Наследник

Неду нужно было присесть. За сегодняшний день он испытал слишком много шока и узнал слишком много ломающих его реальность вещей о людях, которые были ему дороги. Роберт его, можно считать, предал, украв его племянника, чьим бы сыном тот ни был, а на смертном одре в порыве неожиданного раскаяния вернул вместе с званием лорда-регента. Эшара, женщина, на которой он впрямь желал жениться и с кем хотел прожить свою жизнь, женщина, как он думал, что была мертва, была на самом деле жива и, кажется, все эти годы томилась взаперти вместе с сыном Лии. И, наконец, Нед лично увидел мальчика, которого родила его сестра. Деймон впрямь был похож больше на Старка, чем на Таргариена, похож на него самого с этими серыми глазами и вытянутым лицом. Только его волосы были скорее смолянисто-черными, как у бабушки Арьи Флинт, или же это кровь Беты Блэквуд спустя столько поколений вновь проявилась, чем каштановые, как у него, Лии, Бенджена, Брандона и Арьи. В кудрявой шевелюре также затесались несколько серебряных прядей, как и говорил ему Роберт. А кожа была очень бледной, и черты лица были хоть и похожи на старковские, но были все же более плавными и изящными, почти неестественными, как и у всех носителей крови Старой Валирии. На первый взгляд мальчик, нет, уже почти юноша, не выглядел как тот, кто сошел с ума от изоляции. Взгляд его серых глаз был осмысленным, даже острым и проницательным, отчего на миг ему почему-то стало не по себе что не могло не радовать. Плечи расправлены, а осанка была прямой и гордой. Можно было даже сказать, что он выглядел как юноша из знати, из которой и был, а совсем не как тот, кто света белого в жизни не видел. А вот уютно устроившись на его плечах, ящер размером с крупную кошку с красной и местами черной, в основном по спине и на голове, чешуей, неестественно длинной шеей и кожистыми крыльями, которые тот хвастливо или угрожающе раскрывал, издавая громкий визг. Вот он сильно выбивался из картины и заставлял его испытать священный ужас. Это же дракон. Маленький и хрупкий, но очень живой дракон, каких Вестерос, как и весь мир, не видел уже почти сто пятьдесят лет. И он был у Деймона. Как? Откуда? Впрочем, даже в своем шокированном состояние Нед сумел вспомнить, как Роберт упоминал перед смертью, что отдал мальчику некий подарок Рейегара, оставленным тем для их с Лианной ребенка. Так может это и было яйцо дракона, который прежде все Таргариены клали в колыбели для своих детей? Нед не понимал, почему Роберт это сделал. Яйцо дракона, даже окаменевшие, стоило целое состояние. Оно было символом павшей династии, которую тот сверг. И все же, вот он, последний живой дракон на плечах последнего живого сына бывшего наследного принца. А может последнего живого мужчины из Дома Драконов, ведь едва ли дотракийская орда пойдет за Визерисом, чья психика, как известно, была нестабильной, поведение все больше походило на безумие его отца, воином талантливым он тоже не слыл, как и оратором. Скорее за его сестрой, носящей потенциального сына кхала, могут пойти эти люди из степей, чем-то похожи на одичалых из-за Стены. Хотя Нед вообще сомневался, что стоит бояться их прихода, как боялся того Роберт. Эссос большой, а орда никогда не покидала этих земель, где им вполне хватает добычи в их кровавых набегах. Так зачем им соваться в Вестерос, где климат был суровее, страна была объединенной в отличии от многочисленных городов-государств тех земель? — Здравствуй, kepus, — вырвал его из размышлений молодой голос и Нед с уколом боли в сердце понял, что это был не только первый раз, когда он видит сына Лии, но и впервые, когда слышит его. Говор мальчика был немного похож на то, как говорили Безупречные, хотя и более мелодичный, а явно валирийское обращение к нему, кажется означающие «дядя» или «старший родственник», если его весьма скудные познание в этом языке, который он вскользь изучал под началом мейстера в Долине, ясно говорили, что язык его предков-драконов был ему ближе, чем общий. Это тоже необъяснимым образом его укололо. Неду было чуждо видеть мальчика со столь выраженной кровью Севера в жилах и лице, но слышать такой чужеземный акцент, льющийся с его уст. Тем временем Деймон подошел ближе. Он был босой, шел непринужденно, и с самым искренним, ничем неприкрытым любопытством, рассматривал Неда. Неуловимо, но этот взгляд ему напомнил о его дочери, об Арье, которая с таким же интересом, когда ей было всего пять, тянула руки к Льду. Нед слегка вздрогнул от неожиданности, когда Деймон подошел совсем близко и чуть ощутимо коснулся его щеки прохладными подушечками своих пальцев. — Мы впрямь похожи, — с неким детским восторгом произнес юноша и наклонил голову на бок. — Кажется, у вас что-то для меня есть, лорд Старк, верно? Нед изумленно моргнул. Мальчик знал! Он не знал как, но был уверен, что о его приходе, о котором никто не мог здесь знать заранее, Деймон уже знал. Как знал зачем он здесь и с какой целью. Нед невольно бросил короткий взгляд на Эшару и был удивлен, когда она едва заметно покачала головой и одними губами прошептала «позже». Он откашлялся, решив, что этот вопрос впрямь может подождать. У него все еще была здесь определенная миссия, и Нед собирался довести ее до конца. Он расправил плечи, крепче сжав трость в руке. — Роберт Баратеон умер, — коротко произнес Нед, отчего-то проглотив «король» до того, как это слово сорвалось с его уст. — Следуя его завещанию, он расторг брак с Серсеей Ланнистер, объявил ее детей бастардами другого мужчины, коими они и являются, и, назначив меня регентом до вашего шестнадцатилетия, отрекся от короны в вашу пользу… Он склонил голову. — …ваша светлость, — почтительно закончил Нед, и увидел, как Эшара прикрыла глаза, одними губами вознеся молитву Старым богам. Впрочем, больше всего его внимание приковывал именно Деймон. Ему было интересно увидеть, как его племянник отреагирует на новость о своем новом положение и свободе. Конечно, кажется, тот уже каким-то недостижимым способом знал, что он прибудет и с какой вестью, но знать, и фактически получить не только корону, но и возможность наконец выйти из этой обители и увидеть весь тот мир, что был за его пределами, это совсем другое. К его удивлению, из всех возможных вещей, Деймон первым делом спросил, кому теперь принадлежат рабы. И когда Нед неуверенно сообщил, что скорее всего они отныне принадлежат ему, Деймон, обойдя его, вышел за пределы решетки, отделяющие пещеры друг от друга, и замер лицом к своим невольным сокамерникам, все из которых уже выстроились в ряды, насколько позволяло пространство, на их головах были шлемы, закрывающие лица, а в руках были копья и щиты. Как будто они еще пару минут назад не сидели на своих койках, не стояли около стен и не занимались разные делами. Одно слово — выправка, которая никуда не делась несмотря на годы плена. Нед был почти уверен, что и боевые навыки никто их них не растерял, и они все так же были смертоносны. — Безупречные и все остальные невольники! — громко произнес он. — Мы с вами провели в этих пещерах почти целую жизнь, как за грехи своей крови, так и из-за мастеров, которые вас поработили, продали и заперли. Но сегодня мы все свободны. Сорвите свои ошейники, расправьте плечи. Верните свои имена, а кто забыл, возьмите себе новые. Любой, кто захочет уйти, может уйти, и никто не причинит ему вреда. Даю вам слово. Но если пожелаете, мы можем впредь нести вахту вместе, чтобы навести порядок в моем королевстве и построить нечто новое. Королевстве, которое однажды может стать достаточно сильным, чтобы пойти дальше и освободить других невольников, все еще томящихся под гнетом жестоких хозяев. Будете ли вы бороться за меня и рядом со мной? Как свободные люди? Сначала повисла гулкая тишина. Нед ощутил, как в воздухе сгустилось напряжение, отчего он невольно подобрался, его сердце забилось чаще, а в душе царила растерянность, удивление от действий Деймона и вновь возникшее острое желание присесть. Он незаметно покосился на Эшару, но на ее лице не было страха или ужаса. На ее красивом лице сияло одобрение и гордость. Гордость матери, которой она за эти года очевидно стала для Деймона. Тук-тук-тук. Нед нахмурился, смотря как один из Безупречных, по чьим лицам было ничего не понятно, начал стучать древком копья о землю. Один за другим все из них повторили этот жест, пока в пещерах не начал эхом разносится этот стук, напоминающая некий марш, призывающий к бою. Нед не видел лица Деймона в этот момент и очень сожалел об этом. Ему хотелось бы увидеть лицо своего племянника, чье само существование было сюрпризом, а уж его характер и поведение, сформированное его необычным детством и юностью в пещерах, тем более. — Он хотел это сделать с тех пор, как узнал, что нас окружают рабы, запертые здесь также, как и мы, — тихо произнесла Эшара, и Нед был это пропустил за всем этим шумом, если бы оне не стояли так близко. — Деймон клялся, что если он выйдет отсюда, то первым делом найдет способ даровать им свободу. Он знал, что выйдет отсюда и сделает это. И его не могло это не радовать. Значит в мальчике было благородство и доброта. Нед мысленно записал в свою начавшуюся вырисовываться картину того, что представлял собой его племянник. Он надеялся, что это будет не последние положительные качества, который есть в Деймоне и что, может быть, из того все же выйдет хороший король, несмотря на былое заточение. Если, конечно, выйдя за пределы Драконьего логова, они не будут убиты людьми Ланнистеров. Или Золотыми плащами, которые, как утверждал лорд Варис, были тоже верны львам. Стук копий стих. Пугающе слажено Безупречные сменили положение, выстроившись в две шеренги, образуя живой коридор от пещер, где был пленен Деймон, через ту пещеру, где обитали остальные все эти годы, и до выхода в коридор, ведущий к лестнице, а там и к выходу. Нед ощутил сгустившиеся в воздухе предвкушении с ноткой страха, которые исходили от бывших пленников, способных наконец выйти отсюда. Заметив краем глаза движение, он повернул голову и увидел, как еще одна женщина, в кремовом платье и с ошейником на шее, поскользнула мимо него. В ее протянутых руках лежал кусок темной бархатной ткани, который оказался плащом с глубоким капюшоном. Она аккуратно накинула его на плечи Деймона, чем вызвала недовольство дракончика, который перелез на ткань и вновь свернулся на плечах своего будущего всадника. После чего, почтительно склонив голову, женщина тихо отошла назад, не поворачиваясь спиной к Деймону, пока не замерла за плечом Эшары, на чьи плечи, та женщина в синем платье, увиденная им ранее, тоже уже успела накинуть похожий плащ. Нед не сразу понял, что это было сделано не только для скрытности и тепла. Глаза бывших пленников явно отвыкли от света солнца, а Деймон вовсе его не видел. По крайней мере, он это не запомнил, будучи на улице еще во младенчестве, пока Роберт вез его из Дорна. И сейчас дневное сияние будет для них болезненным, пока глаза не привыкнут. Если вообще смогут. Женщины, явно некогда купленные, чтобы служить как служанки, также накинули на себя более простые светлые плащи и встали по обе руки от Эшары, которая держалась как королева, а не бывшая пленница. Нед сглотнул, прочувствовал важность момента, и, прихрамывая, занял место по правое плечо Деймона, чьим регентом был по воле Роберта, которая еще никем не была оспорена. Как будто только его и ждали. Едва он занял место, Деймон двинулся вперед. Они торжественным шагом прошли путь через пещеру, и Нед слышал, как позади шеренги сомкнулись в одну, следуя за ними, как стража. Он совсем не удивился, когда увидел, что в коридоре Безупречные так же выстроились в живой коридор. Чем ближе был выход, тем более нервным себя ощущал Нед. Несколько раз он старался незаметно посмотреть на Деймона, но из-за капюшона ему не было видно его лицо. Лишь только дракончика, чьи когти крепко вцепились в тяжелую ткань, чтобы не упасть, и из чьей глотки то и дело вырывались предупреждающие вопли, сейчас не столь уж страшные, но которые со временем смогут заставить обгадить свои штаны не одного даже самого смелого мужа. Впереди показалась лестница. Солнечные лучи заливали ступеньки, а мелкие частицы пыли кружили в воздухе. Неду показалось, что он увидел, как на миг шаг Деймона сбился. Он был совсем не удивился этому и не осудил бы. Для бедного мальчика это был первый естественный свет, который он видел в своей жизни. Нед не знал, как сам бы повел себя, будь на его месте. Наверное, пришел бы в ужас и, может быть, захотел вернуться обратно. В тюрьму, по сути, но родную. Там, где ты знаешь каждый угол и знаешь, чего ждать. Но Деймон не развернулся и не побежал обратно. Он даже не остановился. Уже через мгновения после заминки Деймон продолжил свой путь, и вот они уже вплотную подошли к лестнице. И начали подъем наверх. Одна ступенька, вторая, третья, и вот уже показался залитый солнечным светом колизей. Нед на секунду невольно зажмурился. Он был не так уж и долго в пещерах, освященных тусклым светом тысяч свечей и жаровен, но все же было неприятно. И вновь он не мог не подумать о том, каково же сейчас Деймону, Эшаре и остальным бывшим уже рабам. Его племянник сделал еще один шаг вперед, прочь от лестницы, будто бы по инерции, и замер. И опять Нед пожалел, что не может видеть его лица. Зато он мог видеть лица тех, кого оставил наверху. Во-первых, на лицах его людей и тех, кого собрал сир Барристан, включая самого рыцаря, был шок при виде целой небольшой армии, которая стройным шагом поднялась перед ними и все еще продолжала подниматься за их спинами, выстраиваясь в несколько защитных рядов за ними и по бокам. Во-вторых, трудно было не заметить, что их взгляды не менее шокировано смотрели на длинношеего ящера на плечах фигуры в черном, хвастливо распахивающей свои красные крылья. Его бедная Арья вовсе чуть не вывалилась из седла, так была ошеломлена видом живого дракона. Любопытство также нельзя было не заметить, и даже жадность, особенно на лице сира Барристана. Старый рыцарь почти не мигая смотрел на Деймона и явно хотел подойти ближе, увидеть лицо сына Серебряного принца. Но все еще стоял на месте. А Деймон тем временем медленно поднял руки и перевернул их ладонями к верху, растопырив пальцы. Нед видел, как мальчик вздохнул полной грудью, и печально осознавал, что тот просто наслаждается воздухом и теплом на своей коже. Деймон присел и, перевернув руки, коснулся ими нагретого солнцем песка, а потом приподнял голову, будто хотел посмотреть на небо, но почти сразу опустил, издав тихое болезненное шипение. — Медленно, ваша светлость, к солнцу нужно привыкнуть, — шепотом произнесла Эшара, сделав пару шагов вперед. — Я в порядке, — твердо произнес Деймон, махнув рукой, как бы молча велев ей оставаться на месте, и, собрав горсть песка в ладонь, высыпал его обратно на землю. — Жалко, что это не снег. Его я увидеть хочу больше, чем песок. На Севере ведь много снега, верно, kepus? Нед моргнул. — Все зависит от погоды, ваша светлость, — с ноткой растерянности ответил он, и вот тут наконец сир Барристан не выдержал и сделал шаг вперед. Мгновенно по колизею разнесся лязг десятка копий, угрожающе выставленных в сторону старого рыцаря. Сир Барристан замер, сжав рукоять меча, и настороженно огляделся. — Ваша светлость, — почтительно произнес он, обратив взор к Деймону, все еще сидящего на корточках. — Я сир Барристан Селми, лорд-командующий Королевской гвардии. По крайней мере, на данный момент исполняющий эти обязанности, пока вы не уволите меня… — Вы были у Трезубца, когда мой отец пал, — вдруг произнес Деймон, вновь набрав в руку песка и медленно высыпав его на землю. — Верно? Сир Барристан побледнел. — Да, я был там, — хрипло произнес он, в его глазах мелькнула ничем не прикрытая вина, а голова печально опустилась, словно в ожидание того, как его шею рассечет меч. Но Деймон молчал. Он просто встал на ноги, прекратив играть с песком, и, как будто в миг забыв о сире Барристане, повернул голову к Неду, который не мог не заметить, что даже скрытое под капюшоном лицо при свете дня было болезненно-бледным и что в серых глазах стояли слезы. От света ли, от радости, от ощущения свободы — Нед не знал. Возможно, от всего и сразу. — Разве нас уже не ждут в Красном Замке? — наивно спросил он. — Я ведь новый король, меня должны ждать. Это было сказано с детской уверенностью в том, что было так, как он сказал, и непониманием ситуации, в которой они были. Нед мог бы почти поверить в то, что Деймон впрямь был так простодушен, если еще пару минут назад не слушал вполне себе четкую и отточенную речь перед Безупречным, чья верность теперь принадлежала ему, а, может, та была его уже давно, ведь все же они провели в одном пространстве годы. Уже в который раз Нед ощутил растерянность перед лицом внезапно обнаруженного сына своей сестры, чей характер был для него полнейшей загадкой. И, не зная, как поступить, вопреки своему горячему желанию сесть на лошадей, пришпорить их и помчаться со всех ног к ближайшим воротам, ведущим прочь из города, где Старкам было не место, он мог лишь слабо кивнуть, устало думая, что незамеченными вернуться в место, откуда ему так хотелось сбежать, не удастся. Безупречных было много. И они явно не останутся позади. Плюс здесь было два десятка охранников, собранных сиром Барристаном, и чуть больше его людей. Да, им точно не вернуться незамеченными. Впрочем, это могло быть и хорошо. Имея в своем распоряжении больше сотни воинов, можно немного выдохнуть и не ощущать себя столь уж беспомощно в этой гадючьей яме. Конечно, против армии или двух тысяч Золотых плащей Безупречным не выстоять, но все же. Этого могло хватить, чтобы успеть подчистить ряды верных Ланнистерам людей в Красном Замке. Должно было хватить. Иначе они все остро пожалеют, что не сбежали, пока еще был шанс.