Поднося вино (экстры)

Корона и мантии императора Чуньшэна – совершенно нового дизайна. Шэнь Цзэчуань был ясен в своих пожеланиях и Управление нарядов императора, желая подчеркнуть его величественный вид, особое внимание уделяло выкройкам, чтобы достичь цели. Теперь на правом ухе Шэнь Цзэчуань носит серьги и подвески, выбирая стиль в зависимости от настроения. Сотрудники Управление нарядов выдрали все волосы, но до сих пор не могут обнаружить закономерности, хотя и внимательно следили за задницей принца Цяньцзюня [1] Сяо Чие. Шэнь Цзэчуань любит носить веера, и его веер – особенный, так как изготовлен специально самим Сяо Чие. Он единственный в мире, как и серьга, у них нет точки с запятой [2]. Во дворце царит оживленно, люди приходят и уходят, но Сяо Чие откинувшись в кресле под карнизом и, спустив длинные ноги на землю, загораживал ними проход. — Все прошлогодние бухгалтерские отчёты, в том виде в котором они есть, переданы в министерство финансов, — Чэнь Ян стоял в стороне и показывал отчёты Сяо Чие. — Новый лагерь пяти войск расположен в отдалённой местности, ближе к Мосаньчуань, расходы на снабжение провизией там выше, чем в других местах. Это... Сяо Чие посмотрел на счета и сказал: — Военных мастеров еще даже не перевели. К тому же Лян Цюйшань уже подсчитал стоимость ремонта оборудования прошлой осенью, а это количество серебра более чем в два раза больше. Во дворце Шэнь Цзэчуань надевал корону и сейчас подвесные бусы звенели от прикосновений друг с другом. Все дворцовые служанки двигались осторожно, не смея переступать границы дозволенного, от чего создавалась особая атмосфера. Сяо Чие долго смотрела на это, не отрываясь, передал отчёт обратно Чэнь Яну. Чрезмерные военные расходы были нормой в военное время, но теперь верблюды племя Мэнтуо у входа в Мосаньчуань были пустынными кораблями Дацзина, так что благодаря взаимной торговле расходы на припасы и провизию были не так уж велики. Итак, этот счет можно использовать для обмана других, но совершенно недопустимо для обмана Сяо Цэаня, который сам участвовал в проверке путей снабжения при жизни Сяо Фансюя. — Пусть командующий пяти войск снимет доспехи и прибудет в столицу, — сказал мужчина. — И отчитается за это передо мной. Чэнь Ян, с почтением поклонившись, удалился. Старая служанка подошла к плетеному креслу и, наполовину уговаривая, наполовину настаивая, произнесла: — Ваша вторая светлость, пора. Кресло Сяо Чие слегка покачнулось, когда он поднял палец, призывая старую служанку замолчать и через луч света стал пристально смотреть на Шэнь Цзэчуаня, чии плечи и спина были прямыми, а когда тот повернулся, то у кончика его носа болтались бусины. Все дворцовые служанки склонили головы и почтительно удалились. Шэнь Цзэчуань потянулся вниз, чтобы поднять лежащий на столе складной веер, а нефритовая серьга в его правом ухе заблестела на свету. Последнее время он простудился и говорил с гнусавым голосом, был усталым и сонным, из-за чего казалось, что он вот-вот заснёт. — Разойдемся к времени зи [3], — Шэнь Ланьчжоу бросил на стол доску [4], что отображала расписание. — Затем мы зажжем фейерверк. Пусть все пойдут в павильон Чанъюнь и посмотрят на фонари, прежде чем отдать дань уважения. Сообщи всем заранее, пускай оденутся теплее, чтобы не мерзли, как в прошлом году. В ту ночь старые министры не выдержали мороза и упали в обморок, даже не успев отдать дань уважения. — Приготовьте горячий имбирный чай в боковом зале, — император на мгновение задумался и добавил. — Внимание к мелочам — это главное. — Ваше величество предусмотрительны, — евнух держал в руках скрижаль времени. — Ваша императорская милость безгранична. — В прошлые годы Сюнь-эр был молод и всегда следовал за старшим братом, но в этом году так уже не получится, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Он должен быть впереди. Евнух понял его намерение и поспешно подчинился приказу. Сяо Чие подошел к возлюбленному и сказал: — Он все еще ученик Чэнфэна и не должен превышать этот уровень этикета. — Просто выхожу за рамки того, что называется этикетом, — Шэнь Цзэчуань слегка наклонил веер, касаясь сгиба руки Сяо Цэаня. — Чэнфэн – ученый, учитель. В другие дни он проявлял достаточно уважения к нему, но теперь пришло время перемен. Старая служанка снова поторопила их и Сяо Чие накинул верхний халат, вот только пояс было нелегко застегнуть, поэтому Ланьчжоу протянул руку чтобы помочь. Однако, его возлюбленный решил воспользоваться этим положением и прижался к висящим бусам, чтобы поцеловать Шэнь Цзэчуаня. Никто ничего не заметил. *** Тантай Ху недавно стал отцом маленького сына и был в таком восторге, что рассказывал об этом всем знакомым. — Когда ты женишься? — спросил он у Фэй Шэна. В глубине души Фэй Шэн завидовал счастью мужчины, но не хотел признаваться в этом и ответил: — Кто знает? Я должен жениться на молодой, семнадцати-восемнадцати летней девушке. Тантай Ху повернул голову, чтобы задать тот же вопрос Юй Сяоцаю: — А когда ты женишься? — А куда спешить? — Юй Сяоцай ответил, смакуя вино. Тантай Ху некуда было девать свои отцовские советы по воспитанию детей и не в силах это терпеть он встав начал бесцельно бродить по комнате. Увидев Гао Чжунсюня, мужчина поспешно спросил: — Когда ты... В этот момент вошла Ци Чжуинь и Тантай Ху прервался, чтобы поприветствовать ее поклоном. Девушка тем временем сняла шинель и сказала: — Двойное благословение пришло к твоей двери – это хорошее событие. Позже я подарю тебе подарок. Тантай Ху почесал щеку и полный любопытства спросил: — Главнокомандующая, что такое двойное благословение [5]? Позади них Хуа Сянъи рассмеялась и сказала Ци Чжуинь: — Объясни ему. Девушки стояли рядом друг с другом и даже яркий свет в этом зале немного померк по сравнению с их красотой. До свадьбы Третьей госпожи Хуа многие лишь слышали её имя, а теперь, увидев настоящую внешность, новоиспеченный заместитель министра был просто заворожен. — Старшая госпожа так молода, а уже вдова, — прошептал один из придворных министров. —Похоже, Цидун не хочет позволить ей снова выйти замуж. — Она ведь еще так молода... — пробормотал заместитель министра. — Как может Цидун... Стоявший рядом с ним чиновник толкнул его локтем, но было уже поздно. Ци Чжуинь, сидевшая с другой стороны, оглянулась и впилась взглядом в чиновника. Рука замминистра дрогнула, и пролитое вино растеклось повсюду. Хуа Сянъи уже собиралась сесть, когда Главнокомандующая Ци небрежно достала носовой платок и сев вытерла помаду с уголков губ. Позднее, слуга увидел, как духмяный платок оказался спрятан в рукав Ци Чжуинь, а восхитительная фигура Третьей госпожи Хуа была полностью закрыта от взглядов падчерицей. Он почувствовал грусть и замешательство, но не мог понять, в чем дело. Единственное, что он помнил – это взгляд Ци Чжуинь. Шэнь Цзэчуань чувствовал, что сегодня его вкусовые рецепторы притупились, и он не мог ощутить вкус еды. Его мысли были заняты книгой, которую он не успел закончить этим утром, историей, прочитанной Сяо Чие только на половину. Перед офицерским банкетом различные районы должны были представить свои подношения, все они в основном состояли из горной дичи и съедобных диких овощей, а вот ценные и дорогие вещи не осмеливались посылать, опасаясь вызвать подозрения. Цзян Циншань, оставшийся в Цзюэси, был бывшим министром предыдущей династии. В первый год правления Чуньшэн Яо Вэньюй и Хуа Сянъи приложили немало усилий, чтобы защитить и удержать на той же должности. Однако, хоть его положение осталось нетронутым, он подвергался критике со стороны литераторов. В этом году, когда на банкет приехал Цзян Циншань, голоса упреков и порицаний несколько поутихли. Это объяснялось тем, что в этом году было завершено строительство порта Лючжоу и водные пути тринадцати городов были открыты, работая без перебоев. К тому же Цзюэси не страдал от наводнений весной и не испытывал засухи в палящие летние дни, таким образом его заслуги превосходили все остальное. Вдобавок, среди губернаторов провинций не было никого, более способного, чем он. — Как вы хотите его наградить? — спросил Сяо Чие. Он выпил много вина, но не был пьян, однако, когда он повернул голову, чтобы поговорить с Шэнь Цзэчуанем, его дыхание несло в себе нотки алкоголя. Шэнь Ланьчжоу посмотрел на Цзян Циншаня и ответил: — Возможно, вероятно, не захочет принимать награду. — Теперь, когда дела в Цзюэси завершены, — Сяо Чие аккуратно отложил палочки. — он хочет уйти на пенсию. В тот день попытка Кун Цю перепрыгнуть стену провалилась, по той причине, что Лян Цюйшань смог остановить его. Однако, он все же отказался преклонить колено перед Шэнь Цзэчжоу и, в конце концов, сняв корону, ушел, называя себя верным слугой старой династии Чжоу, со временем вернувшись в родной город, дабы заняться земледелием. Юй Сяоцай хотел удержать Цэнь Юя, но тот чувствовал стыд перед Яо Вэньюем, вследствие чего продал имущество и перебрался жить к Кун Цю, где сейчас разводил рыбу. — Хотя теперь он подданный Дацзини и его тело является собственностью новой империи, его сердце по-прежнему принадлежит Дачжоу, — Шэнь Цзэчуань выглядел недовольным. — Раз уж он хочет уйти, пусть уходит. Сидевший под ним Кун Лин более-менее уловил его намерения и когда Юй Сяоцай подошел к нему, чтобы произнести тост, прошептал: — Иди к Ваньсяо. Он собирается произнести тост за Его Величество. Стоит проконтролировать. Юй Сяоцай выпив наполовину, не осмелился продолжить. Он был сообразителен и проницателен, особенно в этом, так что ему достаточно было прислушаться к тону Кун Лина, дабы догодаться, что происходит. После трех раундов вина Шэнь Цзэчуань должен был распределить награды в соответствии с обычаем. Когда настала очередь Цзян Циншаня, он встал на колени и, поклонившись императору, сказал: — Этот скромный подданный не имеет особых заслуг, и я не смею принимать эту императорскую доброту. Однако у меня есть одно невыполненное желание. Теперь, когда дела на западе налажены, предприятия в Цзюэси процветают, а водные пути открыты, этот скромный подданный просит позволения... Юй Сяоцай, стоявший рядом с ним, воспользовался моментом и с грохотом упал на колени, притворился пьяным, воскрикнул: — Ваше величество мудр! Просьба Ваньсяо – это и просьба этого скромного подданного, —и набравшись храбрости, он продолжил. — Порт Лючжоу был основан недавно, но так велик, что заслуги и достижения Вашего Величества поистине не имеют себе равных во всей истории! Этот скромный подданный просит соединить водные пути с рекой Кайлин, чтобы в будущем сократить время транспортировки зерна. Вот только, когда Юй Сяоцай закончил говорить, Шэнь Цзэчуань ничего не ответил, Молчание императора было подобно чернилам, рассеивающимся в воде, из-за чего весь банкетный зал постепенно стих. Все знали, что у Цзян Циншаня есть другая просьба, из-за чего атмосфера накалялась. Все боялись, что Шэнь Цзэчуань внезапно уйдет. Цзян Циншань поклонился и начал вновь говорить: — Итак... Юй Сяоцай сильно толкнул его локтем и, усмехнувшись, добавил: — Но мы должны следовать процедуре и вначал составить мемориал для Большого секретариата. Этот скромный слуга встретил Ваньсяо, когда въехал в столицу и он рассказал мне, что его жена Лю недавно узнав о недомогании императора, постаралась воздержаться от мяса и читать сутры в храме Байши для Вашего Величества. Она даже поручила этому скромному подданному привезти поздравительный подарок из Лючжоу. Как только Цзян Циншань услышал "Лю", он понял намерения Юй Сяоцая. Шэнь Цзэчуань был хорошим правителем и раз он доверил Цзян Циншаню дела на западе, то не вмешивался в местное управление, что было знаком высочайшего доверия и уважения к мужчине. Цзян Циншань хотел уйти в отставку, так как он выполнил свою работу. Цзян Циншань хотел уйти в отставку, так как выполнил свою работу. Разумеется, он мог это сделать, но последнее слово должно было оставаться за Шэнь Ланьчжоу, так как он был его императором. В противном случае это выглядело бы так, будто он просто использовал мужчину как ступеньку для выполнения своих целей. Будто он всё равно оставался бы верным подданным Дачжоу и завершив миссию не хотел бы служить Шэнь Цзэчуаню. У всех правителей мира были свои методы воздействия. Янь Шаньсюэ Шэнь Цзэчуаня, возможно, и был запечатан в футляре, но у него было достаточно других способов воздействия. Цзян Циншань не был обычным придворным министром. В какой-то степени он определял, уйдут или останутся прагматики из фракции Дачжоу. Шэнь Цзэчуань осмелился использовать его. Он также осмелился убить его. Атмосфера была напряженной. Стало так тихо, что можно было услышать, как падает булавка. Сяо Чие оглянулся, словно заинтересованный, и шутливо спросил: — Что за поздравительный подарок? Юй Сяоцзай мгновенно почувствовал облегчение, но тут же снова растерялся. Он выдумал это только что! *** [1] 乾钧 Цяньцзюнь, земли Арктики; относится к северу в целом. Поскольку теперь он является принцем со своими собственными правами, его форма обращения была обновлена от Второго Мастера до Второго Лорда. (В китайском языке иероглифы остаются такими же, как и "er-ye" (二爷), хотя "ye" можно использовать для "master" (для офицера или богатого человека) или "сэр" (для офицера или дворянина) [2] В китайском языке фраза "别无分号" (bié wú fēn hào) является метафорой и означает, что что-то является уникальным, единственным в своем роде и не имеет аналогов или альтернатив. Слово "分号" (fēn hào) буквально переводится как "запятая с точкой" или "точка с запятой", но в данном контексте используется в переносном смысле, обозначая нечто неповторимое. [3] Время zi – это между 23 и 1 часом ночи. [4] 时牌в китайском языке обычно относится к "карте времени" или "расписанию". Это может быть использовано в различных контекстах, таких как расписание поездов, автобусов, занятий, мероприятий и других событий, которые происходят в определённое время. [5] "双喜" (шуанси) буквально переводится как "двойное счастье" или "двойное благословение" и является китайским символом, который в литературном или разговорном контексте может означать два радостных события, которые произошли одновременно или в одном и том же временном промежутке. Этот символ часто ассоциируется с празднованием свадеб, поскольку он символизирует счастье обоих супругов, но также может использоваться в других контекстах для обозначения радостных событий.