***
— Тебе обязательно делать это в моей комнате? — В моей слишком мягкий ковёр и я упираюсь ногами в шкаф. — Давай я куплю тебе абонемент в зал? — С наших общих денег, которые мама скинула? Угомонись. Я тебе не мешаю. — Я буквально подрочить не могу из-за тебя! — Джинхёк! — Чего?! Сону снимает с волос повязку и бросает её в брата, от отчаяния падая вперёд и вбиваясь лбом в паркет. Джинхёк ловит его повязку, усмехаясь и глядя на брата, усевшегося в ровном шпагате посреди его комнаты. — Ты страдаешь по хуйне, в курсе? — он крутит повязку на пальце, наблюдая за тем, как Сону из своей утопической позиции решает потянуться, вытягивая руки вперёд и касаясь кончиками пальцев пола. — Я страдаю по очень веской и нерешаемой проблеме! — ворчит он. — Отсутствие секса в двадцать один — не проблема. У тебя всё ещё есть руки. Две. — У тебя тоже. И, кажется, одна лишняя, — Сону кое-как приподнимает голову и бросает на младшего брата злобный взгляд. — Джейк предложил тебе классный вариант с клубом. В чём проблема? — В том, что… — Сону шикает, поднимаясь с пола и усаживаясь в позу лотоса; он вдруг сужает глаза, глядя на Джинхёка. — В том, что я вдруг обсуждаю подобное с тобой. — Я — твой младший брат, с которым ты живёшь всю свою жизнь и который видел всех твоих парней. И не раз слышал, как они тебя трахали. — Боже! — Кому ещё, как не мне, ты можешь довериться? — приподнимает проколотую бровь Джинхёк. — Кому угодно! — охает Сону. — Почему ты никогда не говорил, что слышал нас… — У меня и без этого было много поводов постебать тебя, — усмехается младший, закидывая ногу на ногу и швыряя в Сону его же повязку. — Вернёмся к твоей проблеме. — Допустим, — нехотя соглашается Сону, прикрывая глаза и вдыхая поглубже. Медитация в компании брата — не лучшее решение, но иных он не придумал, вот уже как три дня страдая после вечера в доме Джейка. — Почему ты не хочешь снять парня в клубе? — Потому, что чёрт знает, с кем эти парни трахались до меня. Какие у них могут быть болезни, привычки и…вообще… — Сайт знакомств? Пообщаешься недельку, сходите вместе в клинику, убедитесь, что чисты — и трахайся на здоровье. — На таких сайтах слишком много извращенцев, Хёк. — Ты буквально истекаешь слюной по семнадцатилетке, — фырчит тот, беря со стола банку энергетика и делая глоток. — Кто ещё тут извращенец. — Мне итак за это стыдно, прекрати! — скулит Сону. — Давай посмотрим на проблему с другой стороны? — С какой? — приоткрывает он один глаз. — Как к тебе относится Рики? — О, ну нет! Сразу нет! — Что?! — разводит руками младший. — Последи за ним, походи к ним в гости ещё пару раз, постреляй глазками. Что, если мелкий не против тебя в своей постели? — То, что против этого Джейк! — восклицает Сону. — А мы друзья. И я не собираюсь портить детство его брата. — На сколько кубиков его детство? — ухмыляется Джинхёк. — Все шесть, — шелестит Сону, снова закрывая глаза, чтобы расслабиться. Но вид голого торса Рики и ярко выраженные косые мышцы внизу живота ярко всплывают в сознании. — Какого чёрта у него такое тело в семнадцать? — Может такого? Сону в замешательстве вновь приоткрывает глаз. Джинхёк, вздёрнув вопросительно бровь, задирает свою толстовку, показывая брату крепкий пресс. — Хёк, ты занимаешься баскетболом с тринадцати и ходишь в качалку трижды в неделю, — закатывает Сону глаза. — И тебе двадцать. — Ты не знаешь, чем занимается Рики. Хоть раз спрашивал Джейка? — Нет, конечно. Это ж его мелкий сопляк, зачем бы нам было его обсуждать? — Если бы ты знал, что в будущем ты захочешь оседлать мелкого сопляка, не говорил бы так, — скалится Джинхёк. — Ты отвратителен! — пищит Сону. — А ты хочешь малолетку. Это не меня здесь стоит осуждать. — Твоему последнему парню было восемнадцать! — Я старше всего на два года, — подмигивает Хёк, снова отпивая энергетик. — А ты его всего на четыре, прекрати драматизировать. Либо забудь о том, что увидел, либо затащи Рики к себе в кровать. Третьего не дано. Сону тяжко вздыхает, вздевая глаза к потолку. Как бы не хотелось ему поспорить с братом, как бы не хотелось ему отрицать, но Джинхёк был прав. Отчасти. От той части, что Сону стоит забыть то, что он увидел на кухне Джейка. Потому, что ему не дано не третьего, а ничего вообще, кроме как отпустить ситуацию и обратить внимание на мальчиков постарше, как он делал ещё со школьной скамьи. Но, если ему в семнадцать можно было встречаться с двадцатилетними, почему тогда Рики нельзя разок переспать с ним…?***
— 'Cause he's my lil brother! — возмущённо вскрикивает Джейк, к которому Сону рискнул обратиться с этим вопросом напрямую на следующий же день в универе. — Сону! — Я просто спросил! — в том же тоне кричит Сону, вспыхивая щеками и озираясь по сторонам. Некоторые в кафетерии начали коситься на них. — Сбавь тон, на нас смотрят. — Пусть смотрят, — стучит Джейк кулаком по столу, тут же обращаясь к Хисыну, что пытался пообедать. — Скажи ему, babe! — Сону, ты упоролся, — вздыхает Хисын, даже не отрывая глаз от тарелки с лапшой. — Да я просто спросил! — шипит тот, злобно разрывая палочки и вонзая одну из них в рисовый шарик. — Это просто вопрос, понятно?! — Твой последний «просто вопрос» всё ещё подписан у всех нас в телефоне, как «если увидите меня у Сону в исходящих — придушите его», — цыкает языком Джейк, отпивая апельсиновый сок и качая головой. — Я говорил маме, что поселить у нас Рики — дурная идея. — Как минимум, он живёт с нами, — напоминает Хисын. — И мы можем просто не приглашать Сону к нам в дом, пока он не уедет. — Да ты чего такое несёшь?! — охает Сону, прикладывая ладонь к сердцу. — Вы говорите так, будто я насильник какой-то… — Не уверен, что в своей голове ты пару раз не облизнул пузо моего мелкого брата. — Иу! — Фу, Джейк-и! — кривится Хисын, так и не поднеся ложку с лапшой ко рту. — Я же пытаюсь поесть, в отличие от вас двоих. — Знаю я, что «фу». Ему вон скажи, — машет рукой в Сону Джейк. — Боже, я всего лишь словил секундный краш на твоего брата и спросил, почему ты запретил бы нам переспать, — бубнит Сону, тыча палочкой в разваленный рис. — Секундный?! Ты четвёртый день не затыкаешься. — Ну, засуди меня, — шипит Сону. — Как только найду его член в твоей заднице — так сразу. — Брейк! — рычит Хисын, ударяя кулаком ровно в центр стола. — Никто никого не будет судить, — зыркает он на Джейка, — потому, что никто ни с кем не будет спать, — такой же взгляд достаётся Сону. — Ещё раз я в нашей дружной семье услышу хоть слово о сексе — я перестану общаться с вами обоими. — Но, детка… — пытается Джейк. — Ты наказан на неделю, Шим. — Какого хрена?! Это же он хочет переспать с моим братом, — тычет Джейк ладонью в Сону, что хитро ухмыляется, скрещивая руки на груди. — Выкуси, засранец, — одними губами произносит он. — Пока что Сону просто мается дурью от недотраха. А на гавно исходишь ты. Перестаньте уже, пожалуйста. Обед заканчивается. Обед действительно заканчивается. В напряжённой и обиженной тишине, в которой Джейк показательно сопит каждую секунду, а Сону прожигает его довольным взглядом, почти забыв о предмете их спора вовсе. Хисын-и всегда на его стороне. Потому, что если бы не вездесущий Сону — Хисын-и у Джейка вообще не было бы. И кому-то стоило напоминать об этом почаще, думает Сону, запихивая в себя порцию риса.***
А ещё, думает он, завершая вечернюю пробежку по району, стоит почаще напоминать себе о спорте и перестать смотреть дорамы во время растяжки, отвлекаясь. Он едва дышит, почти повисая на подъездной двери, пока открывает её, и мешком валится в лифт. Однако, начищенное до блеска зеркало в кабинке немного его бодрит, когда Сону рассматривает своё отражение. Он крутится, оглядывая окрепшие бёдра, не скрытые короткими чёрными шортами, и подтянутые икры; схуднувшие немного руки и едва появившийся рельеф мышц под манжетой чехла для телефона. Как таковым спортом он и не занимался, но сказанный однажды Джеем «комплимент» о его хрупости, Сону всё-таки задел, и после расставания, он нет-нет, да просит Джинхёка позаниматься с ним дома. Опять же, выходит теперь на пробежки. Он хмыкает довольно, поворачиваясь боком и выпячивая задницу. Да, определённо, редкий бег был ему на пользу. Выходит из лифта он уже в лучшем расположении духа, хоть щёки его всё ещё красные, чёрная чёлка, падая с повязки, липнет ко лбу, а дыхание по-прежнему, как у туберкулёзника. Но он, мурча какую-то песенку, открывает входную дверь, и тут же спотыкается о брошенные у порога кроссовки. — Джинхёк, мать твою! Сколько раз я просил убирать кроссовки, опёздол ты! Кроссовки жёстким пинком отлетают к стенке. А Сону вдруг хмуро уставляется на них, упавшие на бок. Он живёт с братом всю жизнь, как тот и сказал. Он частенько тырит у него одежду и пару раз носил обувь. Но таких кроссовок у него не было никогда. Раздавшийся от двери комнаты брата бас мигом даёт Сону понять — кто их хозяин на самом деле. — Прости, Сону, это мои, — Рики взмахивает рукой в приветствии и легко улыбается. На нём широкая белая майка, практически не скрывающая торс и мешковатые спортивки. Сону такая ситуация не улыбается совершенно. — В-всё в порядке, Рики, — мямлит он, опуская взгляд себе под ноги и спешно разуваясь. — А ты…ты чего тут делаешь? — Мы с Хёком столкнулись на площадке в соседнем дворе. У меня тут друг живёт. — О…площадке? — Сону старается прятать взгляд, как может, чтобы не смотреть на скрещенные на полуобнажённой груди руки с переплетением голубых вен. — Да. Оказывается, он играет с моим другом в баскетбол каждые два дня. Удивительно, что мы до этого не виделись, — низко посмеивается Рики. Этот смех вибрацией проходится по телу Сону. — Потому, что Шиюн никогда раньше не звал тебя на взрослые игры, Шим, — скалится Джинхёк, появляясь за его спиной и вешая руку на плечи. — Привет, братишенька. Как пробежка? Выглядишь помято. Не хочешь в душ? А я тебе пока сделаю свежевыжатый грейпфрутовый сок с секретным ингридиентом, как ты любишь. Глаза Сону мгновенно мечутся к младшему, что довольно поигрывает бровями и косится на спокойного и ничего не подозревающего Рики. Пусть Рики только порог переступит — Сону шкуру живьём с Джинхёка снимет. Маленький поганец. — Здорово, ребята, что у вас такие классные отношения, — хмыкает Рики. — Джейк в последние дни сам не свой. Ходит чернее тучи, злющий. Рычит за каждую фигню. Сону, не знаешь, что с ним? — Хисын лишил его секса в наказание, — тут же выпаливает Сону, закатывая глаза. Пусть у маленького Рики будет хоть один повод постебать брата, если Сону этого сделать не может. — Уф, — присвистывает Джинхёк, делая вид, будто впервые слышит эту новость. — Сону-я, тут же дети. Невинные уши Рики не должны слышать такое. — Брось, Хёк, — усмехается Рики. — Мне семнадцать, а не семь. К тому же, не то, чтобы эти придурки старались трахаться тихо в моём присутствии. — Мы обсуждали баскетбол ещё пять минут назад, а сейчас я узнаю, что ты совсем взрослый, — подкалывает Хёк, за что Сону буквально испепеляет его глазами. — И скольких девчонок ты уже осчастливил? — Хёк! — охает Сону. Рики смущённо потирает нос, опуская глаза. — Вообще-то, я не по девочкам, Хёк. — У нас становится ещё больше общего, погляди-ка! — Джинхёк скалит довольную улыбку в сторону Сону. Сону планирует сперва оторвать брату голову. — Сону, топай в душ, а мы вдвоём приготовим тебе сок. Заодно, обсудим пикантные темы, до которых ещё не дошли. Поделимся, так сказать, опытом. — Ким Джинхёк, я сдам тебя матери, — шипит Сону, сжимая руки в кулаки и грозно топая в ванную. — Не забудь перед этим, послать весточку своему другу, — ухмыляется младший. Сону бахает дверью так, что побелка с потолка едва не сыплется, и сразу же включает напор посильнее. Его трясёт не то от усталости после пробежки, не то от вида Рики, не то от поганца брата, что решил перейти всяческие границы. Сону срывает с себя одежду и встаёт под хлёсткие струи, понемногу успокаиваясь. Остывая. И медленно оборачиваясь к закрытой двери. Взгляд его из злобного проясняется в шокированный. В раскрытый рот неуклюже попадает вода. — Маленький хитрожопый ужара… — шепчет он, отплёвываясь. Весь план брата раскрывается, как на ладони, и Сону уже почти тянет довольную улыбку, как вдруг слышит голос Джейка в своей голове, который произносит эпитафий и бросает горсть земли в его могилу… Сону встряхивает мокрыми волосами и выбирается из душа, вытираясь наспех. Хреновый у Джинхёка план, очень. Ибо проворачивать что-то за спиной Джейка с его младшим братом — это как копать себе могилу собственноручно. Сону умирать не хочет. За закрытой дверью слышится басовитый хохот Рики, и Сону прикусывает в отчаянии нижнюю губу. Зато бессовестно хочет тело Рики, и ничего с этим поделать не может. Не то, чтобы он, конечно, хоть разок пытался… Он ланью проскакивает из душа в свою комнату, чтобы не попасться голым телом в одном только полотенце на глаза парням, и прижимается спиной к холодному дереву. Ужасно, отвратительно, бессовестно. Гениально. То, что задумал Джинхёк — в целом, если не брать в расчёт то, что Рики брат Джейка, — гениально. Рики как бы пришёл в гости к Хёку, а Сону, как старший, за ними следит. Комар носа не подточит. И никто не докажет, что Хёка не было дома, если он вдруг свалит на часок, чтобы Сону мог свершить свои грязные делишки с поджарым юным телом… Сону бьёт себя ладонью по лицу. — Почему-то вот так думать об этом — жутко стыдно, — шепчет он сам себе. И старается держаться за эти мысли, как за единственный оплот здравости в своей голове, пока надевает бельё, домашние мягкие штаны и растянутую футболку, обнажая ключицы. Держаться правда остаётся не за что, как только Сону, вылетая из комнаты в кухню, застаёт там одного только Рики, сидящего на подоконнике возле открытой створки окна. — А…где… — он растерянно оглядывает маленькое помещение. — Ему однокурсник позвонил, он в комнату ушёл. Скоро вернётся, — Рики кивает на стакан с соком на столе и улыбается. — Хёк добавил туда половину стопки соджу. Так и должно быть? — Секретный ингридиент, — усмехается Сону, проводя пальцаи по ободку стакана. — К сожалению, да. Иногда он делает мне такие коктейли, когда я…эм…иногда. — Не очень-то сочетается с пробежками, — хмыкает Рики, поглядывая куда-то вниз в окно. Сону переводит взгляд туда же и, замечая слабый дым, вскидывает в удивлении брови. — Как и твоё курение с возрастом, Рики! — Не говори Джейку, — вздыхает тот, притягивая руку к лицу и делая затяжку. Из полных губ осторожно струится дым, и весь дух из Сону испускается в ту же секунду тоже. — Ты ему тоже не говори, — бормочет он, заворожённо глядя на то, как губы Рики размыкаются. — Не говорить чего? — А? — Сону смаргивает наваждение, вцепляясь пальцами в стакан с соком и соджу. — Не говорить брату чего? — Того, что ты был у нас в гостях. — Разве мне это запрещено? — удивлённо приподнимает брови Рики. — Не то, чтобы…просто не нужно. Ну, или скажи, что заходил к Хёку, а я был на пробежке. — Странно, — тянет он, снова затягиваясь. — Но, как скажешь. Старших, вроде бы, надо слушаться, да? — Да, — криво усмехается Сону, неловко опираясь бедром о столешницу и делая скупой глоток горького сока с алкоголем. — Ты не очень-то похож на непослушного подростка, каким тебя постоянно представляет Джейк. — Если я балованный с ним — это не значит, что я такой по жизни. И Джейк много преувеличивает. — И давно ты куришь? — Год? Мама в курсе, постоянно ругается. Отец и Джейк пока не спалили, — посмеивается Рики. — Ну, теперь у нас обоих есть от него секрет, — бубнит Сону в свой стакан, то и дело поглядывая на тело Рики, не скрытое широкой майкой. — Джинхёк задерживается, не находишь? Сону находит. Очень даже находит, и думает, что Джинхёк сегодня вечером найдёт свою смерть, как только Рики уйдёт от них. — Да, — кивает он, слезая со стола. — Пойду позову его. А то нехорошо как-то. Привёл гостя и свалил. — Не то, чтобы я жаловался на твоё общество, — негромко произносит Рики, затягиваясь в последний раз и туша сигарету о край внешнего подоконника. — Когда ты пришёл к нам, Джейк даже поздороваться не дал. — Он всё ещё считает тебя ребёнком. — А ты? Их взгляды встречаются, и у Сону в желудке жалкие глотки сока с алкоголем кислотой ощущаются, мгновенно скручивая и заставляя затаить дыхание. Глаза Рики тёмные, почти чёрные. От того, что он сидит спиной к яркому закатному солнцу, вообще непроглядные. Сону с трудом отрывается от них, отворачиваясь и приподнимая свой стакан. — Я позову Хёка. И сбегает в коридор, лишь гулко барабаня по двери брата кулаком, пока пролетает в свою спальню, чтобы закрыться там и напиться с горя. Он обязательно проведёт с Джинхёком беседу перед сном. Возможно, немного отлупит его, но совершенно точно запретит впредь приводить Рики домой. Это не кончится ничем хорошим однажды, если Рики и Сону снова останутся наедине. Точно не после того, как Рики задал свой вопрос, глядя на Сону так.