Эгоист

М: Нам надо успеть пообедать объяснил он Насте. Н: Мы можем пообедать здесь, я что-нибудь приготовлю предложила она. Максим Сергеевич отрицательно покачал головой: М: Настя, пожалуйста, пойдемте, мне надо немного отдохнуть перед тем, как садиться в самолет попросил он, и она, конечно, согласилась. Шеф имел над ней странную власть: не являясь для него родственницей, не питая к нему никаких особенных чувств и не видя ни одной серьезной причины потакать ему в его капризах, Настя отчего-то подчинялась ему практически во всем. Н: У вас очень хорошая бабушка сказала она ему за ужином в небольшом ресторанчике итальянской кухни. Н: Очень милая и приятная женщина, сохранившая к тому же на удивление ясный разум для ее возраста. М: Спасибо кивнул он, отхлебывая крем-суп из шампиньонов. М: Она ведь проработала всю жизнь учительницей, человек интеллектуального труда. Н: Мне кажется, сердца в этой работе намного больше, чем ума возразила Настя. Н: Честно говоря, я вообще не могу себе представить, сколько доброты и терпения надо иметь, чтобы всю жизнь проработать в школе. М: У вас-то это точно получилось бы с улыбкой ответил Максим Сергеевич. Н: Почему вы так думаете? удивилась Настя. М: Потому что вы самая добрая и терпеливая девушка из всех, кого я знаю. пожал плечами шеф, как будто это было очевидно. Н: Вы говорите какие-то глупости отмахнулась Настя. Н: Из чего вы сделали такой вывод? М: Из того, что вы здесь ответил шеф, глядя ей прямо в глаза. М: А полчаса назад были дома у моей бабушки, где так пахнет стариками, что глаза разъедает, и при этом улыбались. Н: Опять эта ваша «милая» привычка меня провоцировать… проворчала Настя. М: А вы любите побухтеть на меня за это. парировал Максим Сергеевич. М: Но это неважно: слова не так важны, как действия. Судя по вашим действиям, вы мой настоящий и, возможно, единственный друг, хоть и невольный. Н: Когда вы так говорите, я чувствую себя плохой пожаловалась Настя. М: Почему? Н: Потому что вы одиноки, а я отношусь к вам бессердечно. М: Не жалейте меня, Настя покачал головой Максим Сергеевич. М: Я сам стремился взойти на эту вершину, а на вершине всегда холодно и одиноко. Н: А вы не хотите забрать бабушку к себе? вдруг предложила Настя. Н: В вашей шикарной квартире наверняка хватило бы места для вас двоих, и вам пошла бы на пользу забота о ком-то беспомощном. Шеф посмотрел на нее, как на умалишенную. М: Нет, это вряд ли принесло бы пользу нам обоим сказал он сухо. М: к тому же, в ее возрасте переезд это уже слишком большое усилие, а здесь есть кому за ней приглядывать. Н: У вас тут живут еще родственники? удивилась Настя. М: Да нехотя кивнул Максим Сергеевич. Н: А почему вы не повидали их? М: Мы не общаемся. Н: Почему? М: Это долгая история. Н: Знаете, говорят, род дает силу… М: Мне не нужна их сила, я сам справляюсь. Настя не стала развивать эту тему: почувствовала, что она неприятна шефу. Он, вообще, был весьма специфическим человеком — очень замкнутым, и потому Настя ощущала себя словно бы обязанной поддерживать его, раз уж он соизволил приоткрыть ей щель в свой личный мир. Усаживаясь на свое место в самолете рядом с Настей, Макс чувствовал удивительное спокойствие. Когда они вчера начинали свое путешествие в Шереметьево, то он изображал невозмутимость, и то, только до взлета, а теперь она пришла к нему на самом деле. Макс вдруг понял, что ему не так уж страшно умереть, если Настя при этом будет рядом. Что его действительно пугало, так это возможность потерять ее и остаться на этом свете одному, ибо сейчас он чувствовал, что они вместе, и это наполняло его новым, странным и непривычным ощущением, не похожим ни на что испытанное им в жизни ранее. И это было приятно. А еще здесь ему было позволено прикасаться к Насте — и этот физический контакт, как ему казалось, усиливал их связь. Он видел, что девушка утомлена: еще бы, последние сутки она спала как попало, да еще без конца удовлетворяла прихоти чужих людей, которым она ничем не обязана. Поэтому почти тотчас после того как они взлетели, Макс заставил ее опустить спинку сиденья, попросил стюардессу принести плед и заявил безапелляционно: М: Вам необходимо поспать. Н: А как же вы? спросила она нежным голосом, полным признательности. М: Мне вполне достаточно того, что вы рядом ровным голосом ответил Макс. Настя смотрела на него из-под полуопущенных век, щечки ее были покрыты легким румянцем. Н: Не понимаю пробормотала она тихо Н: чем вам так помогает мое присутствие. Стюардесса принесла плед, и Макс заботливо укрыл им свою спутницу. М: Это просто закрепленная нейронная связь в моем мозгу сказал он спокойно М: мое сознание ассоциирует вас с безопасностью. Он знал, что ему нельзя раскрывать ей свое истинное отношение — это только отпугнет ее, и старался держать дистанцию. Но от привилегии прикасаться к ней он отказываться не собирался, и когда она крепко уснула, тоже опустил свое сиденье, убрал подлокотник и лег полубоком, завладев ее тонкой рукой. Нужно было еще подумать о том, как использовать эту поездку для того, чтобы поссорить ее с Костей, не запятнал себя нарушением договора. Когда он только планировал эту аферу, то не подумал, что получит от Насти прямой запрет на разглашение информации об их путешествии. Теперь необходимо было уведомить Костю так, чтобы Настя об этом не узнала. Держа ее за руку, он чувствовал себя в силах не то что решить эту задачу, а научиться летать и собирать звезды с неба Насте в подарок. Она была удивительной, необыкновенной девушкой: один тот факт, что она не проявляет к нему ни малейшей симпатии, уже возносил ее на недостижимую для других женщин высоту. Но с этим он справится, у нее нет шансов остаться равнодушной к нему, только сначала надо устранить Костю… Он, конечно, приберег отрывные талоны от предыдущего перелета, но ими надо было распорядиться очень аккуратно. Засунуть один в сумочку, в надежде, что он случайно выпадет, когда тощий программист будет рядом, было непростительной расточительностью. В конце концов, Макс сделал селфи со спящей Настей, а потом сам отдался во власть Морфея. Их разбудила стюардесса, раздававшая еду. Первым проснулся Макс, и чувствовал он себя при этом неприятно: тело задеревенело, а в сознании поселилось смутное, но тревожное беспокойство. Настя вскоре тоже открыла глаза, она была, напротив, в весьма благодушном настроении и с удовольствием продегустировала поданную стюардессой рыбу с гречкой. Макс только поморщился, взглянув на этого минтая и прочие варианты «горячего» обеда. М: Уж лучше голодать, чем что попало есть буркнул он себе под нос и отказался от пищи. Вместо этого он заказал стакан воды и проворчал: М: Я ведь говорил, что надо покупать билеты в первый класс, там бы нас, по крайней мере, покормили по-человечески. Н: Эта еда вполне приличная пожала плечами Настя. Н: К чему тратить столько денег на излишний комфорт? Максим с неудовольствием покосился на нее: ему, пожалуй, придется потратить немало времени, чтобы приучить ее к достойной жизни. М: То, что вы мне сейчас транслируете, называется низкими стандартами сказал он ей назидательным тоном. М: Это типичный для пораженцев подход к жизни. Чтобы повысить свой уровень, нужно сначала повышать стандарты, стремиться к большему. Вот если бы вы загадали себе не такого тощего программиста или даже вовсе не программиста, а, скажем, бизнесмена, то, возможно, уже не были бы принуждены работать… Настя не обиделась на его тон и причисление себя к пораженцам, а вместо этого прыснула: Н: Хороша же я была бы, если бы при моих внешних данных, практических навыках и прочих качествах еще и нос задирала — тогда бы на меня точно ни один программист даже не посмотрел. Все бы только смеялись над моей наивностью и самомнением.