Махнула птица крылом
И покрыла весь свет одним пером
Рейстлин вопросительно смотрит на Даламара и тот незамедлительно кивает, показывая, что готов. Руки сцепляются вместе, Рейстлин на всякий случай повторно осматривает защитный круг рун и чувствуя, как эльф немного нервно перебирает пальцами, неосознанно поглаживает его горячую руку. Маг вновь переводит взгляд на ученика, ловя дрожащие ресницы и покусанные губы. Будто впервые это делают, ей богу. — Te invoco, o di inmortales! — Звучно начинает Рейстлин, стараясь не отвлекаться на немного нервную фигуру перед собой. Даламар всё-таки выпрямляется, взяв себя в руки, и крепче сжимает пальцы учителя, подхватывая давно зазубренное заклятие: — Il padrone del madre Et ego suscitabo eum in Novissimo Die, — голос эльфа отзывается в груди мага мягкой вибрацией. Чужая магия искрится на кончиках пальцев, такая же тёмная, но мягкая. Не жесткая и коварная, которой маг привык пользоваться, а тягучая, хищная, засасывающая в себя медленно, почти что сладко — та, которую он так любит. Рейстлин невольно сжимает руки Даламара крепче. — Veni ad me, et pugna, — два голоса сливаются в один — их общий. Единый. Рейстлин смутно замечает, как колышется его собственная мантия и видит, как тёмная прядка выбивается из тугого пучка, падая Даламару на глаза. Руны вокруг них загораются мягким блеском, переливаясь. Рейстлин стойко выдерживает прохладный ветер, пробирающийся по коже мурашками. — Veni ad me, et pugna, — низко шепчет эльф и вздрагивает, всё крепче цепляясь за своего шалафи, когда круг рун загорается ярче, взметаясь вверх столбами ветра. Рейстлин спокойно смотрит за спину эльфа и кивает ему. Тёмная вытянутая фигура без лица угрожающе колышется за учеником, и Рейстлину кажется, что он смотрит на неё сквозь огонь. Цепкие непропорциональные руки взмываются вверх, и будь Рейстлин неопытным юным магом, или, не дай Наутари, обычным человеком, он бы наверняка испугался, но в его позиции действия потусторонней твари лишь успокаивают — всё идёт по плану. Даламар медлит всего секунду прежде чем резко отвернуться от шалафи, лицом к твари. Его руки, подобно чёрной фигуре, взлетают вверх, и эльф почти рычит гулко, пробирающе мурашками с головы до пят: — Obedite mihi magister tenebrarum, fili dominae tenebrarum! Рейстлин невольно любуется колышущимися на ветру чёрными волосами и властно выпрямленной спиной, подобающей грациозным эльфам и могущественным магам. Рейстлин наслаждается этим зрелищем каких-то несколько мгновений. Наслаждается ровно до того момента, пока не замечает, что что-то идёт не так. Руки эльфа вздрагивают, и он почти испуганно отшатывается от демона, спиной натыкаясь на цепкие пальцы Рейстлина, поддерживающие его. Маг поспешно выставляет руки вперёд, понимая, что эльф всё-таки не справляется, и быстро меняется с ним местами, пряча ученика за своей спиной. Но фигура всё равно тянется к его ученику, будто бы даже не замечая Рейстлина и норовя протянуть свои лапы за спину мага, пока он не обрубает ей пальцы сорвавшимся с губ быстрым заклятием. Тварь испуганно рычит, извиваясь, как языки пламени, и переключается на Рейстлина, желая отомстить. Сзади что-то сильно шелестит и шумит, но Рейстлин, не обращая внимания, громко проговаривает слова заклятия в обратном порядке, наблюдая, как тварь, корчась и завывая, постепенно испаряется, исчезая вместе со стеной воздуха. Рейстлин смотрит, как гаснут руны у его ног, вновь превращаясь в обычный рисунок, и недовольно вздыхает, потирая переносицу. — Месяц, Даламар. Я готовил тебя чёртов месяц. Просто призвать тварь и заточить. Мы же делали подобное… В чём проблема? — Недовольно шипит Рейстлин и наконец оборачивается к ученику, намереваясь дать по шапке за непозволительную для тёмного мага трусость. Приходится проморгаться, потому что на полу вместо Даламара валяется его помятая одежда, посреди которой трепещет и мечется чёрная, явно напуганная и не умеющая ещё управлять своими конечностями птица. Рейстлин замирает, удивлённо глядя на непонятного ворона, который испуганно каркает и судорожно машет крыльями. Через мгновение он вдруг бросается к магу в ноги и нечаянно ударяяет его сапог твёрдым клювом. — О боги… — Ошарашенно шепчет маг, наклоняясь, чтобы поднять птицу на руки, начиная догадываться. Ворон на удивление не вырывается, а совсем напротив. Конечно, не перестаёт дрожать, но всё же замирает, и Рейстлину кажется, что он смотрит на него по-человечески напуганными глазами. Ещё с минуту Рейстлин как пришибленный рассматривает птицу в своих руках, пытаясь понять, правда ли это то, о чём он думает, или лёгкий призыв вымотал его настолько, что теперь ему чудится всякая дребедень. — Даламар? — Осторожно спрашивает Рейстлин, чувствуя себя полным идиотом. Птица слишком уж по-человечески кивает, и Рейстлин судорожно выдыхает, усаживаясь на ближайшее кресло, всё ещё не выпуская воронёнка из рук. Птица испуганно жмётся к нему, неуклюже взмахивая крыльями, и Рейстлин, не понимая что ему ещё делать, осторожно проводит рукой по мягким перьям. Помогает. Птица замирает, немного успокаиваясь. Долгие десять минут Рейстлин так и сидит, поглаживая нервного ворона, то есть Даламара, и размышляя о произошедшем. Это просто не может быть последствием ритуала. Тварь была совсем слабенькой, призванной только ради практики, и абсолютно не имела никаких сильных магических способностей. Да и сделать она ничего толком не успела. Рейстлин бы заметил сразу. Он задумчиво смотрит вниз. Ворон, или Даламар — Рейстлин немного теряется — всё-таки успокаивается, поудобнее укладываясь в его руках, прижав крылья к бокам, пригретый жаром проклятых рук. — Ты знаешь, что это? Ворон вроде бы отрицательно склоняет голову, и громко каркает, тут же дёргаясь и заваливаясь на бок, видимо, испугавшись своего же голоса. Рейстлин возобновляет поглаживания, и птица вновь замирает, как безвольная кукла. Наверное, они сидят так ещё с час. Рейстлин — пытаясь понять, как это отменить, не зная даже, как это получилось, Даламар — пытаясь отойти от внезапного шока. Сидят, пока Даламар не издаёт что-то среднее между «кар» и тихим криком. Рейстлин переводит на него взгляд, замечая как пригладились блестящие перья за час почти непрерывных поглаживаний, и медленно моргает. Ворон каркает второй раз, и Рейстлин озадаченно хмурится: — Есть, что ли, хочешь? Ворон кивает. — Открыть окно? Ворон явно недовольно взмахивает крыльями, кажется, в попытке продемонстрировать свои отвратительные навыки полёта, и Рейстлин согласно кивает. Видимо, с новым телом навыков у его ученика не прибавилось. Рейстлин оглядывает лабораторию. Ну честное слово, не пойдёт же он сейчас в ночи жучков собирать… Маг поднимает Даламара и сажает себе на плечо, но тот, явно не понимая, как пользоваться этим телом, громко каркает прямо над ухом Рейстлина, заставляя его поморщиться и почти протыкая мантию, вцепляется в его плечо лапами. Рейстлин, тяжело вздыхая, встаёт и идёт к ингредиентам. К счастью для обоих, он довольно быстро находят какую-то не сильно редкую ящерицу, и Даламар, заинтересованно склонив голову, резво цепляет добычу из тонких пальцев. Рейстлин невольно улыбается, умиляясь глупой птичке, но тут же сгоняет эту гримасу с лица. Это всё ещё Даламар. Его ученик, хоть и в ином обличии. Даламар съедает ещё несколько ящериц из рук учителя, и, довольно цокнув клювом, смотрит на Рейстлина, который, поджимая губы, перебирает запасы, думая, что придётся достать ещё мешочек насекомых — в конце концов, неизвестно, сколько ещё Даламар пробудет в таком обличие. Оба надеются, что учиться охотиться ему всё же не понадобится.***
Рейстлин чувствует себя окончательным идиотом, когда ложится спать вместе с вороном. Ну, в конце концов, не оставлять же Даламара одного. Рейстлин понятия не имеет, что с его учеником и что может произойти, а Даламар, если и знает, то сказать не может. Разве что противно закаркать и замахать крылышками. Рейстлин скептически смотрит на ворона, который, галантно отвернувшись от переодевающегося Рейстлина, разглядывает особенно яркую сегодня Наутари. Возможно, вопрошая: какого чёрта? Спустя несколько мгновений ворон всё-таки прыгает — довольно грациозно, прошу заметить — со стола на кровать, разобравшись уже, как правильно двигать лапами, и Рейстлин фыркает. Спать с птицами в одной постели ему ещё не приходилось, но, видимо, перспектива спать на письменном столе Даламара совсем не привлекает. — Может, тебя ещё и одеялом укрыть? — Саркастично интересуется Рейстлин и взмахом руки гасит камин. Даламар склоняет голову, пару секунд, не моргая, смотрит на Рейстлина, клювом кое-как цепляет одеяло, залезает под него и долго копошится прежде чем спокойно улечься, распластав крылья по бокам. Рейстлин хмурится. Честно говоря, совместный сон, пусть и в такой ситуации его не обольщает совершенно. Дай Наутари сегодня пронесёт без кошмаров и криков. — Задавлю — ты сам будешь виноват, ученик, — серьёзно заявляет Рейстлин, забираясь в простыни и пытаясь улечься так, чтобы и личное пространство сохранить, и оставить птице её не очень-то законный край одеяла. Засыпает он на удивление быстро и спокойно.***
Рейстлин едва разлепляет глаза, сонно рассматривает потолок и лишь через мгновение вздрагивает, замечая нагло закинутые на него конечности. Сон как рукой снимает, и Рейстлин почти испуганно смотрит на безмятежно сопящего в его плечо ученика. Обычно аккуратно уложенные волосы рассыпаются по подушке и плечу мага, и у Рейстлина разве что зубы не скрипят от мысли, что к нему прижимается чужое голое тело. Пусть тело и знакомое и вполне красивое. Даже с братом-близнецом они всегда спали либо на разных концах кровати, либо валетом. Не о каких объятиях и речи не шло. А это ещё и ученик. Рейстлин, недовольно бурча, осторожно отпихивает Даламара от себя, и тот, словно кот, стекает на простынь и даже бровью не ведёт. Только покрепче в одеяло укутывается, лишившись жара чужого тела. Рейстлин смотрит на него ещё несколько долгих секунд и наконец встаёт, желая поскорее скрыться отсюда, словно убегает с места преступления.***
Когда Рейстлин оказывается один, нехотя глотая свой отвар и жуя хлеб с маслом, мысли начинают постепенно приходить в норму. Появляется хотя бы одна радость — ученик перевоплотился и вновь может полноценно существовать. И даже ловить никого не придётся. Но зато придётся найти информацию о произошедшем. Самый вероятный вариант — это какая-то эльфийская побочка, но всё равно стоит разобраться с ней получше. Обратись так ученик в любой другой ситуации — мог бы уже попрощаться с жизнью. Через полчаса из комнаты следом за магом выползает и Даламар, разве что с ног не падая. От утреннего умиротворения на лице эльфа не осталось и следа. Только ошарашенно-напуганный взгляд и перышко в волосах, которое он несколько секунд рассматривает, будто оно — предвестник апокалипсиса. — Скажите, что знаете, что произошло, — потерянно шепчет Даламар, и Рейстлин, не сдержавшись, отпускает смешок, — скажите, что это был сон… Рейстлин отрицательно мотает головой и, поправив мантию, уже серьёзнее говорит: — Я надеялся, что ты объяснишь мне произошедшее. Даламар растерянно смотрит на шалафи и мотает головой, понятия не имея, что это было. Рейстлин тяжело вздыхает. — Сегодня отправишься в Палантасскую библиотеку. Даламар кивает и слегка нервно кусает хлеб.***
Рейстлин, благоразумно рассудив, что произошедшее может заметно повлиять на их жизнь и надо что-то срочно решать, откладывает свой недописанный фолиант и ещё сотню дел, отправляясь в библиотеку башни, пока только-только пришедший в себя Даламар шарится по Палантасской. После долгих выматывающих поисков на столе перед ним красуется высокая стопка из книг, в которых есть хоть намёк на перевоплощения и оборотней. Рейстлин, тяжело вздыхая, приступает к чтению. Первые два тома отлетают мгновенно. Обычные сказки. Из остальных по кусочкам собираются представления об оборотнях, но к вечеру, глядя на пергамент, Рейстлин хочет биться головой об стену. Нет ничего похожего на их ситуацию. Только проклятья и рождённые оборотнями. Эльф не попадает ни в одну категорию. Проклятья не подходят: Рейстлин регулярно проверяет всех живых обитателей башни, то есть себя и ученика. А будь Даламар оборотнем, бы был в курсе с самого детства. Только одна интересная теория выписана на краю заполненного пергамента и обведенна жирным кругом. Рейстлин смотрит на неё пару секунд и тушит свечу, решая дождаться возвращения эльфа.***
Видя расстроенный взгляд ученика, Рейстлин сразу понимает — тоже ничего. Даламар тут же это подтверждает, устало потирая лицо ладонью и падая в соседнее кресло. С волос падает ещё одно перышко, и эльф, недовольно жмурясь, швыряет его в камин. Оно, конечно, плавно падает на пол, и Даламар недовольно бурчит: — Весь день сыпятся, — помедлив, он делает неприлично большой глоток вина, даже не смотря в сторону своего шалафи который сверлит его таким взглядом, словно эльф вот-вот обратится снова, — ничего нет. Только сказки детские да какие-то легенды. Но ничего не подходит! — Возмущается эльф, поправляя волосы. В бокал падает ещё одно миниатюрное пушистое перо, и Рейстлину даже становится интересно, что же первым швырнёт эльф. При всём желании Рейстлин не может обвинить эльфа в его непривычной эмоциональности. Не каждый день ты превращаешься в птицу и ешь насекомых. Даламар несколько мгновений пустым взглядом разглядывает плавающее в вине перо и молча делает глоток, даже не удосуживаясь достать его или налить новый бокал. Это оказывается даже страшнее раскиданных вещей, и Рейстлин, не сдержавшись, хмыкает. — Я хочу проверить одну теорию, — тихо сообщает маг и ловит вопросительный взгляд Даламара. Рейстлин молча подходит к столу, быстро выуживает нужную бумажку из стопки таких же и протягивает её эльфу. Тот внимательным взглядом пробегается по исписанному пергаменту, видя, что шалафи ничего нового для него не нашёл, и замирает, натыкаясь на обведённую фразу. — Как я, по-вашему, смогу это проделать? — Тихо спрашивает Даламар, вновь поворачиваясь к Рейстлину. — Ты помнишь, что испытал в момент превращения? — Спокойно отвечает Рейстлин вопросом на вопрос. — Попробуй почувствовать то же самое. Даламар, задумавшись, отводит взгляд. Спустя минуту он аккуратно ставит бокал на стол и прикрывает глаза, пытаясь сосредоточиться. Рейстлин не вмешивается — только смотрит с интересом. Грудная клетка эльфа тяжело вздымается, а пальцы цепляются за подлокотники. Даламар заметно кривится ещё несколько секунд и выдыхает, будто скидывает с себя тяжелейший груз. — Не получается. — Почему же? — Рейстлин улыбается и, отойдя от стола, выуживает из волос эльфа целый пучок перьев, которые тут же летят тому на колени и рассыпаются по полу. Склонившись ближе, маг успевает заметить, как дрожат глаза эльфа, возвращаясь в своё обычное состояние. Даламар медленно моргает и подносит к носу перо из кучки таких же у него на коленях. — Получается — оборотень, — заключает Рейстлин.