***
Авантюрин с трудом складывает в общий пазл то, как ему удаётся спастись из горизонта бытия. Бескрайняя река, раздробленный опорный камень Сохранения, Рыцарь Красоты, и Звёздный экспресс раскрывает правду грёз. Он не знает, сколько провёл в том пространстве, как много системных часов прошло за его размышлениями и попыткам найти выход. Ни одна эмоция не проскальзывала внутри, организм будто не функционировал, а он застрял во временной петле. Одно по прибытии понимает точно — жизнь как-то начала играть особенными красками, которые раньше казались чем-то недосягаемым и недоступным, скрытым от посторонних. Смартфон даже в руки не берёт сперва — сначала выслушивает нотации от Рацио и Топаз, в особенности от Рацио за то, что заставил ждать так долго. Но даже это как-то не нагнетает, не побуждает к тому, чтобы стушеваться и самоуверенно отшутиться. Коллеги вводят в курс дела, и сидеть в Чаше сновидений даже неприлично, когда происходит такое месиво. Но вибрация обыкновенно беззвучного девайса побуждает вздрогнуть и ошеломлённо вздохнуть. Авантюрин тянется в карман, смотрит на экран неверяще, так, будто с его счёта пропали все кредиты. Уведомление от Келуса. Сердце камнем улетает в пятки, когда он осознаёт, что до Первопроходца дошли отложенные сообщения, более того, Келус отвечал на них. Только, видимо, его слова никак не могли отправиться, а связь появилась только сейчас.Авантюрин
Прости, не видел твоего сообщения.
Моя миссия на Пенаконии выполнена. Наконец могу и смартфон достать.
Как будто за решёткой побывал.
Стыд вызывает нервную усмешку, пока она не сменяется таким же удивлённым выражением лица, как половину минуты назад. Собеседник по ту сторону экрана тут же появляется в сети. Келус Ты куда делся? Авантюрин смеётся в голос негромко, пока закрывает дверь за Рацио и Топаз, не выпуская смартфон из рук. Вопрос совсем не тот, который он ожидает услышать при первой возможности пообщаться. Он ставил на подобие «И почему ты ещё не оказался там?».Авантюрин
Долго печатать, как-нибудь расскажу.
Келус ведь занятой человек, на его плечах лежит множество обязанностей и поручений. Первопроходец явно не горит желанием послушать нудную историю, которая даже звучит бредово. Уже тянется пальцем к кнопке блокировки экрана, как под названием контакта высвечивается «печатает…». Келус Приходи к площадке напротив театра. Мы ждём тебя. Авантюрин перечитывает каждое слово из последних трёх с самой наигранно вопросительной интонацией, запивая таблетку водой. Надо бы возвращаться в прежний строй, но сменяющиеся моментально события никак не дают сделать это. И решительная доброта в его сторону — тоже, морочит едва отошедший ото сна мозг.***
Авантюрина встречают радостно, Келус и Март машут приветливо, и у него что-то замирает в груди. Что-то давящее, но приятно, так, что лёгкие будто снова расправляются, и дышать получается легче. Он подходит чуть увереннее и вскользь оглядывает полный состав Безымянных, кивает каждому, ухмыляясь привычно. — Авантюрин, мы переживали за тебя, — Келус подаётся вперёд и жмёт руку, смотрит прямо в глаза. — Ты пропал так внезапно, после того, что случилось в кинотеатре. Авгин качает головой, не то смущаясь, не то стараясь скрыть мелькающую искреннюю улыбку. — О, не стоит. Я должен принести свои извинения за то, что доставил вам такие неудобства и подверг риску, — не уверен, насколько искренне звучит. — На самом-то деле мы хотели поблагодарить вас, господин Авантюрин, — Химеко становится рядом с Келусом. — Вероятно, не пробуди вы силу эманатора, Пенакония не смогла бы воспрянуть ото сна. — Вы пожертвовали собственной жизнью, это многого стоит. И как бы ни были жестоки действия и принципы КММ, вы поступали смело, — Вельт, опирается на перила, косясь то на Химеко, то на него. — На экспрессе нас ждут новые спутники, поэтому мы не можем задерживаться на Пенаконии долго. Но Келус настоял на том, чтобы завершить это путешествие по-особенному, — он поправляет очки на переносице и переводит взор на Март, заметно ожидающей своей очереди говорить. — Господин Авантюрин, позволите сделать фотографию? Авантюрин смотрит на четверых встревоженно, пока пятый юноша стоит немного поодаль. Его сбивают с толку фразой за фразой, не дают даже осознать, насколько приятны все благодарности. Сердце колотится неистово, руки дрожат, но их не успевает спрятать — Келус и Март берут обе в собственные, мягко сжимают. Он не замечает и того, что на Пенаконии наконец-то не вечно царствующая ночь, а небо оттенка чуть светлее. Ищет подвох в доверчивых взглядах, не находит и растерянно прикусывает щёку изнутри за неимением других способов успокоиться. Первопроходец начинает разминать холодеющие пальцы, обращая на себя внимание. И Авантюрин поднимает подбородок, кивает уверенно. — Конечно, — улыбается нежно, едва ли заметно. Авантюрин понимает, что больше не может. Нельзя так дальше жить — вдали ото всех, зажатым где-то в самом углу; когда с самого детства на кончике языка чувствуется только горечь обиды и боли. И, быть может, эта поездка, разбившая его на множество осколков вместе с опорным камнем, станет знаком, чтобы поменять что-то в приевшемся унынии. Он ведь совсем не хочет возвращаться в ту бывалую, усталую, одинокую жизнь; в ту, что тянет лишь ко дну. После шага от смерти до Авантюрина доходит — ещё не пора. Проживёт остаток своих дней. Он благодарит Рацио. И чем дольше находится в реальности, тем больше понимает, что не зря принимает такое решение. Авгин будет жить. Жить не из тревоги, а из любви. Из ниоткуда появляется Чёрный Лебедь, сразу же беря протянутый фотоаппарат, но Авантюрин ничуть не пугается, только следует за Келусом и встаёт там, где велят. Солнце позади начинает отражаться в линзах очков у самых дужек, Лебедь подбирает нужный ракурс для удачного кадра, остальные компаньоны принимают позы за спиной. Авгин осторожно стягивает шляпу, теребит поля, адреналин выбрасывается с невероятной скоростью. После кивка фотографа Келус припадает к нему и тепло, с заботой обнимает за шею, льнёт своим виском почти что к макушке из-за разницы в росте. Брови вздымаются в удивлении, Авантюрин робко распахивает глаза, восторженно раскрывает рот, готовясь вот-вот вскрикнуть, но вовремя останавливает себя. Этим людям можно доверять. Раздаётся финальный щелчок, и фотография мгновенной печати оказывается у Авантюрина в руках, а он ощущает ещё одно тело рядом с другого бока. Обнимает в ответ, легко прижимает к себе Келуса и Март за талии и по-детски наивно и светло хохочет. Химеко осторожно стучит по плечу, предлагая чёрную ручку, и через мгновение Авантюрин наспех подписывает карточку, опирая её на ладонь. — Спасибо, друзья, — Авантюрин прикрывает глаза, желая раствориться в этом моменте и остаться в нём подольше. Теперь понимает хранительницу памяти, вовремя подошедшую, чтобы запечатлеть момент счастья, редкого и ценного. Он ненавидит это слово. «Спасибо». «Спаси, бог». «Благодарю» ведь намного лучше, чем эта всплывающая в сознании мольба. Однако сейчас не ситуация блефа и красивых изречений, когда Авантюрин обычно задумывается над каждой произносимой фразой. Здесь Авантюрин чувствует себя как дома, в желанных объятиях и признаниях его настоящим человеком и героем, а не лгуном и воришкой. Звёздный экспресс не следует глупым предрассудкам, наоборот, Безымянные умны, проницательны и чутки. Не зря им удаётся справляться с проблемами. — Спасибо, — шепчет под нос, смаргивая осевшие на длинных ресницах слёзы. — На борту Звёздного экспресса тебе всегда рады, — Келус вновь заглядывает в лицо, тактично игнорирует собравшиеся в уголках капли и гладит ненавязчиво по спине, будто бы подтверждая свои слова. Говорит слишком убедительно, чтобы не верить.