Большая проблема.

Тот факт, что они все еще были живы, говорил о том, что Карим действительно их опасался, а еще о том, что Карим был глупее, чем пытался казаться. Или же умнее. Аль-Хайтам понимал, что они находятся под прицелом, и Карим мог бы легко захватить их численным превосходством, против которого даже Сайно был бы бессилен. И возможно, у Карима еще припасены козыри в рукаве. А пока все шло по плану. План пока что прост - они играли свои роли и пытались выяснить, находится ли Кавех среди рабочих. Несмотря на усталость и раздражение после путешествия по пустыне, аль-Хайтам цепким взглядом оглядывал окрестности, подмечая малейшие детали. Работники выглядели измученными - и это было мягко сказано. Было бы разумно натянуть здесь навес, но заставлять людей трудиться под палящим солнцем - бесчеловечно. Сайно с Тигнари остались с южной стороны строительной площадки. Они все тянули время, чтобы дождаться захода солнца. Оставалась еще пара часов. Аль-Хайтам чувствовал раздражение от этого палящего солнца, от песка, который был, кажется, даже в нижнем белье. Он ненавидел жару, ненавидел питаться сухпайками и отстутвие душа. Он не мог нормально думать в таких условиях. Он снова и снова задавался вопросом, почему терпит подобные лишения из-за одного-единственного человека. Эти мысли были хуже, чем зыбучие пески, потому Аль-Хайтам, скрипя зубами, сосредоточился, прикрыл глаза ладонью и вгляделся вдаль, пытаясь разглядеть у рабочих знакомые черты. Эти люди явно не знали никакой гигиены, и за слоем грязи и обносков сложно было что-то разглядеть. А еще мешал как следует осмотреться следующий по пятам огромный пустынник. И тут до ушей ученого донесся звучный, хоть и охрипший голос: -Эй, ты! Не вспомню твоего имени, быстро подопри эти опоры распорками и временными стойками! Живее! Они вот-вот рухнут, чёрт возьми! Аль-Хайтам едва успел осознать охватившее его смятение от вида Кавеха, как раздался толчок из-под земли, а потом оглушительный треск, заставивший кровь застыть в жилах. Огромная секция опор не выдержала нагрузки и рухнула вниз, увлекая за собой бетонные перекрытия и арматуру. Густое облако пыли взметнулось в воздух, на миг скрывая происходящее. -Что здесь, мать его, творится?! - один из охранников выбежал на стройплощадку. - Всем замереть на месте, суки! Где этот долбаный кретин?! Но рабочие уже в слепой панике разбежались, не зная, куда себя деть. Надзиратель вцепился в Кавеха мертвой хваткой и несколько раз с яростью толкнул его в грудь. -Что ты натворил, тупица?! Кавех пытался оправдаться, но мужчина, что был вдвое больше его, с размаху впечатал ему пощечину - такую сильную, что тот едва устоял на ногах. От этой картины Аль-Хайтам затаил дыхание, его желудок содрогнулся от странной и пронзительной смеси гнева и жалости. Надзиратель занес ладонь для новой затрещины, и Кавех инстинктивно вскинул руку, чтобы прикрыться... В этот миг что-то оборвалось в сознании аль-Хайтама, а волоски на теле встали дыбом. Даже сквозь пелену пыли он разглядел, что у Кавеха отсутствует кисть руки. Удара так и не последовало - вступился еще один надзиратель, но в мозгу аль-Хайтама уже щелкнул переключатель, пробудив первобытный инстинкт — яростную, всепоглощающую потребность защитить. Защитить своего партнера, свое потомство. Аль-Хайтам ощутил, как его структурированный рациональный мир рассыпается в прах, уступая место хаосу неконтролируемых эмоций. А в мозгу пульсировала только одна мысль: Он должен спасти Кавеха любой ценой. *** Аль-Хайтам словно попал в водный пузырь, выпущенный гидро-слаймом. Он знал, что должен держаться плана и пока не вмешиваться. Рациональная часть сознания отчаянно цеплялась за логику и здравый смысл, но они таяли подобно воску под напором совершенно чуждых ему инстинктов. Аль-Хайтам впервые в жизни задыхался от приступа паники. Совершенно чужеродная паранойя нашептывала, что он потерял контроль над ситуацией. Рациональное мышление, которым он так гордился, начало давать сбои. Аль-Хайтам сжал кулаки до хруста костяшек. Он должен был сохранять хладнокровие, но перед глазами все еще стояла картина прикрывающегося обрубком руки Кавеха. Ученый порывисто шагнул вперед, но его снова остановил шепот рассудка: «Спокойствие. Ты выше этого. Ты - ученый, а не дикарь. Придерживайся плана». Аль-Хайтам разжал кулаки и обернулся к своему сопровождающему. Пустынник все это время наблюдал за ним и явно что-то заподозрил, но ничего не говорил, только держал руку на рукояти большого изогнутого кинжала. -Веди меня к своему… Аль-Хайтам проглотил слова, когда под ногами мощными толчками содрогнулась земля, будто оттуда вырывалась огромная сила. Последующая серия толчков чуть не сбила аль-Хайтама с ног, а после вдруг над пустыней повисла оглушительная тишина. Под последующий чей-то оглушительный крик совсем рядом с ученым вздыбилась толща песка, устремившись прямиком к строительной площадке. Землетрясение усиливалось с каждой секундой, заставляя неустойчивую конструкцию каримовского храма содрогаться в агонии. "Все в укрытие!" - прогремел чей-то голос, полный животного ужаса. Аль-Хайтам успел заметить, как его сопровождающий в панике бросился наутек, но сам, забыв о самосохранении, ринулся прямо в эпицентр разрушений, повинуясь лишь тому отчаянному порыву защитить Кавеха. План был забыт, ибо они совершенно упустили из виду унута сетеха. Стройка разваливалась на глазах, словно гигантский кулак безжалостно разрушал ее. Блоки с оглушительным грохотом осыпались вниз, подняв тучи едкой пыли. Аль-Хайтам замер, оставаясь на расстоянии, и прикрыл лицо плащом, чтобы не задохнуться. Внезапно разрушения стихли, и теперь слышны были только крики людей, да удаляющиеся приглушенные толчки. Земля больше не тряслась, пыль медленно оседала. Аль-Хайтам осознал, что стоит посреди развалин в полном одиночестве. Он вдруг едко усмехнулся сам себе. Разве он не глупец, кинувшись сюда из-за каких-то сентиментальных побуждений? Он должен был думать о собственной шкуре, как делал всегда. Аль-Хайтам прожил жизнь, руководствуясь лишь своими эгоистичными интересами. Он всегда ставил личное благополучие превыше всего. Зачем ему менять свои привычки сейчас? Кавех был прав, упрекая его в чрезмерном эгоизме. Но разве это плохо - заботиться о себе? Аль-Хайтам продолжал как безумец стоять среди руин, окутанный пылью и обломками. Кавех… …Вместо кисти, некогда создававшей шедевры, остался лишь безликий обрубок… И тут сквозь холодные мысли пробился голос Нахиды: «Прислушайся к зову сердца и отправляйся на поиски того, кто так тебе дорог». Аль-Хайтам прикрыл глаза и замер, сжимая и разжимая кулаки. Ему нужно принять решение, и ошибка здесь не допустима. Отгородившись от окружающего шума, он погрузился в пучину мыслей. Его разум нарисовал образ Кавеха, придавленного обломками, с неестественно искривленными конечностями, подобно безвольной марионетке. Кавех и их ребенок, жизнь которого оборвалась, не успев начаться. Следующий образ - зияющая пустота их жилища. Холодная безжизненная постель. Опустевшие полки и гнетущий безупречный порядок. Неожиданно, но эти мысли вызвали в аль-Хайтаме целый вихрь тревожных, пугающих ощущений, с которыми он никогда прежде не сталкивался. Он ощутил влагу на щеках, что свидетельствовало о выделении слез - физиологическом процессе, который не происходил с ним уже очень давно. Он испытывал затруднения в интерпретации этих эмоциональных реакций, ведь они просто дезориентировали его. Но в то же время он чувствовал, что открывает для себя новое измерение жизни, о существовании которого раньше даже не подозревал. Наверное это то, что имела ввиду Нахида, говоря «сердце тебе подскажет». И сквозь пелену слез Аль-Хайтам увидел путь. *** Знойный ветер пробирался сквозь разрушенные стены, принося с собой запах пыли и смерти. Аль-Хайтам осторожно пробирался через завалы, внимательно осматривая каждый уголок. Вся эта конструкция вокруг скрипела и крошилась, то тут то там падали палки и блоки стен, а доносящиеся отовсюду человеческие крики и стоны даже у собранного ученого вызывали мурашки по коже. Все эти люди страдали, их необходимо было срочно эвакуировать и оказать помощь. Но где же Карим и его люди? Неужели они бросят своих рабочих умирать? Аль-Хайтам очень надеялся, что Сайно уже приступил к плану С. Ситуация круто перевернулась - вместо запланированной атаки им предстояла спасательная операция. И это как раз и был тот самый план С. Прямо рядом с аль-Хайтамом упал огромный кусок плиты, разнесся оглушительный грохот по округе. В тот же миг раздались громкие рыдания. Неподалеку лежал бедный работяга с перекошенным от боли лицом и окровавленным животом. Он в мольбе протянул к ученому руку. -Спасите нас! - его глаза расширились. - У вас есть глаз бога! Вы целитель? Прошу, мне так больно…! И аль-Хайтам отвернулся, бросив лишь: -Помощь вскоре прибудет. Он никогда не использовал свой глаз бога для лечения людей. Даже если бы он и мог помочь этим несчастным, он понимал, что сейчас это было неуместно. Его визит имел совершенно иную цель. Вряд ли нормальный человек побежал бы вглубь стройки, ведь это равносильно самоубийству. Однако, зная склонность Кавеха помогать всем бедным и несчастным, можно было с уверенностью предположить, что он устремился именно туда. Предчувствия Аль-Хайтама оказались верными. Осторожно ступая по расколотому полу и брезгливо обходя лужи крови, он прошел сквозь перекошенную арку и услышал знакомый, срывающийся на истерический шепот, голос. -…вытащу тебя отсюда... только помоги мне немного... давай, тебя ведь Нилам зовут, верно?… -Кавех, - позвал аль-Хайтам, осторожно пробираясь под нависшей балкой. Кавех стоял на коленях, неуклюже пытаясь поднять на ноги израненного строителя. Даже в полумраке было видно, что от его некогда ухоженных волос не осталось и следа - грязно-желтые пряди были небрежно собраны в растрепанный пучок. Он вздрогнул и обернулся, и единственное, что аль-Хайтам узнал в его измазанном грязью лице, были глаза цвета багрового солнца. -Аль-Хайтам? - сорвалось с губ Кавеха отчаянным шепотом. Он быстро моргал, пытаясь разглядеть в полутьме фигуру аль-Хайтама. Тот медленно приближался, бросая настороженные взгляды на торчащую из потолка арматуру, грозящую обрушиться в любой момент. -Да, это я, - ответил он хрипло. - Надо уходить, Кавех, скоро здесь все рухнет. Да и унут может вернуться в любую минуту. Кавех отвернулся, крепче вцепившись в раненого товарища. Тот был крупнее и мускулистее, и Кавех вряд ли мог поднять его одной рукой. -Кавех... - в голосе аль-Хайтама зазвучало раздражение. Почему этот упрямец не идет? Он проделал весь этот путь, вымарался в грязи... -Эти люди не должны погибнуть здесь, - процедил Кавех сквозь стиснутые зубы. - Наши жизни не ценнее, чем жизнь каждого из этих мужчин. Лучше помоги мне! Нилам попал под град обломков, ох, кажется, он без сознания... Аль-Хайтам впервые в жизни не стал спорить с Кавехом, хотя и не испытывал желания нести на себе раненого незнакомца. Но именно такой упрямый, сострадательный и самоотверженный Кавех ему и был нужен. Даже ужасные условия заключения не смогли уничтожить эти качества в нем. Он был живым, с горящими глазами, таким родным. Поэтому Аль-Хайтам подхватил мужчину с другой стороны, и вместе с Кавехом они потащили его прочь. Едва оказавшись в безопасности, Кавех осторожно опустил раненого на землю. Но тут же вскочил, рванувшись обратно в пекло событий, и Аль-Хайтам, более проворный, чем измотанный и избитый архитектор, стремительно перехватил его за плечо и развернул к себе. Кавех дернулся, пытаясь вырваться, но аль-Хайтам крепко сжал и второе его плечо, удерживая на месте. В солнечном свете было заметно, что архитектор осунулся, а на загрязненном лице проступали синяки от недавних ударов. -Отпусти меня, немедленно! - горячо вскричал Кавех, его глаза пылали безумным огнем. - Я не уйду, пока не вытащу всех, кого смогу, пока эта громадина еще держится! Аль-Хайтам нахмурился, глядя на человека, ради которого он вообще оказался здесь, а не лежал на своем удобном диване, ел фрукты и читал книгу. "Да он явно не в своем уме", - пронеслось в голове. -Я здесь не один, - проигнорировав эту мысль, произнес аль-Хайтам. - Сайно и Тигнари вот-вот приведут подмогу и всех, кого смогут, эвакуируют. В одиночку ты ничего не сделаешь, Кавех. Кавех дернулся, словно его хлестнули плетью. -Они задыхаются там, под завалами! - выкрикнул он сдавленно. - Некоторые придавлены, они мучаются..., - он вдруг прикрыл лицо ладонью и всхлипнул. - Это я виноват, я не должен был это строить… Аль-Хайтам схватил его за плечи, встряхнув: -Возьми себя в руки! У тебя нет ни нужной техники, ни сил, чтобы прыгать по завалам. Кавех впился в него своими проклятыми глазами, и его грязное лицо исказилось в страшной гримасе. -Тебе какое дело!? - спросил он. Он похоже и правда потерял рассудок. Аль-Хайтам снова с силой встряхнул его, окинул цепким взором, задержавшись на изуродованной конечности, а затем прошипел сквозь стиснутые зубы: -Я тащился через эту проклятую пустыню несколько часов под палящим солнцем, моя одежда вся в песке и поту, моя безупречная кожа обгорела до красноты. Я испытываю крайнее отвращение к этой грязи и невыносимой жаре, но пренебрег личными удобствами, руководствуясь единственной целью - отыскать тебя, кретин. Это даже отдаленно не напоминало признание в любви, но Кавех застыл, как истукан, расширив свои идиотские глазки, и в них было что-то такое раздражающее. Словно аль-Хайтам был каким-то несмышленым младенцем, впервые промямлившим "мама". И он вдруг почувствовал себя неловко, поэтому отпустил Кавеха и с максимальным высокомерием, на которое был способен, добавил: -Дело не только в тебе. Я не мог позволить моему наследнику пропасть. Пусть твои гены и далеки от совершенства, но я возьму на себя задачу воспитать из этого отпрыска достойного помощника. Кавех ошарашенно вытаращил глаза. -Ты... знал?! -Тигнари просветил меня относительно твоей... оплошности. Вполне в твоем духе выпить какую-то неизвестную субстанцию в чужой лаборатории, приняв ее за воду. -Эй! Ты назвал мои гены дерьмовыми?! Раненый, которого они спасли, застонал, привлекая их внимание. Они слишком увлеклись разговором, забыв о главном - пустыня и враги по одну сторону, а катастрофа по другую. Кавех тут же бросился помогать бедняге, но, суетясь, только ухудшал ситуацию. Наблюдая за ним, аль-Хайтам вдруг осознал кое-что важное. -Это всего лишь левая рука, - произнес он с облегчением. -А? - Кавех вскинул взгляд. -Ничего, - аль-Хайтам покачал головой. Их взгляды пересеклись. В следующий миг Кавех вздрогнул, словно пробудившись от кошмара, и бросился к нему, судорожно вцепившись в спину и утыкаясь носом в шею. Словно он только сейчас понял, что произошло и где он находится. -Ох, Архонты, как же я ждал тебя... - с отчаянием выдохнул он. В другой раз аль-Хайтам, возможно, отстранился бы и фыркнул что-нибудь вроде: "От тебя воняет, обниматься будем после душа". Но сейчас он в очередной раз прислушался к своему сердцу и молча обнял исхудавшее тело в ответ. ***