Эгоист

М: Спасибо, Настя, за то, что вы полетели со мной сказал он вполне искренне. М: Мне приятно быть в долгу именно у вас, но обещаю, что это не продлится долго. Н: Вы ничего мне не должны безапелляционно, почти строго ответила девушка. Н: Я настоятельно прошу вас прекратить эти разговоры. М: Хорошо кивнул Макс, но про себя решил, что просто надо переходить от слов к действиям. Он нарочно вышел из ду́ша без майки, сделав вид, что забыл взять ее с собой в ванную комнату. Но Настя только вскользь глянула на его обнаженный торс, тут же отвела глаза, заметно покраснев, и смотрела в пол, пока он не оделся. Макс поставил ноутбук на стол и сел за него, краем глаза подглядывая за девушкой — она легла на кровать, прикрыв стройные ноги в леггинсах одеялом, и стала читать книгу. М: Что вы читаете? поинтересовался Максим. Н: «Север и юг» Элизабет Гаскелл деловито бросила Настя. М: О чем? заинтересовался Макс. Н: О распрях между рабочими и буржуа в Англии середины 19 века. М: Правда? Максим всем корпусом повернулся к ней. М: Интересно? Н: Да, вполне кивнула Настя, отчего-то зарумянившись. Она немного помялась, но потом призналась: Н: На самом деле, это любовный роман на фоне классового противостояния, но социальная составляющая в нем больше, чем любовная. Макс улыбнулся: М: Вам нравится читать любовные романы? Н: Да просто ответила Настя. М: Почему? Девушка закусила губу, подыскивая ответ. Н: Я не знаю, как это объяснить… просто я испытываю приятные чувства, когда читаю о том, как мужчина и женщина полюбили друг друга, вопреки обстоятельствам, и смогли бороться за эту любовь… Как правило, это красивые люди, внешне и внутренне. М: Хорошие люди, приятные чувства пробормотал Макс. М: Масло масляное и посыпанное зефиром… Н: Вы не чувствуете того же, что и я, когда читаете о таком или видите в фильме согласилась Настя. Н: Это оттого, что наши нервные системы построены по-разному. Поэтому вы меня не понимаете. М: А вы можете как-то объяснить мне, что именно вы чувствуете? попросил Макс. Настя пожала плечами, не глядя на него. Н: Ну… нерешительно начала она Н: есть такое спецефическое ощущение в районе солнечного сплетения — знаете, есть такое выражение — «бабочки в животе»? М: Нет, не знаю покачал головой Макс. Н: А вот представьте, будто что-то легкое и подвижное порхает внутри вас… М: Я могу представить только Чужого покачал головой Макс. Настя хихикнула: Н: Нет, это не предмет… скорее энергия… и вы чувствуете всепоглощающую радость и желание сделать что-то хорошее… Макс глубоко задумался. Да, возможно, когда-то в юности нечто подобное овладевало им, но это было так давно, что он не сказал бы с уверенностью, способен ли он в самом деле на такие чувства. Однако бесспорным был тот факт, что если кто-то из его знакомых на тот момент женщин и может вызвать в нем эти ощущения, что это Настя. Он испытывал к ней очень глубокое уважение и признательность за ее самоотверженное служение ему, но самым удивительным и невероятным ее качеством было бескорыстие. До встречи с ней он и не предполагал, что есть на свете люди, а особенно женщины, способные на самопожертвование без малейшего намека на выгоду. Самой логичной наградой за ее услуги были бы романтические отношения с ним, со всеми вытекающими отсюда подарками и вниманием, однако Настя не только не флиртовала с ним, но и открыто выражала верность своему тощему программисту. Макс давно перестал замечать недостатки в ее внешности — скорее наоборот, ее небольшие глаза, лишенные изящества линии носа и губ были ему милее каких-нибудь бархатных очей с поволокой и чувственных полных уст, которые ассоциировались у него только с продажной любовью и звенящей пустотой ума и сердца. Все, чего он желал — это сделать Настю своей, безраздельно владеть ее временем, мыслями, чувствами. А еще ему неизвестно зачем хотелось вызвать в ней это ощущение в животе… М: Вы уникальный человек тихо сказал он ей. Настя опустила книгу, лицо ее выглядело недовольным. Н: Вы, кажется, хотели поработать напомнила она. Макс улыбнулся, повернулся к компьютеру и погрузился в изучение отчета по контексту за последний месяц. Он так увлекся, что не заметил, как рассвело, а когда лучи солнца достигли экрана ноутбука и стали мешать, Макс оглянулся и увидел, что Настя спит. Лицо ее было безмятежно и почти красиво, слегка вьющиеся каштановые волосы разметались по подушке, левая рука лежала рядом, словно бы в беззащитном жесте, маленькие пальчики подрагивали. Макс встал из-за стола и подошел к кровати, опустился на колени, осторожно потрогал ее волосы — мягкие, но упругие, к ним было приятно прикасаться. Ему хотелось так же прикоснуться к ее коже, но он боялся, что разбудит ее и, застав его за этим компрометирующим занятием, она больше не позволит ему приближаться к себе. Макс поправил на ней одеяло, оделся и поехал к бабушке: нужно было все делать максимально честно, он чувствовал, что, стоит этой милосердной девице заподозрить в нем лицемерие, как все его старания тотчас пойдут прахом. Он стойко выдержал шамкающие приветствия, поцелуи дряблых губ — такие слабые, что они почти не ощущались — и даже выпил чаю из пакетика на кухне, невыносимо пахнущей старостью. Слабость — это было основное качество его бабушки на тот момент, определяющее всю ее жизнь — и это было именно то, что он так не любил в людях. Понятно, что слабость простительна в ее возрасте: как-никак, ей почти 85, но эта естественность не делала слабость привлекательной. Макс стойко просидел у бабушки целых 2 часа, а потом собрался и поехал в гостиницу. Настя встретила его хмуро. Н: Что-то вы быстро заметила она. Н: У вас есть еще как минимум пять часов. М: Простите, Настя, я не смог долго у нее пробыть повинился Макс, не без труда изображая раскаяние. Н: Я не пойду с вами гулять строго ответила девушка. Макс ощутил прилив гнева из-за ее упрямства. Н: Мы почти 20 часов проведем в самолете за эти двое суток продолжала возмущаться Настя. Н: И ради чего? Ради галочки, что вы поздоровались с ней? Макс чувствовал себя ужасно из-за того, что вынужден оправдываться перед малолетней девчонкой, но он понимал, что теряет ее доверие и уважение в этот момент и собрал всю волю в кулак: М: Я не знаю, что с ней делать, о чем говорить… мне тяжело смотреть, как она еле ворочает ногами и руками… Н: Вы тоже когда-то придете в это состояние заметила Настя. М: Не дай бог покачал головой Макс. М: Лучше покончить с собой… Н: Самоубийство — это самый слабый поступок на свете категорично ответила Настя. Макс уставился на нее во все глаза: это злило, смущало и изумляло его до глубины души, но она была права. И каким шестым чувством нащупала она именно те слова и выражения, которые задели его за живое? Он проглотил ее дерзость вполне невозмутимо и мягко попросил: М: Настя, помогите мне, пожалуйста, я без вас не справлюсь… Она тяжело вздохнула и покачала головой, но потом сказала: Н: Выйдите, мне надо переодеться. Первым делом Настя повезла своего шефа в магазин. Они купили там ночную сорочку, хлопчатобумажный халат, теплые тапочки, набор постельного белья, полотенца, чайный сервиз и немного еды. Лидия Карповна очень удивилась, увидев их на пороге, а когда разглядела приветливую и ласковую Настю хорошенько, то вдруг прослезилась. Л: Спасибо, внучек, что привез ко мне невесту прошамкала она растроганно. Л: Вот это подарок, вот это сюрприз… И какая хорошая девушка! Настя хотела было вывести ее из заблуждения, но Максим Сергеевич положил руку ей на спину, поцеловал в висок и шепнул тихо: М: Не говори, пусть порадуется. Настя послушно промолчала, а потом они с бабушкой стали разбирать подарки. Старушка ахала и охала, без конца протестуя против таких трат в свою честь. Настя в ответ доверительно сообщила ей, что ее внук очень богат и все эти мелочи ничего ему не стоят. Потом они стали смотреть детские фотографии Макса Сергеевича, и Настя совершенно искренне вслух умилялась его ямочками и подушечками, а сам он молча присутствовал при этом с выражением бесконечного терпения на лице. Однако уже в три часа дня по местному времени он засобирался в аэропорт.