All for freedom and for pleasure

Замок полный вампиров похож на яму со змеями. Все предельно вежливы друг с другом, расшаркиваются, а стоит только оступиться — сожрут с потрохами. Не буквально, как когда-то, а фигурально. Жрать себе подобных запретил Император Каин — и не было никого, кто посмел бы ослушаться его приказа. Даже спустя тысячелетия отсутствия владыки. Императорский Голос — штука такая, опасная. Регис чуть поворачивает голову вправо. Детлафф стоит позади него, одетый в традиционные красно-черные цвета дома Каина. На его лице невозможно прочитать эмоции, их словно стёрли. Но Регис знает — мелтайрэ не привычно среди такой толчеи. Разиэлим запрещено было появляться в сердце Империи долгие тысячи лет. Дворцовый протокол суров и строг, нарушать его позволено только младшей знати и не особенно крупным родам вампиров да смертным, члены же Великих кланов и Императорского дома — обязаны соблюдать все формальности. Повод для столь бурного празднества — очередное бракосочетание. Изгнание клана Разиэля было окончено, они оплатили своими страданиями все грехи основателя своей линии крови. «Такой ли уж грех так любить Императора?», — вопрос, который Регис никогда не сможет задать вслух, потому что он не соответствует доктрине Императорского дома. Все носители крови Каина знают истину. Все носители крови Разиэля знают истину. И все обязаны молчать. Стабильность государства превыше всего. — Ты его знаешь? — говорить не разжимая губ, Регис научился как только начал откровенно скучать на светских мероприятиях. Было что-то отвратительно несправедливое в том, что пока в главной зале на полу кружатся пары, высшая знать стоит на балконе, как каменные изваяния, и смотрит на то, как радуется чернь. Честно говоря, он бы предпочел быть чернью. — Кого? — наконец-то переспрашивает Детлафф, точно также не разжимая губ. У него это получается ещё плохо, он не привык к тому, что жизнь высшей знати — ограничена. — Жениха, — улыбка едва-едва заметна в уголках губ Региса. — Я-то своего дядю знаю, — тут он немного лукавит. Верандиса из дома Каина, основателя линии крови Рейвенвотч, знали все. Он был одним из немногих, кто застал правление Каина, до того как Отец всех вампиров — исчез в потоках Времени. Вместе с Разиэлем. И был единственным, кто оказался против возложения вины на всех разиэлим. — Но с вашей стороны?.. — Он вырос в ещё большей деревне, чем я, — Регис не видит, но чувствует как прислушивается к разговору стоящая чуть-чуть поодаль от них Орианна. И готов поспорить — в её глазах осуждение. Но два часа стоять и молчать — выше любых сил Региса. — Я родился и вырос в центральных землях Разиэля, можно сказать, что в столице. Феннориан — из отдалённой обители в горах. — Говорят, что он похож на Основателя. — Да, до того, как тот стал вампиром. Но… — Детлафф делает паузу. Ему действительно непривычно говорить так, — точно так же как и твой дядя похож на Отца — до того как тот стал вампиром. — Это да. Я видел портреты Каина до его обращения. Вся линия его крови унаследовала эти черты: темные волосы, выразительные глаза, самоуверенность и… пристрастие к разиэлим, — это и мягкий укор самому себе. Все они носят в себе эту страсть, это желание обладать разиэлим. Регису сложно судить о том какие были на самом деле отношения между Каином и Разиэлем, но просто так в поток Времени, за абы кем, даже за своим повелителем — не шагнешь. — И всё же, твой дядя поторопился. — Я согласен… — договорить Регис не успевает, музыка затихает, а двери в зал начинают открываться. Толпа младшей аристократии и смертных — расступается в разные стороны, когда сначала в помещение заходит императорская гвардия, а следом и пара… молодоженов, если так можно было сказать. На фоне Верандиса, уже давно вступившего в расцвет собственной физической и вампирской формы, Феннориан кажется хрупкой веточкой молодого дерева. По замку ходят слухи, что не смотря на завесу, что скрывает солнце, основателю линии крови Рейвенвотч удалось устроить сад с растениями для молодого супруга, который привык к ним (и к солнечному свету) из-за жизни в горах. «Мы меняемся. Когда-то вампиром можно было стать только если тебя обращал Каин, — думает Регис, глядя на черно-фиолетовые одежды «молодых». Волосы Феннориана довольно коротко обрезаны — не по столичной моде, и ему за это достанется, но исключительно за спиной. В лицо все будут любезны. Регис это знает. Они с Детлаффом прошли через это. — Потом, после эволюции, даром смогли наделять и дети Каина — так появились Великие кланы. Потом мы снова эволюционировали и теперь вампиры — рождаются», — иногда Регису интересовало, было ли всё это планом Императора или это не та вещь, которую Владыка мог бы просчитать? — Сколько твоему дяде?.. — Детлафф практически шепчет, всё также не разжимая губ. — Я… не знаю, но он видел Каина. Верандис — первый из рождённых. Больше пяти тысяч лет. — Он?.. — Нет, не первенец от императорской матери Умы, от третьей или четвёртой. — От седьмой, — наконец-то вступает в диалог Орианна, — императорской матери — Этайн. Она была последней, кого взял Отец. — А говоришь, что не любишь нарушать протокол. — Вы так болтаете… — Признайся тебе тоже скучно стоять, — смех слышится в словах Региса. — Сколько Феннориану? — Меньше пятидесяти, — и Регис склонен разделить беспокойство Детлаффа. Разница действительно огромная, в такой спешке, а Верандис буквально вынудил семью Феннориана подчиниться требованию о браке, не было никакой нужды. Век вампиров долог и сотня, другая лет — это незначительное время ожидания. — Он похож на Разиэля, — Орианне не удаётся скрыть потрясение в голосе. — С возрастом станет практически его копией. — Как и дядя стал копией Каина. — Ну, почти… Нос у дяди от Этайн всё-таки, — Ори очень любит, когда последнее слово остаётся за ней. Блеклые сухоцветы украшают волосы юного разиэлим, которому очевидно непривычно носить многослойные, тяжёлые одежды. Регис это знает точно. Детлафф, спустя несколько лет после заключения брака, жаловался, что это была настоящая каторга. Их никто и никогда не заставлял носить церемониальные одежды, а также учить целиком и полностью дворцовый этикет. — У него есть кровные отпрыски? — Да, с десяток, если не больше. Поэтому Совет особенно не был против, когда он пожелал взять себе разиэлим. — У тебя нет ни одного, — замечает Детлафф, — и тебе разрешили. — Я — тысяча девятьсот какой-то там в очереди на престол Каина, — Регису никогда не было обидно говорить об этом так просто. — Дядя — десятый. Существенная разница, не так ли? Десятый в очереди наследования просит о таком или практически двухтысячный?.. Толпа за спинами молодожёнов смыкается, как вода, которая отекает камни. Около лестницы, что ведёт на балкона, Феннориан путается в складках ткани, чуть запинается и практически падает. Практически — потому что, судя по лёгкому колебанию линий крови, Верандис его поддерживает кровавой магией. Но маленькому разиэлим это будут припоминать очень долго. Кто в лицо, а кто за спиной. И всё же, Регису не совсем понятно почему дядя так был настойчив. «Пятьдесят лет — это практически… подросток, юноша», — сила дяди начинает ощущаться всё более явственно. Она сгущает воздух, делает его практически осязаемым. Однако, довольно скоро, это вяжущее, удушающее чувство проходит, сменяясь ощущением морского бриза или горного простора. Регис не может внятно описать. Источник этого — не дядя, потому что самоконтроль Верандиса как всегда безупречен и это давление — это просто остаточный фон от его силы. «Ясно», — они чуть склоняют голову перед супружеской четой. «Вот почему», — мысль становится горькой. «Они в балансе», — Регис едва заметно улыбается.