Белый странник

Дракон стремительно удалялся, скрываясь за кроной вековых сосен. Атуан лежал на земле у входа в пещеру и пытался подняться. Его ноги дрожали от страха и не держали его на ногах. Осознав, что он натворил, единорог пришёл в ярость на самого себя. Он сжал свою человеческую руку в кулак и стукнул ей по земле, а затем вцепился своими руками в свою голову и истошно закричал от боли. Он очень не хотел разочаровывать своего отца, который был яростным противником человечества и не разделял тайного интереса своего сына к людям. Собравшись с мыслями и успокоившись, Атуан стал пытаться превратиться обратно в единорога. Но к его ужасу, он понятия не имел, как ему вернуть своё прежнее обличие. Ему стало очень страшно от мысли, что он навсегда останется человеком и его изгонят из леса. Он стал пытаться перевоплотиться вновь и вновь, каждый раз испытывая неудачу. Из его глаз потекли слезы, которые падали на землю, оставляя влажные следы. -Почему я не могу превратиться в единорога! –закричал на всю округу Атуан, утирая слёзы. Из кустов появился розовый нос и усы, которые принадлежали Оромису. Вольпертингер высунул свою голову и стал озираться по сторонам, высматривая опасность. Убедившись, что дракона тут нет, он выпрыгнул из кустов и побежал к своему рыдающему другу. В след за ним появилась и Витея, которая пряталась под шляпкой большого мухомора. Она быстро запорхала своими крыльями в сторону Атуана и приземлившись на его обнаженное плечо, сказала ему: -Мой принц, что случилось? -И куда делся дракон? –выпалил Оромис, всё ещё поджимая хвост и уши от страха. -Он улетел, -сквозь свои всхлипы, сказал юноша. -Это хорошо! –выдохнул кроль, подымая уши. -Нет, это ужасно! –покачал головой Атуан. –Он полетел искать моего отца, чтобы рассказать ему, что я превратился в человека. -О, нет! –хором, крикнули фея и вольпертингер. Витея подлетела к лицу принца и ухватившись за его лицо сказала: -Атуан, тебе нужно превратиться обратно в единорога! -Я пробовал, но ничего не получается, -ответил ей юноша. -Вот беда! –крикнул Оромис. –Если твой отец увидит тебя в таком виде, то он будет в не себя от гнева и пиши пропала! -Замолчи! –стукнув вольпертингер по носу, сказала фея. — Нам нужно помочь Атуану, а не констатировать очевидное. -А что я могу сделать? –возмутился кроль. -Лети и задержи Роамата, -приказала Витея. –Используй чары или просто заговори его, да что угодно! Просто выиграй нам время! -Ох, я попробую! –сказал вольпертингер, улетая в чащу леса. -Атуан, попробуй представить в своей голове руны и замени образ человека на образ единорога! -Я попробую, -сказал единорог. Он закрыл свои глаза и стал представлять руны, призывая к себе магию. Как и говорила Витея, на последнем этапе сотворения чар, он вместо образа человека представил привычный для себя образ единорога. Вокруг него снова появился серебристый туман, который стал обволакивать его тело. Свет усилился, ослепляя фею, от чего она закрыла свои глаза руками. Его тело вновь стало горячим, а конечности стали удлиняться, превращаясь в ноги единорога. Когда свет померк и туман рассеялся, перед фей вновь стоял прекрасный единорог. -У тебя получилось! –восторженно, вскрикнула фея. –Это снова ты, мой прекрасный Атуан! -Отлично, -сказал единорог, стуча своим копытом. –Нужна найти моего отца и всё ему объяснить. Фея молча кивнула и села на его макушку, ухватившись за рог. Атуан ринулся в сторону деревьев, словно стрела, перепрыгивая через кусты и поваленные от ветра деревья. Сейчас был полдень, в это время его отец, как правило предпочитал гулять по цветущей поляне, близ озера нимф, слушая их песнопения. Он услышал рык дракона над головой и замер, прячась под кроной большого дуба. Шанигорн летел в сторону своей пещеры, не опуская своих глаз. «Должно быть, он уже рассказал всё моему отцу!» -подумал про себя единорог. Выждав немного времени под деревом, он дождался, когда дракон скроется из виду и вновь припустил, что есть мочи. Дойдя до опушки, которая была концом соснового леса, он замер, слыша крики Оромиса: -А я говорю вам, владыка Роамат, Атуан не там, -вопил вольпертингер сквозь зубы, держа хвост черного, как смоль единорога с серебряным рогом. –Он уже ускакал оттуда, его нет у пещеры Шанигорна! И вообще зачем вам туда идти? Там скверно пахнет! -Отпусти мой хвост, Оромис! –крикнул ему Роамат, тряся своим хвостом. –Это похвально, что ты прикрываешь моего глупого сынка, но на этот раз он серьезно оступился и… -Отец! –выпалил Атуан, склоняя перед ним голову. Роамат замолчал и устремил свои серебристые глаза в сторону своего сына. Оромис отпустил его хвост с серебряной кисточкой и отошёл в сторону, подходя к Витеи, которая сидела на высоком цветке. Роамат был немного крупнее своего сына, поскольку принадлежал к другой масти единорогов. Его шерсть была иссиня-черного цвета, словно ночное небо. Рога, грива, глаза и хвост были серебристого цвета и мягко переливались, как звезды на ночном полотне неба. Роамат сделал круг возле своего сына, пристально осматривая его и суровым тоном произнёс: -То, что рассказал мне Шанигорн — это правда? Атуан молчал, боясь признаться и не сразу ответил: -Да, отец! -Отвратительно! –с презрением, сказал Роамат, ударив копытом по камню. Удар был настолько сильный, что камень превратился в пыль. -Как ты, мой сын, мог заниматься подобным преступлением! –сказал Роамат, сверля сына взглядом. –Откуда ты вообще узнал об этом еретическом гнусном знании? Белый единорог безмолвствовал, опустив свою голову к земле и прижав уши к макушке. Атуан не хотел выдавать боровика, боясь, что у него будут проблемы. Однако, ему так же не хотелось разочаровывать своего отца, которого он очень любил и уважал. Черный единорог громко заржал, вставая на дыбы и вновь задал свой вопрос: -Кто сказал тебе, что мы можем принимать это мерзкое обличие? -Я не могу сказать тебе этого, отец, -тихо, сказал единорог. -Почему? –удивился Роамат. –Неужели этот мерзавец, намного важнее для тебя, чем я? -Нет, что ты! –вскрикнул Атуан. -Тогда отвечай или ты мне больше не сын! –строго, сказал черный единорог. Атуан продолжил хранить молчание, хоть ему и было больно, слышать такой ультиматум от его отца. Роамат терпеливо ждал, когда его сын скажет хоть что-то, но осознав, что сын не будет называть ему имя нечестивца, он громко фыркнул и развернулся, отстраняясь от своего дитя: -Будь по-твоему, -сказал черный единорог. –В таком случае забу… -Это был какой-то боровик, который живёт в лесной деревне фавнов и дриад у горного водопада, -внезапно, выпалила Витея. -Баур? –удивленно, произнёс единорог. –Я поговорю с ним об этом, а что до тебя Атуан. Я жду объяснения, зачем ты научился принимать человеческое обличие? -Я узнал, что мы так умеем и решил попробовать свои силы, -ковыряя землю копытцем, сказал белый единорог. -Ах, где мудрость, которую знание заставило нас потерять?! –взмолился отец, откидывая гриву назад. -Знать хорошее важнее, чем знать многое, сын мой. Не все знания несут благо, я прекрасно знаю, что мы единороги можем превращаться в человека. Однако, зная это, я никогда не применяю это знание на практике. В нашем волшебном лесу есть правило и ты его прекрасно знаешь, я очень огорчён, что ты –мой сын, его нарушил! -Прости меня, отец, -снова сказал Атуан. -Боюсь, одних извинений будет мало, -покачал головой Роамат. –Правила едины для всех, вне зависимости от их статуса и происхождения. Идём за мной, сын. Черный единорог развернулся и зашагал в сторону раскидистых елей, перепрыгивая через трухлявый пень. Как и любой единорог, он двигался очень грациозно, словно порхающая бабочка. Атуан посмотрел в сторону феи, которая поймав его недовольный взгляд, тут же отвела в сторону свои изумрудные глаза. Витея прекрасно понимала, что единорог злиться на неё, что она раскрыла его тайну, рассказав про боровика. Оромис что-то шепнул ей на ухо, после чего фея села на его рог, и они поскакали на их опушку. Пройдя около мили, Атуан с осторожностью обратился к своему отцу, который всё ещё был зол на него: -Отец, куда мы идём? -Мы идём в обитель лесного царя, -спокойно, ответил Роамат. –Пусть он решит, какое наказание тебя ждёт за этот проступок. Атуан тяжело вздохнул и молча пошёл за своим отцом. За его столетие, он видел лесного царя всего один раз. Они дошли до водопада, который находился в высокой отвесной скале, покрытой мхом. Остановившись возле небольшой запруды близ водопада и выйдя вперед, Роамат громко сказал: -Моё имя Роамат, прошу вас, о духи-хранители, пропустите меня и моего сына к лесному царю! Вода в запруде поднялась и из округлой капли воды, стали сформировываться человекоподобные фигуры юных дев, с длинными волосами. Их тела были прозрачные, как вода и лишь в центре был ярко-синий огонёк. Это были хранительницы рек и водоёмов –наяды. Они кокетливо покружились возле единорогов, осматривая их. Затем, они полетели в сторону водопада и используя свою магию, остановили течение воды, которая замерла, словно полотно ткани. Две наяды отодвинули воду, как шелковые шторы и за водопадом показался вход в пещеру, которая вела в лесной дворец. Из воды поднялся каменный мост, по которому единороги прошли в пещеру. В конце пещеры был сводчатый зал с большим озером, в центре которого был зеленый остров. Сами своды пещеры были щедро покрыты зеленым мхом и цветущими лианами, с пышными белыми цветами. Внутри было очень светло, а в небе витали белые блестящие огоньки, которые словно тополиный пух, парили по всему пространству пещеры. Воды этого озера были усеяны кувшинками с лотосами, которые никогда не увядали. На самом острове находилось священное дерево — Лансанлиа, которое являлось сердцем волшебного леса. По давним преданиям, которые передавались из поколения в поколение, это дерево было даровано самой богиней Природы и богом Сотворения, чтобы хранить мир и гармонию. Его корни опутывали под землей весь мир и знали всё, что происходит на поверхности и под ней. Это дерево хранило в себе непостижимую силу и наделяла правителя волшебного народца своей мощью. Лесной царь выбирался каждые сто лет, в день солнечного затмения. Когда новый царь приходил к древу, оно меняло свою форму, отображая душу своего избранника. Сейчас, к примеру, оно выглядело как магнолия с сияющими, как звезды, цветами, источающими тонкий и успокаивающий аромат. Возле дерева находилось гнездо, свитое из зеленых лоз и украшенное мерцающими огнецветами, которые росли только во дворце лесного царя. В гнезде сидел цуру, погруженный в свои раздумья. Цуру были похожи на журавлей, но имели отличия. Их тонкие лапки были золотистого цвета, а белоснежные перья имели золотистый узор в виде пестрых пятен, а кончики их крыльев и хвоста были рубинового цвета. В центр их лба находился алого цвета самоцвет, от которого по макушки шёл завитый золотой хохолок, как у чибиса. Почувствовал присутствие посторонних в его обители, цуру медленно открыл свои черные глаза и посмотрел в сторону единорогов. Роамат и Атуан почтительно склонили свои головы, в знак приветствия, после чего черный единорог сказал: -Приветствую тебя, лесной царь Лаэнан! -Приветствую тебя, владыка единорогов Роамат, — нежным голосом, прощебетал журавль. –И тебя, юный единорог. Что привело вас в мою обитель? -Мой сын нарушил правило нашего волшебного леса, -сказал черный единорог. –Он превратился в человека. Лесной царь удивленно посмотрел на Атуана, округлив свои черные глаза. Он взмахнул крыльями и вышел из своего гнезда. Каждый его плавный и медленный шаг, был словно танец. Он подошёл к воде и наступив на поверхность воды, спокойно пошёл по ней, словно это была земля, а не вода. Так он дошёл до места, где стояли единороги и дойдя до них, сказал: -Дитя, это серьезный проступок, -вкрадчивым голосом, сказал журавль. –Мы не просто так запретили принимать форму человека. К слову, я, как и ты, наряду с драконами, тоже могу принимать человеческое обличие. Но не принимаю, сохраняя свою истинную форму, которую подарила мне сама Природа. Атуан, скажи мне, ты знаешь почему нельзя превращаться в людей? -Потому что, мы ненавидим их? –ответил белый единорог. По залу раздался мелодичный и звонкий хохот, который издавал цуру. Лаэнан прикрыл свой черный клюв крыльями и хорошо посмеявшись, продолжил: -Нет, моё дитя, -покачал головой журавль. — Дело не в ненависти! Чем больше ты находишься в человеческом обличье, тем сложнее тебе превратиться обратно в свою изначальную форму. -То есть, если я буду долго находиться в теле человека, то со временем не смогу превратиться в единорога? -Да, верно, -кивнул Лаэнан, скрестив на груди крылья. –Ты просто превратишься в человека и утратишь свои силы, а потом состаришься и умрёшь, как и все люди. -Но дриады и фавны превращаются в людей, -возразил Атуан, вспоминая превращение Мораны. -Они используют магию артефактов и иллюзии –это две разные вещи, -вмешался Роамат. –Прошу вас, назначьте моему сыну наказание за этот проступок, мой царь! Журавль тяжело вздохнул и развернувшись пошёл к острову, размышляя о наказании для юного единорога. Он подошёл к дереву и прислонился к его стволу, как будто общался с ним телепатически. Единороги хранили молчание, ожидая ответа лесного царя. Лаэнан развернулся к ним и произнёс: -Совсем недавно на южной границе, люди разрушили часть стены, -прошептал лесной царь. –Кентавры и великаны уже начали восстанавливать её, но люди постоянно мешают им, нападая на них. Сейчас там очень много раненых и убитых. -Гнусные людишки! –взбеленился Роамат, громко стукнув копытами. –Когда же они перестанут проливать кровь нашего народа! -Принц Атуан, за твой проступок, я назначаю тебе наказание, -громогласно, сказал цуру, хлопая крыльями. –Отправляйся завтра на рассвете в южное племя кентавров и помогай им исцеляя раненых, пока стена не будет восстановлена. -Это достойное наказание, -кивнул черный единорог. –Ты не только очистишь своё имя, сын мой, но и поможешь тем, кто нуждается в твоих целительных способностях. -Я принимаю ваше наказание, -поклонившись, сказал Атуан. –Завтра на рассвете я отправлюсь в южное племя кентавров! Журавль кивнул, принимая его клятву и взмахнул крыльями, создавая порыв ветра. Вокруг единорогов закружились лепестки магнолии, окружая их, как рой пчёл. Когда лепестки развеялись, они уже стояли снаружи у водопада, который вновь ожил. Наяды хихикали и подмигивали единорогам, плескаясь в воде. Роамат подошёл к Атуану и прислонившись к его морде, сказал: -Сын мой, прошу тебя, забудь о том, что научился превращаться в человека, -прошептал Роамат. –Люди очень жестоки, очень! -Хорошо, отец, -ответил Атуан. -Что ж, в таком случаи, на этом простимся, -сказала черный единорог, скрываясь в лесной чаще. -До свидания, отец! –крикнул ему вслед белый единорог. –Да, хранит тебя сама Природа! -И тебя, моё драгоценное дитя! –крикнул Роамат. Атуан поклонился наядам, которые кокетливо обливали его водой и понесся на свою опушку, словно стрела. Сейчас, он очень устал и хотел вернуться к себе домой и лечь под куст диких роз, предаваясь крепкому сну, который помог бы ему отвлечься от своих душевных переживаний. Добежав до опушки, он молча лёг на своё место, не желая говорить с Витей. Фея попыталась с ним поговорить, но наткнувшись на холодную стену его нежелания с ней говорить, она оставила эту попытку и со слезами улетела куда-то в чащу леса. Единорог тяжело вздохнул, испытывая грусть, что расстроил свою подругу. Ему хотелось догнать её, но он был слишком измотан событиями этого дня и использованием магии, посему решил поговорить с ней завтра. Атуан закрыл свои изумрудные глаза и стал засыпать, погружаясь в мир грёз.