Смерти, посмертия

Все эти люди давно мертвы и никогда не доплывали до обетованной земли. (с)

– Пусть отплатит за нас. Мол произносит эти слова, но сам совсем не понимает, что они значат. Какая-то бессмыслица. Он лежит на полу в полутемной комнате. Место ему не знакомо, эти обшарпанные стены Мол не видел ни разу в жизни, он может ручаться. В жизни? Окна закрыты желто-грязными пластиковыми панелями, в трещины которых светит зеленоватый свет, не похожий ни на одну из звёзд, которые Мол когда-либо видел. В лучах этого света кружатся частички пыли, оседая на замызганный пол. Мол, поеживаясь, садится, обнимая себя за плечи. Он делал так давным-давно, на Мустафаре, когда ему было совсем плохо. Он помнит, как Дарт Сидиус двумя ударами объяснил, что стоит делать с жалостью к себе. И Мол делал, видит Сила, делал, но сейчас больше так не может. В голове мутно – и не вспомнить, какой сейчас день, какой год. Он помнит Кеноби, пески Татуина, но больше ничего конкретного. Он ощупывает себя – возможно, ранен? Но на теле нет ни ран, ни ушибов. Но что-то с ним не так, неправильно. Мол шевелит пальцами на ногах, ощущая доски под ними. Кто вообще делает пол дощатым? Есть что-то в этом ненормальное. Но когда он пытается думать дальше, то его всего трясёт, к горлу подкатывает противный ком, поэтому Мол прекращает. Но когда его не трясёт и не тошнит, ему плохо по-другому: ему страшно. Так страшно, что он не силах даже пошевелиться. Все силы уходят на то, чтобы не заорать от ужаса, который он даже не может осмыслить. Но сквозь пелену забытья прорываются мысли. И эти мысли пугают ещё больше: “у меня же нет ног”, а ноги здесь, Мол их отлично чувствует. И не чувствует чего-то другого, что важнее ног. И никак не выходит сообразить, что это. Он поскуливает, потому что забыл как плакать раньше, чем научился ходить. Это позорно, Мол кусает кулак в попытке заткнуться. Это всё длится и длится как без конца, но потом его окликают: – Мол! Забрак подпрыгивает от неожиданности – у противоположной стены стоит Оби-Ван Кеноби. Но Мол рад и ему – кто угодно, что угодно, хоть разумная плесень, лишь бы не быть одному. Даже внезапность не напрягает. – Мол. Голос у Кеноби очень виноватый. Кажется, так он с Молом не разговаривал ни разу. Мол усилием воли поднимается на ноги. – Что, – говорить ему тоже тяжело, слова приходится выплевывать через силу, – здесь. Происходит? У Кеноби не только голос виноватый, он и сам выглядит так, словно сейчас начнет извиняться. – Я не знаю, способен ли ты сейчас понять, что происходит, – грустно отвечает Оби-Ван. Мол злится, ждет, что эта злость его к чему-то приведет, но ничего не меняется. Сила молчит. – Что здесь происходит? Повторить вопрос стоит дорого, пол плывёт из-под ног и Мол упал бы, но Оби-Ван его подхватывает. Крепко держит под поясницу, Мол сам закидывает руку на его плечо и смотрит в измученные, выцветшие глаза. Старые и такие безжизненные. – Я покажу, – словно сдаваясь, говорит джедай. Они подходят к двери – Мол её не видел, он может поклясться, что секунду назад её здесь не было. Оби-Ван приоткрывает её – а там ничего. Или всё – там Сила. До Мола доходит – всё так странно, потому что он умер. Потому что посмертие у него такое. Проходит пару мгновений паники и он успокаивается. Пусть смерть, ему не очень важно. Но это какая-то неправильная, неокончательная смерть. И Кеноби рассказывает, рассказывает всё от первого до последнего слова. Но поверить в них всё равно сложно. – То есть ты проводил эксперименты с Силой? Оби-Ван комично разводит руками. – И ты мёртв? – уточняет Мол. Оби-Ван кивает. – И я мёртв? – на всякий случай переспрашивает Мол. Ему кивают снова. У Мола гудит голова, но страха он больше не чувствует – и слава Ситхам. – И ты… – Мол, хватит. В голосе Кеноби и стыд, и вина, и боль. Мол обхватывает голову руками. Он её чувствует, как будто она реально существует. Но она не существует. – Я не понимаю, – сдаётся Мол, – ты убил меня, но уйти в Силу не дал? И себе тоже не дал? – Да. И это “да” – оно весомое. Помогает сложить все объяснения в кучу. Оби-Ван проводил эксперименты с Живой Силой, а это значит, что он знаком и с Темной Стороной. Оби-Ван вообще так себе джедай, Мол всегда так думал, ему только повод дай. Но это уже совершенно другой уровень. На ум приходит Дарт Плэгас, теперь их можно поставить в один ряд. А кто бы мог подумать. Тело Кеноби умерло, но он нашел способ себя оживить. И остался такой, ни живой, ни мертвый, потому что великий джедайский План. Оби-Ван много говорит про план, про избранного, но Молу было так наплевать, что большую часть он пропускает мимо ушей. Мола же Кеноби сделал таким же, потому что одного форсюзера для плана недостаточно. Безумие да и только. И опять какой-то План – это уже смешно. Мол бы должен злиться, но в душе ему по большому счету всё равно. – А где твоё тело? – зачем-то уточняет он. Как будто не наплевать. – Всё ещё на Татуине. – А моё? Кеноби секунду мнется, но отвечает: – Там же. В бакта-камере, надо было подлатать. Информация в голову Мола укладывается, а логика Оби-Вана – нет. Но момент смерти вспоминается, он умер на руках у Кеноби, сказав совершенно нелепые вещи. Скорей бы забыть. – Я поступил плохо, но у этого есть есть смысл, – Оби-Ван оправдывается, натурально. – Мне неинтересно, – просто отвечает Мол. Скорее из вредности, чем почему-то ещё – нормально умереть ему уже всё равно не суждено. От этой мысли странно, ведь Мол никогда серьёзно не задумывался, что будет после смерти. Его не волновало раньше, так почему теперь должно? Но к чему всё идёт понятно – Кеноби нужны определенные, пусть еще не озвученные вещи от него. Услуги. Ради них он даже готов вернуть Мола с той стороны, вернуть к условной жизни. – Ты безумец, – подводит черту Мол. Кеноби опускает взгляд в пол. Может быть, он и сам всё понимает. Больше в этот временной промежуток – Мол не знает, как течет время в Силе, но явно нельзя его измерить стандартными единицами – они не разговаривают. Кеноби уходит, опять извиняясь, что Молу пока нельзя. Но Мол и не уверен, что хочет, поэтому молчит. Он рад остаться один, ему надо подумать. Он худо-бедно резюмирует: Оби-Ван не дал и не даст ему просто так уйти в небытие. Но Мол и сам, наверное, не хочет, чего там делать. Вернуться неживым-немертвым – хорошо, пускай так. Мол хочет попробовать всё, что эта Галактика ещё может предложить. Он ведь ничего не теряет. Но его останавливает вопрос – что именно нужно Кеноби. Ведь вернувшись, он станет должником и, вроде как, должен выполнить, что попросят. Нет, конечно, Мол может вернуться, пустить джедая на фарш и… что? Что ему дальше делать? Внутри он знает ответ – делать нечего, так что лучше уж быть на побегушках. Молу противно так думать, но еще противнее, что это правда – он прекрасно себя чувствовал, когда прислуживал Сидиусу, тогда всё было предельно легко и понятно. Кеноби ему не учитель, вообще не ситх, но он и не джедай больше. Расклад может получиться похожий. Оби-Ван уже начал использовать его, почему бы ему не продолжить? Хочется вернуться с понятной задачей. Не тратить время на шатание бесцельно – он уже прошел этот этап. Пусть его просто используют, без оправданий или оговорок, пусть подарят ему облегчение. Ту легкость, что Мол уже давным-давно забыл – быть инструментом. Когда Кеноби снова появляется, Мола уже не нужно уговаривать.