Смерти, посмертия

– Ты простишь мне это? Мол пробует своё старое-новое тело. Дряхлые мышцы, худые руки, совсем не тоже самое, что он чувствовал в Силе. Фу. – Прощу тебе что? Кеноби, когда-то генерал Кеноби, а теперь просто старик Бен, прячет глаза. – Всё, что я сделал. – А я должен? – Мол пожимает плечами. Будто бы прощать Кеноби вообще его задача. Оби-Ван крепко в плену своих старческих призраков, вины, сожалений и воспоминаний. У Мола таких нет – его смерть вышибла всю эту дурь из него. При условии, что эти вещи вообще в нём были. Конечно, Мол горел ненавистью к Оби-Вану всю жизнь, но теперь весь вышел. На месте ненависти пепелище, а вместе со смертью пришло смирение, а после неё – равнодушие. Оно затопило душу и подарило ей желанный отдых. Они живут вместе. Ну, как живут – днем латают свои тела и своё жилище. Ночь проводят в кармане живой Силы, который отыскал Бен. Мол раньше любил потрепаться с Оби-Ваном в их короткие встречи, но теперь резко охладел к этому занятию. Ему больше нравится копаться в платах или смотреть в Силу. А Бен наоборот нынче любитель поговорить. – Мое тело долго не продержится. Мол не отвечает и грызёт вяленный хвост вомп-крысы. Не ради насыщения, а ради привычки. Его зубы сточены годами, но всё ещё на что-то да годяться. На них скрипит песок – и это хорошее ощущение, оно возвращает в реальность. – Мол. Приходится поднять глаза. – Поэтому ты нужен мне. – Окей. Зачем Кеноби уговаривает его? Объясняет – зачем? Мол всё обдумал, ему не нужна дополнительная мотивация. Он будет делать то, что скажет Оби-Ван. Если столько стоит покой и равнодушие, то Мол заплатит эту цену, не торгуясь. – Избранный – кто? Спрашивает Мол, потому что ему надоело слушать оправдания и извинения за то, что в них не нуждается. Конечно, в Силе он чувствует Избранного, но и глазами посмотреть любопытно. – Люк… Я покажу тебе чуть позже. – Окей. Галактика слишком паршивое место раз из такого святоши как Бен Кеноби сделала старика с комплексом спасителя. Или этот комплекс у него и раньше был? Мол как-то не задумывался. – Мол, а почему ты согласился? И ничего не попросил взамен? Мол усмехается. Если бы он собирался рассказать, то пришлось бы начинать со времен ситхского ученичества. Но что-то подсказывает ему, что эта тема не лучшая для их бесед. – А я могу ставить условия? Оби-Ван разводит руками: – Если я могу тебе что-то дать – проси. – Ты можешь. Кеноби смотрит вопросительно. Просьба – фу, условие – у Мола рождается легко и непринужденно, как будто он всю жизнь к этому шел. Это желание тайно всегда было в голове, поэтому озвучивать его приятно и просто. – Ты останешься со мной. Здесь и потом, в Силе. Всегда и никуда не денешься – я уже набегался за тобой. – И зачем тебе это? Кеноби не понимает, вообще не понимает. Мол усмехается и морщит нос. Объяснять он не собирается. – Одного моего желания недостаточно? – Достаточно, наверное… Оби-Ван медлит, разглядывает стены. Мол не торопит его – больше спешить им некуда. Если Кеноби откажется, Мол своего решения оставаться не поменяет, потому что причина не в том, что он хочет чего-то от Бена. Мол просто хочет быть здесь, чтобы всё было так, как оно есть. И ещё он решил, что не будет ни перед кем отчитываться или объясняться. Но кое-что можно скрасить его времяпрепровождение дополнительно. Кеноби теперь смотрит на него в упор – разглядывает каждый кусок кожи, пытаясь прожечь взглядом и понять причину. Но в голову Мола не лезет, а мог бы. Разделал бы его мозг как гнилой орех, у Оби-Вана точно был потенциал для этого. – Я не понимаю тебя, но хорошо. Ловушка захлопывается. Он, Мол – лучшая тюрьма для Бена Кеноби и лучшее наказание. Правда, снова инструмент. Мол не мстит, просто живет этим. Особо не рефлексирует, потому что у него перед глазами пример того, что будет, если увлечься раскопками внутри себя. Сойти с ума Мол не хочет, безумие отнимет остатки удовольствия, что он испытывает. Каждый следующий переход из реальности в Живую Силу ощущается всё легче и легче. Первые разы Бен помогал ему, но это было неудобно и почти неприятно, поэтому Мол разбирается со особенностями перехода сам и быстро. В Силе ему нравится – ощущения от собственного тела потрясающие. Он там много двигается просто так, для удовольствия. Вспоминает свою былую мощь. Бен же обычно сидит и смотрит в одну точку. – Давай хоть поговорим? Мол выныривает из своих мыслей. Даже на той стороне Силы Кеноби носит лицо старика Бена – это раздражает. Мол автоматически предпочитает свою лучшую физическую форму, что была до того, как Оби-Ван разрубил его пополам и отправил на Лото Минор. Хорошее было время. – Не могу говорить, когда смотрю на твоё немощное лицо. Оби-Ван усмехается, проводит рукой слева направо – и это больше не старческая усмешка, полная горечи. Из угла на Мола смотрит Оби-Ван Кеноби времён войны – борода больше не седая, а глаза яркие, хоть и за ними, внутри, всё тот же Бен. – Так-то лучше. Спарринг? – А ты именно этого хочешь? Нет, глаза Кеноби всё-таки странные, с поволокой. – А чего мне ещё хотеть? У Мола вечность под рукой и Кеноби для развлечения – что ему может быть надо? Он вполне доволен этим положением вещей. – Ты не повзрослел, – с некоторой грустью констатирует Оби-Ван. – Не постарел, в отличии от тебя, – парирует Мол. – Ты не понимаешь. “Уж лучше так, чем мучаться как ты”, – думает Мол, но вслух не говорит. Смерть подарила ему ещё и концепт умеренности: подколок и грубостей должно быть в меру, тогда они не надоедают и не обесцениваются. Но в один из дней до Мола доходит – не он надел ошейник на Кеноби, а наоборот. Или они надели ошейники друг на друга? Старость и немощь связывает их лучше любых обещаний. Мол хорошо чинит дроидов, Бен ловко управляется бантами. Они вместе едят, хотя это им не то, чтобы надо. Куда бы Мол не пошел – Кеноби рядом, на расстоянии локтя. В Силе они, наверное, выглядят комично. Два оставшихся зуба во рту трупа почившей Республики – никак не сгниют окончательно. Сдохший джедай и убитый ситх, тот ещё дуэт. Оби-Ван скрывает существование Мола под своим ментальным щитом. Охраняет его, себя и Люка, скрывает от Сидиуса. Про Сидиуса Мол особо не думает, ненависть к бывшему учителю мутирует в презрение. Презрение, что всё наследие пошло псу под хвост ради амбиций одной особи. Ведь текущая Империя – это лишь карикатура на Ситхскую. Бену Мол об этом, конечно, не скажет. – Мол, расскажи, что ситхи говорят про, например, секс? – Секс? А что такое особенно надо про него говорить? Чуть подумав, Мол добавляет: – Не помню конкретных указаний. Мне было не до этого. Оби-Ван смотрит на него как-то странно. И снова пытается прорваться через панцирь равнодушия, который построил вокруг себя Мол. Способ дурацкий, хоть логика тут есть: секс – страсти – Темная Сторона. Только Тёмная Сторона Мола другая. Она – отчаяние, боль и страх. И никакого секса. Оби-Ван продолжает: – Орден не запрещал его. Но запрещал привязанности. Странно, скажи? Мол пожимает плечами. Что ему знать про Орден джедаев? Вот что он может рассказать такое Оби-Вану интересное про секс? Мол большую часть жизни провел без той половины тела, которой это требуется. И Бен тут донжуан с чередой любовниц, не Мол. Взять вот, например, Сатин Криз… Но эти воспоминания ранят почему-то и самого Мола. – А привязанность? – Мне. Было. Не. До того, – медленно повторяет Мол. – Любовь? Бен зря упорствует, Молу категорически нечего рассказывать на эти темы. Он только скалится в ответ: – Это всё ваши джедайские штучки. Но Сидиус и правда не давал никаких инструкций ни про любовь, ни про секс. Учитель бил и пытал его, тренировал его волю и выжигал любой намёк на осмысление этого процесса. Мол осознал это многими годами позже, будучи уже практически стариком. Сидиус пытался уничтожить личность ученика и преуспел, так что от Мола осталась в лучшем случае половина. Поэтому теперь эпизод с рассечением воспринимается очень просто: Кеноби тогда лишь привёл его внешнюю конституцию в соответствие с внутренней. – Мы больные, Мол. Мы все, что джедаи, что ситхи. Мы запрещаем личность по кускам – и пока кто бы из нас не правил Галактикой, она обречена. Молу всё равно, он же не собирается никем править. Хотя мысль о том, что ситхи, что джедаи во главе Галактики не справляются, он всё-таки допускает.