Ангел мой.

Глава 6. Ангел. Руки грубо обхватили меня за живот и мои ноги повисли в воздухе. Он был крупнее, мощнее, выше меня. Я пыталась брыкаться, сопротивлялась как могла, но когда услышала приглушенные звуки выстрелов снаружи, всё перед глазами померкло. Это подбило меня окончательно. В моей голове возникли самые ужасные сюжеты, которые только можно представить. Я перестала переживать за себя, я думала только о Володе. Он потащил меня в комнатушку, расположившуюся прямо возле входа, которая была предназначена скорее всего для отдыха, что было понятно по наличию пяти раскладушек. И в ней снова этот мерзкий красный свет. Перед глазами всё плыло, как бы я не пыталась прийти в себя. Я решила притвориться обморочной и обмякла в его руках. Он тоже расслабился. Мне удалось на долю секунды вырваться из-за его ослабленной хватки, но он тут же вмазал мне по лицу, заставив мой нос сочиться от подступающей крови. Он схватил меня за волосы на затылке, оттянул их назад. —Хорош брыкаться, сучка. Володю твоего уже на парковке размазали давно. Не грусти, мы сейчас повеселимся вместе.—оскалившись и сильно сжав мои руки, он затянул меня на это подобие кровати, я же от бессилия просто пыталась оставаться в сознании. Голова уже не соображала, мне еле удавалось дышать. Рот начал заполняться кровью, стекающей с носа. Дверь выбили с оглушительным металлическим лязгом. Колик замер и бросил меня на этот пыльный и проседающий матрац, обратив весь своей взор на барную стойкую. Глаза его расширились, а выражение лица было уже не такое нахальное. Я повернула голову, в надежде увидеть там Володю, ребят, хотя бы кого-нибудь. Надежда оправдалась. Адидас, весь побитый, сгорбленный от боли в теле, на еле передвигающихся ногах, обомлел, стоя перед комнатой. Сквозь белую пелену в глазах виднелся Вахит, который руками пытался остановить кровотечение у Марата, видимо тому пытались отрезать ухо. Я попыталась улыбнуться, показывая то, что я в создании, но выглядело это наверно ужасно. Весь мой рот был полон крови, отчего зубы тоже приобрели красноватый оттенок, волосы спутаны, ногти сломаны. Вова не стал промедлять. Колик подскочил и попытался удрать через черный вход, но схлопотал пулю. Звук выстрела оглушил меня, отчего голова моя затрещала с новой силой. Упал, замертво, а его рука осталась лежать всё на той же кровати, пока тело его расплывалось в луже алой крови. Адидас ринулся ко мне, выронив из трясущихся рук пистолет. Его уже не волновали его травмы, его волновала только я. Я чувствовала его прикосновения на лице, чувствовала, как он пытался привести меня в сознание, но у меня больше не было сил держаться. Я знала, что отныне в безопасности, а потому, позволила себе проволиться в небытие. Слышала крики отчаянья, мольбы о том, чтобы я пришла в себя, но не могла ничем ответить, я просто надеялась поскорее оказаться где-то в тепле. Очнулась я от запаха нашатырного спирта. Судорожно вздохнула воздух, привстала от неожиданности, но тут же повалилась обратно, от раскалывающейся головы. Пульсирующая боль в висках и затылке на давала ясно мыслить, а привкус железа на языке всё ещё напоминал об отголосках недавней потасовки. Разомкнув глаза в пятый раз, я наконец увидела четкую картинку и еле слышно вздохнула с облегчением. Знакомая комната, знакомый запах. Этот подвал впервые так сильно обрадовал меня. Вова сидел на коленях возле моей койки, держа ватку, пропитанную спиртом. На лице его читались невыразимые беспокойство и тревога, которые потихоньку начали сменяться облегчением. Он шумно выдохнул и положил свою голову мне на грудь, поглаживая ладонью моё плечо. —Я так боялся что не успею. Я подставил тебя.—выждав минутную паузу и не услышав от меня ответа, он продолжил,—Они наказаны. Все, поголовно. Ангел мой, тебе пришлось лишиться своих крыльев по моей глупости. Я искуплю свою вину, обещаю.—он замолчал и приподнялся взглянуть на меня. Всё это время я не смыкала глаз, слушала его речь, смотря в стену. —Вов..—из-за обезвоживания и отключки слова прозвучали немного грубо и надломленно, а следующая речь получилась скомканной.—Ты не виноват. Теперь ты тоже ангел. Мой ангел. Ты успел. Он ничего не сделал со мной. Только ушибы, да ссадины.—я остановилась, облизывая потрескавшиеся, сухие губы,—Я люблю тебя.—прошептала я, глядя ему в его сверкающие от подступающих слёз глаза. Он поцеловал меня, нежно, просто чмокнув, но долго задержался на моих губах. Этот жест был так важен и так нужен мне. —Каждого, кто уронит хотя бы волосок с твоей головы—ждёт кара. От меня. От пацанов. От улицы.—сказал он твёрдо. Было видно, что он уверен в том, что говорит и в том, что делает,—И я люблю тебя, мой ангел.—добавил он, прислоняясь лбом к моему. Странно так. Физически мне было плохо, отвратительное самочувствие, сопровождающееся ноющей болью, но душевно я была спокойна, слушая его тяжёлое дыхание. —Отдыхай, я зайду позже.—чмокнув меня в лоб, он покинул комнату и прикрыл дверь, заставляя всю качалку на пару секунд затихнуть. После, разговоры вновь продолжились, но никто не решался зайти ко мне. Я уснула. Не знаю сколько спала, тут ведь нет окон. Проснулась я кажется от звука открывающейся двери. В проёме показались Вова, Валера и Вахит. —Ну как ты, героиня? Турбо нам поведал что он там увидел, пока не отключился. Ты откуда приемчики такие знаешь?—явно в приподнятом настроении спросил Зима. Турбо лишь прожигал меня взглядом, не злым, нет, скорее сочувствующим и опустошенным. Возможно, ему было стыдно за то, что он не смог уберечь меня по просьбе Адидаса. —Спасибо, я уже нормально, голова правда трещит.—сказав это, я приложила руку к затылку, где всё ещё находились засохшие куски крови,— В юношестве занималась боевыми искусствами. Отец хотел, чтобы я умела за себя постоять.—вполне серьёзно произнесла я. Вахит одобрительно качнул головой, как бы говоря "нехило ты даёшь". —Слушайте, а что с Маратом? Я помню его крики, кровоизлияние ужасное, что случилось? —Они манипулировали мной через Марата. Начали резать ему ухо, пока я не раскаюсь.—сказал Вова, оперевшись на стену рукой, и накрыв ею свой лоб. —Встать можешь?— спросил он. Я молча кивнула, и он подошёл к койке, помог мне встать, проверяя смогу ли я стоять сама. Покачал из стороны в сторону, как ребёнка и, убедившись, что я почти как огурчик, повел меня за пацанами на свежий воздух. В качалке кроме них никого не было, видимо, разбрелись по делам. Лишь изредка переговариваясь о событиях вчерашнего дня, мы шли в моё общежитие. Мне срочно нужен был душ.