* * *
На следующий вечер пятницы из-за напрочь сбитого режима другим часовым поясом обед состоялся в районе позднего ужина нормального человека. И так, сидя за четырёхместным столиком, что прятался в тени искусственной листвы, опутавшей резные столбы, Дин неспешно набивал оживший желудок под бухтение Кастиэля. Первого всё устраивало: и еда, и вид на огни старого города, и то, что они на первом этаже отеля, где и обосновался ресторан. Всё кроме одного. Длинные числа в меню и значок евро, жавшийся к ним. Но Кастиэль просил смотреть на картинки, тыкать пальцем и не обращать внимания на текст под ними. Таким образом Дин натыкал на ужин пиццу, чья тонкость теста могла посоперничать с понятием «прозрачный», по настоянию Каса какой-то салат, к которому почти не притронулся, и три разных шарика мороженого в одной креманке. Доедая фисташковое и переходя к последнему мятно-шоколадному шарику, Дин довольно облизнулся, едва не причмокивая, под покачивание головой не менее довольного Кастиэля, что подпирал щёку кулаком на соседнем стуле. Нет, ну а что? Разве законно готовить настолько вкусное мороженое, которого по всех штатах не сыщешь? Поэтому, ни капли не смутившись улыбки и искорок в серых глазах, Дин демонстративно медленно слизнул с полных губ остатки мороженого, по-детски показывая язык с видом «А тебе не достанется». Кастиэль на такую открытую провокацию лишь сощурился и дёрнул уголком рта. Достанется. Но не вкус настоящего итальянского мороженого, а кое-что послаще. Однако многозначные гляделки и любование видом расслабленного вампира в приглушённом свете прервало мяуканье. Дин удивлённо опустил голову с зажатой во рту десертной ложкой, чтобы взглянуть на внезапного гостя в их укромном уголку. Рыжая кошка с белым пятнышком-звездой на лбу сверкнула изумрудными глазками и, дружелюбно мурча, потёрлась мордочкой, а потом и всей упитанной тушкой о его джинсы. Не нужно было иметь докторскую степень в области ветеринарии, чтобы понять, чего же непринуждённо выпрашивала рыжая красавица, которая, судя по бокам и смелым действиям, пришла сюда не в первый раз. — Не отвлекайся, — произнёс Кастиэль, двумя пальцами достал кусок курицы из салата и опустил руку, приглашая животное подойти. Но задуманное не получилось. Несмотря на сходства Первозданных с кошачьими и доброжелательные действия Каса, зеленоглазка высокомерно подняла мордочку и встала от него подальше, прячась за ногой человека. Поймав недоумённый взгляд Кастиэля, Дин прыснул со смеху и поставил креманку на стол. — Животные тебя очень любят, Кас, — покивал он головой, забрал несчастный кусок курицы, со своей руки передал кошке, которая тут же сцапала лакомство, и потянулся за следующим. — Может, что-то чувствуют, — пожал плечами Кастиэль, вытирая руки салфеткой и аккуратно складывая ту. — А к тебе прямо-таки спешат, — заметил он, бросив взгляд на быстро исчезающие из салата кусочки курицы. Дин хмыкнул. — Только с моей стороны взаимности не дождутся, — честно признался Винчестер, отдавая последний кусок. Вытерев соус с рук, он скомкал и бросил салфетку на пустую тарелку из-под пиццы. — Сколько себя помню — всегда пользовался популярностью у животных, но… Что к чему? Сэмми бы такое пошло — это он у нас ботаник и солнечный ребёнок, — не заметив, как на лице растянулась светлая улыбка при упоминании брата, Дин пожал плечами и поднял глаза, встречаясь с покрытой задумчивой дымкой взглядом Каса. — Это очень хорошо, — пробормотал Кастиэль, и Дин непонимающе моргнул: что имел в виду Кас, или ему послышалось одобрение его холодности к животным? — Кстати, с тобой кое-кто хочет встретиться. — Кто ещё? — переспросил Дин и машинально опустил взгляд на мяукнувшую кошку. Та грациозно крутанулась на месте, задев его хвостом, послала не самый благодарный взгляд в сторону Кастиэля и скрылась меж деревянных прорезь, чудом протиснув бока. — Амара. Дин снова недоумённо посмотрел на него. Может, у него начались проблемы со слухом? — Амара? Не слишком ли малолюдное место для такого события? — саркастично фыркнул Дин, но на деле насторожился. Кастиэль взял его руку, несильно сжимая пальцы. — Поверь, она умеет держать себя в руках, когда надо. И как оказалось… мы многое не знали о ней, будучи уверенными, что тётя всё это время следила за северными пустошами. На деле же всё гораздо интереснее. Хмыкнув, Кастиэль ободряюще улыбнулся, и Дин не стал расспрашивать дальше. Не причинит никому вреда — и хорошо. Следующая четверть часа прошла в ожидании, что тяжёлым комком осело в груди. Даже мороженое не приносило того наслаждения, что прежде. Когда же стол, за который заплатил Кастиэль, опустел, и в руках остался лишь наполовину допитый коктейль без толики алкоголя, на город опустились сумерки. Посетителей стало меньше, инструментальная музыка тише, разговоры интимнее. Откуда-то снаружи донёсся стрёкот насекомого и тут же затих. Сделав ещё один глоток прохладной жидкости с клубничным вкусом, Дин поставил стакан и бросил взгляд на Кастиэля. Спина прямая, плечи опущены, взгляд задумчиво устремлён в сторону выхода на улицу, волосы непокорно лежали и так и просились, чтобы в них зарылись пальцами, а несколько расстёгнутых верхних пуговиц тёмной рубашки открывали вид на молочную кожу шеи. Зелёный взгляд плавно перетёк на плечи, открытое предплечье, запястье с синими венками и остановился на тонких пальцах, что бесшумно тарабанили незнакомый ритм по поверхности стола. Вдруг Кастиэль дёрнулся вперёд, поднялся с места и замер, оперевшись на столешницу рукой. Недоумённый взгляд метнулся вверх, а потом, приметив яркую фигуру в вечернем красном платье, прямо на девушку, что подобно кошке неспешно лавировала между столиками к ним. Приподняв руку, она качнула головой, и Кастиэль сел обратно. Тёмные завитки локон, придавая коже более светлый, как снег, цвет, плавно покачивались на тонких плечах, пока не оказались одним взмахом отброшены назад. Алые губы растянулись в белозубой улыбке. Совсем случайно взгляд оторвался и наткнулся на вторую миниатюрную фигуру — блондинку с прямым каре, что и выглядела моложе, и ростом уродилась на голову меньше, и шла в чёрном коротком платье готического стиля. Лицо первой казалось смутно знакомым, и на вид ей не дашь больше тридцати, вторая же — совсем молодая душа: то ли дело в макияже, то ли ей действительно было лет двадцать — двадцать пять. Ну, внешне-то оно так, а на деле… кто знает, сколько лет этим вампиршам, что прямо сейчас подсели к ним? — Вижу, маленькое солнце уже вовсю здравствует, — не скупясь на улыбки, вместо приветствия произнесла девушка в красном и протянула руку через стол. — Амара. — Дин, — чуть затормозив из-за неожиданного прозвища в свой адрес, принял он руку. Ледяная. Словно услышав не имя, а радостную новость из разряда «Вы выиграли миллион в лотерею», Амара улыбнулась ещё ярче, оголяя острые клычки. — Кто же твоя спутница? — вклинился в разговор Кастиэль, также опустив приветствия и переманив внимание на себя. Карий взгляд переместился в сторону Кастиэля, и Дин незаметно выдохнул. От пришедших вампирш не несло ни злобой, ни жаждой убийства, но обилие внимания напрягало. — А ты мог бы и поздороваться с тётей, — фыркнула Амара. И ведь не скажешь ни с первого, ни с пятитысячного взгляда, что она подходила по возрасту на роль тёти Каса. — Хотя… Ладно, не старь меня, — бросила она, взмахнув аккуратными пальчиками, и краем глаза Дин уловил, как уголок бледных губ Кастиэля дёрнулся. Амара откинулась на спинку стула, подняла руку и лёгким движением завела светлую прядь девушки за ухо. — Это Люси, — представила она, не сводя взгляда с румяного лица. — Одна из моих деток. Девушка, названная Люси, что вначале сидела с заносчивым видом, сейчас же стушевалась и несколько робко опустила ресницы, скрыв тёмно-карий взгляд, а к щекам прилила кровь. Полукровка. Дин перевёл взгляд с одной на другую и обратно. Одна из её деток? В каком плане? В том самом или… Моргнув, Дин бросил вопросительный взгляд в сторону Кастиэля. Тот заметил и медленно моргнул, кивая. Сжав зубы и удержав челюсть от падения, Дин постарался вернуть лицу спокойное выражение. Получилось плохо. Шок не хотел так просто сходить с лица, но спасало то, что Амара отвлеклась на Люси, и немного полумрак, который вампирским глазам, к сожалению, не являлся помехой. Всё представление о семье Первозданных, как о семье могущественных существ, что вели отшельнический образ жизни, рушилось на глазах. Наверное, один лишь Чак подходил под описание отшельника. А прямо перед ним сидела вторая старшая Первозданная, чьи взгляды напрочь расходились со взглядами брата. И расходились те очень сильно, на множество миль. Но самое странное… «Детки»? Значит, их несколько? То есть у Амары, которая точно не испытывала чувство той единственной влюблённости, иначе бы Кас упомянул это, имелось несколько… обращённых ею же любовников? Вот так новости… Застыв в ещё большем шоке, Дин с трудом моргнул и, кажется, прослушал часть разговора. –… Не держи зла на отца. У братца, конечно, уже все мозги отсырели, пока сидел на одном месте, но, Кастиэль, ты же знаешь, что он просто боится за вас. За всех вас. — Амара, вздохнув, скрестила руки на груди и повернула голову в сторону людей. — Вы выросли, расходитесь по своим дорогам, а Чак продолжает сидеть в своей пещере и носу не кажет. Он боится. Будь ты на его месте, ты бы тоже боялся и всеми способами постарался бы удержать детей под безопасным боком, считая, что именно так будет лучше для всех. Понимаешь же? Понимаешь. С моей помощью он осознал свой промах и лично никогда не скажет, но просит прощения. Карий взгляд лениво перетёк к Дину, и алые губы растянулись в улыбке. — И я тоже прошу прощения, — обратилась Амара уже к нему, хотя в голосе не слышалось и капли сожаления. — Ты поистине сильный человек с необычайным цветом глаз. — Дин моргнул и неосознанно наклонился назад, спиной впечатываясь в спинку стула. Кас же, наоборот, наклонился вперёд и, видимо, уже собирался что-то сказать, но Амара выставила указательный палец вперёд, призывая к молчанию. — Сильный человек, — повторила она с кивком, — мои ребята не смогли бы так. Сидевшая тихой мышкой Люси фыркнула, по-детски надув губы, но осталась без внимания. — Конечно же, Кастиэль, ты можешь не принимать извинения, но прими хотя бы помощь от Чака. — Мне не нужна… — воспротивился Кастиэль и насупился, вновь оказавшись заткнутым женским пальцем. — Твой отец предлагает помощь в виде избавления вас от болотных гадюк. Он собирается послать в… — Амара прервалась, задумчиво прижав палец к нижней губе. — Как же то захолустье называлось... — пробормотала она, но в итоге махнула рукой. — А, неважно! В общем, Чак пошлёт мышек Кроули охотиться на досаждающих вам гадюк. — Не стоит. Сами справимся, — упрямо повторил Кастиэль. — Можешь так и передать. Смекнув что к чему, Дин поспешно накрыл сжатую в кулак ладонь Кастиэля, что покоилась у того на колене. Принимать помощь от того, кто совсем недавно горел праведным желанием тебя убить, — такая себе идея, но… — Кас, постой! — прошептал Дин, наклонившись к нему. — Лишняя помощь точно не помешает. Анна хоть и увидела, что мой отец жив, но… Не зная, как закончить и что такого убедительного привести в пример, чтобы Кас согласился, Дин нерешительно замолчал. Лишь с немой просьбой смотрел на появившийся после слов об отце обречённый взгляд своего ангела. — Хорошо, — сдался Кастиэль меньше чем через десять секунд и закрыл глаза. — Амара, передашь отцу? — А сам? Кастиэль ничего не ответил — только приоткрыл глаза. Дин сжал уже расслабленную ладонь, мягко растирая холодную кожу мозолистым пальцем. — Спасибо, — одними губами произнёс Дин и каким-то образом не остался незамеченным: Кастиэль кивнул. Но только одно оставалось неясным: неужели Кастиэлю настолько противен собственный отец после произошедшего, чтобы он отказывался от помощи, или дело в чём-то другом? Не зная, что и думать, Дин предпочёл вообще не думать на эту тему. — Ну, и? — нетерпеливо вопросила Амара. — Будете ждать чуда, пока солнце снова не погаснет, или возьмёте дело в свои руки? Кастиэль медленно выдохнул, перевернул ладонь и переплёл пальцы с рукой Дина. — Я не собираюсь никого обращать. — Ну и дурак, — фыркнула Амара. — Может, это именно то, что требуется? — Не хочу рисковать. Зелёный взгляд перемещался между Первозданными, пока не зацепился за завистливые карие глаза Люси. Оказавшись пойманной на месте, девушка растерянно захлопала глазами и отвернулась, порождая ещё больше вопросов. Чему она завидует? — Но это ведь солнце, — стояла на своём старшая, сделав акцент на последнем слове. — И оно вернулось. Не до конца, но… — Тётя, — процедил Кастиэль сквозь неискреннюю улыбку. — Твоё представление ошибочно. — Ну так разъясни! — хлопнув ладонью по столу, не выдержала Амара и поднялась на ноги. — Я видела гораздо больше, чем ты. Я жила в те времена, я слышала небо и видела его солнце! Отойдём, Кастиэль. С этими непонятными словами, значение которых понимали, наверное, все, кроме Дина, Амара развернулась на каблуках и устремилась в сторону выхода. Кастиэль же, резко выдохнув и сжав губы, посмотрел ей вслед и перевёл взгляд на Дина. — Подожди здесь, — тихо попросил он, и Винчестер кивнул. Поднеся тёплую ладонь к губам, Кастиэль оставил поцелуй и отпустил ту, чтобы в следующий момент подняться и быстрым шагом последовать за Амарой. Проводив стройную фигуру глазами, Дин недоумённо склонил голову к плечу. И чего все прикопались к безжизненной звезде по имени «солнце»? Куда оно вернулось и уходило ли? Непонятно. — Везёт тебе, — прервала поток мысленных вопросов Люси, карябая аккуратным ноготком поверхность стола. — В смысле? — не понял Дин. То, что девушка заговорила спустя столько времени, — достаточно неожиданно. Люси подняла голову, грустновато улыбаясь, и подпёрла щёку ладонью. — Ты один у своего мужчины. И навсегда останешься для него единственным, — пояснила она и, вогнав Винчестера в краску, звонко рассмеялась. Дин неловко кашлянул в кулак, не признавая, что эти слова понравились сердцу. — Даже завидно, — тише продолжила она. — Любовь матушки разделена между нами тремя, и это слегка угнетает… Но и Даниэля с Ричардом никуда не денешь. Они тоже её любят. — Тоже? — переспросил Дин. Так они не игрушки? — О чём ты подумал? — настороженно нахмурилась Люси. — У нас не самые простые и понятные отношения, но никто никого не держит… — Понял-понял, — перебил Дин, подняв руки в жесте капитуляции. — Извини. Люси фыркнула. — Сколько тебе? — не найдя, что спросить и как продолжить диалог, поинтересовался Дин. — Ты серьёзно? — метнув бровь вверх, переспросила Люси и сложила руки на груди. — У девушек неприлично такое спрашивать. Промазал. Дин закатил глаза. — Считай, двадцать три, — всё-таки ответила Люси. — В душе сто тридцать три. Дин улыбнулся. — Было больно? — зачем-то продолжил серию глупых и личных вопросов Дин. Люси вопросительно подняла бровь. — Когда тебя обращали… было больно? Люси медленно моргнула, пустым взглядом смотря куда-то вглубь него, из-за чего стало не по себе. — Не представляешь насколько, — едва слышно произнесла она, и что-то подсказывало, что её слова — самая настоящая правда. — Не люби я Амару — никогда бы не согласилась на вечную жизнь. Люси оглянулась на выход, после снова повернулась к нему и наклонилась вперёд, уперевшись острыми локтями в стол. — Не знаю, можно ли тебе такое говорить, да и к делу это не относится, но мне доводилось видеть обращение человека полукровкой и Первозданным. В первом случае человек перенёс обращение почти безболезненно, а во втором… — Маленькая ладошка метнулась к шее, осторожно поглаживая кожу. — Твой мужчина не хочет для тебя такой боли, и я понимаю его. Другие — нет… Но если ты и правда желаешь сделать его счастливым, то примешь яд, так ведь? — Я и не собирался отказываться, — заверил Дин, и после его слов Люси улыбнулась. — Скажи, что ты нашёл в нём? — неожиданно выпалила Люси шёпотом, перестав улыбаться. Дин моргнул и перевёл взгляд в сторону выхода. Что он нашёл в Касе? Пожалуй… — Свою жизнь, — слетели с губ первые слова, которые Дин не собирался возвращать обратно. Вновь посмотрев на девушку, Дин уверенно дополнил: — Да, Кас стал тем, кто оживил меня. Он стал моей жизнью. Люси улыбнулась. Однако не прошла и пара секунд, как карие глаза сузились, разглядывая его. Дин недоумённо наклонил голову к плечу. Сейчас-то что? — Они ссорятся, — шёпотом сообщила Люси и нахмурилась. — Из-за чего? — Матушка сравнивает тебя с кем-то, как и другие до неё. Твоему мужчине это не нравится. Как и другие. Брови непроизвольно сошлись к переносице. Ещё сравнений не хватало для полноты картины! Кто и с кем его уже успел сравнить? И почему Кастиэлю это не нравилось? Может, кто-нибудь уже даст ответы на все вопросы, а? «Мечтать не вредно», — со вздохом ответил сам себе Дин. — Ах, точно! Так бы совсем забыла. — Люси захлопала ладошками по бокам платья, словно в поиске карманов. — Дядя Гейб тоже перед тобой извиняется. — Габриэль-то? А он по какой причине? — Сказал, поймёшь сам, — пожала тонкими плечами девушка и поднялась с места. «Может, за случай в самолёте?» — предположил Дин. Легко и быстро — точно птичка — юркнув к нему за спину, что он и отразить не успел, Люси, не имея ничего общего с той скромницей, которой показалась вначале, просунула горячеватую ладонь в нагрудный карман его рубашки и что-то оставила там. — От дяди Гейба, — пояснила она и сжала мужские плечи, продолжая стоять за спиной. Наклонившись к уху, Люси прошептала настолько тихо, что пришлось напрячь слух: — Пожалуйста, ни о чём не спрашивай и не выдавай меня, что я что-то говорила. Пожалуйста! — Не скажу, — также тихо пообещал Дин, чудом не шипя от коготков, которые ещё чуть-чуть и впились бы ему в плечи. Но стоило обещанию прозвучать, как хватка ослабла. — Что происходит? — холодно поинтересовался вернувшийся Кастиэль, и хватка не то чтоб пропала — девичьи руки исчезли, будто никогда и не касались его плеч. Люси встала перед Кастиэлем и, не выказывая и тени страха, запрокинула голову, заглядывая тому в глаза. — Вам повезло с человеком, — в голосе слышалась улыбка. И когда девушка повернулась к нему, Дин увидел её. Люси светло улыбалась, но в ровном ряде зубов не нашлось характерных Первозданным клыков. Точно живой человек. — Берегите его. Не дожидаясь ответа и не прощаясь, девушка обошла Кастиэля и лёгкой походкой направилась в сторону выхода, где уже стояла красная фигура Амары. Мгновение — и обе девушки скрылись, а Кастиэль продолжал сверлить его взглядом. — Что? — Ничего, — отвёл взгляд Кастиэль и протянул ему руку. — Пойдём? Угукнув, Дин принял протянутую руку и поднялся. Вопросов накопилось множество, но их придётся закрыть на замок до лучших времён.* * *
Наскоро вытеревшись и повязав полотенце на бёдрах, Дин провёл ладонью по запотевшему зеркалу. Рассматривая своё отражение и так и этак, он искренне не понимал, на кого мог быть похож. Могло ли быть так, что в его охотничьей родословной кто-то имел подобные черты? Вполне и в принципе нормально. Но откуда тогда Амара и «другие» знают о его предположительном предке? Неужели тот настолько засветился или переступил дорогу кому-то из могущественных Первозданных, что те запомнили его и теперь видели отпечаток того типа в лице юного охотника? А вот это менее вероятно — в противном случае некий охотник оставил бы записи о Первозданных. Самым лёгким способом разузнать правду являлось то, что легко станет предательством Люси. Дин, привыкший держать обещания, цокнул языком, но любопытство от этого не утихло. Тогда взгляд упал на стопку одежды, в которой он пришёл почти час назад. Желая хоть так удовлетворить любопытство, Дин потянулся к тому, что оставила в нагрудном кармане Люси. Вытянув содержимое двумя пальцами, Дин почувствовал, как веко дёрнулось. Габриэль. Неисправимый Габриэль, которого то ли покрывать руганью за бестактность, то ли что. Задумчиво покрутив зажатую в пальцах пару саше-пакетиков с лубрикантом, Дин поднял глаза, встречаясь с собственным отражением. Взгляд метнулся вниз к руке, в сторону и снова поднялся к зеркалу. После разговора с Амарой Кастиэль погрузился в мысли и почти не выныривал из них. Даже в душе задержался дольше обычного, а после и вовсе засел в кресле с блокнотом и ручкой, никак не реагируя на окружающую его действительность. А выдернуть из дум могло одно... несколько рискованное дело. «Пришло время подразнить вампира», — кивнув с этой мыслью, охотник спрятал пакетики за пояс и передёрнул плечами, когда холодный материал соприкоснулся с разгорячённой после душа кожей. Стоило тихо выйти в залитую светом комнату, как зелень глаз метнулась к фигуре в махровом халате, что сидела спиной к нему и увлечённо чиркала ручкой по бумаге. Не став лишний раз шуметь и выключать свет в ванной, Дин подошёл ближе. Кастиэль даже не услышал. И тогда, поразившись, насколько далеко его ангел утонул в собственном сознании, и оставшись незамеченным, Дин заглянул к нему через плечо. На клетчатой бумаге лёгкими штрихами красовались мужские лица. Все закончены лишь наполовину — верхняя часть безжалостно сокрыта под чернильными мазками. Все похожи друг на друга и отчего-то казались смутно знакомыми. Он точно видел что-то подобное. Но больше поразило мастерство Кастиэля. «Я точно видел это лицо», — повторил Дин, напрягая мозги. Память, смиловавшись, подкинула рисунки на пожелтевшей от времени бумаги, и глаза распахнулись. Конечно же! Видел! Буквально в первый же день, как Кас пригласил его к себе под предлогом защитить. Там, в библиотеке, на старых полках среди пластинок крылись листы с рисунками. На одном из них тоже было человеческое лицо со спрятанным верхом. И сейчас, чем дольше Дин смотрел на одинаковые лица, тем сильнее разрасталась одна смутная догадка. Дин ведь знал это лицо. Это он сам. Его челюсть и нос. Только несколько моложе. Кусочки пазла сопоставились, и Дин беззвучно охнул. Так вот оно что. На тех листах крылись зарисовки видения, наверняка сотворённые и частично уничтоженные рукой Кастиэля. Только «тот» Дин выглядел старше, как сейчас, а здешние рисунки перемешали разные возраста: и то, как Дин выглядел сейчас, и то, как выглядел лет пять назад, и совсем по-детски. Неотрывно следуя взглядом за ручкой, Дин наткнулся на ещё одну мысль. — Так картинки в Легендах Севера твоих рук дело, — неожиданно даже для себя произнёс вслух Дин, заставив Кастиэля едва ли не подпрыгнуть на месте и в панике закрыть руками рисунки. С округлившимися, как от ужаса, глазами Кастиэль обернулся к нему. Всего секунда — и паника в сини глаз сменилась оборонительным негодованием. Дин хмыкнул про себя и облокотился на спинку кресла, получая странное наслаждение и умиление от вида встревоженного воробья. — Ты чего так резко появляешься? — насупился Кастиэль, перевернув блокнот. Тёмные брови нахмурились, губы обиженно надулись, а будь в нём кровь — пылающие щёки с головой бы выдали смущение. Совладав с собой, Дин чудом не улыбнулся и даже сохранил недоумевающее выражение лица, якобы это он тут жертва, на которую наехали ни с того ни с сего. — Я больше пяти минут простоял за тобой, — пробубнил Винчестер. — Кто виноват, что ты всю реакцию растерял? Бескровные губы дрогнули, Кастиэль отвёл взгляд. Если он и пытался выглядеть холодно и грозно перед своим человеком, то выходило настолько плохо, что рвущуюся в мир улыбку становилось сдерживать всё сложнее и сложнее. Величественно, холодно и уже нет по-детски сжатых губ, но такой вид нисколько не пугал охотника. — Подсматривать некрасиво, Дин, — тихо изрёк Кастиэль, не поднимая глаз. И пока тот не видел, Дин позволил уголкам губ на мгновение дёрнуться вверх. — И смеяться над чужим трудом тоже, — добавил Кастиэль, скосив глаза, и тогда Дин кашлянул. — Я не смеялся, — поспешил оправдаться Винчестер, но по виду повернувшегося к нему Кастиэля нельзя было сказать, что тот поверил. — А вообще, — решил сменить тему Дин, — красиво. Взгляд Кастиэля смягчился, а в самой синеве появились искорки любопытства. Кас по-кошачьи наклонил голову к плечу, ожидая продолжения. На этот раз охотник боролся не с улыбкой, а с желанием сгрести вампира в охапку. — Красиво, — повторил Дин. Кастиэль и правда рисовал более чем хорошо. Наверное, будь у него краски и другие материалы, смог бы написать незабываемые картины. А вообще… Дина немного смущало то, что он искренне нахваливал зарисовки Каса, на которых, по сути, был изображён сам Винчестер. — Но почему не заканчиваешь? Не нравится? Кажется, вопрос поставил Кастиэля в тупик. Синий взгляд так и застыл, обратившись в пустоту. — Не знаю, как закончить, — расплывчиво ответил Новак, покручивая ручку в тонких пальцах. Дин моргнул и ляпнул первое, что пришло в голову: — А если рисовать с натуры? И только предложив, он понял, какую чушь сморозил. Однако отступать было поздно. И раз Кастиэль не мог чего-то постичь, то почему бы не помочь своему ангелу? Хотя что-то подсказывало, что дело не в памяти и не в отсутствии изображаемого человека перед глазами, а в чём-то, чего ему не уловить. Иначе почему Кастиэль, который видел его ежедневно, ежечасно, ежеминутно — круглосуточно! — не мог закончить какой-то портрет? Услышав предложение, Кастиэль усмехнулся, оголяя клыки, и заглянул в растерявшуюся зелень глаз. — Тогда бы ты стал моим лучшим творением, Дин, — вкрадчивым шёпотом произнёс Кастиэль, пустив под медовую кожу мириады искр. Шумно сглотнув, Дин попал в синий плен. Теперь-то идея показалась удачной — пустившееся вскачь сердце одобрило её. Вот только теперь он не мог выпутаться из синих пут и потому продолжил стоять, облокотившись на спинку кресла. Словно в трансе, как мотылёк на костёр, Дин прикрыл глаза, наклонился ниже и коснулся приоткрытых губ Кастиэля, который успел поудобнее развернуться к нему и поднять голову, своими. Сладкий, медовый поцелуй с мятным вкусом затопил сознание. Такой медленный и такой тягучий, он вытеснил все мысли и оставил только ощущения. Кастиэль ловко закрыл тему, сманив его на более приятное занятие, но теперь до других тем не было никакого дела. Успеется. Нарисуется ещё. Сейчас Дин хотел только одного — заменить ручку с блокнотом в изящных руках собой. Совсем не ведая и не соображая, как и когда успел сделать шаг и очутиться на коленях Кастиэля, Дин просто отдался ощущениям гладкой кожи скул, шелковистых волос под пальцами и сильных рук, что оглаживали позвонки и по-хозяйски сминали горячую кожу бедра. Язык Кастиэля двигался медленно, словно оказался на незнакомой доселе территории, — и так каждый раз, когда в вампирские планы входил пунктик «Лишить охотника здравомыслия». И каждый раз это срабатывало, и каждый раз это безумно нравилось. И так, дыша через нос, чтобы только не задохнуться и продлить поцелуй, Дин, чью горячность укротило синее пламя, неспешно отвечал Кастиэлю. Тело, не забывшее, насколько может быть приятно, но лишённое этого самого «приятно», дрожало, покрывалось гусиной кожей и отзывалось на каждое нежное прикосновение холодных рук к себе. Тело горело. Дин горел и нетерпеливо ёрзал на коленях Кастиэля, чувствуя его желание сквозь ткань халата. Однако щипок за бок заставил прекратить самовольство. Не желая мириться и поддаваться командующему тону, Дин сощурился и с вызовом прикусил кончик языка Каса. Синий взгляд потемнел, смольный зрачок затопил синеву, оставив от той лишь яркий ободок. Кастиэль остановился, смотря на него из-под опущенных ресниц. Лёгкие, которым не требовался воздух, вздымали мужскую грудь. Кастиэль дышал, вдыхал его запах. Сглотнув, Дин смотрел в ответ сверху вниз, тщетно пытался отдышаться, пока выдалась возможность, и, кусая нижнюю губу, всеми силами игнорировал жаждущий внимания член, возле которого, как специально, на внутренней стороне бедра сжалась ладонь Кастиэля. — Кто-то предлагал попозировать, — охрипшим голосом напомнил Кастиэль. Дин немного отодвинулся, чтобы лучше видеть спокойное лицо сказавшего, и поражённо поднял брови. — И ты меня отпустишь? — неверяще произнёс Дин не менее хриплым голосом и успел заметить, как дрогнул кадык на белой шее. Усмехнувшись, Дин не дал вампиру одуматься и мимолётно коснулся бледных губ. В следующий момент, так же легко выскользнув из хватки, чудом поднялся на ватные ноги. Позади же остался потерянный и осознавший совершённую ошибку взгляд, с которым, обернувшись через плечо, встретился Дин. Задорно подняв уголки губ, Винчестер сделал несколько шагов до кровати. Конечно, ни грации, ни чёткой координации движения не имели, но взгляд, прикованный к спине, так и лучился вожделением и неподдельным боготворением — всё чувствовалось кожей и отдавалось искорками желания, что носились по всему телу и скапливались внизу живота. Сев на край, Дин завёл руку за спину. Полотенце, несмотря на фривольные действия рук Кастиэля, всё еще держалось и скрывало… Бровь раздражённо дёрнулась. Не найдя оставленных за поясом пакетиков, Дин зачесал влажные волосы назад, опёрся двумя руками на кровать и, шумно выдохнув, перевёл выразительный взгляд на Кастиэля. Тот всё так же сидел с прямой спиной, в распахнутом на груди халате и со взглядом знатока в искусстве рассматривал запыхавшегося охотника. Блокнот с ручкой успели перекочевать на тумбу возле кресла, а вместо ручки тонкие пальцы веером сжимали ту самую пару саше-пакетиков. — Кто бы говорил о морали, — фыркнул Дин, которого успели обчистить. — Откуда, Дин? — пропустив бубнёж мимо ушей, поинтересовался Кастиэль, явно удивлённый находке. Пробежавшись взглядом вверх-вниз по этому великолепию, что принадлежало ему и только ему, Дин, лукаво щурясь, наклонил голову на бок. — А ты прочти мысли и узнаешь. Поставив перед Первозданным невыполнимую задачу, Дин из-под опущенных ресниц наблюдал, как Кастиэль медленно качал головой. Бледные губы растянулись в усмешке. Не успев и моргнуть, Дин наклонился ниже, опираясь уже на локти, когда Кастиэль оказался перед ним и аккуратно зажал подбородок двумя пальцами. Облизнувшись, Дин поймал синий взгляд. — Когда же мой брат успел появиться здесь и остаться незамеченным? — Голос Кастиэля манил, завлекал в синюю пучину, но пальцы не позволяли сдвинуться ни на дюйм. — Передал извинения через Люси, — признался Дин, не в силах отвести глаз от губ напротив. Кастиэль хмыкнул, и бледные губы искривились в невесёлой усмешке. — Невелики же его извинения после всего. — В самый раз. Бросив слова, Дин почувствовал, как хватка пальцев ослабла, и подался вперёд, вовлекая Кастиэля в новый, более быстрый и содержащий остринку поцелуй. На этот раз Дин, отбросив ангельские нежности, покусывал нижнюю губу Каса, пока выдавалась возможность, и получил потемневший, тающий от желания и сдерживаемый внутренних бесов взгляд. До волнительного покалывания в животе хотелось выпустить этих бесов наружу, дать им волю. Когда руки начали затекать, а поясница побаливать от напряжённой и неудобной позы, Дин, утягивая Кастиэля за собой, лёг и обвил его шею руками. Получив больше возможностей, холодные руки принялись исследовать знакомое до последней веснушки тело и забрались под полотенце. Мягкая ткань соскользнула с горячей кожи, позволив пальцам беспрепятственно двинуться ниже и по-хозяйски сжать упругую ягодицу. Кожа в очередной раз покрылась мурашками. Дин, разорвав поцелуй, резко выдохнул. Губы Кастиэля перешли на шею, ласкали ключицы, и Дин зарылся пальцами в мягкие вороные волосы. Рука Кастиэля никуда не делась, несильно сжимая, поглаживая медовую кожу и порождая несмелые желания в человеческой душе. — Кас, хочу тебя. Всего тебя, — умоляюще шептал Дин, легонько царапая кожу головы короткими ногтями. — Давай попробуем? Мольба заморозила Кастиэля, превратив того в настоящую античную статую. Мгновение, показавшееся вечностью, и Кастиэль приподнялся на локте, недоверчиво заглядывая в пылающее лицо. — Ты слишком чувствителен, а я несдержан, — качнул головой Кас. Дин вопросительно поднял бровь. Это Кас-то несдержан, и он-то чувствителен? — Дин, догадываюсь, что собираешься ска… — Давай. Попробуем, — стараясь говорить ровно и выделяя каждое слово, перебил Дин. Кастиэль выдохнул и закрыл глаза, Дин тут же накрыл холодные щёки ладонями, рассматривая подрагивающие ресницы. — Всего раз, Кас. Если что-то пойдёт не так — скажу. Сразу. Честно, Кас, — бессовестно лгал Винчестер, с нежностью оглаживая любимое лицо. Синь глаз открылась. Кастиэль ему явно не поверил, и тогда Дин, не теряясь под испытующий взглядом, улыбнулся. — Как только увижу, что сделал больно, — остановлюсь, — предупредил Кастиэль и получил кивок в ответ. Что ж. Терпеть и не выказывать боли Дин умел. А потерпеть немного боли и дискомфорта ради удовольствия — тем более. — Но, Дин, разницу температур никуда не денешь. Ты слишком чувствителен под моими пальцами. Давай сам, — заговорщически прошептав указания на ухо, Кастиэль сел на краю кровати, закинув ногу на ногу, опёрся одной рукой позади себя и ожидающе опустил взгляд на распростёртого человека. Дин недоумённо моргнул, переваривая слова. Сам. Сам должен что? Подготовить себя, а Кастиэль будет внимательным зрителем сего действия? Краска залила лицо, а зелёный взгляд наткнулся на брошенные недалеко от него пакетики с лубрикантом. «Ну ты же хотел», — с укором напомнил сам себе Дин, пока пальцы машинально дотянулись и подхватили один из пакетиков. Бросив быстрый взгляд в сторону Кастиэля, Дин заметил улыбку, играющую на бледных губах. Издевался! Точно всё специально придумал, чтобы смутить и прекратить всё! И ничего он не чувствителен! С полыхающими щеками и решительным взглядом, Дин приподнялся на локтях, забираясь ближе к подушкам. Подогнув ногу поближе к животу и устроившись полубоком, чтобы один вампир ничего не проглядел, Дин надорвал упаковку. Прохладный гель, которого явно не пожалели, вытек на ладонь. Зелень глаз, стыдливо прикрытая ресницами, метнулась к Кастиэлю и так и замерла, не в силах оторваться. Язык мелькнул меж бледных губ, синева глаз гуляла по веснушчатому телу, пристально следя за каждым его движением, а тонкие пальцы пробегались по всей длине члена, небрежно лаская. Сглотнув, Дин почувствовал новый прилив возбуждения, но глаз отвести так и не смог. Наспех размазав гель по пальцам и даже не пытаясь хоть немного согреть его, Дин завёл руку за спину и под внимательным и заворожённым взглядом несмело обвёл сжатое кольцо мышц пальцем. Выдохнув, Дин постарался расслабиться, но избыток внимания скручивал внутренности в тугой узел и распалял желание, что уже было готово искрами посыпаться с кожи. Тогда, прикусив нижнюю губу и прикрыв глаза, Дин на пробу ввёл первый палец на фалангу. Взгляд Кастиэля прожигал насквозь, а Дин, растеряв прыть и неспешно растягивая себя, не понимал, как от этого можно получать удовольствие. Стыд и желание провалиться — да, пожалуйста! Удовольствия — ни капли. Лишь немигающий хищный взгляд, что бдил за ним, распалял кровь, как и картины ласкающего себя Кастиэля перед глазами. «Не симулировал ли Кас?» — задался вопросом Дин, подключив второй палец. Хотя подобное казалось невозможным — все чувства и эмоции, которые проявлял Кастиэль во время секса, не могли быть поддельными. Тогда в чём же дело? Получение удовольствия от того, что партнёру хорошо? Возможно… Перевернувшись на живот и встав на четвереньки, Дин упёрся лбом в изгиб локтя. Так Кастиэля не было видно, зато тот, поди, снова замер, поражённый шоком и распутством, до которого скатился его человек. Представив выражение лица Каса, Дин беззвучно усмехнулся и продвинулся пальцами глубже, раздвигая тесные стенки. И как вообще он сможет вместить Кастиэля, если едва пару своих пальцев уместил? Мысленно пожав плечами и решив, что бояться нечего, но боли не избежать, Дин, собираясь добавить третий палец, с нажимом провёл по мягким стенкам и замер, как током поражённый. Нет, ток точно был! Пробежался от самой простаты, которую он задел только сейчас, до кончиков сжатых пальцев на ногах. Дыхание вышибло, по ногам прошлась мелкая дрожь, а колени были готовы вот-вот согнуться и уронить его на чистые простыни. Сбив дыхание всего за мгновение и теперь тяжело глотая ставший горячим воздух, Дин не решался двигаться дальше, привыкая к неведанным ранее ощущениям. Единственное, что он понимал, — до чего же хорошо и как же хочется ещё. Не сдерживая тихого стона, Дин добавил третий палец и уже решительнее потянулся к комку нервов. Снова ток, снова слабость в теле и снова внутри всё сладко сжалось. Член до приятной боли пульсировал, сочился смазкой, но Дин не мог прекратить раз за разом прикасаться к тому, что доставляло невиданное ранее наслаждение. Вдруг шеи коснулись холодные губы. Дин приоткрыл покрытые дымкой глаза, не сразу соображая, что происходит. Кастиэль. И его пальцы, легко касаясь горячей кожи подушечками, прошли от яремной ямки, задели твёрдый сосок, очертили кубики пресса и обхватили член, размазывая смазку по всей длине. Ласкали нежно, аккуратно — совсем не так, как себя. Из горло снова вырвался стон, и Дин толкнулся вперёд. — Дин. — От собственного имени, прозвучавшим лучшим голосом на свете, тело прошибло очередной вспышкой. — Позволь, — попросил Кастиэль и сам убрал его руку. Потеряв чувство наполненности, Дин огорчённо простонал и тут же пожалел об этом. Холодные губы, точно мираж, который лёгким ветерком пробежался по позвоночнику от шеи до копчика, чересчур близко подошли к растянутому проходу. Дин напрочь забыл, как дышать, но телу, что отзывалось предательской дрожью, явно нравилось происходящее. — Ты же… не собираешься… Кас… — в перерывах между вдохами попытался уточнить Дин, но опасение подтвердилось быстрее, чем он успел договорить. Кажется, вся кровь, которая только и имелась в теле, хлынула к лицу — оно так и горело огнём, пока холодный язык Кастиэля бесстыдно разгуливал по новой территории, нарочито медленно и до жути смущающе вылизывая сжимающиеся стенки прохода. «Убью!!!» — думал Дин, стараясь держаться в сознании и не поддаваться странному удовольствию, что смешалось с другим — рука Каса никуда не делась, только ускорила темп, подводя к пику. Сжав челюсти, Дин не издавал ни звука — лишь шумно дышал, едва не всхлипывая, и комкал пальцами простынь. Видимо, заметив, что что-то не так, Кастиэль провёл дорожку поцелуев обратно к шее и уткнулся носом в затылок, жадно вдыхая запах кожи. Кас что-то шептал, но Дин не слышал. Шум сердца в ушах перекрыл все звуки. Всего несколько машинальных толчков бёдрами, и оргазм накрыл с головой, забирая в пучину беспамятства. Открыв глаза через пару минут, Дин всё так же лежал на животе. Но на этот раз Кастиэль оказался совсем рядом — лежал сбоку и перебирал короткие светлые волоски, что-то мурлыкая себе под нос. Повернув к нему голову и открыв глаза, Дин, выражая всё недовольство одним лишь взглядом, уставился на него. Тёмные брови удивлённо поднялись. — Не ожидал твоего скорого возвращения, — пробормотал Кастиэль. Дин нахмурился. Тонкие пальцы соскользнули с виска на веснушчатую щёку. — Ты хотел попробовать — попробовали, но чего именно ты желал — уточнять не стал, — как ни в чём не бывало повёл плечом Кастиэль. Низкий голос оказался охрипшим. Оправдание не возымело ни результата, ни отклика. Продолжая хмуриться и играть в гляделки, Дин приподнялся на локте. Махровый халат закрывал добрую часть совершенного вампирского тела, а сам Кастиэль выглядел абсолютно спокойным и в какой-то степени разнеженным. Вот только о нижней части такого не скажешь: эрекция, прикрытая мягкой тканью, никуда не делась. Н-да, вампирской выдержке можно было только позавидовать. «И ты-то говорил о несдержанности?» — мысленно обратился к нему Дин, никак не меняясь в лице, но и не решаясь использовать голос, который явно был далёк от нормального. Если о его чувствительности Кас всё-таки оказался прав, то второй пункт можно было смело удалять. Одни лишь расширенные зрачки твердили о клокочущем внутри Каса желании. Если, конечно, смотреть только на лицо. Решив для себя, что они не закончили, и не ведая, откуда в нём нашлись силы, чтобы встать, Дин прижал Кастиэля обеими руками к кровати, заодно используя его грудь в качестве опоры, и не совсем грациозным движением оседлал того. Растеряв всякое спокойствие, глаза напротив расширились, а грудь, что до этого слабо вздымалась, совсем замерла. Хмурость сошла с лица, сменившись задумчивостью и сосредоточенностью. Коснувшись большим пальцем бескровных губ, Дин провёл по их контуру и оттянул нижнюю. Всё это время синий взгляд, от чьей радужки остался один тоненький ободок, неотрывно, напряжённо и даже как-то испуганно следил за ним. Кастиэль сглотнул. Дин, не сводя с его лица спокойного взгляда, не глядя развязал слабый узел пояса, наконец-то освобождая тело от пут ткани. Кастиэль не шевелился. Усмехнувшись, Дин покачал головой и провёл мозолистыми пальцами волнистую дорожку по безупречному торсу. — Боже, Кас, будто съем тебя или начну пытать, — пошутил Дин и удержался, чтобы не кашлянуть. Голос походил на наждачную бумагу, но зато какой эффект: окаменевшее под ним тело покрылось мурашками, привнося воодушевление и новые силы. Зелень глаз так и загорелась от того, что всё это богоподобное тело — его, и какую реакцию оно выдаёт на его голос. — Уже пытаешь, — сдавленно прошептал Кастиэль, цепляясь за простыни, но пока не рвя их. Улыбнувшись, Дин на пару секунд привстал, чтобы убрать разделяющую их ткань, и наклонился к Касу. И куда только делся весь тот стыд со злостью? Пока гладкую щёку накрыл лёгкий невинный поцелуй, руки творили совсем обратные дела. Пальцы поймали член Кастиэля в кольцо, поднялись к головке и неспешно разнесли предэякулят по всей длине. Где-то в подсознании замигала красным табличка, оповещая, что зря он храбрится и боли не избежать, но Дин проигнорировал её. Он хотел Каса. Всего и в себе. И пускай тот ведёт себя как мученик — это лишь показное. Дин уверен. Кусая губу и точно смирившись с неизбежным, Кастиэль вытянул шею, откидывая голову на подушки. На тыльной стороне ладони проступили голубоватые вены, но простынь всё ещё была цела. Дин поцеловал острый кадык и поёрзал, двигаясь назад. Конечно, в такой момент хотелось бóльшей отдачи от Кастиэля, а не выглядеть как насильник, но, будучи знакомым с упрямством своего ангела, Дин мог лишь качать головой. Боится и будет бояться сделать ему больно. Наконец, направив головку прямо ко входу и надеясь, что достаточно расслаблен после испытанного оргазма, а того геля и смазки Каса хватит, Дин начал медленно насаживаться. Чересчур медленно. Дыша глубже и теряя всякую надежду, он искренне не понимал, почему со стороны всё казалось таким простым, а на деле… Прикрытый пушистыми ресницами взгляд упал на лицо Кастиэля, чьи руки отцепились от простыни и теперь путались в смольных прядях. Сердце, бившееся и без того быстро, затрепетало маленькой птахой, а ровное глубокое дыхание прервалось всхлипом. Кас больше не прятал глаза. Искушение победило, и теперь Кастиэль смотрел на него. Смотрел жадно — никак не мог насытиться. Под этим взглядом каждая клеточка человеческого тела вспыхнула огнём. Дин прикусил губу. Сердце стучало в ушах, но сам он не издал ни шипения, ни любого другого звука, который мог расцениться как признак боли. Только мысленно чертыхался, но больно не было. Почти. Было… странно, непривычно от чувства заполненности, которого пальцами в жизнь не достичь. И это ощущение не менее странным образом возбуждало — нет, даже не столько ощущение, сколько то, что он делал это с Касом. Опираясь на мужскую грудь, Дин выдохнул и опустил горящее лицо. Всё. Получилось. Мягкие и не очень податливые стенки так и распирало, но с трудом поддерживаемое глубокое дыхание помогло расслабиться и справиться с дискомфортом. Через промежуток времени, когда удалось привыкнуть к новым ощущениям, холодные ладони накрыли бёдра, заставив вздрогнуть, но глаз Дин не открыл и головы не поднял, прислушиваясь к собственному телу и его отклику на осторожные действия Каса. Тонкие пальцы неспешно поднялись вверх, ни на миг не отрываясь от вспотевшей медовой кожи, и замерли на тазовых косточках. В следующий момент Дину пришлось расслабить руки, чтобы не свалиться назад, — Кастиэль поднялся и вместе с треском ткани халата обнял его. Обхватив его шею одной рукой, Дин приложил указательный палец к бледным губам, не дав поцеловать себя. — Нечего было мой зад вылизывать, — негромко пожурил Дин, и Кастиэль нахмурился, но морщинка меж бровей надолго не задержалась — почти сразу же разгладилась. Сменив курс, Кас прижался губами к шее, где бешено билась венка, и Дину, подставившему вампиру незащищённую шею, пришлось обхватить того обеими руками. — Какой горячий, — прошептал Кастиэль, пока его руки блуждали по всему телу. — Могу сказать обратное, — хмыкнул Дин, кривя губы в усмешке. Доля правды в словах присутствовала — Кастиэль был столько же холоден, сколько горяч, и это кружило голову похлеще всякого спиртного. Кастиэль не торопил и не давил, с непомерной нежностью одаривая тело в своих руках ласками. Однако проснувшаяся буйная натура охотника, засидевшаяся на одном месте, просила искорки. Пока в ногах оставались силы, Дин начал двигаться. Неумело, неопытно и неловко он, цепляясь ногтями в белые плечо и лопатку, постепенно, на уровне подсознания, понимал, как лучше двигаться, как будет приятнее, и наращивал темп. Ни секунды не сдерживаясь, Дин постанывал каждый раз, стоило задеть простату и микротокам разнестись по телу, и при этом прекрасно зная, как его голос — каким бы тот ни был — влиял на Каса. Кастиэль шумно дышал, уткнувшись носом в изгиб его шеи, что-то быстро бормотал и совсем не помогал, а ноги, набитые ватой, слабели с каждой секундой. Пожалуй, самым страшным стало то, что он остановится, так и не дойдя до пика небес. — Ка-ас, — со всхлипом и почти неслышно простонал Дин. Возле уха раздался короткий низкий рык, и в следующий момент спина коснулась мягкой постели, голова — подушки, а Кастиэль навис сверху и с абсолютно потемневшими от желания глазами вбивался в него, каждым толчком попадая по чёртовому комку нервов, из-за чего податливое тело дрожало в сладких судорогах, а пальцы на ногах поджимались. Царапая спину и выгибаясь навстречу, Дин притянул Каса для поцелуя. Мятный вкус перемешался с солоноватым потом, но от этого стал лишь выраженнее. С закрытыми глазами чувства обострились, и Дин потерялся в них. Когда же Кас в такт быстрым движениям начал надрачивать ему, — совсем потонул и открыл глаза. Зря. Несмотря на дымку, что накрыла зелень, Дин прекрасно видел тёмную синь напротив. Почувствовав нарастание напряжения и приближение скорой разрядки, Дин прервал поцелуй, запрокинув голову. Влажные холодные губы прошлись от подбородка к ключице, и Кастиэль упёрся лбом ему в плечо. Толчок, ещё один. Искры едва ли не посыпались из глаз. Горячее семя выплеснулось Кастиэлю в кулак, а сам он, глухо рыкнув, ещё пару раз толкнулся и вышел, изливаясь на быстро и коротко вздымающийся живот. Матрас рядом прогнулся, и сильные руки прижали к себе — Дин уткнулся Кастиэлю в плечо, но признаков жизни подавать не спешил. Хорошо. Слишком хорошо. Очешуенно! И, о боже, настолько хорошо, что будет грешно шевельнуться и нарушить подаренную негу. Сердце и дыхание постепенно успокаивались, но силы к враз ослабевшим конечностям возвращаться не желали. Несмотря на слабость и ватность, Дин всё равно перекинул руку через Кастиэля, лениво обнимая того. Мысли путались, сознание грезило погрузиться в сон, что шло вразрез с планами Винчестера. Наверное, он выбрал не самое подходящее время, но ляпнуть мысль, пока Кас спокоен, стоило. — Кас, — тихо позвал Дин, трясь носом о холодную кожу. — Всё ещё не спишь? — раздался удивлённый низкий голос, и Кастиэль зарылся пальцами во взмокший ёжик светлых волос. Дин усмехнулся. Неужто Кас боялся, что он предложит ещё раз? Даже если бы хотелось — сил попросту не хватало даже на внятную и длинную речь. — Не злись на Чака, — попросил Дин после долгого молчания. — Все ошибаются. В ответ Кастиэль фыркнул и прижал его ближе. — Защищаешь своего убийцу после оргазма. — Это твой отец, — стушевался Дин, но продолжил ленивую речь: — Что бы он ни сделал, он остаётся твоим отцом. А я, на минуточку, жив и цел. И уговорил тебя на лучшее, что только могло случиться в этой жизни, — секс с тобой, Кас, — для чего-то уточнил Дин. Кастиэль не произнёс ни слова, молча перебирая короткие волоски. — Кас. Пообещай, — потребовал Дин. — Посмотрим. Получив не очень многообещающий ответ, Дин не стал допытывать многолетнего вампира и притих, полной грудью вдыхая мятный запах тела. И только проваливаясь в пучину беспамятства, с языка сорвался вопрос: — Кас, а откуда ты знаешь, как я выглядел, когда был моложе? Неожиданный даже для него самого вопрос навёл на рой других вопросов: почему на некоторых портретах его черты выглядели гораздо моложе, чем сейчас? Нафантазировал ли Кас? И почему такой талантливый художник, как Кас, создавшись иллюстрации к собственной книге, оказался недоволен каждым портретом и не закончил ни один из них? — Дин, мы встретились гораздо раньше, чем ты можешь себе представить. Показалось или Кастиэль действительно ответил на вопрос — Дин не понял. Прозвучало слишком тихо и как будто из-под толщи воды. — Просто ты пока не вспомнил.