Дорога укажет.

Как только я опустился на кровать, тьма окутала меня и унесла куда-то. И снова перед глазами горит костёр, и кто-то сидит напротив. Только это не тот тип в капюшоне - передо мной я сам, но в форме даннан. Я посмотрел на собственные ладони - серебристого цвета они не потеряли, значит и я с вечера не изменился. Возможно ли, что тот, в чьё тело я попал, так разительно был похож на меня? На этот вопрос, словно прочитав мои мысли, ответил сосед. - Да, так и есть. Я тоже вижу моё собственное лицо. Ну, здравствуй, Аскольд, пришелец из другого мира. - Пресветлая да озарит твой путь, Диармайд, житель мира, принявшего меня. Что с тобой стало? И как я попал сюда? - Второй вопрос я хотел задать тебе. А первый... Ну, про это тебе Дуглас, пожалуй, рассказал даже больше, чем знаю я сам. Но сдаётся мне, что я всё же умер. Под таким завалом легко было задохнуться. Я вскоре почувствовал себя таким, какой я сейчас; пытался вернуться в тело, но тщетно. Только потом, когда ребята нашли меня, раскопали, сняли этот чёртов камень с груди, я почувствовал, что возвращаюсь. А в результате стал лишь наблюдателем. В моём теле уже был ты. Одного не пойму, если я мёртв, почему до сих пор не исчез? Или мне судьба быть призраком? - Я тоже был на войне, спал в землянке после смены и видел сон про... Ну, в общем про один из прошедших боёв. А потом проснулся в твоём теле. - Откровенно скажу, мне не очень хочется верить кому-то, кто завладел моим телом. Но ты спас Конналла. Крэйга я не уберёг, а вот ты эту стоеросину в живых сохранил. Я благодарен. И я верю тебе. Диармайд легко улыбнулся. И я - ему в ответ. Мы посидели так немного... После сосед ободряюще посмотрел на меня. - Домой хочешь? - Конечно. Там семья, родня, друзья. Хотя... Сейчас там та же война... И всё равно, дом... - Ясно, тогда наши цели совпадают. Остаётся понять, как вернуть и тебя, и меня на свои места... Да, слушай, а перед тем, как здесь оказаться, ты случаем не видел вот такого костра? - Да, точно! Было! А у него - странник в сером плаще! - Странник? Почему ты так решил? - Потому что странника нельзя ни с кем перепутать. Ровный, звонкий голос заставил нас повернуться. Вокруг было безветренно - пока мы сидели, огонь ни разу не колыхнулся. Однако, несмотря ни на что, полы плаща незнакомца взлетали, подхваченные неизвестно откуда взявшимися порывами. Ветер гулял, веселился, он, казалось, звенел то ли арфой, то ли флейтой, то ли аккордами бузуки. Незнакомец, потягивая трубку, шёл к нам. Его торба была будто приклеена к плечу. Его высокие, до колена, башмаки выглядели тяжёлыми, но по земле ступали, словно не весили ничего. Его лица не было видно из-под капюшона, но взгляд чувствовался хорошо, ровно как и то, что солгать ему невозможно. Странник подошёл к костру и сел между нами - мы подвинулись, освобождая ему место. Глубоко затянувшись от трубки, он выдохнул дым и посмотрел на нас обоих. - Люблю странствия. Люблю дороги. Люблю тех, кто выходит, стремясь к цели... Дорога, к которой стремитесь вы двое, закрыта. Вам не вернуться назад. - Как? Почему? - вскрикнули мы разом. Странник как-то грустно усмехнулся, пожимая плечами. - Потому что, раз перешагнув порог, обратно, в то же место ты уже не вернёшься - что-то да изменится. Тем же, кто ступил на Тропу Миров, и вовсе нет возврата туда, откуда вышел. Путь начат и должен быть закончен, но мало у кого хватит жизни пройти через все миры... - То есть, никто из нас уже не станет прежним? - Никогда. Ничего никогда не повторяется. - И в наши миры нам не вернуться? - Тебе, Аскольд - нет. Ты теперь странник. Здесь ты выполнишь, что уготовано, и пойдёшь дальше. Ты же, Диармайд... Ничего нельзя сказать точно. Иди - дорога покажет. - А что мне должно здесь исполнить? И кто так внезапно поручил мне это дело? - Кто доверил тебе дело - неважно. Сейчас ты их не найдёшь, а позже - и не захочешь. Смирись с тем, что Тропа сама притянула тебя. А что делать... Дорога сама приведёт. Ты странник - ты почуешь... Я не зря привёл сюда именно тебя. Да, это меня ты видел той ночью у костра. Я был удивлён, но понял, что это знак Судьбы. Тебе предстоит путь нелёгкий и опасный, но тебе и не привыкать. - А что же я? Почему он теперь в моём теле? - Потому что так было нужно. Ты поможешь ему - будешь его внутренним голосом. Это нужно всем, в том числе и твоему народу. А после, раз на то пошло, так и быть - я верну тебе это тело. Теперь же мне пора. Он встал и, выпустив напоследок ещё облако дыма, исчез в дали. А мы с товарищем смотрели ему вслед. Диармайд прошептал что-то. - Что ты сказал? Хоунех? - Да. Это был Хоунех, ветреный странник. Покровитель пилигримов и сказителей, проводник Жизни и Смерти. Древние рассказы говорят об этом старом боге, но он исчез уже как несколько веков... Если он появился теперь... Что-то надвигается... - Да уж, ситуёвина. - Ничего не поделаешь. Раз так нужно для даннан - я готов. Делай, что должно, ибо так говорит Богиня. - Верно. Чудеса творятся в ночи... *** Я снова проснулся на рассвете. Теперь всё выглядело каким-то правильным. Не было никакого ощущения несоответствия. Мне всегда хотелось авантюры, даже попав на войну, я вскоре стал воспринимать происходящее, как приключение. Ведь приключение - это не весёлый поход; это когда внезапно у тебя, а может и не только у тебя, случается большая проблема - всё привычное переворачивается с ног на голову и тебе приходится как-то это разгребать, потихоньку выбираясь из кучи попутных передряг. Весёлым, увлекательным, захватывающим это всё будет казаться позже, а вот пока ты там... Нда... В общем теперь всё понятно. Квест запутанный, но выполнить надо - значит сделаем. И снова раздумия прерваны - это уже входит в систему. На этот раз окрестности наполнились звуком рога - сигнал! Враг наступает. Я вскочил. Стёганка, подшлемник, шлем, пояс - всё было на месте и расположилось на теле там, где и должно быть. Последним своё место в небольшой петле на поясе занял малый кулачный щит диаметром где-то от локтя до кончиков пальцев. Выбежав наружу, я скоро двинулся к заграждению лагеря. По пути схватил со стойки длинное копьё - народу мы потеряли немало, одно лишнее сейчас точно найдётся, а оборона лагеря - это не бой в чистом поле. И место мне не позади строя, а перед врагом. Буду нужен - я об этом узнаю; не просто же так ношу на плечах нашитые красные кресты. А дальше - всё, как всегда, что в этом мире, что в том. Враг впереди, товарищи рядом. Басовито бормочет артиллерия - рядом свист снарядов и осколков. Через какое-то время отвечают наши. Враг не успевает подойти, а откуда-то сбоку уже кто-то кричит: "Красный!". Бегу туда, и опять кровь на руках и одежде. Держись, держись браток! Перетянуть, спирт, гемостатик, перевязка. И снова, и снова... В очередной раз склоняюсь над товарищем - оба бедра разорваны осколками у самого паха, одна нога - вообще на мясе только держится! Дерьмо! Жгута не наложить! Порошок и туго стянуть бинтами. В то же время в высокую крышку фляги льётся вода со щедрой щепотью "змея" - только держись... Поздно. Первый глоток проскочил вовнутрь, а второй уже льётся изо рта наружу. Шлепки по щекам не помогают. Последняя надежда - подношу маленькое медное зеркальце к губам красного. Чистое... Встать и спешить на новый зов, по пути бросив скупое: "Чёрный, уносите". Да, время всегда дорого, да его нет на мёртвых - оно нужно живым. Но в обороне ничто не должно мешать. Потому и место для двухсотых недалеко, и носят их всего двое - самые слабые, но выносить надо, чтоб не топтать в горячке боя. И вот, долгожданная команда: "Арбалеты - шквал! Ливень! Ливень!". Враг дрогнул и наконец побежал! Как и все, спешу к схрону с арбалетами и колчанами, по дороге хлопнув по плечу ближайшего товарища - один из черноносильщиков. Два арбалета, два колчана, верный помощник и место свободное на башне - что ещё нужно? Да, я не стрелок, но нацелить оружие по толпе и спустить тетиву - на такое способен и ребёнок. А мой второй зарядит, пока я работаю с запасного. Ливень из стрел накрывает отступающих. Бегите. Спасайтесь. Прочь с нашей земли! И снова тишина... Часть народа остаётся усилением караула, остальные - приводят в порядок лагерь. Ещё раз осматриваю красных: пятнадцать, из них могут сражаться одиннадцать, среди которых шесть лёгких и пять средних. Пятеро чёрных... Могло быть и хуже. Хотя, если бы не пушки, вообще отделались бы лёгким испугом. Основное количество ран - осколочные. Удостоверившись в том, что моя непосредственная помощь никому не требуется, иду в палатку. Нужно пополнить запасы. Игла, нить, ткань и хлопок. Распушить, отмерить, разложить, завернуть, зашить. Алгоритм вызубрен и отточен моим вторым я настолько, что вся работа пролетает, словно в одно мгновение. Заполнить сумки на поясе. Вот зашёл кто-то из парней - принёс жгуты, которые в суматохе забыли на чёрных. В запас их. Вот вроде и всё. Рука метнулась к кисету на поясе. Забив короткую походную трубку зельем, я пару минут провозился с трутовым шнуром и огнивом. Дым заполняет грудь и исторгается наружу, заполняя шатёр. Не сказать, что работа была в новинку. Непривычно было видеть всё так близко - звенит тетива, и очередной враг катится по земле. В моей войне всё было немного не так, хотя и тогда я жал на крючок, чётко зная, что, если попаду, прольётся кровь, а может и кончится, чья-то жизнь. И товарищи у меня на руках не умирали. Крови было много, кто-то из вытащенных мной отходил по дороге на эвакуацию, но уже не при мне. А вот так видеть смерть... Я вздохнул и снова затянулся. Война меняет людей. Раньше я может быть и психанул бы... Теперь же просто отмечаю, что увидел что-то новое. И парней жаль. И злоба на врагов крепнет. И всё. Я вышел наружу, дымя трубкой в небо. Отстранённо отметил, что перевалило за полдень. Дальше в этот день было спокойно. Враг уполз зализывать раны. А вечером - снова баклага по кругу и песни, и шутки. Нет, мы не настолько черствы... Хотя, вру, настолько. Просто знаем, что такое может случиться в любой момент и с любым из нас. И, чтобы не сойти с ума, не утонуть в унынии и безысходности - громче пой, кури и пей, набивай живот и смейся. Такова война. Такова жизнь. Сегодня разошлись позже - много вспоминали. Я и сам хорошо знал троих погибших - остальные были новички. А дальше - шатёр и темнота сна. Враг рядом, а, чтобы жить, нужны силы. Только вот поспать удалось от силы часа три. И снова вой рога, только теперь уже под странно знакомый грохот. Вскочив, я уже успел подумать, что все эти два дня были сном, а я сейчас в своём блиндаже, и снова началась ночная перестрелка. Только вот потом понял, что автоматчики не бьют такими слаженными залпами. В мозгу пронеслась чужеродная догадка - дварвы-мушкетёры. Но откуда? Как? Эти отряды стоят баснословно дорого - ни одно западное королевство не может себе такое позволить, если... Если только карлики тоже не позарились на эти земли! Точно! С полгода назад же ходили слухи, что на севере Лунных Холмов, неподалёку от Снежного Кряжа наши нашли хорошее железо и сделали рудник. Грабители объединились! Думать дальше привычно было некогда - хорошо пояс с вечера забил под завязку. Выскочил на улицу и сразу двинулся к ограждению. Я подоспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как стальной стеной на нас надвигались люди. Это были не просто пехотинцы. Обычно впереди забором шли пикинеры, максимум - спереди их прикрывали щитоносцы с повезами*. Здесь же первая и вторая линии сияли полными доспехами, а кверху топорщились острия двуручных мечей и секир. Драконьи панцири - наёмная пехота с Железного Хребта, ближайших к нам западных гор. И, если вооружение их традиционное, то доспехи - отсюда видать, дварвские. Точно сговорились, прах и пепел! Арбалетами не взять... Стоп! У Дугласа же был амулет экстренной связи! Нужно срочно вызвать обстрел! Додумать традиционно не дали. Колонна уже подошла шагов на двести к заграждению. Наши сдвинули ряды, выдвинув вперёд народ в кольчугах с секирами - хоть как-то остановить эту волну. Не довелось. Колонна резко остановилась, и по команде первые шеренги упали вниз. Повинуясь давней привычке, я упал и сам. Гром и вспышки, а дальше - прогудел злобный рой над головой, и тут же залязгала сталь. Волна панцерной пехоты бегом врезалась в заграждение, прорубая путь. А дальше - резня. Я бросился к шатру командира, но тот налетел на меня по дороге. - Дуглас! Заграждение снесено. Там Драконьи Панцири и мушкетёры - дварвы теперь с врагом. Где амулет? Надо вызвать огонь на себя - больше никак. - Не выйдет! Командир продемонстрировал обожжённую руку. -Они всё хорошо подготовили: как-то настроили магические потоки, в общем - сгорел амулет. Дальше говорить было некогда. К нам подбежало ещё несколько парней, вот уже зычный голос Дугласа пробивается сквозь крики боли и паники. На какой-то момент мы сплотились. Кто-то нашёл тюки и бочонки с порохом - мушкетов у нас не было, но порох в одном из штурмов взяли как трофей. Вот и пригодился. Мы быстро сложили всё в фальшивую баррикаду и полили маслом; потом на отдалении стали ждать. Расслабившийся враг решил не тратить пуль - вперёд пошла пехота. С нашей стороны полетели факелы, а мы попадали лицом в кровь и грязь, вжимаясь как можно глубже и зажимая уши. Грохот и вспышка. Мы рванули вперёд - латники, как жуки, валялись здесь и там, если и живые, то не имевшие сил подняться. Их добили быстро. Но не настолько, чтобы опередить шквал свинца. Карликам насрать на людей, насрать на даннан, насрать на честь, принципы, будущее, чужие жизни - на всё, кроме золота. Золота и всего, что его стоит: железа, пороха, драгоценных камней и всё такое прочее. Наш поначалу удачный рывок кончился - нас расстреляли почти в упор. Рядом со мной упал командир с дырами от тяжёлых, круглых пуль в груди и ноге. Рефлексы сработали прежде мозга: мгновенно ногу у паха пережал жгут, а дыру в груди заткнул оторванный и свёрнутый в трубочку кусок хлопчатой подушки. Командир должен выжить - больше я никого вытащить не смогу, а он соберёт всех, кому удалось удрать или хотя бы доложит всё, как надо, в главный лагерь. Вперёд, вперёд, прочь из лагеря. Неподалёку лес - там легче спрятаться. Нелегко бегом пересекать луговину, поддерживая здоровенного, но хромого бугая, пусть тот и опирается одной рукой на секиру. Вдогонку просвистело несколько стрел - значит заметили. Но больше ничего не было - ни чётких криков, призывающих к погоне, ни новой стрельбы, ни стука копыт или лая гончих. Вроде ушли... Должно быть, мерзавцы больше внимания уделили грабежу - трофеев у нас было много, припасов тоже, да и оружие даннан немало ценится, даже по сравнению с хвалёным дварвийским. Даннан всё делают для себя, а значит - на совесть. Но, даже если что-то идёт на продажу, качество никак не меняется. Даннан никогда не пойдут ни на порчу, ни на какой-либо иной обман. Это дело чести, принципа. Делай, что должно - так говорит Богиня. Луна сияла, хоть и скрытая облаками. Зрению даннан это не помеха. Мы добрались до леса без особых приключений. Укрывшись среди толстых оголённых корней большого дуба, мы позволили себе отдохнуть. Точнее, отдыхал Дуглас, а я спешно занялся перевязкой. Сперва вынул у него из груди старый "тампон" и тут же заменил его новым, промыв и пересыпав порошком рану. Благо, лёгкое на задело - это легко определялось по дыханию. Затем подушка и перевязка. Дальше - нога. Видимо, стрелок недоглядел, не досыпав пороха или пуля перед командиром врезалась во что-то ещё. Нога не была пробита насквозь, как я ожидал. Пуля торчала внутри, рядом с костью - её даже было видно, а вот крови почти не текло - запеклась, прижжённая раскалённым металлом. Я выдохнул - такого мне делать не приходилось. Но надо. "Держись, командир, надо вытащить" - шепнул я, вытаскивая нож и обливая его спиртом из фляги. Выдохнув, я надрезал кожу и плоть ниже пули, расширяя рану, а затем, раздвинул её пальцами и, подцепив ножом, вытащил металлический шарик наружу. Пролил рану остатками спирта - благо, хоть хватило. Снова порошок, тампон, подушка, перевяка. Затем чуть расслабил жгут, дав крови течь чуть свободнее - не помешает. Рана перекрыта, а так идти будет легче. Я присел рядом со старым другом. - Ну, что скажешь, Диармайд, отбегался я? Я взглянул в лицо товарища. Бледен, как снег в горах, а улыбается. - Ты ещё меня обгонишь. Жаль, что тут неподалёку никто свинину не жарит - мигом про царапины-то забыл бы. Тот смеётся. - Это да. Хорошо бы сейчас свиную ногу да с чесноком, с шафраном! Да над жарким огоньком, чтоб корочка на зубах хрустела! - Да! Только надкусил - и горячий сок по бороде ручьём, а ты пьёшь, пьёшь... И мясо жирное, нежное - нежное, так и тает на зубах... - Как в той деревне... Как же её...? - Которая у скалы Эйстеннахт? - Да-да... Точно! Эйстенор! - Эйстенор, верно! Хорошая деревня... И мясо было, и сидр, и мёд... - Ага, помню я, как ты вокруг того мёда вился! Точнее вокруг подавальщицы - тоже, наверное, сладка была? Я только хмыкнул, вздохнул и закатил глаза, вспоминая. И как такой быть несладкой? Я, конечно, падок на девок (и в этом, един, так сказать, в обоих лицах), но в деревнях обычно ничего такого себе не позволял. Да и не досуг, наверное, было. А здесь - сорвался, да и как по-другому? Помню, пришли в деревню, преследуя врага, да тот откатился, лишь бы от нас подальше. Зашли в деревню - местные рады-радёшенки. В спешке люди к ним и не заходили - обошли деревню стороной. Только зашли - нас толпа встречает. Конечно, грех в таком месте денёк не отдохнуть. Да и проследить надо, не нацелится ли враг сюда. А то погонимся за большим войском, а мелкий отряд в обход нас сюда и заявится. А даннан в плен редко берут. В селении было хорошо. Тут тебе и баня, и стол, и кров. Расселились, кто где, пропарились. Только за стол, смотрю - ходит одна с кувшином... Невысокая хохотушка со ржаными волосами, глаза - как мёд, сама ладная да сочная... Кому-то пышечки не нравятся, а я - не ворон, на кости не зарюсь. Опять же, наши пышечки - не булки с западных городов - девушки фигуристые. Сеновал, говорят, тогда до полуночи трясся - да и что с того? Жизнь - она такая, хватай за хвост, пока не удрала... Дуглас слабо хлопнул меня по плечу. И верно. Не время рассиживаться. Мы поднялись, я снова взгрёб его на плечо, и мы потопали дальше, сквозь лес. Примерно через двенадцать миль* на юго-запад будет наш главный стан. До полудня дойдём, а если поторопиться, и раньше. Только бы не помешали... Бычий рог им в.... глотку! Сглазил... Сзади послышались крики и лай собак. Бегут нам вслед пятеро копейщиков, за ними - трое стрелков. Просвистела и застряла в дереве неподалёку стрела. Вот ещё одна, а третья уже торчит из плеча Дугласа! Вот дурак, и чего он полез! Хватаю меч и щит с пояса и спешу на помощь, но поздно. Дуглас машет секирой, вскрывая глотки и дробя черепа. Один копейщик на земле, второй, третий, а четвёртый успел таки пырнуть великана в ногу сбоку. Со спины в тот же миг налетает здоровенный чёрный пёс. Глотка разорвана, из неё бежит иссиня-чёрная кровь. Не успел я, Дуглас... Но и стоять столбом нечего! Шавка скулит и пытается сбежать - далеко ли сможет без головы. Замешкавшийся охотник вопит и тут же хрипит распоротой глоткой. А вот и вторая сука - прямом смысле, не в ругательном, хотя и в этом тоже. Псина налетела сбоку, вгрызаясь мне левое бедро. Два удара стальной оковкой на канте щита, и челюсти чуть разжимаются. Только успеваю распластать тварь вдоль хребта, как в бок врезается копьё, а в другое бедро и рядом с копьём - стрелы. Хорошо, третья их сестрица почему-то пролетела не то что чуть, а уж совсем мимо - в собственного союзника. Копейщик не успел отскочить и получил тисовое древко в брюхо, а затем и клинок в горло. Остались стрелки - а вот эти то подходить не торопятся. Что ж, ладно, хоть с собой заберу гадов. Перехватываю меч, как копьё, и швыряю в ближайшего - чудо, но успешно, в глаз! Благо секира Дугласа рядом. Остальные двое видимо опешили. Не каждый день мечник бьёт лучника шагов за двадцать от себя. А я уже тут! Одна голова покатилась, а вот вторая не хочет - стрелок выхватил фальшион*. Может он с ним и мастер, но даннан-туахас с секирой, ещё и в горячке боя... В общем, голову последнего я развалил напополам. Секира влетела в дерево и древко сломалось у самого обуха. Что ж, мне теперь не секира нужна, а посох. Подошёл закрыть глаза Дугласу. Прости, брат... Перевязывать себя, невпервой. Стрелу из бедра удалось вытащить - такие раны латаются легко, а вот со второй - проблемы. Стрела, кажется пробила что-то из органов. А если и нет, вытаскивать её трудновато будет. Ладно, надо что-то делать, пока кровью не истёк... Наконечник так и сидит внутри - не вышел, придётся пропихивать. Проткнуть стрелой собственное тело, чтобы наконечник вышел наружу - дело не для слабонервных, как и зрелище. Было больно до ужаса, но как-то я всё-таки смог. Должно быть, помог более опытный комрад в голове. Вскоре и наконечник, и сама стрела лежали под ногами, а я, кое-как раздевшись, перематывал себе корпус. Что ж, знатно потрепали, но нужно идти... Посидел немного, переводя дух. За это время обрезал обломанный конец древка, чтобы не втыкался в землю. Пора. Я двинулся вперёд по ночному лесу. Дышать было тяжело - дыры в боку болели немилосердно, к тому же, видимо, я потерял немало крови. Каждый шаг давался всё тяжелее, перед глазами сгущалась муть, хотя, может это на землю падал туман, нередкий в этих местах. А вот огонёк, что начал мелькать вдали уже больше похож на галлюцинацию... Ладно, это уже не так важно... Ноги переставлять сил нет, только посох и спасает... Уже нет... Так вот, как ты пахнешь, земля без крови и железа... Сладчайший запах леса, воды и мха! Чистое место, даже несмотря на то, что война совсем рядом. А может и не рядом - я шёл наугад и неизвестно сколько времени.... Нет, бред! Не мог я, раненный и совсем без сил, далеко уйти. Сейчас по следам первого пойдёт второй отряд - псы меня и найдут. Вот, кстати и шаги - неторопливые, крадущиеся... - Qu ti ge? Ti ge bien?*(Кто ты? Ты в порядке? Опять бред - женский голос. Не берут ведь женщин в армию. Люди, конечно, все обухом по голове шибанутые, особенно на западе, но чтобы женщины были в войске, ещё и в погоне... - Merd! Argenskin demon! Two granb blod.... (Дерьмо! Сереброкожий демон! Так много крови...) Что ты лопочешь? Непохоже на говор западных мразей... Зачем-то полезла переворачивать, дура. А если б я нож держал? Повезло тебе, что руки уже не двигаются... И повезло, что я не из ваших. Нет чести - убить женщину. Лунный свет такой красивый.... И твои волосы, чего уж там - русые с рыжеватой искрой... Откуда ты такая? Не припомню рыжих среди западных дружин... - Comdatant... Tu no assote pa du hont... Pyrkwa ti gest er? Et purkwa ti no afre pa mua? Tre bien... Je vi guar twa. (Воин... Ты не похож на охотника... Почему ты здесь...? И почему ты меня не боишься...? Ладно... Я присмотрю за тобой.) Что ты делаешь? Зачем я тебе? С каких пор даннан не пугают людей? Почему ты не боишься? Что...? Куда....? А, ладно... Всё равно, хуже уже не будет... А ты красивая, хоть и человек. И руки нежные... Может ты Смерть? Ха, а вот и темнота... Покой... Значит и правда Смерть... Как я ждал тебя, красавица...