Я так хочу быть с тобой!
Я хочу быть с тобой!
И я буду с тобой…
«Я хочу быть с тобой»
Nautilus Pompilius
Ночь холодными потоками ветра ревела за окном, стучась в едва закрывающиеся ставни дома. Тьма сгущалась все больше, скрывая последние очертания костлявых деревьев. Люциус молча смотрел в окно, не надеясь хоть что-то рассмотреть. Ему это и не нужно было. Он скучал. Скучал по дому, по родной стране и по улыбке невесты. Хоть и расстались они плохо. Он помнил блестящие на щеках слёзы обиды и горечи от понимания того, что Люциуса может в любой момент не стать. Это же не поход в ресторан, а война. — А если… Боже, — она закрывает личико ладонью. Такой тонкой и нежной. Она сама кажется хрупкой до того, что порой Малфой боялся даже смотреть на Нарциссу. Молодой человек смотрит на невесту, не решаясь подойти. Вдруг это сделает хуже? Он просто стоит и смотрит, поджав губы. — Я обещаю тебе- — Нет! Нет, Люциус, ты не можешь ничего обещать! Ты идёшь на расстрел, Люциус! Боже… Малфой всё же тянет руку, чтобы дотронуться до плеча девушки, но та резко отстраняется, словно со страхом. Молодой человек вновь заводит руку за спину. — Я так больше не могу! Не могу! Ты обещал! У носока ботинка останавливается кольцо. Люциус молча смотрит на него пару секунд, сжимая челюсти до желваков и осторожно поднимает, сжимая в кулаке. Тянется к цепочке на шее, расстёгивает замочек и аккуратно нанизая на неё кольцо, надевая цепочку обратно. — Надеюсь, я вновь увижу твою благосклонность, когда вернусь с войны. И Малфой уходит, отрезая прошлое, оставаясь в промёрзлом будущем, едва ли в состоянии согреться. На плечи ложится что-то тёплое. Немец поднимает взгляд. Антон кивает ему, словно понимая о чём тот думал. — Я наладил печку, сейчас потеплее станет. Чай тебя так и ждёт… Эх, ты, фриц, — он садится чуть в стороне, на лавку, вытягивая ноги в кирзачах. — Не грусти, все хорошо будет. Нужно только верить, понимаешь? А без веры сейчас никак, — Долохов вздыхает тяжко, почесывая висок. Люциус смотрит на него так же, как и обычно — сосредоточенно и прямо, разбирая едва-едва интонацию. Русский явно выглядел расстроенным. Он словно постарел лет так на семь, но старался не показывать этого и не верить самому. Малфоя всегда удивляло это — русское терпение и желание жить. У него в стране подобное в людях было очень редким фактором. А сейчас мужчина смотрел на того, кто несёт в себе этот странный внутренний огонь, и дивился всё больше. — Всё… хорошо. — язык заплетался из-за незнания правильного произношения слов, но Люциус производит их по памяти, как запомнил от Тохи. Долохов хмыкает и салютует от виска. — Учишься, фриц. Молодец. Скоро совсем, как соловушка, запоёшь. Похлеще меня будешь болтать, — он подмигивает немцу и устало облокачивается о стену горницы.