[~]
На утро колено распухло ещё больше. После продолжительных внутренних споров он разворачивает руку и использует бинт, чтобы поддержать колено, туго натягивая, прежде чем закрепить бинты на месте. Марля, прикрывающая швы, окровавлена и пропитана желтоватой плазмой, но порез, похоже, заживает нормально, поэтому он просто складывает марлю стопкой на раковине в ванной и решает, что пока все будет в порядке, просто под рукавом. Перво-наперво: ему нужна новая одежда. Одежда получше. Другая одежда. Пока что подойдёт и чёрная толстовка с капюшоном, но он собирается полностью отказаться от этого стиля при первой же возможности; не то чтобы он думал, что Джордж и Сапнап приедут в шестой округ искать его, но Гермес был известен своей повседневной одеждой в Башне. Ему приходит в голову мысль на эту тему, но он откладывает её, чтобы обдумать позже. Шестой — неподходящее место, чтобы искать одежду. Не потому, что у них нет магазинов, здесь есть несколько различных оптовых магазинчиков, большой коробочный магазин, дерьмовый торговый центр, который знал лучшие времена, и комиссионки, теснящиеся рядом с прачечными самообслуживания и семейными закусочными навынос. Нет, причина, по которой он направляется на северо-восток, в том, что Дрим напоминает кражу мусора в шестом квартале, где многие люди и так с трудом сводят концы с концами. Он не испытывает ни малейших угрызений совести, делая это в первые, особенно когда видит, как сильно сокращается бюджет местных универмагов. Когда он был помоложе, воруя еду и другие мелкие вещи, которые можно было продать, не будучи пойманным, он был намного осторожнее в своих действиях. Он был необычным, бледным как снег, с хвостом и ярко-зелёными глазами, а необычность означала, что он не мог позволить, чтобы его поймали. Теперь он старше, понимает, как работает система, и, самое главное, выглядит по-человечески. Дрим заходит в универмаг среднего ценового сегмента в торговом центре Nice-Mall, надевает капюшон и, засунув руки в карманы, направляется в мужской отдел. Он не мог позволить, чтобы шрамы были видны, эта иллюзия маскировки сохранила их, поэтому он взял на распродаже несколько водолазок, пару кожаных перчаток без пальцев и довольно симпатичный кошелёк. Затем джинсы, просто копии одной и той же пары, которые можно менять местами по желанию, а затем комплект чёрных брюк-карго с кучей карманов. Пояс, простой и ничем не украшенный, и сумка на бок, достаточно вместительная, чтобы вместить почти всё, если он туго завернёт одежду. Лимонно-зеленая толстовка с капюшоном, не совсем того же цвета, что его старый плащ, но достаточно похожая. Затем Дрим заходит в примерочную. Он ни в коем случае не скрывает, куда направляется, и не крадется по магазину. Он двигается уверенно, как будто принадлежит своему делу и мысль о том, чтобы не заплатить, никогда не приходила ему в голову, и, оказавшись в примерочной, он закрывает глаза и пытается вспомнить расположение торгового центра. Это доведёт его силы до предела, потому что он не Ранбу и у него никогда не было такого размаха, но… Через три минуты после того, как Дрим зашёл в примерочную, он выходит из туалета на противоположной стороне торгового центра. Он немного недооценил размер сумки, но всё же завернул старую одежду в свою черную толстовку и, зажав её под локтём, вышел из киоска с невозмутимым видом человека. Это его одежда, по крайней мере, на ближайшие пару месяцев; если лето станет слишком жарким, а он ещё не свергнет Шлатта с трона, он сделает ещё одну остановку. (Дрим не позволяет себе думать о том, что зимой он всё ещё может оказаться в бегах.) Вторая задача — раздобыть деньги и телефон. Вероятно, он мог бы украсть телефон и sim-карту, но он не уверен, что сможет сделать это незаметно. Деньги ему понадобятся в любом случае, так что это первоочередная задача. И у него урчит в животе, когда он проходит мимо прилавка с кренделями, так что о еде ему тоже нужно подумать. К нему возвращаются старые привычки. Семь лет он был героем, пять лет тренировался, и это всё равно возвращается к нему легко, как дыхание. Он перекладывает бумажник из кармана невнимательного подростка в свой собственный, затем во второй, потом и третий, вытаскивая наличные и оставляя бумажники на мусорных баках, скамейках, подпорных стенках. Похоже, что их просто так бросили. Нельзя никого винить за то, что он взял деньги из явно потерянного кошелька. Он лениво бродит по верхнему этажу торгового центра, собирая свою коллекцию, пока её не становится достаточно, чтобы оправдать остановку ради кренделя. Он маслянистый, солёный и это первое, что он съел, чёрт возьми, со вчерашнего завтрака. Почти сразу же всё прошло, в животе всё ещё урчало, и он уже подумывал о том, чтобы купить ещё, когда внимание привлёк экран телевизора. Магазин электроники — один из тех, где всегда есть пара телевизоров, хотя прошли века с тех пор, как кому-то нужно было увидеть чудеса техники, прежде чем покупать экран. Ему нужно зайти внутрь, чтобы купить одноразовый телефон, но Дрим застывает на месте, уставившись на экстренный выпуск новостей, который повторяют по всем каналам. Его лицо в маленькой маске-домино, которая ничего не скрывает. Слова «ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ» выделены жирным красным шрифтом по всему экрану. А ниже, на бегущей строке, с каждой минутой увеличивается вознаграждение за любую информацию о его местонахождении. Внезапно Дрим перехотел есть. Солёный привкус на губах напоминает кровь, а не масло, и всё, что он видит, это улыбку Шлатта, потрясённое выражение лица Ранбу, опустошённое лицо Капитана, когда она позволила убийце прижать себя к себе, чтобы утешить. — Я всегда знала, что с ним что-то не так. — говорит женщина рядом, наклоняясь к нему с заговорщицким видом. — Я имею в виду, он был слишком хорош, чтобы быть правдой, вам не кажется? Зефир повернулся. Это был только вопрос времени, когда Гермес сделает то же самое. — Может быть, они перестанут называть героев номер один в честь посланников богов. — говорит Дрим хриплым и надтреснутым голосом после вчерашней драки. — Похоже, что это может быть причиной. Она тихо хмыкает, явно обиженная тем, что он не воспринимает это всерьёз, и проходит мимо. У него уходит ещё несколько минут, но в конце концов он заходит в магазин и на украденные двадцатки и десятки покупает дешёвый смартфон. Он также получает sim-карту с возможностью пополнения минут, запоминая свой новый номер, но теперь гораздо больше заботится о возможности выхода в Интернет. Одежда. Новый телефон. Пора перекусить.[~]
Рядом с квартирой, в которой он живёт, нет продуктовых магазинов. К тому времени, как он заканчивает осмотр, он уже сильно хромает, и есть только несколько мини-маркетов с закусками и заправочная станция. Он проходит четыре улицы до супермаркета, который уродливо и бесцеремонно притулился посреди парковки, на месте которой вполне могли бы быть три многоквартирных дома, затем заходит внутрь, чтобы купить по завышенной цене основные товары и немного нижнего белья. Поразмыслив, он берёт сковородку, две кастрюли, кое-какие кухонные принадлежности и одеяла. Поднимать всё по пожарной лестнице - сущее мучение. Он рискует отключить обнулитель силы на время, достаточное для того, чтобы телепортироваться большую часть пути, а затем и в квартиру. Электричество по-прежнему отключено, как и свет собственно, но уже перевалило за полдень, и света, проникающего через окно, вполне достаточно. Он ставит свои сумки, и затем отправляется на поиски украденного ящика с инструментами, который припрятал перед тем, как отправиться на поиски приличного места, где можно купить еду. С водой на удивление легко; он без проблем находит подключение, а обчищать соседей неэтично, но выполнимо. С электричеством сложнее, и только спустя почти два часа ему удаётся провести его в квартиру без перебоев. Он добавляет ожоги на кончиках пальцев к своему мысленному списку травм, а также аптечку к списку вещей, которые ему нужно купить. Вода почти шесть минут остаётся ржаво-коричневой, когда он открывает все краны, чтобы прочистить их. Это отвратительно. Кроме того, она никак не становится полностью прозрачной, что вызывает беспокойство, но через десять минут она стала достаточно прозрачной, и он наполняет только что купленную чашку и пробует её на вкус. Металл, грязь, что-то исключительно органическое. Трудно сказать, трубы ли это в здании или просто вода из шестого района в целом, но он с гримасой выплевывает её и дает себе обещание в дальнейшем кипятить все, что выпьет. Когда он закатывает рукав и проверяет швы, они раздраженны и покраснели. Дрим хмуро смотрит на них, проводя большим пальцем по чувствительной коже, и задаётся вопросом, насколько хуже они выглядят без кольца. Возможно, ему стоит уделить больше внимания аптечке первой необходимости. Проблема в том, что стоять больно. Ходить больно. Высовывать ноги из окна и спускаться по ступенькам на следующую лестничную площадку - больно, настолько больно, что в итоге он сидит, свесив одну ногу с края, а другую вытянув, чтобы можно было прижать трясущимися руками к горячему, распухшему колену. Ему нужен лёд, нужна настоящая повязка, нужны обезболивающие, и ему нужно перестать ходить до конца дня. В кармане зазвонил телефон, и он вытащил его, проверяя одну из RSS-лент, на которую он подписан. Судя по всему, бывшего героя Гермеса видели в четвёртом округе. Чем дольше он откладывает, чтобы остановить Шлатта, тем хуже ситуация выходит из-под контроля. Дрим заставляет себя подняться на ноги, преодолеть остаток пути вниз. Он весь вспотел и слегка дрожит, когда, прихрамывая, заходит в магазин и покупает аптечку и кое-какие чистящие средства. Продавец за прилавком не задаёт вопросов, просто вручает сдачу и сумку, достаточно вместительную, чтобы всё влезло. Перспектива стоять на ногах достаточно долго, чтобы самому приготовить себе еду, не просто пугает, но и вызывает всё больше беспокойства. Дрим не уверен, что сможет сделать это. Это не значит, что он не голоден, но Дрим совершенно уверен, что не сможет стоять достаточно долго, чтобы вымыть кастрюли и приготовить рис, а это проблема. Совсем рядом с маленькой пекарней у него наконец-то подводит колено, розы в горшках и сладкий аромат сахара свидетельствуют о его кончине. Дрим ругается, резко и злобно, выбрасывая одну руку, чтобы удержаться, в то время как другая тянется прижать к боку сумку с, ну, не очень хрупкими вещами- и затем он полностью перестает падать, тёплая рука обнимает его за талию, и ещё более тёплая ладонь обхватывает пальцы там, где они плотно приьягивади ручку пластикового пакета. — Эй. — раздаётся низкий, тягучий голос, странно ровный. — Ты, э, кажется, не можешь ходить, что не очень-то тебе сейчас идёт. — Ох, отъебись. — стонет Дрим, прежде чем резко закашляться, поскольку его измученные лёгкие решают, что сейчас самое подходящее время заявить о своих жалобах. Тем не менее, он не собирается возражать против помощи и в конце концов прислоняется всем своим весом к груди незнакомца, который поймал его. — Что у тебя с ногой? — к тому же наблюдательному незнакомцу. Дрим бросает взгляд на колено, слегка согнутое, чтобы не давить на ногу, и слегка меняет своё мнение. Незнакомцу пришлось бы быть слепым, чтобы не заметить, как сильно он это поддерживает. — Я получил травму, идиот, как ты думаешь, что случилось? — возможно, ему следовало бы быть повежливее, учитывая, что сейчас он использует этого парня как опору, но этого не произойдёт. Дрим снова кашляет, уткнувшись лицом в локоть, счищая с лица сажу после вчерашней драки. Неужели это было только вчера? — Хорошо, отвечу тебе. Это была моя вина, что спросил. Виноват. — его монотонный спаситель меняется, а затем Дрима наполовину ведут, наполовину вносят в двери пекарни и усаживают на стул у окна. И стул, и стол, стоящий рядом, украшены изящной филигранью из металла, и Дрим на секунду задерживает взгляд на решётках, прежде чем поднять глаза. Мужчина, который поймал его, на несколько дюймов выше (факт, который безмерно возмущает Дрима), и шире в плечах, с заплетёнными в косу пастельно-розовыми волосами, доходящими до пояса. Если лёгкость, с которой он передвигал Дрима была недостаточным доказательством, то мышцы, которые он ощущал, прислонившись, говорили о том, что мистер-Розовые-Волосы любил заниматься спортом, возможно, какими-нибудь боевыми искусствами. В его движениях есть знакомая лёгкость, присущая только борцам и танцорам; этому нельзя научиться, поднимая тяжести и отжимаясь. На нём тонкие прямоугольные очки, струящаяся белая рубашка и чёрные джинсы, и на одно абсурдное мгновение Дрим думает. — Ах, стэн Кровавого бога. Это глупая мысль, но она всё равно заставляет его хихикать. К сожалению, это привлекает внимание таинственного человека, и он хмурится, даже его хмурые брови выглядят привлекательно, что за хрень, кто это допустил, прежде чем повернуться к стойке и сказать. — Эй, Ники, у тебя есть лёд или что-нибудь ещё, что мы могли бы использовать? Из подсобки торопливо выходит симпатичная молодая женщина, её волосы тёмные у корней, но обесцвеченные до розового оттенка, лишь слегка более голубого, чем у мистера Розовые волосы. Дрим прочищает горло, собираясь возразить, тем более что в пекарне почти никого нет, и никто не может заставить его согласиться, но она говорит. — Конечно, Техно. Просто дай мне секунду. Техно. Его таинственного мужчину зовут Техно. Что за дурацкое имя. — Техно? — спрашивает Дрим, снова направляясь в подсобку, и он даже не скрывает своего недоверия. Очаровательный оттенок красного ложится на лицо красивого ублюдка, оттенок, который почти подходит к его, ха, красным глазам. Красные глаза. Может быть, розовые волосы - это от природы? — Сокращение от Техноблэйда. — говорит мужчина грубовато, его голос становится немного ниже от смущения. — Мы с Ники давно знакомы, поэтому она использует это прозвище. Все остальные зовут меня Техноблэйд. — Ладно, Техно. — он закатывает глаза, вытягивая поврежденную ногу, когда ему передают пластиковый пакет со льдом через прилавок. Мужчина хмурится на него, но его руки невероятно нежны, когда он кладёт пакет на колено Дрима. — Ты ужасно саркастичен для парня, который сейчас не может ходить. — говорит Техно, кладя ногу Дрима себе на колени. — У тебя есть имя, или я придумаю самое оскорбительное, какое только смогу придумать? — Я бы с удовольствием послушал, как ты пытаешься. Дрим. На этот раз Техно закатывает глаза. — У меня есть дела поважнее, чем придумывать более изобретательные способы тебя обидеть, я буду придерживаться того, что у меня есть. И это впервые, кажется, за целую вечность, заставляет его рассмеяться. Он вырывается, хрипит, пытаясь вдохнуть, разрывает лёгкие и в конце концов сгибается пополам, зажимая рот рукой. По щекам текут слёзы, которых едва хватает, чтобы ощутить тепло на коже, и всё это время Техноблэйд смотрит на него так, словно он, чёрт возьми, сошёл с ума. Который. Может быть, так оно и есть, совсем чуть-чуть. — Это… — он задыхается, хрипит, колотит здоровой рукой по столу, пытаясь отдышаться. — Это моё имя, мудак. Дрим Вастакен. На этот раз красный цвет на лице Техно смотрится ещё лучше, его глаза расширяются. Его низкий голос прерывается, когда он пытается что-то пробормотать в свою защиту, а Дрим просто смеётся ещё сильнее, смеётся до тех пор, пока собственное лицо тоже не становится ярко-красным. Приятно смеяться после всего, через что он прошёл. — Ты, типа, в порядке?.. — осторожно спрашивает Техно, когда Дрим, наконец, снова может дышать, издавая тихие судорожные хрипы, от которых его трясет. Рука вся в синяках, и, возможно, ему действительно понадобится ингалятор, который он оставил в своей квартире. — Нет, в психическом плане, однозначно «нет», но ты вроде как… — Горяч? — это всё, что он может сделать, чтобы снова не расхохотаться при виде выражения лица Техно. — …Нет. — чем дольше продолжается этот разговор, тем больше кажется, что Техно сожалеет о том, что не дал Дриму сломать шею на тротуаре. Но он всё ещё не убрал ногу Дрима со своих колен и не снял пакет со льдом с колена. — Вчера я пострадал из-за этой дурацкой истории с банком.. — говорит Дрим, потому что банк находился в пятом округе, и не было ничего неразумного в том, что у него там был счёт. И потому что он не хочет придумывать приемлемую ложь, не тогда, когда он, очевидно, всё ещё выпускает дым из своих лёгких поверх поврежденной ноги. — Ты был внутри? — спрашивает Техно, пристально вглядываясь в лицо Дрима. Как будто он что-то ищет, отчего Мечте становится не по себе по причинам, которые он не может точно сформулировать. Причины, выходящие за рамки того факта, что красный пристальный взгляд Техно всё время пытается зацепиться за его глаза, и Дрим успевает увернуться лишь до того, как становится очевидным, что он делает. — Нет, я был поблизости, но ты же знаешь. Паникующие толпы. Чёртов большой пожар. В любом случае, пострадать довольно легко. — Дрим криво улыбается, и спустя мгновение Техно расслабляется. — Может, мне стоит проводить тебя домой. — говорит он, и теперь Дрим становится напряжённым. Потому что он живёт на корточках, а не снимает квартиру, а это значит, что у него нет ключа от входной двери. Или от собственной квартиры, если уж на то пошло. Так что, даже если предложение будет принято с благодарностью (а Дрим слышал о гораздо худших судьбах, чем когда красивый мужчина несёт его домой на руках), он не может позволить себе воспользоваться этим предложением. — Не то чтобы я не ценил это.. — говорит Дрим, пытаясь убрать ногу с колен Техно. — Но я едва знаю тебя, чувак. Я не собираюсь приводить к себе домой незнакомого парня, я что, идиот? Приподнятые брови Техно говорят «да», но затем он смотрит на потрепанные ботинки Дрим, на новенькие джинсы и свитер, из-под которых, чёрт возьми, да, Дрим видит, что теперь из-под них торчит бирка, и на растрепанные светлые волосы, обрамляющие лицо Дрим. И он спрашивает. — Ты… тебе нужно где-нибудь остановиться? Если бы он спросил об этом вчера… — Нет. — твердо говорит Дрим. — У меня есть дом. У меня отличный дом. Это лучший дом, о котором только может мечтать мужчина. — Ага. — на Техно это производит ещё меньшее впечатление. — А твой дом ходит в школу в Канаде, и именно поэтому мы не можем с ним встретиться. — У меня… у меня есть дом! — на этом его голос срывается, и это только одна часть смущения, потому что все остальное- У него действительно есть дом. Попав в Башню, ты готов к жизни; он был первым, самым-самым героем, которого утвердили, когда возрастное ограничение снизили до шестнадцати лет, главным героем своего поколения и тем, на кого равнялись все новички. Его квартира в Башне была его личным пространством, но она также была символом его успеха: из окон открывался вид на озеро, а кухня была достаточно большой, чтобы готовить для него самого и друзей. Там его подлатывали, там он ввязывался в драки, там у него были вечера игр, вечера просмотра фильмов и ночи, когда они тусовались только втроём. Там он испёк первый праздничный торт для Ранбу. Они отмечали там повышение Томми в звании героя. А теперь его больше нет. Дрим знает Шлатта; даже если он очистит своё имя, даже если он всё сделает правильно и вернёт свою жизнь, эта квартира будет разнесена в клочья, а все его вещи, все воспоминания вырваны из стен. — У меня есть дом.. — тихо повторяет он, горло сжимается от чего-то другого, кроме остатков дыма в лёгких. — Хорошо. — говорит Техно через мгновение, и что-то кривится в уголках его рта. Это не жалость, не совсем, но и не то, от чего Дрим чувствует себя хорошо. Раздается тихий щелчок пластиковой коробки на столе, и Дрим оборачивается, когда женщина, с которой он виделся ранее, Ники, улыбается ему. В контейнере дымится теплая выпечка, и при виде ее у него слюнки текут, прежде чем он произносит. — Я, э, сколько это… — За счёт заведения. — твёрдо говорит она. — За то, как Техно сбил тебя перед моей пекарней и всё такое. — Это не… — вздыхает Техно. — Да, ладно. Запиши на мой счёт. Я думаю, пока твоему колену не повредит ничего, кроме льда, лучше всего дать ему отдохнуть. На этот раз, когда он пытается высвободить ногу, Техно позволяет ему это. Колено не отзывается болью, когда Дрим ставит ногу на пол, и он может приподняться за столом, лишь слегка напрягшись. Это ненадолго, не идеально, но этого будет достаточно, чтобы дойти до дома. — Спасибо.. — говорит он, когда Техно встаёт и протягивает ему сумку и контейнер с едой навынос. — Я действительно ценю твою помощь, чувак. — Да, да. — бормочет Техно, морща нос. — Постарайся не упасть по дороге в свой самый настоящий, полностью существующий дом. — Пошёл ты. — произнося это, он улыбается и машет Ники рукой, хромая обратно на улицу. Ощущение, что на него смотрят, заставляет инстинкты ощетиниться, но он продолжает решительно двигаться вперёд, пока это не проходит. Только убедившись, что за ним никто не наблюдает, он поворачивается обратно к своему зданию, к неглубокому лазу с пожарной лестницей, по которому он взбирается, к покрытой плесенью, покрытой пятнами квартире, в которой он сейчас сидит. Запах шоколадных круассанов делает это место более уютным. Это всё ещё не дом, но больше похоже на место, где ему будет приятно проснуться завтра утром. На данный момент этого вполне достаточно.