросить Уёна. Его брови были нахмурены, и, как всегда, его проницательный взгляд был прикован к Уёну. — Мне что, запрещено здесь находиться? — Я думал, я тебе не нравлюсь. — Да, ну, нет, — Уён прочистил горло, в очередной раз пораженный прямолинейностью Сана. — Мои друзья хотели посмотреть, так что я просто пошел с ними.       Сказав это, Сан, наконец, поднял взгляд. — О, — ответил он, отступая на шаг и засовывая руки в карманы толстовки, — думаю, в этом есть смысл.       Уён заворчал. Прежде чем он смог остановить себя, он начал говорить. — Эй, чувак, я знаю, что в этом нет особого смысла, но, может быть, ты не будешь мне мешать? — Он пожаловался: — Я сталкивался с тобой слишком часто, чтобы это было простым совпадением.       Сан теперь пристально смотрел на Уёна. — К тому же, у меня тоже есть работа, ты знаешь. — Продолжил Уен, — и ты решаешь делать странные вещи, например, заболеть или быть ограбленным, и это усложняет мне жизнь, если ты понимаешь, о чем я.       На мгновение Сан молчал. Он просто продолжал удивленно смотреть на Уёна. Но через несколько секунд издал эгоистичный смешок. Уён уставился на него, не веря своим ушам. — Что тут смешного?.. — Я никогда не просил тебя об этом, — перебил его Сан, придвигаясь ближе и не сводя с него пристального взгляда. Уён в замешательстве сдвинул брови, чувствуя, как внутри него закипает ярость. — Я никогда не просил тебя заботиться обо мне, когда я болел, и я никогда не просил тебя обращать на меня внимание на случай, если меня ограбят. — Ты не должен был этого делать. Ты не понимаешь, что я имею в виду, чувак. Это буквально то, что сделал бы любой нормальный человек, обладающий элементарной человеческой порядочностью… — Да? — Сан снова остановил его, придвигаясь еще ближе. — Тогда почему ты жалуешься, а? Почему ты так расстраиваешься из-за того, что наши пути постоянно пересекаются? На этот раз Уёну нечего было ответить на чушь Сана. — Потому что, судя по всему, Чон Уён, — продолжил Сан, понизив голос почти до шепота, — в глубине души ты знаешь, что у тебя нет причин ненавидеть меня. Потому что, если бы у тебя действительно были причины, ты бы никогда не помог мне. Ты бы никогда не стал лезть из кожи вон, чтобы что-то для меня сделать. Не вешай мне лапшу на уши о «человеческой порядочности», потому что мы оба знаем, что ты не такой человек. — Ты ни черта обо мне не знаешь. — С горечью ответил Уён.       Чхве Сан не замедлил с ответом. — О, но я знаю, — он рассмеялся еще одним веселым смехом, отступая назад. — Я же говорил тебе, Уён, я вижу таких людей, как ты, насквозь. — О, да? — Возразил Уён, скрестив руки на груди. — Тогда расскажи мне. Что я за человек? — Ты завидуешь, — уверенно заявил Сан, скрестив руки на груди. — Потому что у меня это получается лучше, чем у тебя.       У Уёна не было слов, чтобы описать этот уровень оторванности от реальности. — Ты прав, — согласился он, не желая продолжать разговор. — Я очень, очень завидую тебе, потому что у тебя потрясающая жизнь, где ты можешь зайти в продуктовый магазин, и все тебя узнают, потому что все твои фильмы — хиты. Потому что ты такой удивительный и многогранный актер, — саркастически добавил он, повышая голос с каждым предложением. — А я просто глупый, маленький, никому не нужный человек, который валяется и гниет в своем доме, потому что я никогда не смогу быть таким же потрясающим, как ты.       Чхве Сан моргнул в ответ, вероятно, уловив скрытое послание, которое пытался донести Уён. — Мир, блять, не вращается вокруг тебя, Чхве Сан. Вытащи голову из задницы, — сурово закончил он и бросил на него последний взгляд, прежде чем развернуться, чтобы уйти. У него даже не хватило терпения еще раз пойти и присоединиться к своим друзьям после того, как весь его день был испорчен эгоистичным придурком.       И вот, он просто ушел с огромным количеством сдерживаемого гнева в душе, оставив после себя все остатки вины или положительных чувств, которые у него остались к Чхве Сану.