Ради тебя я поступлю на химфак

Даламар в поте лица трудился над палаткой. Она ломалась уже третий раз, но юноша не сдавался.  — Смотри-ка, шалафи, я почти закончил, — он с гордостью представил Рейстлину, который на голой земле после долгих часов дороги уныло грыз сухари, нежно-зелёную потрёпанную палатку. — Вот, один колышек остался…  Даламар, прикусив губу и сосредоточенно нахмурившись, натянул ткань на дерево. У него это получилось, но победная ухмылка стёрлась при виде сползшей палатки.  — Вот что я сделал не так?! — чуть не разрыдался он. — Я всё сделал, как написано в инструкции!  — Читаешь ты через одно место потому что, — Рейстлин тяжело поднялся. — Давай лучше аренду? Не могу уж тут сидеть. Я только выздоровел, такими темпами снова заболею. А вот эту хрень Карамону отдай или продай на авито. — Ещё чего не хватало, — бурчал Даламар, по частям складывая палатку в сумку. — По нищим магазинам шляться… — Давай ищи этих дядек. Я хочу позаниматься немного и спать.  — Как так? А гулять? А смотреть арт-объекты? А ночной концерт? Мы же приехали сюда не ради того чтобы сидеть в палатке!  — Не знаю как ты, а я сюда приехал, чтобы хотя бы три дня не готовить еду Карамону! Ну и…чуть-чуть может быть обнять тебя…а может быть и нет… — Ха-ха! Ты очень милый, шалафи. Давай я закажу аренду, мы погуляем до концерта, а ты после первой же песни убежишь? Ну пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста! А ты расскажи пока про фосфор. Или про серу. Что мы там сейчас проходим…Ай!  — Дурак! — Рейстлин дал ему подзатыльник. Даламар возмущённо потирал ушибленное место. — Мы уже неделю проходим металлы!  — А это что, не металлы?  — Неметаллы! Ты точно умственно-отсталый! Для кого я тружусь, распинаюсь каждый день? Как ты хочешь в МГУ поступать? Ты же сдохнешь в первую неделю!  — Шалафи…может лучше просто погуляем? В конце концов, на подготовку у меня ещё два года. Уж на коммерцию точно получится. — Ой, ладно! Доведёшь меня до гроба со своими идеями. Буду к тебе ночами приходить и заставлять решать задачи. — Я только за! — Даламар кое-как отыскал арендодателей и за баснословную по меркам Рейстлина сумму заказал аренду. — Всё! Теперь давай сходим туда… — Невыносимая прогулка, в ходе которой Рейстлин перестал чувствовать ноги, завершилась у большой лестницы из чего-то, внешне напоминавшем сено, со странными отверстиями с четырёх сторон. — Это «Мягкий уголок», победитель арт-кола в номинации Nature Lifecycle, — с важным видом сообщил Даламар.  — Вау, — протянул Рейстлин насмешливо. — А когда уже в палатку?  Даламар зашёл внутрь и внимательно оглядел уединённое пространство. Рейстлин мутным от усталости взором следил за ним.  — До следующего арт-объекта ближе, чем до палатки. Можешь идти сам, если совсем-совсем не хочешь, шалафи.  — Я не запоминал дорогу!  — И я. Только примерно помню. — И что мы будем делать?  — Ляжем на траву и насладимся звёздами.  — Ага. Подхватим клещей, а потом энцефалит — и всё…вся убогая жизнь в постели. Что ты там разглядываешь, пойдём уже!  — Шалафи! Я созерцаю искусство!  — А я устал стоять!  — Иду, иду, — столкнувшись с Рейстлином в проходе, он резко поцеловал того в нос. — Ты у меня такой вредный! Хочу тебя где-нибудь спрятать и съесть!  — Идём…арт искусство смотреть, — порозовел Рейстлин. Последние километры он смог пройти только под ручку с Даламаром. — Ну и? Ради этого мы столько шагали? Это же просто лежачий член. — Шалафи! Это «Горизонтальный маяк», победитель арт-кола в номинации Pathway. Очень творческая философская концепция, я, можно сказать, ради него и приехал. Имей уважение!  — А…ну да, — Рейстлин скептически смотрел за тем, как он ходит вокруг маяка и что рисует на его стенах.  «Насколько же мы с ним разные», — в душе поселилась тоска. — «Я вообще этот бред не понимаю, а ему так интересно…точно ли нам хорошо вместе? С одной стороны, я постоянно хочу быть рядом, но вот это вот терпеть не могу…» — Всё-всё-всё, я вернулся, — Даламар подскочил к нему и обнял за талию. — А ты чего такой грустный? Устал?  — Очень.  — Бедняга! Сейчас, концерт через полчасика, как раз найдём, послушаем, и отдыхать… — Полчаса?! Это сколько идти потом до палатки?! — Ой-ой, ну я же примерно сказал…на самом деле там намного меньше… По тяжёлому тернистому пути Рейстлин прошёл, испытав на себе все стадии принятия. Даламар, вероятно, за жизнь столько гадостей не слышал, сколько за этот августовский вечер.  — Вот оно! Главный зал! Концерт вот-вот начнётся! — Даламар протаранил толпу и кое-как попал в центр. Ближе стояли ещё более убеждённые фанаты, судя по их реакции на  на его фальшивое улыбчивое «Можно пройти?», а затем на грубые толчки. Впрочем, и из центра всё можно было более-менее увидеть. — Ты главное держись крепко. Можешь даже повиснуть на мне, только не сильно. Я всё-таки не Карамон, а падать будем вместе. А людей посмотри сколько: и затопчут, и потеряешься, и украдут такой талантище… О! Это он, смотри, это он!  Даламар как сумасшедший тыкал пальцем в сцену. Сначала аудиторию прогревали, а когда началась песня, Рейстлин скривился от громкости, многолюдности и смысла текста.  «И ради этого дерьма мы потратили столько денег, времени и сил?» — Рейстлин разочарованно зевнул. Он крепко обхватил руками грудь Даламара, как тот и попросил. Сам он вовсю участвовал в концерте, размахивал руками, что-то орал и иногда прыгал, не обращая на Рейстлина никакого внимания. — «Боже мой, какое такое ужасное зло я сделал, что оказался здесь? Наверное, возлюбил мужчину…эх…А когда я у него дома, он мне Баха да Бетховена играет…всё обман…»  Песня проходила за песней, у Даламара энергии ничуть не убавлялось, а Рейстлин, как убеждённый жаворонок, самое позднее время сна которого равнялось двенадцати часам в периоды особо активной учёбы, уже заваливался от слабости и решил, что ничего страшного не случиться, если он положит голову Даламару на плечо.  Пролежав так некоторое время, Рейстлин почувствовал, как в сердце расцвело небывалое умиротворение. Казалось, всё вокруг, кроме странного, но приятного тела впереди перестало существовать. По телу разлилось невероятное удовольствие, похожее на чувство удовлетворения от еды или сна.  Рейстлин покрепче сжал свою мягкую игрушку и провалился в сон. Чувствуя одновременно запах пота, шампуня и одеколона, он видел причудливые образы кругом. Конечно, заснуть в такой обстановке — непростая задача, особенно для чуткого Рейстлина, в худшие дни просыпавшегося от малейшего колыхания ветра. Тем не менее, весь мир окутала волшебная пелена, никак невозможная в реальности. И в то же время Рейстлин примерно понимал где он находится и что делает, только плохо себя контролировал, так что и сном это было сложно назвать.  Сквозь пелену слышались отдалённые крики музыкантов и их фанатов, и из всех них только один приятный, близкий и родной, бьющий в самые уши и самое сердце. Внезапно он стал ещё ближе и перестал попадать в ритм:  — Шалафи, мне вообще-то тяжеловато! Шалафи? Шалафи, что с тобой?