Эгоист

М: Ты стала совсем взрослой улыбнулся Макс. Ему захотелось побывать у нее. Увы, это невозможно: он застрял в этой дыре надолго, а она… М: Ты живешь одна? спросил Макс, с изумлением чувствуя, как его лицо заливается краской. Н: Да, конечно кивнула Настя. Н: Если бы ты видел эту клетушку, то понял бы, что там нет места даже двоим. М: Я очень хотел бы увидеть ее. Н: Приходи пожала плечами Настя Н: когда будешь в Ярославле. М: Вот именно раздосадовано пробормотал Макс М: именно это случится нескоро. Н: Ты здесь надолго? М: Да. Судя по тому, как все продвигается, я тут очень надолго. Макс понял, что его отнюдь не радует тот факт, что Настя скоро уедет, а он останется здесь, неизвестно на сколько. Но может быть, это в его руках? Тогда на пляже она отдавалась ему с таким самозабвением, да и сейчас ведь она здесь… Макс почувствовал, как им овладевает возбуждение. Он взял Настю за руку с тыльной стороны, переплел их пальцы, потом поцеловал ее ладонь. Н: Макс тихо, почти шепотом произнесла она. Н: Ты ведь обещал… М: Я соврал честно ответил он и поцеловал ее в шею; девушка откинула голову, прикрыла глаза… Макс любил ее долго, с какой-то ненасытной жадностью, словно ждал, что она вот-вот куда-то опять сбежит от него. Эта мысль была для него невыносимой: нет, она не сможет, не посмеет опять бросить его, она, черт побери, нужна ему. О, какое умиротворение он испытывал в ее объятиях.! Это было как вернуться домой и окунуться в мир, где все хорошо, все спокойно, где его любят и ждут. Настя отвечала на его ненасытность горячей нежностью — это был снова тот самый секс по любви, так завороживший Макса, когда они только начали жить вместе, и которого он не переживал с тех пор, как она его бросила. Как странно, что она совсем одна такая на весь свет… На этот раз ему очень хотелось сказать ей что-нибудь ласковое и приятное, но едва они расслабленно расположились на кровати в объятиях друг друга, как у Макса зазвонил телефон. Он хотел было не брать, а только выключить звук, но успел заметить, что это Дорофеев — он зря звонить не станет — и взял трубку. Пришлось выбраться из постели и покинуть Настю, чтобы сосредоточиться… Он стал ее роковым мужчиной — видимо, такова ее судьба — страдать из-за любви к нему. Судьба притягивает их друг к другу, словно магнитом: сталкивает снова и снова, и Настя не может перестать любить его и научиться отказывать ему, хотя ведь как-то же она смогла тогда, год назад! Ей нужно срочно найти в себе силы повторить этот подвиг… Когда Макс ушел разговаривать по телефону, Настя подумала, что, возможно, это повторение сценария на пляже, но уверенности у нее не было. Уверенность принесло случайное открытие. Когда они переместились из гостиной в спальню, то были уже почти совсем без одежды, и уже тут Макс открыл ящичек прикроватной тумбы, чтобы достать кое-что — и он не закрыл его до конца. Привстав на кровати, Настя заметила, что там блестит много чего-то. Она открыла ящичек — он оказался полностью забит резиновыми изделиями, так же как и нижние два. Понятно, что это не к ее визиту так основательно готовился ее возлюбленный: они и встретились-то случайно, он даже не позвонил после прошлого их трепетного свидания. Закончив телефонный разговор, Макс вернулся недовольный и глубоко погруженный в себя. М: Мне надо ехать пробормотал он глухо, потом посмотрел на Настю, взъерошил свои волосы: М: Прости, что так по-дурацки получается… Н: Ничего из последних сил улыбнулась Настя. Н: Мне тоже надо в Симеиз. Он вызвал и оплатил для нее такси. И все. Больше им не нужно видеться, так будет лучше. Она не сможет быть одной из его наложниц, эта роль не для нее. На следующий день Макс прислал SMS-ку: М: Я в Симферополе, не теряй и пропал. До их с Таней отъезда домой он больше ни разу не написал и не позвонил. Настя держалась хорошо, иногда даже улыбаться получалось, но временами на нее накатывала тяжелая тоска. Наверно, он так и не простил ее за то, что она бросила его, и таким образом отомстил ей. Правда, во второй раз он был так нежен с ней, совсем как прежде… и от этого было еще больнее. В конце концов, Таня не выдержала и уже в автобусе Симферополь-Анапа вкрадчиво спросила: Т: Ну что, горе мое луковое? Не звонит он тебе? Настя настороженно посмотрела на подругу, но сил изображать непонимание и безразличие не было — она сокрушенно вздохнула и покачала головой. Т: Ну, он же директор успокаивающим тоном пробормотала Таня. Т: Может, так сильно занят… Н: Да, наверно Хрипло прошептала Настя и, проглотив очередную удушающую волну слез, уставилась в окно. Макс и вправду был очень сильно занят: он метался между городами, заключал договора, устраивал разносы. Первые пару дней после их свидания в его номере он почти не думал о ней: глубокой ночью он падал на кровать без сил, а в шесть утра его уже поднимал будильник, призывая заняться делами. От этого безумного темпа, хронического недосыпа да еще постоянно возникающих проблем Макс совсем выбился из колеи — он постоянно был на взводе, и хотя Насти не было с ним рядом, а может быть, именно поэтому, ей тоже досталась своя доля негатива. Макс скучал по ней, но он прекрасно помнил, по чьей вине он так несчастен, что начал пить и даже курить. Она бросила его, растоптала и ушла, не оглянувшись, а теперь, как ни в чем не бывало, раскрывает ему свои объятия — и он должен ее принять? Черта с два, как минимум, пусть сначала помучается! Но по мере того, как проходило время, его решительность сохранять холодность по отношению к ней постепенно улетучивалась. Он все острее ощущал свое одиночество и желание приклонить голову на дружеском плече. Он даже попытался пойти накатанной дорожкой и однажды вечером, забросив работу, познакомился с красивой, высокой, стройной девушкой в баре отеля. Угостил ее текилой, они немного побеседовали… Но когда настал решительный момент и нужно было пригласить ее к себе в номер… он не смог. Он осознал, что его тошнит при мысли, что эта длинноногая красавица займет место Насти в его кровати. Черт бы ее побрал! Он еще один день злился на себя за мягкотелость, а следующим вечером махнул на все рукой и набрал ее номер. Он был недоступен. Макс набрал ее несколько раз — безуспешно. Ледяной волной накатило понимание, что она уже уехала, и в ближайшее время он ее не увидит. Повременив еще пару дней в надежде, что жгучая тоска по ней утихнет, он стал звонить ей в Ярославль — и тоже безуспешно. Бред какой-то! Кто в наше время меняет номер? Видимо, она была одним из этих безумцев… Оставалось только одна ниточка — Маша, причем откладывать больше нельзя: она же не вечно будет лежать в больнице на вытяжке. Он выделил время в середине дня — и тоже опоздал. Просто невероятно, она выписалась и уехала всего день назад! Он был жестоко наказан за свою злопамятность… Время тянулось бесконечно. Он был все время занят, но стоило ему на минутку вынырнуть из этого омута дел, как на него накатывало удушливое уныние. И теперь ему некого было винить, кроме себя самого. Если бы он ухватился за этот шанс и все сделал правильно, может быть, Настя и согласилась бы бросить работу и переехать к нему в Крым. Он снял бы квартиру или домик у моря и каждый вечер приходил туда, а она встречала бы его со своими плюшками и прочими радостями, обнимала бы, обволакивала, снимала своей нежностью его усталость, недовольство, озабоченность. От этих мыслей что-то сладко замирало в груди, а потом до самой ночи тупо ныло. Он продержался еще неделю, а потом стал звонить в Ярославское отделение компании. М: Ничего говорил он себе, уверенно, хоть и с небольшим волнением, шагая по коридорам Шереметьево М: Дорофеев справится, это всего несколько дней… Председатель правления Лузин очень долго уговаривал его не ехать: мол, они сами с местными проблемами разберутся, а вот крымская грядка проволочек не потерпит, но Макс был непреклонен. Он настоял на том, что должен проверить, все ли в порядке в компании, которую он сам создал.