Я презираю смерть и слово «смерть»
Рейстлин перебирает бумаги, пока Даламар копошится сзади, пытаясь устроиться поудобнее и расслабиться. За последние две недели он почти идеально освоил перевоплощения, и теперь, наверное, может считаться полноправным оборотнем. По крайней мере, под описание подходит идеально. Понять бы только, как это вообще получилось… Но в любом случае теперь эльф может хотя бы управлять этим, что уже неплохо. На данный момент они посчитали рекордом перевоплотиться в ворона за пять с половиной минут и вернуться в прежнее состояние за девять. Рейстлин считал. Конечно, не так быстро, как писалось в книгах, но быстрее, чем раньше. В первый раз эльфу потребовалось около часа на всё про всё. Рейстлин ставит ледяную пробирку на забитую полку и спокойно сообщает: — Сегодня проверим, можешь ли ты пользоваться магией в теле птицы. Даламар, сидящий сзади на полу, перестаёт пинать мешающееся кресло ногой. — Я же не могу говорить. Рейстлин тяжело вздыхает и оборачивается. — Не для всех заклятий нужны слова. И ты, — маг многозначительно склоняет голову, — это прекрасно знаешь. Пока что просто попробуешь поджечь камин. Даламар, молча соглашаясь, кивает. Он усаживается в позу лотоса и закрывает глаза. Они уже выяснили, что для перевоплощения нужно расслабиться и погрузиться в — как описал Даламар — птичье состояние. Что он под этим подразумевает, Рейстлин решил не уточнять. Маг успевает сложить и рассортировать важные бумаги по стопкам, когда Даламар, шурша перьями, взлетает в воздух. — Сядь куда-нибудь и начинай, — командует Рейстлин. Тут же его плеча касаются цепкие лапы, а щеку щекочет перьями, пока Даламар наконец не усаживается поудобнее и не издаёт довольное «кар». Рейстлин недовольно фыркает. — Если хочешь сидеть на плече, будь добор не кричать мне на ухо, — тихо бурчит Рейстлин и, подумав, добавляет, — а то все перья повырываю. Ворон замолкает и Рейстлин, удовлетворëнно улыбнувшись, подходит к камину. Ворон напрягается, немного склоняясь вперёд. Долгую минуту он так и сидит, лишь медленно моргая раз в несколько секунд, но всё-таки не выдерживает и недовольно склоняет голову, — ничего не выходит. — Продолжай, — непреклонно командует маг. Рейстлин скрещивает руки на груди, стараясь не шевелиться и не вмешиваться, хотя спину начинает немного ломить. Даламар очень неудачно выбрал седушку, которая норовит вот-вот развалиться. Ещё через несколько минут вороньих страданий, и маленький уголёк среди таких же тëмных вдруг раскаляется, словно сейчас загорится. Даламар ещё сильнее вытягивает голову, слово хочет дотянуться до камина, и уголёк вспыхивает мелким огнём, постепенно захватывая своих соседей. Ворон, не сдержавшись, победно каркает. — Даламар, — шикает Рейстлин. Птица тут же извиняется, тычась ему в щеку. Маг морщится, но не обращает на это должного внимания, продолжая рассматривать огонь перед собой. Колдующий ворон-эльф — очень интересное явление, которое может когда-нибудь оказаться полезным. Рейстлин взмахивает рукой, огонь снова потухает, а Даламар возмущённо взмахивает крылом. — Практикуйся, — наказывает Рейстлин и осторожно снимает птицу со своего плеча, сажая на спинку кресла. Даламар всё ещё плох в полёте, и если его небрежно спихнуть, того глядишь и шлепнется и свернёт шею. Рейстлин отходит, вновь принимаясь за разгромление лаборатории. Они с учеником настолько плотно здесь засели, что в какой-то момент оказалось, что всё место занялось всякими безделушками, посудой и даже некоторой одеждей. Непозволительный беспорядок для самого важного места в башне. Так они и проводят последние вечера: Рейстлин спокойно занимается своими делами и краем глаза следит за вороном, который постепенно учится быть птицой. Спустя полчаса у Даламара начинает получаться вызывать огонь всё быстрее, а Рейстлин окончательно освобождает стол и хочет уже махнуть рукой и отправиться по комнатам, когда ему в затылок упирается что-то холодное. Маг оборачивается и вопрошающе смотрит на призрака. Даламар тоже отвлекается от своего занятия и поворачивает к ним голову. — Светлый жрец ждёт у порога и желает вас видеть, — шелестит призрак. Рейстлин удивлённо хмурится и, отпуская тихое «можешь идти», собирается переместиться. Но Даламар начинает судорожно махать крыльями, и маг закатывая глаза, всё-таки дожидаясь, пока тот долетит до него и вновь усядется на полюбившееся (почему-то именно левое) плечо. Они перемещаются. Кожу неприятно холодит уличный ветер, заставляющий невольно поëжиться и покрепче укутаться в мантию. Элистан сначала улыбается, потом хмурится, и, наконец, удивляется. — Птичку завёл? — Немного нервно шутит он, видимо, ещё не отойдя от прогулки по роще в ночи. — Что привело тебя сюда? — В лоб спрашивает Рейстлин. Честно говоря, сейчас ему совершенно не хочется принимать никаких гостей. И, дай Наутари, Элистану просто внезапно приспичило проведать старого знакомого. Если случилось что-то важное — будет просто ужасно. И без того проблем по горло. Жрец мнётся. — Честно говоря, я хотел проведать твоего ученика, Рейстлин, — Элистан всё же поднимает уверенный взгляд на мага и наконец становится по-настоящему похож на праведного светлого жреца. Рейстлин, не ожидавший таких заявлений, удивлённо вскидывает брови. — Зачем? — Недавно я встретил его в Палантасской библиотеке, и он был столь взволнован… Никогда прежде не видел его таким, — обеспокоенно говорит Элистан и смотрит куда-то за спину Рейстлина, видимо, выглядывая его ученика. Рейстлин насмешливо хмыкает, но тут же серьёзно спрашивает: — С каких пор ты озабочен состоянием моего ученика? — Ты не поймёшь, Рейстлин. Он никогда раньше не вёл себя, — Элистан на мгновенние запинается, — так. Рейстлин невольно задумывается, что же такого вытворил его ученик в Палантассе, что теперь к ним в башню без предупреждения наведываются светлые жрицы. Ворон как-то смущённо склоняет голову. — Поверь, я прекрасно знаю всё о моём ученике. Случись с ним что-то — я бы узнал первым, — бесстрастно говорит Рейстлин. — Надеюсь, ты прав, но могу ли я его проведать? Я чувствую что-то неладное, — настаивает на своём Элистан. Рейстлин тяжело вздыхает, взвешивая все «за» и «против». Им нет никакой выгоды скрывать проблему Даламара. Может, Элистан даже знает, что с ним. Маг кивает и, коснувшись предплечья гостя, перемещает их в гостинную. Элистан оглядывается по сторонам, выискивая Даламара, который обычно крутится где-то рядом. Рейстлин усаживает птицу на кресло и кивает ей. Элистан переводит на него озадаченный взгляд. Ничего не происходит. Только Рейстлин замечает, что Даламар обмякает на мягком сиденье, готовясь перевоплотиться. — Нужно подождать. Присядь. Элистан послушно садится на кресло напротив птицы, немного странно косясь то на ворона, то на Рейстлина, пока тот безмятежно разливает вино по трём бокалам. Спустя минуту молчания Элистан наконец не выдерживает и, приняв бокал из тонких рук, неприлично любопытствует: — Ты так и не ответил, кто это. — Он кивает на замершего ворона. — Решил завести питомца? Рейстлин весело хмыкает, облакачиваясь на спинку кресла и спокойно рассматривая гостя. — Получается, что да. Ещё через несколько минут Элистан снова не выдерживает: — Где Даламар? Всё-таки, что-то случилось. Рейстлин осождающе смотрит на него и переводит взгляд на ворона. Тëмные перья торчат дыбом и начинают немного расплываться: — Скоро будет, — шепчет Рейстлин и не спеша берёт ученическую мантию, небрежно раскинутую на столике, под озадаченным взглядом жреца, который не может определиться на кого смотреть: на птицу, которой явно с каждой секундой плохеет всё больше, или на слишком уж безмятежного Рейстлина. Наконец-то слышится характерное потрескивание, и Элистан едва ли рот не открывает от удивления. На кресле постепенно вырастает сгорбившийся эльф. С его плеч сыпятся перья, руки дрожат, обрастая смуглой кожей, глаза медленно обрамляются ресницами, а перья на голове понемногу удлиняются, превращаясь в привычную тёмную шевелюру. Когда Даламар перестаёт жмурится и начинает тяжело дышать, словно после тяжёлой тренировки, Рейстлин кидает ему мантию. Нагой эльф тут же заворачивается в неё, быстро поправляет волосы и только после этого, широко улыбнувшись, смотрит на гостя. — Мне приятна ваша забота, уважаемый Элистан, сын света, но спешу вас заверить: со мной всё более чем в порядке. Элистан так и замеревший с бокалом в руках, медленно моргает, а Рейстлин фыркает. Ученик показушничает и даже не не краснеет. Замолкший жрец медленно отпивает вино, пока Даламар самодовольно улыбается, наслаждаясь произведенном эффектом. Рейстлин едва сдерживает смех. Спустя пару минут Элистан наконец приходит в себя и еле слышно спрашивает: — И как давно? — Впервые это случилось две недели назад, — безмятежно отвечает Даламар и тянется за предназначенным ему бокалом. — Проклятье? — Нет, — отвечает Рейстлин и подходит к креслу, на котором важно восседает Даламар, к своему сожалению чувствуя, как в лёгких начинает немного печь, — уступи учителю. Даламар тут же почтительно вскакивает, интересуется про отвар и, получив утвердительный ответ, убегает на кухню. — Ты же понимаешь, что это нездорово? Вы уверены, что он не проклят? Мало ли кого мог обидеть тёмный эльф… — Осторожно спрашивает Элистан, когда они остаются один на один. — Тебе встречалось такое? — Перебивает его Рейстлин, серьёзно глядя на собеседника. Элистан качает головой, и маг, поджимая губы, прикрывает глаза. Они сидят молча, пока Даламар не возвращается с отваром и вполне хорошим расположением духа. Рейстлин жадно глотает горький напиток, постепенно расслабляясь, а Элистан отставляет свой бокал и рукой подзывает эльфа. — Сядь. Даламар, замешкавшись на секунду, приземляется на пол, почти утыкаясь носом в колени жреца. — Сейчас я буду оценивать твоё здоровье. Потерпи. Даламар невольно морщится, уже зная, что последует за этими словами, но быстро берёт себя в руки. Элистан закрывает глаза и вдумчиво шепчет себе под нос что-то про свет, бога и кровь, пока ладони его блуждают над телом напряжённого эльфа. Слишком уж он чувствителен к такой магии. Рейстлин успевает допить отвар и заранее найти глазами травы, помогающие от мигрени до того, как жрец открывает глаза, а Даламар болезненно трет переносицу, пытаясь отойти от переизбытка светлой магии. — Вам нужно что-то делать. — Серьёзно говорит Элистан, и Рейстлин невольно напрягается, переводя на него взгляд. — Он медленно, но верно чахнет. Даламар хмурится и недоуменно смотрит на него снизу вверх, пока что не имея сил подняться. — Но я чувствую себя прекрасно. Наверное, даже лучше, чем обычно. Элистан качает головой и с жалостью, свойственной светлым жрецам, смотрит на Даламара: — Это тебе так кажется, юный эльф. Скоро это начнёт беспощадно пожирать тебя изнутри, если ничего не предпринять, — тихо говорит Элистан и тянет руку, чтобы успокаивающе погладить эльфа по щеке, но одергивает, понимая, что ему сейчас и без того худо. В пальцах ещё чувствуется тёплое пламя молитвы.***
После визита светлого жреца над башней будто нависает тëмная туча, заставляющая всех её жителей нервозно дёргаться от каждого звука и рвать на себе волосы. Даламар ходит с видом потерянного ребёнка, периодически ощупывая себя, будто проверяет, все ли конечности на месте. Рейстлин, хоть и старается не показывать, но за учеником следит более пристально и внимательно, чем обычно, готовый в любую секунду поймать признаки ухудшения здоровья или ещё чего по хуже. Но ничего не происходит. Это только накаляет атмосферу. Мог ли Элистан ошибиться в своих выводах? Рейстлин сжимает подлокотники. Когда вообще в последний раз на его памяти Элистан ошибался? Тренировки с перевоплощениями они решают на всякий случай прекратить. Рейстлин то и дело подсовывает Даламару различные отвары, чаи, зелья, но ничего не меняется ни в лучшую, ни в худшую сторону. Оба рыщут по библиотекам, перебирая всевозможные книги. Ничего нового всё так же не находится. Вскоре Даламар в шутку начинает цитировать легенды про оборотней и развлекаться, переписывая формулы проклятий так, чтобы человек превращался, например, в комара или пыль. Рейстлин нервно смеётся и грозится проверить эффект на нём же.***
— Шалафи, — слышится за дверью, и Рейстлин тут же отрывается от книги. Ученик очень редко заходит к нему в покои, и от этого и без того нервный Рейстлин начинает переживать ещё сильнее. — Входи. Даламар осторожно открывает дверь. Он выглядит вполне здоровым и бодрым, только полы рубашки нервно перебирает пальцами. Рейстлин немного успокаивается и поднимает вопросительный взгляд на ученика. — Если никакой информации нет, то вполне возможно, что об этом знает народ Сильванести, — Даламар невольно кривится при упоминании «родного дома» и подходит ближе, усаживаясь на краешек кровати Рейстлина, — но большинство их знаний скрыты от остального мира. Рейстлин кивает, и, кажется, начинает понимать к чему клонит ученик. — И что ты предлагаешь? — Отправиться в Сильванести и узнать лично, — Даламар почти болезненно кривится и смотрит на Рейстлина так, будто надеется, что сейчас он запретит Даламару любые вылазки и быстро найдёт ответы на все вопросы. Рейстлин задумчиво смотрит в окно.