Дорога укажет.

Тишина и покой. И запах тёплого дома и трав. Как хорошо... Так вот ты какой, Край Туманов! Шаги. Плачущая Дева, ты ли это? Та, что слезами омывает умерших. Та, что руками оглаживает их, изгоняя мрачные мысли и тяжёлую память. Та, что поцелуем своим очищает души, что даёт им отдых в своих чертогах и после выпускает в новое рождение... Я открываю глаза, поворачиваю голову. В глазах муть и в мыслях тоже. Стройная, высокая фигура подходит ко мне. Это ты, красавица с огнём в волосах? Не думал, что ты такая, Дева... Чистое, белое лицо, румянец на чуть выступающих скулах, волосы цвета... не знаю как и описать... Будто дубовая кора, освещённая всполохами огня. Глаза, как зелень на холодной скале: зелёные, иззелена-серые... Почему ты смотришь с опаской? Неужели я так много злого сделал за свою жизнь? - Ты слышишь меня, воин? Понимаешь, что я говорю? *** Утро выдалось пасмурным и туманным, но хозяйке дома это нравилось. Туман загадочен, он скрывает, он полон силы - только руку протяни. В крепком бревенчатом срубе тепло - трещит огонь в печи, а окна добротно заделаны слюдяными вставками. Под потолком сушатся травы, грибы, ягоды и коренья. Хозяйка - высокая русоволосая с рыжиной молодая девушка по имени Мерегид - сидит за столом, расталкивая в деревянной ступке какую-то сухую смесь. Хороший день, спокойный. Вдруг с широкой лавки у стены доносится тихий, глубокий вздох. Девушка отвлекается - очнулся. Третий день пошёл, как она нашла в лесу, неподалёку от избушки, израненного воина. Великан потерял много крови и вообще неизвестно, как дошёл в эти места. Здесь и простые-то люди - редкость, а этот, сразу видно, нечеловек. Она слышала давно какие-то легенды о сереброкожих демонах, живших к северо-востоку от её страны и ещё дальше, на север, на Туманных островах. Эти громадные создания наводили ужас на всех жителей Западного Края что своим умением и жаждой воевать, что обычаями и образом жизни. Королевство Бретьен не пыталось зайти на те земли - слишком много уже было соседей, желавших там поживиться. И также немало было тех, чьи дружины не возвращались из Лунных Холмов - так называли этот дикий край. И вот, внезапно сереброкожий оказывается здесь, на западной окраине Бретьена, в глухом лесу. Почему отшельница решила взять его к себе и вылечить? Она сама точно не знала. Сначала, вспомнив сказки и слухи, она подумала, что пришелец будет неплохим подспорьем в её деле - но это явно не было главным. Когда это она, которая три года училась в столичном Университете Магии, принимала на веру сказки? И потом, те же сказки подробно описывали, что будет с несчастным глупцом, осмелившимся даже подойти к этим... Danjen, daniаn - как там они себя называют? Однако, незнакомец, похоже, почти полностью очнулся и затуманенным взглядом осматривает помещение. Это понятно - заклятие чужой речи немного мутит разум. Шутка ли, впитать за пару дней целый язык! Понимать он точно должен, а вот с речью... Девушка осторожно подходит к воину. Неожиданно зелёные глаза поднимаются и рассматривают её с каким-то... Удовлетворением? Счастьем? Успокоением? Сразу же мысли вернулись к деревенским преданиям и высоконаучным слухам. Говорили, сереброкожие общаются с демонами, а взглядом могут исторгнуть душу из тела. Что они яростны и непредсказуемы. Такому не нужно даже смотреть - взмахом руки душу выбьет. Даром, что чародейка была непривычно высока даже для бретьенцев, которые славились на западе, как люди крупные. Этому демону самый высокий из рыцарей, что когда-нибудь видела девушка, смотрел бы самое большее - в грудь, и того много будет. Ладно, не стоит показывать страх. Если эти дикари и вправду такие чуткие, нужно показать силу, уверенность. На лошадях работает - пройдёт и с этим. - Ты слышишь меня, воин? Понимаешь, что я говорю? Глаза сереброкожего чуть расширяются. Он сосредоточенно сводит брови, а после отвечает что-то очень тихо, с придыханием и порыкиванием. Девушка повторяет вопрос. Брови демона сходятся ещё сильнее, глаза прикрываются. - Henna gliah... Приветствую тебя... Danna Belliri! Благодарю тебя покорно... tu ferran e tuurran... в твоём доме... (Приветствую... приветствую тебя, Плачущая Дева. Благодарю тебя покорно... за гостеприимство и доброту... в твоём доме...) Глаза сереброкожего расширяются - он сам удивлён тому, что говорит одновременно на двух языках. Однако, чародейка поражена сильнее. Обычные люди в таком случае запинаются через слово - нужные понятия подбираются не сразу. Почти всегда они начинают говорить на новом языке, забывая старый. Только мудрецам и магам удаётся через некоторое время вернуть утраченные знания. А этот дикарь говорит сразу на двух! Он не забывает слов, а то, что не может сказать новым языком, говорит на родном! Такого ещё не бывало. По крайней мере, о таком не слыхала чародейка. Незнакомец привстаёт на кровати, но морщится, прихватывая рукой раненный бок. Конечно, раны под воздействием целительных зелий уже затянулись, но шрамы будут болеть ещё какое-то время. Фантомные боли - неотъемлимый эффект практически всех целебных элексиров. - Не думал, что даже здесь остаётся боль... Волшебные сады Края Туманов... Волшебница была уверена, что больше удивить её ничем не выйдет, но ошибалась. Поняла она это, когда буквально после пары ломанных фраз великан заговорил на почти идеальном бретьенском. Некоторые идеомы навроде туманов и садов были непонятны, но это было единственное напоминание о том, что тремя днями ранее этот язык воину был в новинку. - Боль остаётся всегда, пока ты жив. Садов ты здесь не найдёшь на сотни миль вокруг. И туманными ты эти края не назовёшь при всём желании - слишком редко здесь это явление. - Я жив? Но мои раны... И темнота... - Ты потерял сознание неподалёку от моего дома. Я нашла тебя и залечила твои раны. И наложила чары, чтобы ты узнал мой язык. Теперь мы понимаем друг друга. Незнакомцу, видимо, нужно время, чтобы осознать. Чародейка понимающе кивнула. Ну да, этого стоило ожидать. Необразованное, можно сказать, дикое создание, ещё и явно неискушённое магической наукой. Воин, находившийся при смерти. Вполне логично, что, очнувшись, он подумал, будто погиб. Край Туманов - это, конечно, в его понимании мир мёртвых, а эта Данна Беллири... Видимо это какое-то божество. Что ж придётся ему избавиться от иллюзий. Воин в это время поднял на неё глаза и произнёс странное слово: "Truallid?". Хм, знакомое звучание. Не понятно, почему. А ещё это слово пробуждает какие-то неприятные эмоции... Что же за труаллид... - Di ai truallid? Truall? Когда звучит последнее слово, чаролейка внезапно вспоминает, откуда оно ей знакомо. - Что? Troll? Ты зовёшь меня troll? - Да, это ведь ты, верно? Так вас называют. - Назвать можно по-всякому, но чтобы так! Если на то пошло, урод из нас ты! Да как ты посмел? - Подожди! Я ведь не называл тебя уродом. - Да? А как ещё это можно понять? Тролли - уродливые великаны, способные только менять размеры и регенерировать! Длинноносые, вонючие! Это так ты меня видишь? Чародейка оскорблена до глубины души. Как так? Посметь назвать её троллем! Да как этот дикарь смеет! Совсем, как те... Рыжая, долговязая ведьма, хоть формы и неплохие... Что ж, это обычно. Наверное нет и не будет того, кто оценит её по достоинству... Чародейка глубоко вздохнула и хотела уже уйти, но большая сильная рука остановила её, прихватив за плечо. - Подожди, ты не поняла. Я не то хотел сказать. Ты ведь одна дотащила меня до дома, вылечила, дала огромные знания всего за пару дней. Очевидно, ты truallid! Нет, не то слово, погоди... Mirakol? Ты... Mirakuler? Волшебница? Девушка снова вздохнула. Ну что за напасть? Как понимать этого варвара? - Можно и так сказать. Меня обычно называют по-другому, но по-сути... Да, я волшебница, чародейка. И зачем нужно было сначала оскорблять? - Я не желал оскорбить. Truallid - это и есть волшебник. Так мы говорим. - На твоём языке? - Да, dannain. Мы зовём таких, как ты truallid. От truall - чудо. - Вы считаете троллей чародеями? - Нет. Не представляю, зачем вы так говорите. Может это твой народ считает чародейство чем-то ужасным? На моём языке троллей называют "izzabadded oggar" - меняющийся великан или просто izzabaddar - тот, кто меняется. А, что касается уродства - "truall" означает как волшебство, так и чары, очарование. Есть такое выражение: "Tu ar trua shuokk - truall tuahin suohi menn assi huunna huan". - Звучит красиво... Что это означает? - Это означает: "Ты так прекрасна - твои чары пьянят меня, как сладкий мёд". - Что ж, это неплохой комплимент, сударь воин. - У нас он почитается, как величайший. Жаль, но тебе я не могу его преподнести. Жаркий, гневный румянец снова окрасил щёки девушки, но сказать она не успела ни слова. - Не гневайся. Такое у нас можно сказать лишь невесте. - Так зачем ты сказал это мне? - Чтоб подтвердить, что с самого начала не говорил ничего дурного. - А зачем эта ремарка про невесту? Я ведь не из твоих. Ничего бы и не случилось, если б не узнала. - Случилось бы. Я бы знал. - Тебе сложно приврать или хотя бы не говорить всей правды, чтоб сделать приятное кому-то? - Ты так любишь, когда тебе лгут? Повисла тишина, словно все звуки отсекли от мира. Они буравили друг друга взглядами. В конце концов, глаза отвела чародейка. Она глубоко вздохнула и, как-то ссутулившись, повернулась и двинулась обратно к столу. Там она молча взяла плошку с протёртыми травами, смешала их ещё с какими-то растворами и поднесла воину в деревянной чашке. - Пей, это ослабит боль. И нет, я не люблю, когда лгут. Но это не делает слабее боль от некоторой правды. Воин благодарно принял чашку и, чуть подумав, снова стал говорить с рыками и придыханием, но тут же был прерван. - Говори на бретьенском, как я. Не хочу больше теряться в красоте звучания. - Хорошо. Ты сильная, маленькая чародейка. Не у всякого хватит чести и силы такое сказать. И да, я не могу назвать тебя сладким мёдом, но это не меняет твоей красоты, лунный свет! Волшебница тихонько улыбнулась. Даже не зная, как даннан чтят ночное светило, она вполне оценила комплимент. Но показывать это нельзя. Просто нельзя, и всё. - Маленькая? Любой мужчина из тех, что я видела, смотрел мне самое большее - в подбородок. Великан усмехнулся. Он сел на своём ложе, а потом, чуть поморщившись, вдруг встал. Девушке оставалось лишь смотреть и удивляться. Одно дело - видеть великана, когда он лежит рядом, и совсем другое - когда он стоит в полный рост. Точнее, в неполный. В доме, где девушка стояла свободно, воину пришлось склонить голову - он почти упирался плечами в потолок. В плечах он был шире раза в полтора, а то и больше, и главное - совершенно не стеснялся собственной наготы. Конечно, чародейке пришлось раздеть его - он ведь был изранен с ног до головы. Но тогда это было в рабочем порядке. Теперь тот же вид заставлял краснеть и отводить глаза. Несмотря на то, что за всю жизнь пары она себе так и не нашла, волшебница вполне представляла, как устроена жизнь, и в частности - откуда она берётся у живых существ. Не раз во время учёбы в Университете она тайком наблюдала за другими девицами, которых парни без стеснения зажимали в укромных уголках. Она тогда лишь надменно хмыкала и направлялась в комнату или библиотеку, чтобы отвлечься в изучении магии. Ей это неважно, пусть другие веселятся и забивают головы дурью. Это не для неё. И пусть после она будет бессильно плакать, кусать руки и с тоской смотреть на сияющую за окном луну. Пусть именно этой простой дури ей хочется больше всего на свете - одного поцелуя или даже ласкового взгляда..... Это не для неё. Кто польстится на тролля, на девчонку, которая на всех сверстников смотрит сверху вниз, и это ни разу не в переносном смысле? Юная чародейка с детства отличалась высоким ростом - все мальчишки были ей самое большее - по кадык. Долговязая, хоть и фигуристая, очень проницательная девушка с ржано-огненными волосами всегда сторонилась людей. Точнее - они сторонились её, а она лишь уходила подальше от травли и издёвок, ведь только так люди и обходятся со всеми, кто на них не похож, кто им непонятен... - Прости, что смутил тебя, добрая хозяйка... Пока девушка отвлеклась на воспоминания, великан уже успел надеть штаны и рубаху, которые уже были постираны, заштопаны и лежали на стуле близ лавки, где он лежал. - Ничего, я уже всё видела, когда врачевала. Девушка пыталась говорить отстранённо, хотя глаз от пола оторвать так и не могла. Нужно было срочно о чём-то спросить, чтоб не затягивать неловкую паузу. - Кстати, мы так и не познакомились. Меня зовут Мерегид. Просто Мерегид из Байена. Я чародейка, живу здесь уединённо и, пока ты поправляешься, прошу, живи у меня. - Диармайд Мак'Каллох из Лунных Холмов. Я санитар отряда туахас Дугласа Мак'Лира. Был наёмным бойцом, но мой отряд разбит теперь... Я не знаю, куда идти и что делать, а потому приму предложение. Благодарен тебе за гостепримство, хозяйка Мерегид. - Послушай, а почему ты назвал меня "лунный свет"? - Потому что нет ничего красивее для народа холмов, чем сияние Пресветлой. О людях так не говорят, но ты слишком красива, чтоб сравнивать тебя с людьми. - Не льсти мне, я не в обиде. - А что такое льстить? Чародейка даже хихикнула от неожиданности - так забавно выглядело удивлённое замешательство на лице великана. - Льстить - значит приукрашивать качества собеседника, чтоб вызвать его расположение. - То есть врать? Теперь помрачнел воин. И это выглядело страшно. Его потемневшее до лёгкой черноты лицо выражало боль, а глаза - гнев. - В чём дело? Тебе больно? Шрамы беспокоят? - Нет. Я просто ещё раз понял, почему люди не любят даннан. - Почему? - Потому что даннан НИКОГДА не лгут. - Совсем? Да быть не может. Вы же рассказываете легенды, сказки. - Легенды - это то, что было на самом деле. Сказки - красивая выдумка, но её и не пытаются выдать за правду, в ней ценится само изящество фантазии. А ложь - это подлость, оскорбление, как для того, кому лгут, так и для того, кто это делает. Ложь - это страх признать правду, это бесчестье. А честь превыше всего для народа холмов! Только теперь волшебница осознала, почему великан говорил так прямо. У него всё отражалось на лице. Сказал бы такое простой человек - она бы сомневалась, её соотечественник - тут же стала бы искать скрытые причины. Бретьенцы всегда славились изяществом речей, хотя основная цель этих кружев в основном была в стремлении запутать, отвести глаза от истинных чувств. Здесь же она поверила сразу, даже запретила себе сомневаться. Этот воин просто не мог врать - как вода не может течь вверх без опоры. Это просто не заложено в его природе. Не может лгать кто-то, с такой ненавистью отзывающийся даже о намёке на неправду. Девушка подошла и положила руку великану на плечо. - Прости. Я ничего такого не имела ввиду. Просто... Мне никто и никогда такого не говорил. - Значит все, кто тебе встречался, либо слепы, либо завидовали тебе. Я слышал, что у людей такое бывает - когда они завидуют кому-то и лгут, чтоб унизить его. - Завидовали? Чему? - А нечему? Я ни у кого из людей с запада не видел таких волос, сложения, лица. Мужчины ваших земель уродливы - какая сила вместится в таком тщедушном теле? Ты же - другое дело - высока, огневолоса, лунолика, глаза - как скала под тонким мхом. Если в твоей стране не нашлось никого, кто назвал бы тебя красивой - значит там живут одни трусы и лжецы. - Спасибо... Девушка сказала это после недолгого молчания. У неё в голове всё перевернулось вверх дном. Мужчина говорил убеждённо и яро, его кулаки сжались от переполняющих его чувств. Все его слова были правдивы, от сердца, и более того - логичны. Но этого просто не могло быть. Её называли долговязой ведьмой, страшилищем, троллем. Но так ей не говорил ещё никто и никогда. И можно было бы подумать, что это среброкожий демон, а все демоны лживы по натуре. Можно было бы, но невозможно. Не про этого сереброкожего. Так почему же тогда...?