***
Сан проснулся с пронзительной болью в голове. Он издал болезненный стон и поднес руку ко лбу. Вот почему он должен был избавиться от своей привычки пить. Когда Сонхва упомянул о его непереносимости алкоголя, он на самом деле не шутил, хотя Сан бесконечно отрицал это — у Сана была серьезная гиперчувствительность к алкоголю, и каждый раз, когда он употреблял его, его либо тошнило, и он спотыкался в полусне, либо просто терял сознание, в любом случае, выпив ужасная, пронзительная головная боль и, как следствие, желание ничего не предпринимать. Он попытался встать, но не смог и упал обратно. Что за способ начать день! Подумал он про себя, посмотрев вниз и увидев, что его укрывает груда тяжелых одеял и ткани. Сбитый с толку, Сан оттолкнул их пинком ноги и, наконец, выпрямился, вздохнув, прежде чем оглядеть комнату. Все было в полном беспорядке. На столе и на полу перед ним валялись десятки скомканных салфеток. Одежда, в которой он был накануне, все еще висела на диване, нестиранная. У него в замешательстве отвисла челюсть. Что он сделал, чтобы его квартира выглядела так? Он действительно должен был похвалить себя за то, что устроил такой беспорядок, несмотря на то, что в его почти пустой квартире почти не было вещей, с которыми можно было бы что-то сделать. Если быть честным, Сан едва ли имел представление о том, чем занимался последние 24 часа. Все, что он помнил из того, что было, когда он был трезв, это как он напился, но все еще мог ясно мыслить, как возвращался в свою квартиру с Сонхва, который был на грани потери сознания, как он бросил свое слабое тело где-то в своей квартире, а потом… — Что потом? Сан покачал головой, отбрасывая сомнения, пока головная боль не усилилась. В любом случае, это не имело значения. Не то чтобы он совершил что-то настолько ужасное, чтобы ему пришлось скрываться до конца своих дней. На столе стоял стакан с водой, несколько таблеток и крошечная записка. Приятно знать, что Сонхва оправился от похмелья, учитывая, что Сонхва справился с похмельем, раз уж он нашел время сделать это для него. Он наклонился вперед и взял записку, читая ее. «Возьми себя в руки, парень. НЕ ОЧЕНЬ ИСКРЕННЕ…» — было написано крупным, уродливым почерком черной шариковой ручкой, и половина слов была размыта каплями воды. Сан усмехнулся. Сонхва действительно никогда не мог быть вежливым в любых ситуациях, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он проглотил таблетку и запил ее глотком воды из стакана, прежде чем поставить его на стол и облегченно вздохнуть. было действительно приятно иметь в своем организме жидкость, которая не была алкогольной. Он взял свой телефон и удивленно поднял брови, когда посмотрел на время. Было почти 3 часа ночи — сколько же его точно не было дома? В его уведомлениях значилось 13 пропущенных звонков от Сонхвы и 2 от его менеджера. Предполагая, что Сонхва не спит в такое время, учитывая его привычки спать по-совиному и склонность не ложиться спать из-за нездорового ежедневного потребления кофеина, Сан решил позвонить ему. И, конечно же, Сонхва ответил. — Привет, чувак! — съязвил Сонхва на другом конце провода, и Сан почти физически ощутил его беспокойство, вызванное кофеином. — как ты себя чувствуешь? Я как раз собирался тебе позвонить. — Да, я думаю, что из-за 13 пропущенных звонков твое сообщение дошло, — парировал Сан, слабо усмехаясь. — Чем занимаешься? — Учусь. Как у тебя с похмельем? Когда Сонхва сказал «учусь», на самом деле он имел в виду свою внезапную одержимость книгами по психологии каждый раз, когда в его организм попадал кофеин. Он засиживался допоздна с налитыми кровью глазами, внимательно читая книги — которые он часто просил Сана достать для него из библиотеки рядом с его старым домом — о таких странных вещах, как манипулирование сознанием и язык тела. И Сан всегда находил эту его привычку странной, но, эй, у каждого свои странные привычки, верно? Кроме Сана, конечно. По его мнению, даже самые необычные поступки, которые он совершает, могут быть оправданы, потому что, ну, в общем, он — Чхве Сан. — Отлично. спасибо за лекарства, пап. — Пошутил он, скрывая за этим небольшую толику благодарности. — Я скоро снова лягу спать, тебе тоже стоит попробовать. — Да, сразу после того, как я закончу с этой книгой, но подожди. Что ты говорил о лекарствах? Сан снова усмехнулся: — Я понимаю, чувак. Тебе не нужно скрывать свою любовь и заботу обо мне. Сонхва что-то промычал на другом конце провода, явно сосредоточившись на чем угодно, только не на их телефонном разговоре. — Да, но я вышел из твоей квартиры сразу после того, как проснулся. Прости, что не смог остаться и позаботиться о тебе. Я ничего не смыслю в лекарствах. Странно. Сан нахмурил брови. — Но они явно были… Неважно, — сказал он, обрывая себя на полуслове. — Я поговорю с тобой позже днем. Тащи свою задницу в постель, чувак. Это дерьмо вредно для здоровья. — И это говорит человек, которому нравится напиваться в стельку, даже если это серьезно сказывается на его здоровье. — Сонхва рассмеялся над собственной шуткой, и после небольшой ссоры Сан, наконец, повесил трубку и откинулся на спинку дивана, уставившись на выключенный потолочный светильник. Теперь он остался наедине со своими мыслями и решил вспомнить события тех часов, которые не мог вспомнить. Никто не мог проникнуть в его квартиру. Нет, конечно, нет. Все было на своих местах, за исключением места, где он сидел. И ничего не пропало. Он поднял листок бумаги, который выглядывал из-под всех одеял, еще больше озадаченный. Это было уведомление о тупиках или что-то в этом роде. Сан не помнил, чтобы видел его раньше… Он наклонился вперед, все еще держа в руках бумагу, погруженный в свои мысли. Сразу после того, как он добрался до своей квартиры, он явно оставил Сонхва на диване или где-то еще. После этого он ничего не помнил, так что, вероятно, потерял сознание. он же не мог так долго быть без сознания, верно? Если он заставил себя встать, то, очевидно, открыл дверь… Но кому именно? он снова взял в руки записку и перечитал написанное. Он пристально уставился на размытые чернила на бумаге, с любопытством сдвинув брови. Теперь, когда он взглянул на нее, она тоже была слишком уродливой, чтобы принадлежать Сонхва. Он застонал. Легкое похмелье, все еще дававшее о себе знать, не помогало, а головная боль затуманивала зрение каждый раз, когда он думал о чем-то сверх того, что позволяло похмелье. Раздраженный, он прищурился, чтобы сфокусироваться, и поднес записку поближе к своим сухим глазам. — «ТВОЙ РАЗДРАЖЕННЫЙ СОСЕД», — было написано жирными гигантскими буквами. — «возьми себя в руки, парень, не так уж искренне твой раздраженный сосед…» — пробормотал Сан себе под нос, все еще погруженный в свои мысли, за мгновение до того, как в его голове возникло лицо — то самое, которому он открыл дверь, когда ему удалось на мгновение снять действие водки. Тот парень с хвостиком, чье имя он никак не мог вспомнить.***
Чхве Сан был, мягко говоря, унижен. Тот факт, что его сосед, который до этого неоднократно видел Сана только в спокойном виде, теперь увидел его в еще худшем, растрепанном и пьяном виде, вызвал у Сана чувство неловкости, которое он не мог объяснить. Сан никогда не показывал свою неприглядную сторону людям, которых считал просто знакомыми, и в данном случае его сосед был его антифанатом. Он явно недолюбливал Сана настолько, что, если его назвать антифанатом, это, вероятно, вызвало бы у него отвращение. Если быть точным, он был ненавистником. Сан получил много ударов по своему самолюбию во время этого испытания, и это беспокоило его. В качестве неудачного решения Сан провел весь остаток дня дома, чтобы избежать любых контактов с внешним миром, на случай, если он снова столкнется со своим соседом. Это его тоже беспокоило. Почему из всех людей в комплексе и здании этот человек был единственным, с кем он постоянно сталкивался? Через 2 дня после инцидента чувство унижения и неловкости Сана несколько поутихло, когда он понял, что парень даже не из его круга, чтобы так сильно на него влиять. Чхве Сан был знаменитостью, а его сосед — обычным человеком. Он решил, что может встретиться с ним лицом к лицу, не съеживаясь внутренне. — Ладно, я закончил. Пошли, — крикнул Сонхва, отвлекая Сана от его мыслей. Сан встал и взял со стола свою маску. Эти двое решили совершить вечернюю пробежку, чтобы привести себя в порядок после того, как каждый день проводили в случайных барах дальше по улице. Сан потянулся за своей черной кепкой, но остановился как вкопанный. В его памяти всплыли яркие воспоминания о том, как сосед придирался к нему за плохую маскировку. Вместо этого он потянулся за серой кепкой. Это была не самая лучшая маскировка, но, может быть, так было бы лучше, верно? — Почему ты так долго был в ванной? — Я чуть не заснул прямо здесь, — прокомментировал Сан, на что Сонхва игриво ответил: — Дрочил на твои фотографии, виноват. Сан пнул его по голени, и Сонхва издал — «ой», прежде чем у пары начались приступы смеха, и они вышли из квартиры. Было почти 7 часов вечера буднего дня, и парк был почти пуст, за исключением скейтеров и пар, которые тоже вышли на пробежку. На улице тоже было прохладно, поэтому Сан ускорил шаг, чтобы согреться. — Подожди меня, придурок! — Закричал Сонхва, подбегая к нему сзади и хватая за плечо. — Ты уже запыхался? Сан фыркнул. Капли пота уже начали стекать по прядям его темных волос. — Вот почему тебе стоит отложить книги в сторону и, черт возьми, немного поспать. Еще даже не прошло, — он сделал паузу, посмотрев на свои цифровые часы, прежде чем продолжить, — 10 минут. Да ладно, чувак. Сонхва, который выглядел так, словно вот-вот растает на земле, споткнулся о ноги Сана. — Я не могу, я не могу, — выдохнул он, отчаянно хватая ртом воздух. Сан остановился, уперев руки в бока и прищелкнув языком. — Отлично, — простонал он, оглядываясь по сторонам. — Подожди здесь несколько минут. Я пойду и принесу нам что-нибудь выпить и поесть, — сказал он, подводя измученного Сонхва к ближайшей скамейке и оставляя его там, прежде чем побежать к небольшим магазинчикам напротив парка. Сан поправил поля своей кепки, стараясь опустить их пониже, чтобы не привлекать внимания людей впереди. Но среди голосов он услышал один, который показался ему знакомым, и не смог удержаться, чтобы не поднять взгляд. Там, примерно в 7 метрах впереди, стоял его сосед, болтая и смеясь с группой из четырех мужчин, выходивших из круглосуточного магазина. Сан придвинулся ближе и прищурился, желая рассмотреть получше, бог знает по какой причине. Он заметил, что в некогда черных волосах его соседа теперь появились светлые пряди, и каким-то образом ему это удалось. Он сильно вспотел, был одет в серую футболку и черные спортивные штаны. В левой руке он держал крошечную бутылочку бананового молока, а в другой — пластиковый пакет. Сан, который остановился, чтобы посмотреть на него, рассеянно заметил, что идет по стопам своего соседа, направляясь к тому, что, по-видимому, было студией, вместе с другими парнями. Только когда он оказался в здании, до Сана дошло, и он остановился как вкопанный. Что именно он делал? Знаменитость, которая ходит за своим соседом по пятам, спустя 2 дня после того, как потеряла сознание у него на глазах. Когда он начал так мало заботиться о своей репутации? Возможно, он настолько привык к своей прежней жизни, что внезапные перемены, связанные с переездом из дома в квартиру, затуманили его разум. Или, может быть, из-за того, что он был слишком занят, откладывая свой график из-за лени, он обнаружил, что делает то, чего обычно никогда бы не сделал ни в одной вселенной. Звуки невыносимо громкой, приглушенной музыки привели Сана в чувство. Вздрогнув, он посмотрел вперед, на лестницу здания, откуда доносился шум, немного огляделся и осторожно стал подниматься по лестнице. Шум становился все громче и отчетливее, пока Сан наконец не встал. Занятые люди, одетые, как предположил Сан, в спортивную одежду, ходили взад и вперед, слишком сосредоточенные на других вещах, чтобы замечать Сана. Он натянул маску чуть выше на лицо, испытывая дискомфорт, и прошел дальше, но наткнулся только на стеклянную дверь. И, конечно же, он был там вместе с семью другими парнями, в которых Сан узнал недавно дебютировавшую айдол-группу. Радужные волосы были красноречивым признаком, а его сосед с черными и светлыми волосами сильно выделялся на фоне остальных. Сан смотрел на него с неосознанным любопытством, сосредоточенно следя за каждым шагом, поступью этого человека. Его футболка промокла от пота, а пряди волос прилипли ко лбу. Еще больше капель пота скатилось по его шее, но он не выглядел уставшим и, похоже, не собирался останавливаться в ближайшее время. на самом деле, казалось, что он наслаждался происходящим. Значит, он был хореографом, да? Сан едва ли осознавал, сколько времени он провел, стоя на этом самом месте. Миллионы мыслей занимали его разум, и в каждой из них, словно предупреждающий знак, мелькало лицо его соседа. Он не мог не задаться вопросом, почему человек, который утверждал, что так сильно ненавидит его, все же предложил ему помощь, даже когда его об этом не просили. И улыбка на его лице, которую Сан никогда раньше не видел, вызвала у него необъяснимое волнение. — Извините, — произнес кто-то из присутствующих, когда они толкнули стеклянную дверь и поспешили внутрь, выведя Сана из оцепенения. Он покачал головой, отступил назад, удивляясь: — Какого черта ты делаешь, Чхве Сан? Он сбежал вниз по лестнице, стараясь не обращать внимания на мысли и образы, которые туманили его разум. Какой бы ни была причина, или даже если бы ее не было вовсе, одно было ясно наверняка. В Чхве Сане росло опасное любопытство к человеку, живущему по соседству.