Save me

Август время от времени косился на камеру в гостевой спальне. Объект Икс — Июлия, поправил он себя — все эти часы лишь спала, будто навёрстывая спокойствие за месяцы в плену. Только иногда, когда солнце смещалось, откатывалась в тень, натягивая на лицо одеяло. Настаивать на сотрудничестве он пока не стал. Пока! Впрочем, богатый жизненный опыт подсказывал, что отказывать ему в помощи она не станет. Только вот самому себе давать надежду на исцеление или хотя бы продление жизни Хольт не спешил. Надежда — слишком опасная штука. Не хотелось бы нафантазировать себе невыполнимого и потом разозлиться на человека, который ничего не обещал и не виноват. Напрасные ожидания и потеря контроля из-за них были для мужчины первым шагом в пропасть. Он себе не мог позволить такой роскоши. А значит: наблюдать, изучать, выстраивать шаг за шагом планы. Тем более, что в полученных вчера данных из лаборатории было много интересной информации, а уж потом он при случае обсудит её с Июлией. Девушка на экране внезапно распахнула глаза, глядя прямо в камеру, будто зная, что он там. Костлявой девчонке оказалось двадцать три года и последние восемь лет Июлия Майевна Месяцева — у Хольта щека дёрнулась, когда он увидел это сочетание — числилась без вести пропавшей. Май Месяцев, кстати, был убит примерно в то же время, что и пропала его дочь. То ли сдал собственного ребёнка, то ли слишком активно защищал — уже и не выяснишь. Тем более, что мать Июлии пережила мужа всего на пару месяцев. И об этому кому-то тоже предстояло ей сообщить. — Сказать ей сразу или подождать? — задал он вопрос в никуда, закономерно ответа не получая. Зато глядящая в камеру Месяцева, кажется, была готова разреветься. Здраво рассудив, что человек, эмоционально к тебе привязанный, будет прилагать больше усилий к твоему излечению, Хольт поднялся с кресла. Гостевую спальню для новой обитательницы особняка выбрали поближе к хозяйским комнатам, так что он успел застать самое начало тихой истерики. Трясущийся комок хлюпал носом и не слышал открывшейся двери. Женские слёзы… Забавно, что он прекрасно умел обращаться с матёрыми хищницами, коих было полно в его кругах, но ревущая девчонка вызывала у него ступор. — Что случилось? — решил всё-таки присесть на край кровати, достаточно близко, чтобы это выглядело участливым, но и достаточно далеко, чтобы не напрягать вторжением в личное пространство. — Ничего. Когда мне можно будет вернуться домой? Родители ведь наверняка меня искали всё это время… Мама там наверное поседела от нервов. — Июль, — они встретились глазами и девчонка поняла его сразу. Ну да, в таких условиях вырабатывается практически животное чутьё. Она подтянула к груди бледные ноги, пытаясь оттянуть край пижамных штанов ещё ниже, но даже так было видно, что от старых ран практически ничего не осталось. Интересно, что чувствуют люди, которым некуда идти? Девушка как-то странно вздохнула и глаза резко высохли. Отличный момент, на самом деле, чтобы перейти к переговорам. — Я могу пока пожить у вас? Я могла бы, ну… Есть способы лечения без укусов и прочего. — Я думал мне придётся тебя уговаривать и торговаться. — Предпочитаю прямоту. — Тяжело тебе будет. — Как будто до этого было просто. Рассказывайте, что там у вас такого неизлечимого, с чем не справились лучшие специалисты. — Сначала ты расскажи, какие у тебя пределы исцеления. — Без понятия. Я даже не знаю, что влияет на эффективность. Каким образом это делается, влияет ли на то моё желание, хотя в этом я сомневаюсь, у этих двоих прекрасно срабатывало и когда, — она осеклась. И отвернулась в сторону. Хольт придвинулся ближе, осторожно стискивая слишком худое плечо — и когда только отъестся? Одному богу известно — притягивая девушку к себе. Пальцы искрили и огромных сил стоило контролировать себя. За время поисков Август привык считать, что «объект Икс» уже у него в руках, видел себя единоличным владельцем потрясающей технологии. И пусть технология оказалась человеком, чувство собственничества, тихонечко поселившееся в глубине души, никуда не делось. Потому судьба «этих двоих», покусившихся на то, что принадлежит Хольту, была предрешена. — Назови мне их, Июлия. Если сможешь меня вылечить или хотя бы отсрочить мою смерть лет на тридцать — и я дам тебе лучшую, самую беззаботную жизнь, о которой можно только мечтать. Она в ответ стискивает его запястье. Зашуганный зверёк, желающий спрятаться за более сильного вожака. Идиоты, не знающие дыхания смерти, неспособные оценить, какое сокровище им случайно досталось. Расходующие его так глупо. От прикосновения кожей к коже заряд, пронзающий тело, как будто ослабевает, принося мгновение без боли. Забытое за столько лет. — Я не знаю имён. Только лица, — думается, у него такой же отчаянный, лихорадочный взгляд. — Сможешь мне помочь, и я устрою их кремацию заживо, а из пепла закажу алмазы. — Всё это отдаёт каким-то сумасшествием, но… Я попробую. Хольт действительно чувствует, что контроль, его хвалёный безупречный контроль, ослабевает. Особенно когда Июлия отстраняется и разряды тока снова прошибают тело. Смирился со своей смертью, Август? Себе-то не ври! — Тебе что-то нужно? Можешь обращаться к любому из моих людей, найдут всё. — Нет, всё хорошо. Меня всё устраивает. Просто… я не знаю, как дальше жить эту жизнь. Но придумать ответ я должна сама. Хольт кивает. Он не будет давить. Ему нужная её искренняя преданность. Становиться новым пленителем он не собирается. И придётся решать вопрос с документами. Везти девушку в отделение, под личным контролем, он не может выпустить из поля зрения Месяцеву. Мужчина уходит, оставляя Июлию наедине со своими мыслями. Ему и саму нужно подумать. И сбросить пар. А то станет похож на этого чокнутого Разумовского. Спина кажется ещё более неявственно прямой, когда он идёт по коридорам в тренировочный зал. Слишком ярко контрастирую воспоминания о минутном почти здоровье и нынешние ощущения.