Ангел мой.

Глава 7. Чай. Мы не виделись три дня. Я отлеживалась в общежитии, открыла больничный. Несмотря на поганое состояние, меня больше заботили ребята. Почему так долго не приходили? Я была бы безмерно рада второму выбитому стеклу, только не тишине с их стороны. Как-то одиноко и тоскливо, несмотря на яркое солнце за окном. Вид заснеженных деревьев уже надоел, а сугробы казались огромной кучей стекловаты. В дверь постучали. Я накинула халат, и пошла открывать дверь, ожидая увидеть подругу, которая должна была вот вот подъехать. Вова. Удивление на моём лице отражалось от его удивления моему внешнему виду. Я пустила его на порог, а после обняла его, так крепко и так сильно, насколько позволяли это осуществить мои руки. Даже дверь не закрыла, задумалась. —Опережая все твои вопросы, все живы и здоровы. И я не с пустыми руками.—сказал он, отодвигаясь от меня, и принялся рыскать в карманах.—Дефицитные колготочки для тебя откопал. Носи с удовольствием.—протянул мне упаковку качественных колготок и снова состроил свои радостную, детскую гримасу. —Спасибо, я как раз хотела сегодня идти их искать, ты угадал.—я взяла из его рук колготки и понесла их к своему комоду.—Только скажи мне, как тебе удается это всё? Одну половину дня ты бьёшь другим людям морду, а во вторую половину дня-я.—спрашивала я у него, укладывая их в самый дальний ящик, где берегла вещи для особых случаев. —Я и сам не знал, что могу так. Твоя заслуга, родная моя.—последние слова были сказаны тише остальных, полушепотом. Задвинув ящик, я резвернулась и набросилась на него. Так резко, что даже сама с себя удивилась. Притянула его в долгожданный поцелуй. От него пахло табаком, одеколоном, а его усы приятно щекотали мою кожу. Его руки очерчивали изгибы моего тела в шелковом халате, провоцируя напряжение в нас обоих. —Ты бы хоть разделся, жарко же, да и накапаешь тут мне на пол.—прервала я наши ласки этой брошенной фразой. Я ушла ставить чайник, принесла чашки на стол и высыпала заварку в кружки. Он разулся, снял шапку и куртку, присел на кровать, подозвав меня к себе. Чайник засвистел, напоминая о своей готовности, и я поспешила разлить кипяток. Комната наполнилась приятным ароматом байхового чая. Я присела рядом, бросая последний кубик сахара в чашку. Я плавилась в его объятиях и умирала в его взглядах. Он с такой нежностью смотрел на меня. Так ласково обнимал, так горячо и тепло любил, что никаких слов в мире не хватит чтобы описать его отношение ко мне. Володя посмотрел на меня, и что-то новое было в его взгляде. Желание. Желание быть со мной всегда и везде, в любое время дня и ночи, в любых городах и любых условиях. Позабыв о чае, мы снова занялись друг другом. Он острожно скользнул от моей талии вниз, к бедру, наблюдая за моей реакцией. Ему хватило пары секунд моего взгляда, чтобы увидеть одобрение. Володя сидел в одной тельняшке, демонстрируя свою силу, красоту, и сотню шрамов, напоминающих о непритяных столкновениях. Выцеловывал каждый сантиметр моего тела, который не был скрыт под шелковым халатом, продвигаясь от моих порозовевших губ к щекам, затем к шее и ключицам. Я лишь томно выдыхала и двигалась ему навстречу, разогревая его ещё сильнее. Он стянул одну часть халата, открывая вид на мои хрупкие, как хрусталь, белые плечи и продолжил прелюдия. Среди всего этого наслаждения, я начала медленно развязывать пояс, что уже казался совсем лишним и ненужным. Одеяние соскользнуло с меня, не имея никакой поддержки на теле, и я осталась сидеть перед ним совсем в негляже. Зарделась пуще прежнего, отводя взгляд в стороны, но руками не закрывалась, а медленными прерывистыми движениями потянулась к его ремню на брюках. Он не отпрянул, только рвано выдохнул мне в шею, обжигая меня. Каждый знал, что делать и не собирался останавливаться. Я успела лишь отстегнуть бляшку, как он добрался до груди. Дразнил меня, водил пальцами по ореолам, целовал меня промеж и выше груди. Я прикрыла глаза, ведь наблюдать за этим было неимоверно стыдно. С другой стороны, чувство осязания обострялось ещё сильнее, отчего я вздрогнула, когда он наконец облизнул мой сосок. Одной рукой он сжимал грудь, а другую вылизывал и обсасывал, совсем как какую-то конфетку. Из меня вырвался тихий стон, говорящий о моем неистовом желании и одобрении его действиям. С помощью свободной руки он сам стянул ремень. Прервался на то, чтобы стянуть штаны и навис надо мной, глядя мне в глаза, но на деле смотря прямо в душу. Он хотел убедиться последний раз в том, что я готова на этот шаг, что он не принуждает меня, а я сама хочу этого, сильно хочу. Знал бы он как сильно. Руками я обвила его шею, одновременно втягивая его в страстный, уже вовсе не медленный и даже рваный поцелуй, и начала откидываться на спину, так, что он оказался лежащим на мне. Я чувствовала напряжение внизу. И своё и его. Только моё внутри, а его уже терлось о внутреннюю часть бёдер. Я не выдержала и простонала ему в губы, уже не в состоянии сдерживаться. Он перешел от губ снова к телу, только теперь его поцелуи с каждым моим полустоном спускались всё ниже. —Ты вся намокла уже.—как констатацию факта прошептал он. —Вов, я прошу тебя...—с закрытыми глазами, чуть ли не умоляя, я шепнула из последних сил, что были готовы покинуть меня в любой момент, позволяя разуму отойти на второй план и с головой окунуться в свои сокрытые желания. Следующим я уже чувствовала его член, трущийся о моё лоно. Даже сквозь кожу я ощущала то, как он пульсирует и как он сдерживает себя. Мы оба сдерживались, оба тихо вздыхали, боясь нарушить тишину, оттянуть этот сладкий момент как можно дольше. Он начал входить в меня. Как только головка вошла, я вздрогнула, закусив губы, и сжала простынь в руке, что видимо Вова воспринял как признак того, что мне больно. —Продолжай...—это всё, что я смогла вымолвить в тот момент. С каждым продвижением на миллиметр я чувствовала, как всё пространство внутри постепенно заполняется им. Горячо. Очень горячо внизу, самое настоящее пекло. Как и в моей голове. Как и в моем сердце. Войдя полностью, он дал мне время привыкнуть и снова поцеловал меня, обхватив руками меня за бедра и талию. Он сделал первый толчок, не отрываясь от моих губ. Я даже распахнула глаза и издала сладкий, протяжный стон ему в лицо. Потихоньку набирал темп, и вот уже я закусываю губы себе чуть ли не до крови, пытаясь сдержать свои крики. В моменты, когда он начинал вновь блуждать руками по моему телу, по моей груди, меня всю распирало на сотни и тысячи частиц, как после ядерного взрыва. Не передать словами то, насколько это было приятно и нежно, но одновременно с этим страстно и так желанно. И вот мы уже на пике. Из него выходили лишь хрипловатые вздохи, я же в свою очередь заливалась стонами и даже пару раз выкрикивала его имя, чем заставляла его ещё быстрее вдалбливаться в меня. Я впивалась руками в его плечи и спину, когда чувствовала нарастающее приближение. Он давал мне полную свободу действий, и прожигал меня уже помутненным, но всё таким же нежным и стесняющим взглядом. Момент икс. Ему пришлось закрыть мой рот рукой, чтобы соседи не начали яростно стучать по батареям или ещё чего хуже, в самую дверь, а сам он с таким рвением втянул воздух, что на выдохе ему пришлось откинуть голову и тихонько простонать моё имя. Я уже обмякла и расслабилась, тело начало дрожать от перенапряжения. Вова наклонился ко мне, посмотрел в мои горящие глаза и безмолвно сказал "Я люблю тебя. И только тебя". Последовал томный, долгий и уже не такой напористый поцелуй, но тем не менее языком он касался моего нёба и щёк, оставляя дорожку из поцелуев от губ до шеи. Лёг рядом со мной, накрыв простынёй и обнимая меня, как большую и мягкую подушку. Чай уже давно остыл, но это не имело никакого значения. Мы провалились в сон. Это любовь.