* * * * *
Вообще, жизнь детдомовская не такая уж дерьмовая, как считать принято (если никто ничего не пиздит, конечно). Ирма искренне не понимает, чего новенькие так ноют. Ну, не те, что вот прям только что осиротели — тут-то ясно всё. Она про ребят переведённых. Бедных-несчастных строят из себя. Те, что пытаются сразу же себя утвердить за счёт кого-нибудь — они хотя бы поинтереснее будут. К примеру ребятки, думающие, что физическую силу надобно всем и каждому демонстрировать в открытую. О-о-о, каких же пиздюлей Санёк всем этим заблудшим душам отвешивает, а! Особенно за Масика. Максика. Макса. Блять. Надо отучаться его так называть. — Ирма-а-а… Помяни чёрта. — Хлопьев нет, — сразу же монотонно отзывается девушка, продолжая намалёвывать лицо. Закончив с глазами, закручивает тушь и берёт в руки помаду — краснющую, яркую, ту, что у Санька вытребовала, когда Макс «взял на время» и без спроса фигурку из её комнаты. Из девчачьей. Нахрен. Комнаты. Сашок вздохнул обречённо и просто спросил о том, что притащить ей взамен. — Савельевна говорит уже у входа собираться… — вкрадчиво оповестил её Макс где-то вот прям над ухом. Ирма дёргается, едва не чирканув помадой по щеке, и оборачивается. Этот рыжий придурок тем временем продолжает, улыбаясь: — А про хлопья я знаю. И сбегает из комнаты, прежде чем Ирма зарядила в него туфлёй.* * * * *
Так вот. Хорошо тут, на самом деле. Поездочки всякие организовывают. Не для всего дет дома, конечно, а так. Олимпиадочку провели перед этим. По химии. На самом деле, не только по химии, но Ирма с Максом дымили мозги как раз в этом направлении. Самое, блять, странное — Макс в этом чисто вот дуб. Совсем. При этом набрал лишь на несколько баллов меньше Ирмы. Ирмы, которая идёт в блядский ОГМУ. Врезать этому счастливому идиоту мешало лишь два факта: 1. Саша главный гопник на районе, несмотря на книжки. 2. Макс ей всё равно как бы друг. Так что теперь все трое (и остальные везунчики по остальным направлениям) дружно катят в скрипучей тарантайке — ах, простите, комфортабельном автобусе, выделенном государством — в далёкие дивные сибирские дали… или не дали… В какой-то оздоровительный мухосранский лагерь. Ирма туда не хотела. Ирме было очень даже комфортненько в самом дет доме. Ирма просто хотела уебать всех на этой грёбаной олимпиаде и остаться дома. Ирма проебалась. Ирма сейчас точно врежет кому-то очень болтливому. Димон не переставал тарахтеть о том, какой он весь из себя замечательный и потрясающий — писюн разве что ещё только не достал. Ирма делает очень глубокий вздох сквозь стиснутые зубы, рассматривая ногти на левой руке. В принципе, длина позволяла проткнуть ему сонную артерию… Взгляд случайно скользит к окну и улавливает отражение чего-то похожего на куртку Макса позади её сиденья. О. — Саня-я-я, — громко восклицает она, подняв лицо вверх. — Пердани его сиденьем, пж. Слышится смех, а затем смачный «бдыщ», наклонивший спинку сиденья, на котором восседал Димон, игнорируя все правила хорошего тона и подсаживаясь перед этим к даме без её дозволения, и влепивший лицо урода в сиденье спереди. Димыч как-то слезливо тихо айкнул, но затем вскочил с места, гневно зыря на пацанов сзади и уже начиная наезжать: — Слышь, ты совсем страх потерял, пидорас ёбаный?! Страх, совесть и базовые инстинкты самосохранения потерял, видимо, как раз Димон, но понаблюдать за развитием событий не посчастливилось: Раиса Савелишна затянула свою речь, информирующую объект её негодования (то есть, Димона) о том, как же нехорошо он поступает и какая же пизда ему потом будет от орг совета. Проникся тот или нет — ясно не было, но хотя бы утихомирился до конца поездки.* * * * *
— …Люди не для того выходили из пещер и леса, чтобы вновь потом туда вернуться, — хмыкает Масик, потирая руки. — Да ну! Это же весело будет! — Просто переползли из одного дома, в другой, — меланхолично констатирует Саша, ни на кого особо не глядя. — Так хорошо же! — рыжик прям виснет на нём, оплетя верхними конечностями. — Никаких первобытностей. Никаких палаток и туалета в… кустах. Домики! — последнее слово он прям с восторгом поёт. — Тогда в чём различие? — склоняет голову набок Санёк, окидывая его взглядом. — Ну, — Макс трёт подбородок указательным пальцем, делая вид, что задумался: — Пруд! Здесь озеро! — Ты плавать не умеешь, — спокойно напоминает Санёк, обхватывая его рукой за талию и обнимая. Максим льнёт в ответ, лыбясь чему-то до ушей. — Ну ещё здесь… — …Есть блядские домики, в одном из которых вам бы уже пора уединиться нахрен, — обрывает его Ирма, уткнувшись при этом в телефон. — Я серьёзно, парни. С нашего дет дома может все и привычные уже — ну, кроме этого новенького, — но с других… — Ей, лохматый! — гневливо раздаётся где-то за их спинами аккурат в этот самый момент. — Давай отойдём! Ирма медленно поворачивается. Смотрит на Дмитрия как-то-там-его. На надоедливого мудозвона, пытающегося как-то зарекомендовать себя в новом для него окружении. Пока вырисовывается крайне стрёмный образ, если честно. Димыч новенький. Димыч на себе кулаки Санька не познал ещё. Эх. Такое зрелище она могла бы понаблюдать — потому что Сашка покорно за ним куда-то поплёлся, — если бы её неуверенно в этот момент за рукав не потянули. Ирма оборачивается и поднимает на Макса бровь. Тот какой-то… неожиданно неуверенный. — Э… — рыжик чешет рукой шевелюру. — А ты не знаешь… Как они всех селят? Э, парниша, да ты, походу, попал. Ирма смотрит сквозь него, припоминая блядский кактус и всякие истории от старожил. Макс без Саши существовать не может. Типа буквально. Он умудряется заагрить абсолютно всех и абсолютно ничем. Просто дыша иногда, как кажется. Бля. Бля. — Не парься, — широко улыбается она, хлопая его по плечу. Уверенность, тем не менее, она не чувствует. Чувствует лишь решимость попиздохать к вожатым и требовать… кхм, просить поселить Масика там же, где и Саню. Если пойдёт с Саней — шансы растут в геометрической прогрессии. — Нормально будет всё.* * * * *
Нормально, конечно же, нихуя не оказалось. Ну, девчонки попались Ирме нормальные — Ленка, Ольга и Веста, — дух авантюризма нигде не посеявшие. Так что они вполне благосклонно отнеслись к ввалившейся после отбоя в окно тушке, хоть и мужской. А может, потому что именно мужской. Хрен знает. Почти-девичник никем обнаружен не был. Макс просидел у них прям до утра, пока Ольга, разнося его аргументами, пыталась убедить его накрасить ногти. Максик держался стойко — как для Максика, — но, вероятно, сказывалось всё-таки наличие знакомого лица в виде потрясающей и неповторимой Ирмочки. Н-да. Собственно, если бы не Веста — все давным-давно бы уже спали. Эта дама, всё не переставая хихикать в подушку, пытала Макса какими-то своими дурацкими подоплёками с подоплёкой на подоплёке. К утру у Ирмы была гудящая голова, но зато имелось множество «потрясающих» познаний о какой-то там омежьей течке, о фан-версе, о чём-то пространно-абстрактном, а так же о том, как пишется «о, мой сэмпай» на японском. Ладно. Мысль о том, что соседки ей попались нормальные, определённо стоит пересмотреть. Зарядка проводилась полчаса и прямо-таки под конвоем. Чтоб ни-ни, пропускать недружные речёвки о славном нашем лагере — грех смертельный! Затем была она! ЕДА! Ирма, заглатывая слюну, пялилась на лотки с гарнирами, терзаясь муками выбора. Макс тем временем терзал край её платья, жмясь как можно ближе. Если честно, подобное может и нервировало бы — а кого, блять, не взбесит, когда об него прям почти трутся и дышат ещё в ухо, — если бы она его не знала, конечно. Потому что она знала. Как знала и то, что если кого-то тут что-то нервирует, так это его. Ирма слегка качает головой и тянет щипцами себе на тарелку удон… при ближайшем рассмотрении оказавшийся пережаренными спагетти. Спагетти можно пережарить?! Рядом возникает чужая рука, уверенно накладывающая картохи — картоха едет на тарелке куда-то в сторону Ирмы, а затем от девушки очень быстренько отлепляется Макс. Ирма поворачивает голову, видит, что теперь он прилепился к подтянувшемуся в столовую Саньку, и спокойно продолжает наполнять себе поднос. К запримеченному пустому столу всех уверенно ведёт как раз Санёк, абсолютно бесцеремонно расталкивая неосторожных людей локтями. Ирма пропускает Макса вперёд себя — чтобы не дай боже ещё блять вляпался во что-то за эти семь долбанных метров от раздачи до их цели — и плавно двигается за ними, осматриваясь при этом по сторонам. Ковыряется в своей картошке Макс ожидаемо уныло. Санька, заняв стратегически удобное положение у самого края стола, недовольно скривившись, усердно кромсает вилкой какую-то дохлую селёдку с выпученными глазами. Ирма переводит взгляд в свою тарелку и некоторое время просто смотрит на нормальную еду. Потом кивает Саньку, деловито говоря: — Так. Решаем сегодня вашу ситуацию. Ибо повторение славных детских лет я ой как не хочу. Ну что, Ромео? Саша отрывает взгляд от своей селёдки и пожимает плечами. — Я уже всё решил. Макс вздрагивает одновременно с тем, как Ирма вскрикивает на половину столовой: — Чё?! Затем, ойкнув, тише переспрашивает: — Чё? И не сказал сразу? Когда успел-то? — У соседа брат — вожатый, — меланхолично отзывается Саша, стреляя глазами на своего парня. — И я, вроде как, оказался в одном домике с Дмитрием. Так что мы его выселяем. А ты заселяешься к нам. Рыжик прям начинает светиться. Ирма издаёт попискивающий довольный звук, хватает за плечи сначала Санька, трясёт, а потом сжимает плечо Максима. Тот уже полностью поглощён едой — поглощает? — ибо травка зеленее, солнышко светлее, еда, похоже, вкуснее, — а потому просто едва слышно ей в ответ хмыкает. Так. С насущным разобрались. Теперь бы ей самой о себе ещё, блять, подумать и придумать, чем заткнуть Весту, нахуй.* * * * *
Вероятно, это было ожидаемо. Макс чуть не помер, уйдя под воду с головой на мелководье. Удивительно, что под замес он, так-то, и не попал, который устроили драчуны с какого-то элитного лицея. Он просто. Чуть. Блять. Не потонул, случайно навернувшись. И пока Санёк был немного занят тем, что как раз и обеспечивал ему «непопадание» под этот самый замес, Ирма, кроя матом ржущих подростков, выполняющих роль спасателей, плюнув на солнцезащитный крем, помчалась в воду вытаскивать засранца. Никакого отдыха ей тут не будет. А так хотелось хоть чем-то компенсировать то, что ей отказали в отказе от поездки, а. Макс, отплёвываясь и отфыркиваясь, принял более устойчивое положение и, подняв голову, жалобно на неё посмотрел. Ирма — от всей души, от всего сердца и обеих почек — дала ему подзатыльник, всё ещё на всякий случай придерживая, и резюмировала обречённо: — Долбоёб. Максим в ответ, зараза такая, довольно улыбнулся.* * * * *
Макс молча перебирает вещи, вполуха слушая разговоры других четверых. Футболка. Футболка. Откуда… у него есть майка? — Макс. Парень вздрагивает, резко поворачивая голову и отвлекаясь от сумки. Саша сидел на своей кровати, оперевшись спиной на стену и подняв в руке один из наушников на проводе. В груди заметно теплеет. Если честно, отсутствие возможности оказаться ближе нервировало и весьма сильно. С соседями — он не особо запомнил, как их зовут — они пока обменялись только несколькими фразами, а потому те казались… небезопасными. А комната… Это место для сна. Это… Это просто его место на следующие две недели, а потому как-то раздражать соседей вот прямо сразу же — да и вообще — не хотелось. Комната на шесть человек. Чёрт. Если бы была на четверых, то это хоть скольким-нибудь было бы лучше. В приюте они меньше… Макс, двигаясь рывками из-за невозможности определиться в том, какая скорость, в общем-то, будет казаться соседям приемлемой — это вообще странно, что он бежит? или медленно куда более подозрительно? — приближается к Саше, тянувшем в его сторону наушник. Проводные и нерабочие, все в узлах настолько, что расстояние между самими наушниками почти минимальное. Макс осторожно садится рядом, когда Саша открывает на телефоне какой-то текст в горизонтальном положении. Оба вставляют наушники. Макс опирается на стену совсем рядом — касаясь плечом его плеча — и устремляет взгляд сквозь экран, концентрируясь на ощущении чужого тепла вдоль всего тела. Саша читает что-то, прижимаясь к нему в ответ. Уютно. Внимание начинает рассеиваться, глаза закрываются, и John falls asleep. He's not sure if he's dreaming. However, he is sure that the Dragon is somewhere nearby.