MY ACTOR

      Уён снова моргнул.       Что это был за кошмар?       Излишне говорить, что Уён многое чувствовал впервые за долгое время. Замешательство, отвращение, шок, жажду убийства… — Чхве Сан? — это было все, что Уён смог произнести, не задумываясь. Сан приподнял брови, услышав это. Он сменил позу, глядя на Уёна другими глазами — как будто это его забавляло.       Невероятно известный актер и телеведущий, который с самого начала своей карьеры сумел привлечь к себе внимание немалого количества газетных заголовков, стоял там, прямо перед Уёном — почти обнаженный.       Однако, ни один из них, казалось, не был обеспокоен тем, что случилось с полотенцем. Уён был занят размышлениями о том, как именно он оказался в такой ситуации, разинув рот и не сводя глаз с Сана. А Чхве Сан уставился на него в ответ, нахмурив брови. Он облизнул губы и скрестил руки на груди после того, как прошло довольно много времени, а они просто стояли и смотрели друг на друга. — …что ты здесь делаешь? — Уён снова заговорил, немного придя в себя и, очевидно, раздраженный молчанием Сана. В Сане произошла еще одна перемена, — выражение его лица становилось все труднее читать. — Думаю, это я должен спросить тебя, — сказал он, приподняв брови, прежде чем поднять указательный палец и направить его на Уёна, — ты тот, кто находится в моей квартире.       Уён усмехнулся, на мгновение отведя взгляд, чтобы посмеяться над дерзостью мальчика-подростка, стоявшего перед ним. — прости, твоя квартира? — начал он, делая шаг вперед и скрещивая руки на груди. — Ха, я, должно быть, сплю прямо сейчас.       Чхве Сану хватило наглости ухмыльнуться. — Почему? — спросил он, давая понять, что настала его очередь сделать еще один шаг навстречу друг другу. — Я часто появляюсь в твоих снах? Он издал дерзкий смешок, глядя на себя сверху вниз и показывая на полотенце. — Вот так?       Уён уставился на эти блестящие, мокрые после душа мышцы пресса и чуть не ухмыльнулся при мысли о том, чтобы проткнуть их мечом. Чхве Сан только посмотрел на него с глупой, язвительной и самодовольной ухмылкой на лице. — Не-а, это был бы настоящий кошмар, — съязвил Уён, придумав худший ответ из всех возможных: — Не все, блять, на тебе помешаны, братан. Вытащи голову из задницы и скажи мне, что ты делаешь в моей чертовой квартире.       Это, конечно, убрало улыбку с лица Сана. Он вернулся к своей первоначальной беспечности и посмотрел на Уёна так, словно тот был пустой тратой времени. — Теперь я живу здесь, братан. И буду жить следующие 3 месяца.       Отлично.              Уён действительно не знал, что плохого он совершил в этой жизни, чтобы заслужить подобную ситуацию. От мысли о том, что следующие 90 или около того дней ему придется иметь дело с самым нелюбимым человеком на планете, что неизбежно из-за того, что они живут друг напротив друга, у Уёна заболела голова. Он потер виски, снова поднимая взгляд на Чхве Сана.       Вот оно. То самое выражение на лице Сана, которое он ненавидел — выражение, которое он делал, как будто он был лучше, чем все остальные вокруг него. Уён был убежден, что этот человек еще меньше похож на человека, чем он сам. Прежде чем он успел открыть рот, чтобы сказать что-нибудь оскорбительное, Чхве Сан остановил его. — Ты не собираешься уходить? он приподнял бровь, ожидая, вероятно, что Уён поймет намек.       Бросив на него последний взгляд, Уён воспринял это как сигнал к уходу. Он решил, что поговорит с хозяйкой на следующее утро. Он вошел в свою квартиру, думая о чем-то другом. Осознание этого по—настоящему пришло к нему, только когда он откинулся на спинку бежевого дивана — один из самых известных актеров в своей стране, тот, кто появлялся почти каждый раз, когда Уён открывал свои социальные сети или включал телевизор, или даже когда он выходил на прогулку и находил чудовищное лицо Чхве Сана на рекламных щитах, или о его показах в любимом магазине спортивной одежды Уёна, представителем которого Сан по счастливой случайности оказался, — он жил прямо напротив него.       Сердце Уёна бешено колотилось, но он не знал почему. Он проигнорировал это и тупо уставился в землю. Если бы это была какая-нибудь другая знаменитость, которую Уён втайне недолюбливал, он бы наверняка попросил у нее автограф, изобразил из себя фаната и все такое. Но не Чхве Сан. Определенно не Чхве Сан. Он не собирался опускаться так низко и вредить собственному эго, особенно после того инцидента.       Уён был взволнован, и на то были веские причины. Во-первых, видеть раздражающее лицо Чхве Сана в Интернете и на экране было достаточно неприятно. Теперь ему приходилось сталкиваться с ним, по крайней мере, раз в день. Благодаря тому, что он был настоящим домоседом, у него на самом деле не было особых причин выходить из дома, и он мог попросить своего маленького раба Ёсана также побегать за него по поручениям. — Ёсан! — закричал Уён со своего места, не желая вставать и двигаться. этого трехминутного общения было достаточно, чтобы вымотать его на несколько дней. Ёсан издал шум из кухни Уёна, за что тот закатил глаза. — я думал, ты спишь, не важно. Просто хотел сказать, чтобы ты больше не жил в другой квартире, какой-то тупой, безнадежный придурок переехал туда сегодня вечером, пока нас не было. Я думаю, это то, что мисс. Ким пыталась мне сказать, — он закрыл лицо руками, раздраженный и опустошенный.       Услышав это, Ёсан поспешил в гостиную. — Правда? Кто это? Она горячая штучка… — Нет, он не … — Уён быстро оборвал его. — Держись от него подальше любой ценой. И постарайся с ним не столкнуться. Ёсан рассмеялся, передавая банку содовой Уёну, который сидел рядом с ним. — Это не в моей власти, Уёна. Но подожди, — он выпрямился, и выражение его лица внезапно стало серьезным. — А как насчет твоих вещей?       Его вещи. Уён поднял глаза, на мгновение замер, а затем снова застонал. Жизнь действительно шла не так, как он хотел. Прошло совсем немного времени, а Чхве Сан уже изменил его образ жизни. — О, черт возьми, только не говори мне, что мне нужно возвращаться туда и делать это снова. — Я могу сходить за ними для тебя, если хочешь.       Уён уже собирался принять предложение, энергично кивнув, но потом понял, что Ёсан был большим поклонником Чхве Сана и, по сути, всего, что было в моде. — Нет! — остановил он его, толкнув обратно на пол, прежде чем тот смог встать. Он очень, очень не хотел не хотел иметь дело с Ёсаном, который приходил чаще, чем обычно, и был более несносным, чем обычно, хотя он был его единственной связью с внешним миром. Он вздохнул, его голова разболелась немного сильнее. — Послушай, ты останешься здесь. Я просто пойду и сам во всем разберусь. Ёсан смотрел в спину уходящему Уёну. — Ты идешь к нему, когда уже так поздно и он, наверное, спит? — Меня это совершенно не волнует. — Заметил Уён. Совершенно очевидно, что обычно он не беспокоился о том, чтобы доставлять неприятности другим, и такие звезды, как Чхве Сан, не были исключением из этого правила. Кроме того, зачем ему заставлять себя видеть это лицо на следующее утро? Он мог бы просто покончить с насущными проблемами этой же ночью и никогда больше не иметь с ним дела.       С большой неохотой Уён позвонил в дверь. Он неловко шмыгнул носом, глядя куда угодно, только не на дверь. После невыносимо долгого ожидания Уён снова потянулся к звонку, но дверь перед ним открылась прежде, чем он успел нажать на нее еще раз. Слава богу, на этот раз на Чхве Сане действительно было что-то надето. Уён уставился на свои спортивные штаны. На них был знакомый логотип компании, конкурирующей с брендом, представителем которого он был. Он прищурился, тихо усмехаясь про себя. Какой сноб.       Затем Уён снова посмотрел на него, отметив его сонную позу и выражение лица с тяжелыми веками. Он мысленно похвалил себя за то, что, вероятно, успешно нарушил сон Сана. Уён всегда был человеком типа «живи и давай жить другим», даже когда дело касалось людей, которые ему не нравились, но что-то в том, что он действовал Сану на нервы, делало его счастливым. — Что тебе нужно? — Наконец, он заговорил хриплым и вялым голосом, пытаясь скрыть свое волнение от того, что его разбудили. Но Уён видел его насквозь, как будто тот был сделан из стекла. — Мои вещи, — ответил Уён, осматривая пространство позади себя, прежде чем войти, совершенно забыв о концепции приватности. — Эй, эй, эй, — начал Сан, закрывая за собой дверь и вставая на пути отчаявшегося Уёна, который бродил по его квартире так, словно она принадлежала ему. — Что, по-твоему, ты делаешь?       Уён только уставился на него, моргнув один раз, прежде чем проигнорировать это и пройти мимо. У него не было времени на это дерьмо, а светская беседа только без необходимости продлилась бы минуту или две. Он направился в спальню, где надежно хранил всю свою одежду и обувь, а также пуховые одеяла на кровати, которую он постелил для Есана, конечно, от скуки, а не из любви; Только чтобы обнаружить, что все это исчезло. Он повернулся к Сану, чувствуя, что начинает злиться. — Где, черт возьми, мои вещи?       Сан стоял в дверном проеме, прислонившись к нему и скрестив руки на груди. Затем его взгляд переместился в угол комнаты, указывая на три огромных пластиковых пакета, лежащих там. — Ты вовремя, парень, я собирался выбросить их утром. Не благодари, хотя стояло бы. Он усмехнулся, отчего Уёну захотелось врезать ему по горлу. Серьезно, у этого человека, должно быть, не все в порядке с головой… Уён невозмутимо посмотрел на него, коротко фыркнув, прежде чем отправиться за пакетами. — Почему я должен благодарить тебя, когда ты буквально только что сказал, что выбросишь мои вещи? — В свою защиту могу сказать, что я думал, что предыдущий жилец оставил здесь свои вещи или что-то в этом роде, поэтому я собирался их выбросить. Любой бы так подумал, знаешь ли, — заявил Сан, высказав очень вескую мысль, с которой Уён не согласился. — Ты действительно собираешься тащить этот тяжелый груз в одиночку? Спросил он, забавляясь при виде того, как Уён пытается поднять сумки.       Уён быстро отклонил скромную просьбу подошедшего к нему парня. — Я могу сделать это сам, спасибо за заботу, — прошипел он, в сотый раз за день бросив на Сана неодобрительный взгляд, прежде чем «с легкостью» поднять все это двумя руками. Чхве Сан просто смотрел на него, скрестив руки на груди, медленно кивая со странным блеском в глазах. — Я никогда не предлагал свою помощь. Какого хрена? — А теперь, пожалуйста, уйди с дороги, — он проигнорировал это заявление и пробормотал что-то себе под нос, проходя мимо Сана и быстро направляясь к двери, изо всех сил стараясь держаться на ногах и молясь, чтобы ноги не подкосились из-за тяжести, которую он нес, потому что иначе… Он просто поставит себя в неловкое положение перед своим самым большим односторонним соперником и который навсегда одержал бы верх. — Спокойной ночи! — крикнул Сан ему вслед, когда он выходил, и Уён даже не потрудился обернуться. Он просто закрыл за собой дверь, юркнул в свою квартиру и рухнул на пол, бросив все сумки рядом с собой.       Жизнь вот-вот должна была стать по-настоящему дерьмовой.

***

      Если бы взглядом можно было убивать, Чон Уён похоронил бы госпожу Ким, а также все те жизни, которые у нее остались. — Почему вы мне не сказали?! — Закричал он, заставив даму вздрогнуть, пока она не вспомнила о нем и о своем положении.       Было воскресное утро, и Уён уже был раздражен, несмотря на то, что было 8 утра. Он должен был поблагодарить Сана за то, что тот так вымотал его, что ему каким-то образом удалось поспать 8 часов подряд. Теперь он сидел сидел на ступеньках рядом с госпожой Ким, пытаясь свалить на нее вину за вчерашние события. — Эй, не кричи на меня так! — ответила она, защищаясь. — Я твой арендодатель, а не наоборот. И, кроме того, я пыталась сказать тебе вчера, но ты был слишком занят, перебивая меня. — Этого напоминания было достаточно, чтобы успокоить Уёна, но он все равно был раздражен. Для человека, который большую часть времени казался таким пассивным, Уён стал более раздражительным и вспыльчивым. Он не знал, было ли это из-за его плохого режима сна или в этом был виноват кто-то конкретно.       Он вздохнул, легко сдаваясь, зная, что винить в этом некого, кроме себя, и это раздражало. Чон Уён ненавидел брать вину на себя, особенно когда он этого заслуживал. Черт возьми, сегодня все действовало Уёну на нервы. Сидевшая рядом с ним мисс Ким была занята нанесением помады сомнительного оттенка. Только тогда Уён заметил, что она более нарядна и презентабельна, чем обычно.       Уён странно посмотрел на нее. Она смущенно нахмурила брови. — Что? — прорычала она, прежде чем снова повернуться к своему компактному зеркальцу. — Вы куда-то собираетесь? Спросил Уён, которому было любопытно, почему она решила надеть дорогое черное платье, модный маленький берет и черные с золотом туфли на высоком каблуке.       Она прочистила горло. — Свидание… — сказала она, глядя куда угодно, только не на Уёна. — А что, я странно выгляжу? — Нет, — покачал головой Уён. — Вы выглядите симпатично. В свои 43 года вы привлекаете больше людей, чем большинство. — Она фыркнула на это, покачав головой. Хотя это было правдой. Когда Уён впервые встретил эту даму, он предположил, что ей около тридцати или что-то в этом роде. Он улыбнулся ей, поджав губы, прежде чем снова уставиться в пол. — Как актер оказался в такой квартире? Он, кажется, достаточно состоятелен, чтобы позволить себе еще один собственный дом. Он пытается выглядеть скромным ради рекламы? Если это так, то вы могли бы пригласить знаменитость, которая была бы хоть немного более сносной, чем этот кусок дерьма… — Его менеджер… мой друг. Он попросил меня оказать ему эту услугу, и я также получаю за это немного денег, так что я не возражаю. Она усмехнулась. Конечно, она делала это ради денег. — Он сказал, что в квартире у Сана будет больше уединения, чем у него дома или где-либо еще, потому что так его поклонникам и репортерам будет нелегко его найти.       Уён усмехнулся. — Вы же знаете, что это чушь собачья, да? В конце концов, это квартира. Здесь живут десятки людей. Если кто-нибудь из них узнает его — а они, очевидно, узнают, — то для него игра практически окончена. Какому безмозглому идиоту пришла в голову эта идея и он решил, что это умный ход?       Это было разумное замечание, потому что на самом деле оно не имело смысла, как ни посмотри. С его известностью и статусом Чхве Сану нечего было делать в этом жилом комплексе. Его опознали бы в ту же секунду, как он вышел на улицу. — У меня был тот же вопрос, — ответила мисс Ким. — Я действительно не знаю, что они задумали, но его менеджер специально попросил меня помочь сохранить его личность, пока он не уйдет. — Она пожала плечами с довольным выражением на лице: — Не знаю, как я это сделаю, когда его лицо будет повсюду, куда бы я ни пошла. Сомневаюсь, что он сможет продержаться и неделю, не попавшись. — Но все в порядке, пока я зарабатываю деньги. Она похлопала Уёна по плечу: — И, как его сосед, я надеюсь, что ты окажешь мне услугу и поможешь Сану, если он попросит —. — Нет. Неа. Никогда. Даже за миллион долларов, — он отверг ее так же быстро, как только слова слетели с ее губ, встал и непреклонно скрестил руки на груди. — Как вы вообще можете просить меня о подобном одолжении? — Попробовать не помешает, — сказала она, вставая и отряхивая пыль с платья. — В любом случае, мы мало что можем для него сделать. Будем надеяться, что все пройдет гладко.       Уён знал, что единственная причина, по которой она вообще беспокоилась, были деньги. вот почему она ему нравилась, в первую очередь. С самого начала она всегда была сосредоточена на одном и том же, и в некотором смысле это было достойно восхищения в глазах Уёна. Её любовь к деньгам косвенно удерживала ее от вмешательства в личную жизнь Уёна, и ему это нравилось. Так же, как и в этой ситуации, она не стала подвергать сомнению неприязнь Уёна к знаменитости, которую он даже не знал лично, и не ставила его в неудобные ситуации, например, не помогала ему, когда он в этом нуждался. — В любом случае, мне нужно идти на свидание, — она помахала Уёну в необычайно элегантной манере, пытаясь войти в образ. — Пока!       Уён моргнул, прежде чем пробормотать короткое «до свидания» и направился обратно в здание, вверх по лестнице. Он волочил ноги за собой, чувствуя неудовлетворенность. Его единственной целью в том разговоре было уговорить Чхве Сана съехать или, по крайней мере, заставить мисс Ким позволить ему переехать в другую квартиру в комплексе, потому что добиться, чтобы его выгнали, не получится. Уён сам не знал, зачем он это делает.       Чхве Сан был просто знаменитостью, которую он недолюбливал. Личное общение с ним не должно было так раздражать и приводить в бешенство, как это было, потому что он даже не знал его лично. Он был всего лишь актером, а Уён был его антифанатом. Уёну придется напоминать себе об этом факте, чтобы он мог вернуться к своей жизни без вмешательства третьей стороны.       Кстати, о дьяволе, подумал Уён, когда заметил того же человека, который поставил его в трудное положение менее чем за 24 часа после встречи с ним. Он выходил из своей квартиры, одетый в серую толстовку с капюшоном, черные спортивные штаны, маску и кепку — вероятно, чтобы скрыть свою личность. — Знаешь, люди обратят на тебя внимание, — не смог удержаться Уён, хотя всего минуту назад он торжественно поклялся себе, что будет держаться подальше от Чхве Сана, насколько это возможно.       Сан поправил поля кепки и скрестил руки на груди, как делал всегда. — Я буду осторожен, — ответил он. — Спасибо за беспокойство. Закончил он тихим смешком. Насколько важным этот парень себя считал? — Беспокойство… — Пробормотал Уён себе под нос, прежде чем бросить на него последний взгляд и повернуться, чтобы отпереть свою квартиру. Тем временем Сан прислонился к стене рядом со своей квартирой, продолжая смотреть в спину Уёну. Если бы это было вчера, Уён, вероятно, выцарапал бы себе глаза, а затем опроверг бы все и обрушил на Сана невыносимое количество оскорблений и проклятий только за то, что он использовал это слово. Но он пообещал, что больше не будет с ним связываться; драки и споры — это тоже участие. — Подожди. — Сан остановил Уёна, когда тот уже собирался закрыть за собой дверь. Уён в замешательстве уставился на него. Что теперь? Сан опустил маску и снял кепку, открывая взъерошенные черные волосы и самодовольное лицо. Прежде чем заговорить, он странно посмотрел на Уёна, заставив того забеспокоиться о том, что должно было произойти. — Я рискну предположить, что вы готовы помочь мне из-за беспокойства. У вас есть молоко?       Что теперь?       Уён на мгновение остолбенел. Это было видно по его лицу. Сан посмотрел на него, приподняв брови, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он на самом деле просил. — О, молоко? Да.       А затем они оба посмотрели друг на друга. Уён даже не сдвинулся со своего места. Сан посмотрел на него так, словно чего-то ждал. Что это было?       Осознание этого во второй раз обрушилось на Чон Уёна, словно тонна кирпичей. — Ах, — сказал он, смущенный до безумия. — Подожди здесь. Он быстро прошел на кухню, мысленно коря себя за это ужасное взаимодействие. Господи, это была всего лишь их вторая встреча, а Уён уже дважды унизил себя. Может быть, именно поэтому он не подумал, прежде чем помочь ему. Что еще он мог сделать? Посмотрел на него как идиот и закрыл дверь? Нет, спасибо. По крайней мере, он избавил себя от еще одного неловкого момента.       Он сунул пакет молока в руки Сана. — Держи, — пробормотал он. — с этого момента я не собираюсь разыгрывать из себя дружелюбного соседа, так что не жди от меня одолжений. Я дал тебе молоко только потому, что у него все равно скоро должен был закончиться срок годности. О, и у меня непереносимость лактозы, поэтому я пью только соевое молоко. Бери все, что сможешь, — пробормотал Уён, чувствуя, что ему становится не по себе от необходимости объясняться с Саном, который просто смотрел на него с веселым выражением лица. Уён встретился с ним взглядом, когда тот закончил, и неловко почесал затылок.       Чхве Сан мгновение смотрел на него такими же любопытными, искрящимися глазами, как и вчера. Затем он рассмеялся. На его лице появились ямочки, а в груди заурчало. — Спасибо… — начал он, вопросительно глядя на Уёна. — Уён. — Уён, — кивнул Сан, — я твой должник.       Ты действительно не обязан. До свидания, — сказал Уён, изо всех сил стараясь казаться равнодушным, но его отношение говорило об обратном. Он закрыл дверь, мгновение смотрел на нее, а затем направился прямиком к своей кровати и рухнул на нее лицом, издавая приглушенные одеялом крики.       Он ненавидел лицо Чхве Сана, его глупую улыбку, то, как его имя слетало с языка, и то, как он всегда смотрел на него своими удивленными глазами, как будто смущение Уёна было для него источником развлечения.       Как он вообще собирался пережить эти следующие три месяца?