Поднося вино (экстры)

Сильный снегопад ускорил наступление рассвета. В четверть часа инь [1] евнухи во внутреннем дворе зашевелились, приступив к работе, а служанки дворца Цинхуэй встали под карнизом, ожидая вызова из внутреннего дворца. Император Чуньшэн редко нуждался в ночном уходе, так что внутренний зал представлял собой закрытое помещение с опущенными шторами. С момента восхождения на престол этот верховный правитель Дацзин[2] становился все более загадочным и непостижимым. Изредка он засыпал, положив голову на руку, во время утреннего суда, но даже так, с закрытыми глазами, он по-прежнему оставался абсолютным авторитетом, сидящим на троне и ни одно принятое решение, не могло ускользнуть от его внимания. Новые придворные министры, посещавшие заседания суда для участия в государственных и политических делах, могли позволить себе дышать только когда император Чуньшэн закрывал глаза и дремал. Дворцовая служанка не так давно получила эту должность и сильно нервничала, от чего ее руки, державшие медный таз, дрожали. До нее доходили слухи об императоре Чуншэне, Шэнь Цзэчуане и самым страшным в императоре была не его внешность, а альфа-волк Либэй, который всегда оставался за его спиной. — Второй господин не любит, когда шумят, — шептала ей на ухо старая служанка, к которой они обращались "момо [3]". — Двери откроются через пару секунд, помни, твои руки и ноги должны быть проворными, а движения – плавными. Маленькая дворцовая служанка кивнула и тоненьким голоском прошептала слова благодарности. Стеклянная плитка во внутреннем дворе была засыпана снегом, а прислоненные к окнам, ветви цветущей сливы, выглядели довольно резко и грубо. Говорили, что Второй господин сам подстригал их, из-за чего Его Величество хотел наслаждаться ими каждый день, следовательно, даже если они мешали, никто не осмеливался высказывать претензий. Увидев, что повсюду уже зажгли фонари, ладони маленькой дворцовой служанки вспотели. И в тот момент, когда её хватило чувство беспокойства, она вдруг услышала звук шагов «тук-тук», доносившихся с карниза, после чего на всех проходящих мимо дворцовых слуг посыпались снежные комья. От неожиданности девушки одна за другой закричали и начали злиться, а несколько младших евнухов подняли головы и негромко крикнули в сторону крыши: — Господин Таоцзы, Его Величество и Второй господин еще не проснулись! Плащ Дин Тао колыхнулся на ветру и его обладатель твердо приземлился на заснеженную землю. Со своей книжечкой под мышкой он, проходя мимо маленькой дворцовой служанки, достал свой жетон, от чего девушка удивленно вскрикнула и чуть не выронила из рук медный таз. После, когда она взглянула на Дин Тао, то сразу же застенчиво покраснела. Отступив назад, Дин Тао взял жетон с пояса служанки, чтобы его осмотреть. — Синьжуй... О, новая цзецзе [4]? — Он придвинулся ближе, чтобы легче было прочитать слова, написаны на жетоне. — Но ты такая молодая. Значит, новая мэймэй [5]. Старушка момо легонько топнула ногой и крикнула низким голосом: — Тао-эр, хватит дурачиться. Верни это девочке! — Я просто взглянул, — Дин Тао улыбнулся маленькой дворцовой служанке и великодушно предложил. — Хочешь я тоже отдам тебе свой жетон, а? Однако, рука, которой Дин Тао потянулся к своему поясу, схватила пустоту. Выражение лица юноши слегка изменилось, но не успел он обернуться, как почувствовал удар по затылку. Гу Цзинь стоял за Дин Тао как стена, блокируя ему дорогу. Зажав жетон юноши между двумя пальцами, он снова стукнул по вздернутой голове Дин Тао и предупредил: — Верни его ей. Дин Тао всегда вел себя хорошо, только после пары тумаков. Скорчив гримасу, он вернул жетон и уже собирался сказать Гу Цзиню пару слов, но не успел открыть рот, как тот замахнулся, чтобы нанести ещё один удар, и это так напугало Дин Тао, что он отклонился назад, дабы избежать удара. — Прекрати меня бить, Цзинь-гэ! — бойко сказал Дин Тао. — Я пришел сюда, чтобы выразить тебе свое сыновнее уважение! — Мой хороший сын, — Гу Цзинь вертел жетоном Дин Тао в своих руках. — Ты снова ходил сражаться с наследным принцем? Дин Тао отвел взгляд почувствовав угрызения совести. — Нет. Господин Чэнфэн хотел, чтобы наследный принц прочитал книги для развития памяти, так что наследный принц не посмел уйти. Гу Цзинь поднял жетон Дин Тао и провел своим большим палецем по царапине на внутренней стороне железяки. Его лицо оставалось ничего не выражающим. Спина Дин Тао вспотела. Опасаясь навлечь неприятности на Сяо Сюня, он мог только настаивать на своем и отрицать другие версии. — Я случайно поцарапал его. — Ростом не вышел, а смелости хоть отбавляй, — боковая дверь внезапно распахнулась и Сяо Чие, облаченный в просторный халат, вышел почесывая затылок. Разбуженный, он выглядел немного нетерпеливым и сказал: — Закопайте его тут. Гу Цзинь тут же поднял Дин Тао за шиворот. Юноша не смея сопротивляться, мог только вытянуть шею и крикнуть: — Гос…сподин! Сяо Чие поднял палец, и Дин Тао тут же закрыл рот. Надув щеки, Дин Тао остался во дворе, где Гу Цзинь засыпал снега ему за шиворот, и прыгал от холода. Старая служанка шагнула вперед, но Сяо Цэань не уступил ей дорогу. На его слегка вздернутой шее виднелись следы укусов, чия стойкая краснота все еще не исчезла. Он небрежно прикрыл их пальцами, не заботясь о том, увидят ли их остальные. Волчий король был очень высоким, из-за маленькая дворцовая служанка не осмеливалась поднять голову, и лишь стоя скрытая тенью Сяо Чие, дрожа всем телом так, что её зубы стучали друг о друга. Слухи гласили, что волчий король Либэя мог голыми руками задушить нескольких крепких мужчин с окраин пустыни Бяньши и пробежать десятки ли ночью без малейших признаков усталости. Раньше служанка думала, что слухи — это просто выдумки, но Сяо Чие действительно был очень высоким. Набравшись смелости, девушка украдкой взглянула на грудь мужчины. Мускулистая! Широкая! Один его удар - и даже если вы не умрете, то окажитесь в полуживом состоянии. Сяо Чие увидев, что во дворе все еще идет снег, а небо было затянуто мглой, сказал старой служанке: — Подожди ещё две четверти часа, прежде чем постучать в дверь. Занавески закрывали свет, а угольная жаровня внутри все ещё была гарячей. Шэнь Цзэчуань лежал, уткнувшись в подушку, влажный пот еще не успел испариться с его кожи, а постельное белье было в беспорядке. Прищурившись, он услышал шум разговора снаружи и, капризничая, скинул подушку на ковёр. — Позови Фэй Шэна, — закрыв глаза, хриплым голосом произнес Шэнь Цзэчуань. — Я встречусь с ним через час. Его шея выглядела ещё более жалкой, чем у Сяо Чие, покрытая укусами, что кольцо за кольцом украшали её заднюю часть. Поскольку в комнате было очень жарко, одеяло укрывало лишь половину тела мужчины, обнажая покрасневшую талию и ниже — следы зубов. Сяо Цэань хотел укусить его и приласкать, превращая всю боль в двусмысленные, чувственные стоны. Зимние дни были короткими, а ночи длинными, стало быть Ланьчжоу, глотнув холодного вина, мог растаять в объятиях возлюбленного. Он так боялся мороза, что, запутываясь в поцелуях, глубже погружался в объятия Сяо Чие, словно искал в них защиты от холода, от чего проявление ним увлечения выглядели совершенно невинно. Сяо Чие наклонился и нежно ущипнул мочку уха возлюбленного. Его широкое одеяние было просторным и в него с лёгкостью можно было завернуть ещё одного мужчину. Шея Шэнь Цзэчуаня всё ещё была в поту, и капли стекали по следам от укусов, вызывая покалывание. Вытянув длинные пальцы, он провел ими по тыльной стороне руки Сяо Чие, накрывая его запястье своей ладонью. — Влага, — выразительные глаза Ланьчжоу переместились на возлюбленного и медленно растягивая слова тот произнес: — Оно вытекает. В его голосе ещё была слышна дрожь, как в подрагивающих кончиках пальцев, которые нежно скользили по груди Сяо Цэаня, пока он со всей серьезностью шептал слова ему на ухо. Сяо Чие снова схватил Шэнь Цзэчуаня за руку и, с довольным смешком удовольствия, он опасно провел кончиком носа по шее партнера. Наконец, он сказал: — Хм… пахнет мной. ***** Фэй Шэн, вернувшийся в столицу, чтобы доложить о выполнении своих обязанностей, прибыл ранним утром. Когда пробил час мао [6] и открылись дворцовые ворота, он сразу отправился в боковой зал дворца Цинхуэй, чтобы дождаться вызова. В третьей четверти часа мао к нему пришел Гу Цзинь. Снегопад еще не прекратился, так что выходя Фэй Шэн потрогал молнию на воротнике и шепотом спросил Гу Цзиня: — Я хорошо выгляжу? Гу Цзинь взглянул на сапоги Фэй Шэна. — Продай Либэю партию этих сапог после весеннего праздника. Чэнь Ян говорит, что в них не мерзнут ноги. — Это сапоги из Фаньчжоу, так что тебе придется расспросить про них у Хуо Линъюня, — сказав это, Фэй Шэн задумался о том, чтобы оказать Гу Цзиню услугу и тот остался в долгу перед ним. Он поднял руку и похлопал мужчину по плечу. — Забудь. Если ты спросишь его, он же ответит только через несколько сотен лет, так что я помогу тебе передать сообщение. Гарантирую, что все будет сделано для братьев. Зная нрав Фэй Шэна, Гу Цзинь ответил: — Чего у вас в Даньчжоу не хватает? Вы — богатый и процветающий край, а мы, отдаленные и бедные деревни, может, и не потянем цену. — Посмотрите на себя, как можно быть таким скучными? Чуть что сразу про деньги, словно чужие, — Фэй Шэн убрал руку и, прикинув, добавил. — Боевые кони из конюшен горы Ло, пересмотрим цену на следующий год. Гу Цзинь вздохнул, поднял подвесную ширму и жестом пригласил собеседнику войти. Фэй Шэн подмигнул ему, намекая не забывать об этом вопросе в дальнейшем. Войдя Фэй Шэн приподнял подол своего официального халата и одним ловким движением опустился на колени, после чего громким голосом объявил: — Этот скромный подданный, Фэй Шэн, выражает почтение Вашему Величеству! — Прекрасный вид, — Сяо Чие, закинув ногу на ногу и с книгой сказок в руках, небрежно продолжил. — Так громко выкрикнул, что твой господин чуть лекарством не подавился. Фэй Шэн, понизив голос, торопливо поприветствовал: — Приветствую Второго господина! — Вставай и садись, — произнес Шэнь Цзэчуань выпив половину лекарства. Мужчина поклонился в знак благодарности и поднялся, чтобы сесть. —В этом году в Чжунбо страдает от обильных снегопадов. Юйцзин совершил инспекционную поездку несколькими днями ранее и обнаружил, что только в префектурах Фаньчжоу и Дэнчжоу были зафиксированы случаи обрушения домов простых людей, — Шэнь Цзэчуань отставил миску с лекарством. — Вы уже сообщил в пять остальных провинций, чтобы заранее укрепили дома, так почему вы не доложили об этом? Когда каждый год выпадал снег и каждый год из-за него дегко происходили смертельные случаи. Строительство гражданских домов не входило в компетенцию ямэня [7], особенно это касалось домов бедняков, где даже соломенная хижина тоже считалась жильем, а ведь такой дом не мог противостоять сильному снегопаду и ветру. Фэй Шэн был на седьмом небе от счастья, думая, что на Юй Сяоцая действительно можно положиться в этой игре. Если бы он сам доложил об этом, то это было бы похоже на выслуживание, и эффект был бы вдвое меньше. Значит нужно было позволить кому-то вроде Юй Сяоцая, который руководил проведением инспекционных визитов, затронуть эту тему, тогда выслуживание получается незаметным и более эффективным С серьезным видом Фэй Шэн сказал: — Я выполняю официальные поручения в Дуаньчжоу от имени господина и, естественно, должен заботиться о народе от его имени. С появлением новых шести префектур, даже у чиновников ямыня есть проблемы с официальными резиденциями, что уж говорить о жилищах простых людей? К тому же, это то, чему меня учил хозяин в Чжунбо — нужно думать о... Зная, как правильно формулировать свою речь, он не упоминал о своих заслугах, только как можно чаще отмечал, что благоприятное влияние хорошего обучения Шэнь Цзэчжуаня. Тем временем Гу Цзинь, стоявший у двурей, перевел свой взгляд на Дин Тао, который все еще искал сладости, и почуствовал раздражение из-за того, что последний не оправдывает ожиданий. Посмотрите, все они начинали как имперские стражники, но только Фэй Шэн преуспел на государственной службе и чуствует себя там, как рыба в воде. Чжунбо – это место, где смешались люди из разных уголков империи и когда владыкой был Шэнь Цзэчуань, ситуация здесь была гораздо сложнее, чем в Либэй. Например, игра, которую Ло Му затеял с Ланьчжоу, на поверхности была направлена против Тантай Ху, но на самом деле это был конфликт между местными властями Чжунбо и чиновниками, переведенными из Цюйду. Проще говоря – борьба за власть между фракциями из разных регионов. Изначально, когда Шэнь Цзэчуань хотел отправить Фэй Шэна обратно в Дуаньчжоу, при императорском дворе возникли возражения, но мужчина на них не отреагировал. В то время все думали, что Его Величество поставит на важные посты своих доверенных лиц и представителей собственной фракции, а Фэй Шэну только благодаря удаче удалось проделать путь от охранника до высокопоставленного военного, а после и правительственного министра в стратегически важной области Дуаньчжоу. Однако, не все было так просто. Фэй Шэн, пусть и был рожден от наложницы, но происходил из клана Фэй в городе Чуанчэн, а также считался столичным чиновником и в ранние годы служил заместителем командира Имперской гвардии. В силу подобных фактов, в глазах местных чиновников Чжунбо он был не сильно отличим от таких людей, как Ван Сянь и Юй Сяоцзай, перешедших на сторону Шэнь Цзэчуаня, таким образом его назначение в Дуаньчжоу наверняка вызвало б недовольства. Впрочем, у Фэй Шэна была одна отличительная черта – он был приемным сыном Инь Чана и тем человеком, который унаследовал его мечь Чжань Яньло [8]. Одно только это, позволяло считать Фэй Шэна одним из людей Чжунбо. Ланьчжоу, поместил мужчину в Дуаньчжоу, с целью построить мост для связи между столичными и местными чиновниками. Он назначил ответственным за инспекции Юй Сяоцая, поручил экономику провинции в руки Ван Сяня и по-прежнему позволял Тантай Ху оставаться в Дунчжоу, однако Дэнчжоу и Фанчжоу он передал Хуо Линьюню. Посмотрите на сложную структуру Чжунбо – все эти люди были выходцами из разных слоев общества и создание сети, ограниченной географическими рамками, как в Цзюэси и Цюйду, было трудной задачей. Но теперь она полностью принадлежала Шэнь Цзэчуаню, а Фэй Шэн был его глазами, тем, кто мог позволить мужчине единолично контролировать общую ситуацию в провинции, даже когда тот покинул Чжунбо и сел на трон. — ... Лао-Ху еще не закончил свои военные задачи, в связи с этим отправится лишь через несколько дней, — говоря, Фэй Шэн посмотрел на Сяо Цэаня. — В прошлом месяце его жена благополучно родила близнецов. — Радостное событие, — Сяо Чие, положив книгу на колени, на мгновение задумался, а затем сказал Шэнь Цзэчуаню: — Он хорошо поработал над подавлением бандитов за те несколько лет, что охраняет Дунчжоу, думаю, его следует наградить. — Не было подходящего случая, — Шэнь Цзэчуань постучал складным веером, демонстрируя задумчивость. — В этом году прикажите подготовить титул и заодно наградите его старшего брата, Тантай Луна. На первый взгляд эти слова казались спокойными, но на самом деле скрывали бурю. В настоящее время в Дацзине было три князя [5] – Ци Жуйинь, командовавшая Цидуном, Сяо Цзимин, стоявший на страже в Либэе, и Сяо Чие, принявший командование в Цзюэси. Гарнизонные войска Цидуна и бронекавалерия Либэя стали железными замками на севере и юге Дацзина, пристально следящими за двенадцатью разгромленными племенами Бяньша к востоку от реки Чаши, которые Сяо Чие разорвал на куски. С одновременным восстановлением императорского двора, возрождением различных регионов, гарнизонные войска Чжунбо, не имеющие главнокомандующего, выглядели несколько слабее. Решающим было не присвоение титула, а разделение военной власти на востоке Дацзина. Сяо Сюнь сейчас воспитывался во дворце и хоть его по-прежнему называли "наследником", на самом деле его обучали как "наследного принца" [9]. Когда он взойдет на трон, Либэй, несомненно, станет величайшим победителем из всех и для Ци Чжуинь, которая несла единоличную ответственность за 300 000 солдат, это была угроза, что может привести ее до подавления. Она могла не обращать на неё внимания, однако пять уездов Цидуна это наверняка волнует. Если в будущем Сяо Сюнь захочет сократить войска, Ци Чжуинь окажется первой на этом пути. При отсутствии военных действий, сокращение войск в различных регионах неизбежно, а местные гарнизоны должны уменьшить нагрузку на крестьянские земли, иначе мобилизованные молодые люди окажутся тяжким бременем для простого населения. И хоть войска на востоке можно было сократить, однако сделать это стоило с умом и осмотрительностью, а до тех пор, север и юг должны были поддерживать хрупкое равновесие, и Чжунбо стал тем замком, что не позволял ни одной из сторон нарушить баланс. Фэй Шэн знал, что Шэнь Цзэчуань в течении года много трудился над государственными делами, оттого не стал поднимать этот вопрос. Вместо этого он рассказал о занятных историях, что приключились с ним в дороге, задержавшись до полудня, после чего, попрощавшись с Шэнь Цзэчуанем и Сяо Чие, отправился на обед. В середине ночи снегопад прекратился и Мэн, парящий между облаков, приземлился на вершине городских ворот, пристально глядя вперед. Молодой стражник, который охранял ворота, грел руки своим дыханием, когда услышал громоподобный стук лошадиных копыт. И в тот же момент его сердце забилось быстрее. — Почтительно приветствуем князя Либея! — громко прозвучало на подступах к городу. Темные тучи закрыли луну, а ветер бушевал на горизонте. Ястреб Сяо Цзимина Юй, быстро летевший во тьме, внезапно появился возле Мэна и дразняще прошел мимо. Ястреб Сяо Чие не обратил на него внимания, лишь наклонил голову, дабы на рассмотреть развевающийся в воздухе волчий флаг. Однако не успела бронекавалерия Либея приблизиться, как с другой стороны, вздымая снежные хлопья, уже неслась легкая кавалерия. Красные плащи с шумом развевались на ветру, а белые доспехи гарнизонных войск Цидуна были похожи на серебристую чешую огромного дракона. Шея молодого генерала, охранявшего ворота, покраснела от волнения. Он закричал: — Дунли... Принц Донгли тоже вернулся в столицу! Впереди, без доспехов и покрытая румянами, скакала Ци Чжуинь. Натянув поводья лошади, она поприветствовала Сяо Цзимина: — Привет! Сяо Цзимин, закутанный в шинель, окинул её взглядом и, повернувшись к карете, сказал Лу Ичжи: — Она накрасила губы. — Это потому, что она повзрослела, — женщина высунула голову из повозки, но издалека не смогла определить, из какой лавки помада на губах главнокомандуещей Ци. — Какой великолепный цвет! Ци Чжуинь, немного наклонившись, с гордостью сказала Лу Ичжи: — Это ручная работа, разве не красиво? Лу Ичжи рассматривала её некоторое время, а затем радостно захлопала в ладоши: — Ух ты, Третья молодая госпожа Хуа действительно удивительная! Ей стоит открыть магазин, я скупила бы всю продукцию. Хотя ты и не собираешься. Скорее, дай мне с ней поговорить! Ци Вэй, следовавший за Ци Чжуинь, тихонько отодвинул лошадь в сторону, наблюдая, как та оказалась в неловком положении. Эту битву генералу не выграть, значит придется полагаться на вмешательство госпожи. Занавеска кареты слегка приоткрылась, и на свет показалось светлое и прекрасное лицо Хуа Сянъи. Сверкая жемчужины в ушах утопали в белоснежном пуху мехового воротника, но её сияющие глаза затмевали этот блеск. — Поздравляю вас с Новым годом, принцесса-консорт, — макияж девушки был изысканным, а помада на ее губах совпадала с той, что нанесла Ци Чжуинь. Она слегка улыбнулась. — Эта помада была приготовлены еще до отъезда А-Инь. Позже я лично отправлю партию в вашу резиденцию. — Ты ведь совсем не помнишь об этом, да? — Лу Гуанбай, который все это время молчал, тихо спросил главнокомандующию. — Количество помад, которые она может распознать, все еще не дотягивает до А-Е, — произнес Сяо Цзимин. Ци Чжуинь, находившаяся в центре событий, подняла Чжуцзю и со всей серьезностью сказала: — Не пользуйся случаем, чтобы похвалиться своим брато, он ничего об этом не узнает. А ты куда? Лу Гуанбай, видя, как Лу Ичжи и Хуа Сянъи занялись обсуждением платков и помады, отступил на несколько шагов и сказал двум своим спутникам: — Я тут как столб стою. — Как столб? — повторила Ци Чжуинь. — Деревянный, — пояснил Сяо Цзимин. — Сколько же тебе лет на самом деле? — пошутила девушка. Сяо Цзимин тихонько вздохнул: — А ведь все ещё не женился. И не дожидаясь ответа друга, они развернули лошадей и направились в город. Лу Гуанбай воскликнул: «Эй!», но слева и справа уже никого не было. Сжав в руке кнут и чувствуя себя обиженным, он погнал свою лошадь догнать их. — Просто я еще не нашел подходящей девицы. Почему бы вам двоим не поискать для меня? Меня устроит та, у которой есть литературные таланты или боевое мастерство... *************** Примечания: [1] Время инь: с 3 до 5 часов утра; четверть от часа инь – приблизительно 3.30 [2] Дацзин (大靖) – название новой относится к новой династии, которую основал Шэнь Цзэчуань, прошлая, Да Чжоу, является династией клана Ли. [3] Момо (嬷嬷, momo) – это уважительное обращение к пожилой женщине, часто использующееся для обозначения старшей служанки или кормилицы в богатых семьях. Момо играли значимую роль в домашних хозяйствах, особенно в императорских и аристократических семьях, где они несли ответственность за воспитание детей и управление домом. [4] Цзецзе (姐姐, jiějie) - старшая сестра. [5] Мэймэй (妹妹, mèimei) - младшая сестра. Оба обращения используются не только в семье, но и в повседневном общении, чтобы подчеркнуть возрастные иерархические отношения, даже среди друзей и знакомых. Например, можно обратиться к хорошей подруге или знакомой как к "цзецзе" или "мэймэй", чтобы показать уважение или дружелюбие в зависимости от возраста. [6] Время мао: с 5 до 7 часов утра; третья четверть часа Мао начинается в 6:00 и заканчивается в 6:30 утра, героя, скорее всего, позвали в 6:30 [7] Ямэнь (衙门) – в древнем Китае был официальным правительственным учреждением или резиденцией, в которой работали и жили местные чиновники. Ямэни выполняли функции административных и судебных органов на местном уровне. Они служили центрами управления для разных уровней административного деления, таких как уезды, округа и провинции. [8] Чжань Яньло (斩阎罗) – переводиться как "Убить Яньло" или "Обезглавить Яньло". Яньло (阎罗) – это сокращённое имя Яньло-вана (阎罗王), который в китайской мифологии является властелином подземного мира и судьёй мёртвых. Это имя мечя Инь Чана, которое унаследовал Фэй Шэн в 259 главе. [9] 世子 (shìzǐ) – титул означает "наследник" или "престолонаследник", но используется для обозначения наследника престола, который еще не получил официального статуса наследника империи. Обычно титул 世子 используется для старшего сына князя или короля, который предполагается стать следующим правителем, но это еще не официальный статус наследника императорского трона. 太子 (tàizǐ) – титул означает "наследный принц" и является официальным титулом наследника престола императора. Титул 太子 указывает на то, что человек признан официальным преемником императора и предназначен для того, чтобы стать следующим императором. Этот статус обычно закрепляется официальной церемонией и признанием при дворе. Насколько я поняла, в данном контексте разница заключается в том, что Сяо Сюнь сейчас имеет титул 世子, то есть не утвержден как официальный наследник императорского трона, но воспитывается как наследный принц с официальным статусом 太子.