Летние ОтМетки 2024

Стояла умопомрачительная жара. Все три солнца в последнее время палили просто нещадно, и притом ухитрялись так совпадать циклами, что ночи почти не оставалось. Сейчас светило изумрудное Кха-Рлин, самое щадящее из всех трёх, но оно клонилось к северу. С юго-запада уже раскинуло лучи багровое Наару, и всё живое приготовилось прятаться от пекла. — Тал! — гортанно крикнул капитан Нилео, — грибы накрыть! Тал, молодой полуорк-получеловек, изгнанный из племени и чуть не убитый в городах, козырнул и побежал накрывать от солнца кожей пятирога грибы-скрипульки, умевшие предсказывать скорую смерть. Капитан Нилео, эльф, находящийся в розыске в половине стран (хоть мало кто знал, почему его ищут — и, главное, почему не ищут в другой половине), удовлетворённо кивнул и обвёл корабль взглядом. Всё работало слаженно — настолько слаженно, насколько вообще может работать команда изгнанников разных, часто враждующих рас, половина из которых с трудом говорит на усреднённом человеческом языке. Не говоря уже об имперском эльфийском (сам Нилео считал его лучшим по звучанию и логике строения языком, но понимал, что для большинства выучить усреднённый человеческий проще). Ветер дул довольно сильно — вполне достаточно для хода в семнадцать узлов. Качка не мешала почти никому — разве что непривычный Тал время от времени замирал, «прилипнув» к какому-нибудь относительно надёжному объекту. Поэтому Нилео счёл возможным уйти в каюту — жара была невыносима. Для него, уроженца расположенной на севере эльфийской империи, это было вдвойне мучительно. Как известно, все эльфы (кроме южных, но о них говорят только как об отщепенцах) низкорослы, полноваты, смугловаты, узкоглазы и длинноухи, а ещё отлично стреляют из луков. Нилео был необычайно высок — почти как человек, что сперва очень облегчало задачу сыщикам империи (достаточно было спросить: «Куда пошёл тот высокий эльф?»). Но после Нилео решился обрезать уши, сделав их больше похожими на человеческие, и переселился в человеческие же государства. Теперь его могли бы выдать только излишне светлые, как у многих уроженцев эльфийской империи, волосы, но их Нилео красил или на худой конец сбривал. На самом деле, сейчас Нилео очень волновал один новый матрос. Гжозьяр, прибившийся к контрабандистам на прошлом наборе команды (один заказчик был очень недоволен пропажей половины оплаченного груза, и несколько членов команды погибли), называл себя чистокровным гномом, ушедшим из копей искать лучшей жизни и не нашедшим. Но что-то в нём настораживало Нилео. Это можно было бы назвать исконным предубеждением эльфов к гномам, но Нилео считал себя свободным от него. И многие подозрительные детали замечал не только он. Борода у Гжозьяра топорщилась, как рыжий кудрявый веник — или парик? Бондану он носил, не снимая, чтобы не лезли в глаза волосы — или чтобы скрыть слишком длинные уши и место крепления парика к голове? В конце концов, он был слишком высок для гнома, зато для эльфа — в самый раз! И кроме того: Гжозьяр очень странно косился на Нилео. Нилео в очередной раз решил вздёрнуть Гжозьяра на рее при первом же удобном случае, но тут же вспомнил: случаев но представлялось вовсе. Гжозьяр был исполнителен, силён, не ошибался, не лез в драки, не брал чужого. «Хоть агитплакат с него рисуй!» — фыркнул Нилео. Подозрения не уходили, и он уже подумывал как-нибудь ночью, когда Гжозьяр будет вахтенным, вытолкнуть его за борт. Останавливало его только то, что тот мог уметь плавать.

***

Жара не спадала уже очень долго, но проблема была не в ней, а в штиле. Нилео начинал всерьёз беспокоиться. В этот раз команда подобралась какая-то безумно неслаженная. Опасные для дисциплины драки то и дело возникали буквально на пустом месте. Нилео злился, но перевешать всю команду не мог, как бы ни хотел. Благо, запасы пресной воды ещё не истощились. Но рано или поздно… нет, Нилео, конечно, подсократил дневную норму, но это не было панацеей. Им позарез нужно было довезти грибы-скрипульки до одного человеческого короля, страшно боявшегося покушения. Нилео уже почти жалел, что взялся за этот заказ, позарившись на оплату. Что ещё расстраивало Нилео — Гжозьяр до сих пор вёл себя идеально, разве что продолжал коситься на капитана. Но повешения только за взгляды команда не простит.

***

Через несколько дней, проходя мимо грибов-скрипулек, уже не накрытых кожей пятирога, Нилео услышал странный звук. Капитан остановился. Вроде бы всё было как всегда. Приглушённый свет только взошедшего Кха-Рлин, плеск воды, бьющейся о борт, полное отсутствие ветра, поскрипывание такелажа. И ещё какой-то тихий то ли свист, то ли звон — совершенно незнакомый. Похолодев, Нилео зачем-то подошёл к грузу. «Надо бы эти чёртовы грибы в трюм засунуть, — подумал он, — но им, шельмам, свет надо, и только от Кха-Рлин». Рядом со скрипульками свист определённо стал громче. — Я ведь никогда не интересовался, как именно они предсказывают, — пробормотал Нилео. Что-то ему подсказывало, что именно так. Нилео словно ощутил, как внутри всё скручивает от предчувствия. Он безумно хотел жить — он ради этого стёр свою прошлую личность, обрезал уши, убивал эльфов, людей, несколько орков и троллей, годами метался, как заяц, по континенту. Умереть он точно не был готов. «С какой стати какие-то грибочки могут мне указывать, когда жить, а когда умирать?» — попытался он успокоить себя. Не получилось. Он уже представлял себе, как море поглощает парусиновый мешок с его телом. Возможно, для него даже пожалеют хорошего ядра в качестве грузила — набьют мешок балластом… Команде доверять нельзя. Особенно нельзя доверять новичкам. Нужно найти верных, даже если такой будет один, и… — Капитан, — услышал он за спиной голос Гжозьяра.

***

Нилео резко обернулся. — Я знал, что рано или поздно вы найдёте меня, — очень спокойно (он надеялся, что так получилось) проговорил он, кладя руку на эфес палаша. Гжозьяр быстро отступил на шаг. Всё в нём выражало недоумение. — Не думайте, что я так глуп, — горько усмехнулся Нилео, — я не смог бы столько лет скрываться от вас, будучи идиотом. — Капитан, — повторил Гжозьяр, — не считаете ли нужным приказать накрыть груз? — Что? Нет, вы не заглушите этот звон. Я знаю, он вестник моей скорой смерти. Так бейте! Нилео гордо откинул голову назад, приложив руку к груди и готовясь одновременно всадить в Гжозьяра стилет, нащупанный этой же левой рукой. — Капитан, — Гжозьяр заговорил тише, — я не знаю, что вы, чёрт возьми, такое несёте, но груз открывать рано, Кха-Рдин вышло не полностью. Они загнутся, капитан! Нилео замер. Может быть, его отрезвило вопиющие нарушение субординации. — Что? — переспросил он, чувствуя себя до невозможности глупо. — Я знаю эти грибы, — медленно, как ребёнку или сумасшедшему, стал объяснять Гжозьяр. — Они начинают верещать, как только попадают в плохие для себя условия. Сейчас им не нравятся отголоски света Мока — видите, оно не полностью зашло? Сэр, — добавил он, видимо, вспомнив о правилах. — Они предсказывают смерть, — убеждённо возразил Нилео, медленно отходя от шока. — Да, сэр, они предсказывают свою смерть, пожалуйста, сэр, разрешите их накрыть, сэр. Какой позор. Но кажется, Гжозьяр неболтлив — значит, вряд ли об этом узнают остальные. Убивать его уже нет смысла… наверное. — А, да, — спохватился Нилео, — накрыть груз. Вместе с отвратным чувством стыда Нилео ощущал невероятное облегчение. Медленно разжав руку, всё ещё лежавшую на оружии, он тихо выдохнул. Значит, не сегодня. Значит, поживём. Удивительно прекрасным казался изумрудный свет Кха-Рлин, смешанный с лимонно-жёлтым светом Мока. Восхитителен был плеск воды. Может быть, сегодня будет ветер — да, кажется, он уже задувает…

***

На следующий день, когда корабль уже шёл в нужном направлении (ветер и вправду задул), Нилео услышал разговор матросов. — А вот не люблю я эльфов! — рявкнул Гжозьяр в ответ на какой-то вопрос. — Уши бы поотрезал, да им бы и скормил! — Поосторожней, Гжо, — со смешком сказал Олин, человеческий священник-расстрига. — Капитану это не понравится. Может, в следующий раз мы эльфа в команду возьмём — и что? Нилео покачал головой. Не возьмёт он эльфа. Паранойя не позволит. — Капитан… — проворчал Гжозьяр. — Да мне эти эльфы уже чёрт-те где мерещатся. Вчера показалось, что капитан на них смахивает! Матросы расхохотались.