Солнце умирает в сумерках

      На некоторое время повисла тишина, разбавляемая одним урчанием мотора — Дин так и не включил музыку.       — Легенды Севера полностью правдивы, — первое, что произнёс Кастиэль после продолжительного молчания. — То были настолько давние события, что их, пожалуй, стоит именовать доисторическими. Покажется странным, но в то время не существовало ни людей, ни намёков на них.       Тот мир был юным, совершенно другим и не принадлежал кому-либо. Ну, почти никому. Не обошлось и без живых существ: птиц, животных, насекомых. Не было ни войн, ни крови, ни разврата, порождённого людьми, — одни зелёные чащи, поля и луга, морские пучины и снежные равнины, пустынные земли и огненные хребты.       — Даже небо было другим, — Кастиэль говорил так, словно видел эту картину наяву, и сейчас просто описывал её незрячему Дину, который слушал его, затаив дыхание.       Однако мир был под постоянным надзором детей неба, Первозданных. Всевышний создавал их всевозможных форм и размеров, одним поручал править морем, другим — огнём, а третьих наградил полётом. Одни умирали под тяжестью прожитых лет, другие только рождались. Чей-то род исчезал полностью с лица земли, а чей-то, наоборот, рос и разветвлялся. Но между Первозданными всегда царил мир: у каждого была своя территория, свои обязанности. Однако… Однажды небо совершил ошибку, создав вас, людей. Для чего и зачем создавать такое слабое существо — никто не ведал, но многие Первозданные начали гневаться, когда родные территории оказывались захвачены людскими племенами. Первозданные молили небо избавить их от этой хвори…       — В книге же нарисованы существа пострашнее и гораздо массивнее людей, — шёпотом перебил Дин, заезжая по кивку Каса в лес. — Вряд ли какой-нибудь кракен был размером с кальмара, так что мешало… Первозданным решить свои проблемы самостоятельно?       — Запрет, — спокойно отозвался Кастиэль. — Им было запрещено покидать собственные земли без особой нужды, и… По неизвестной причине некоторые Первозданные не могли навредить людям, когда другие — вполне.       Недовольства Первозданных продолжались ровно до рождения детей севера, то есть моей семьи. Однако наше появление преумножило эти недовольства.       Небо послал спасение — такова теория нашего появления, ведь моя семья питалась человеческой кровью и, соответственно, могла искоренить род людской. Но Первозданные не приняли их.       Моя семья… Дети севера были в точности похожи на людей — именно на это и гневались Первозданные. Сперва мы не смогли нигде прижиться и были прозваны хладными демонами, которых страшились и люди, и прочие дети неба.       Изначально Хранителей Севера было двое — парочка, так сказать, трупов: мертвецки холодны, безжизненны, а вместо крови в жилах — яд. Однако нашлись и те, кто искренне поприветствовал новых братьев, — лесные жители, они же нимфы, что тоже имели схожесть с людьми.       Кастиэль вздохнул.       — Те двое Первозданных с последней страницы — мои отец и тётя. Единственные, если не считать братьев, а позже и сестру, кто смог дожить до этих времён.       Время шло, людские племена росли, небо больше не откликался на молитвы. Первозданные начали действовать — развязалась не просто война, а бойня. К тому моменту отец уже успел создать четырёх старших братьев, и… Неважно. Старшие не вмешивались в события, предпочтя нейтральную позицию.       Вскоре земля сменила рельеф: появились новые реки и озёра, какие-то водоёмы высохли под жаром огненных, а некогда цветущие леса обратились бескрайними песками. Лишь одни земли оставались неизменны — снежные пустоши.       — В то время… — Кастиэль нахмурился, всё ещё глядя в никуда. — Небо потемнело, а после окрасилось в цвет крови. Мы и те, кто выжил из нимф и немногих полузмеев, прозвали это событие Красной ночью, когда на небосводе сгорело солнце. Оно не отражено в людских хрониках, как и существование Первозданных, — письменности ещё не существовало.       — Ты всё говоришь о небе, как о… Не знаю, о ком-то реальном? Как о боге? — осторожно начал Дин, отчего-то чувствуя себя на минном поле.       Кастиэль кивнул.       — Так и есть. Небо — родитель Первозданных, он же наш… Да, его можно назвать богом. Раньше небо общался с нами, но после Красной ночи… Небо мертво.       Кастиэль замолчал. В этот же момент Дин поражённо нажал на тормоз: то ли от услышанного, то ли от увиденного. За деревьями показался белый дом — трёхэтажный и современный, — но вскоре внимание вернулось к Кастиэлю.       Кас упоминал небо то в среднем роде, то в мужском, словно не мог до конца определиться, и Дину показалось это странным, но зацикливаться не стал. Его интересовало другое. Точнее, он был слегка в шоке от того, что привычный мир имел другую — забытую — историю, в которую он почему-то поверил, но…       Дин облизнул губы.       — Это всё, конечно, странно, нелогично, и даже я с трудом верю, но… Кас, неужели реально так и было?       — Дин, мне незачем врать.       — Ясно… — Дин пожевал нижнюю губу, подбирая слова и пытаясь поймать серый взгляд, но тот был направлен в сторону дома. — Но все эти Первозданные мертвы и, надеюсь, не вернутся, так?       Кастиэль качнул головой и повернулся к нему.       — Остались только мы.       — Но кто вы-то? Кто ты, Кас?       Тревожно хмурясь, Кастиэль молча смотрел на него, и отчего-то Дину показалось, что тот тоже ходил по минному полю. И тогда Дин решил проверить догадку, которая уж слишком бросалась в глаза.       — Если вы питаетесь кровью, то вы же тоже…       — Вампиры, Дин, — со вздохом перебил Кастиэль и, словно стыдясь и каясь своего происхождения, опустил взгляд. — Первые в своём роде вампиры, а те, на кого ты охотишься, — полукровки, в чьём появлении виноват мой старший брат.       Дин просто гмыкнул, наконец-то заглушая машину и погружая их в тишину. Однако взгляда от Кастиэля так и не отвёл. Широкие плечи были понуро опущены и почти неподвижны, губы сжаты в тонкую нить, а взгляд впился в обивку кресла. Ей-богу, словно нашкодивший котёнок в ожидании порицания.       Дин едва сдержал порыв протянуть к нему руку и поднять за подбородок — что точно бы сделал с девушкой, — но всё же, сложив руки на руле и устроив на них голову так, чтобы видеть Каса, позволил себе улыбнуться одними уголками губ.       — Что, Кас, подставил голову для удара мачете? — щурясь, усмехнулся Дин, разряжая обстановку. Серый взгляд поднялся к нему. — С вампирами, конечно, твой брат подпортил нам, людям, жизнь, но…       — Ты не злишься? — поражённо прошептал Кастиэль.       «...ты же не виноват», — не успел закончить Дин, как оказался перебит.       — На что? — не понял Дин.       — Дин, я вампир.       — Ну да, — пожал плечами Винчестер, не зная, что ещё ответить.       «Ты мне нравишься, с тобой я чувствую себя живым, не ощущаю в тебе опасности и доверяю, как щенок хозяину», — это он должен произнести или что? Ну щас же.       Как объяснить человеку… вампиру, на чей род охотился едва ли не с пелёнок, что принимаешь его сущность? Эгоистично забиваешь на семейные установки, ценности и правила, зато выбираешь впервые что-то для себя? Вот и Дин не знал, как объяснить это Касу и нужно ли что-то объяснять, если тот не поймёт и единственное, что сделает, — посмеётся от души?       Но от хриплого смеха Дин бы не отказался. Пускай и насмешливого.       — Чтобы выжить, приходится подстраиваться, — найдя подходящий ответ, тихо ответил Дин, отводя взгляд, и усмехнулся. — Тем более я не такой замшелый, как мой отец.       «С недавных пор», — добавил Дин про себя.       Краем глаза Дин уловил, как бледные губы снова сжались в тонкую нить.       — Я не понимаю тебя, — едва слышно шепнул, словно выдохнул, Кастиэль, но Дин — несмотря на свой оставляющий желать лучшего слух — услышал брошенную фразу и благоразумно промолчал. — Пойдём в дом.       — О, так я не ошибся? — воодушевлённо вскинул брови Дин и поднялся, вглядываясь в просвет между стройных сосен. — Серьёзно?       — А что ты ожидал увидеть? — непонимающе произнёс Кастиэль, выбравшись наружу и пока что придерживая дверь.       — Ну… — Дин, привыкший видеть вампирские логова совершенно другими, смущённо отвёл взгляд. — Кас, а ты покажешь глаза? — в итоге свернул с темы.       Кастиэль явно опешил — непроницаемая маска треснула, сменяясь шоком с приоткрытым ртом. Кажется, Дин поднял не ту тему, но это ведь просто глаза, верно? Просто не человеческие и не алые.       — Когда-нибудь… возможно, — пробормотал Кастиэль, смотря в сторону. — Дверь открыта, — бросил он напоследок, тихо захлопнул дверь и в прямом смысле растворился в воздухе.       Дин моргнул.       Ему ещё не удавалось узреть в трезвом состоянии скорость, как теперь правильно выражаться, Первозданных. Вампирская с первозданной даже рядом не дышала!       Присвистнув и качнув головой, Винчестер выбрался из машины, забрал вещи и осторожно двинулся в сторону дома. И только сейчас, перешагнув через низенький жухлый папоротник, задался вопросом: а переживёт ли он всё это, когда его зажали со всех сторон?       — Винчестеры так просто не сдаются, — пробормотал он вслух.       Но то, что шёл в лапы к одному демону, убегая по его настоянию от других, не давало покоя. Винчестеры — охотники, а охотники не убегают. Могут затаиться, переждать, но обязательно вернуться. Дин же… Дин же просто шёл на поводу у собственных желаний.       Вампирский дом представлял собой нечто современное, одновременно вписывался в атмосферу хмурого леса и нет и состоял из трёх этажей. Места, где было видно стены, окрашены в белый, остальное же пространство занимали не просто панорамные окна, а прямо-таки стены из стекла, за которыми почти не было возможности что-либо разглядеть.       Безостановочно бегая глазами и поднявшись по небольшой лестнице, Дин неуверенно толкнул стеклянную дверь. Та поддалась без единого скрипа.       К ещё большему удивлению охотника, внутри оказалось просторно, чисто и светло. Никакая не халупа и точно не логово кровососов — приличный и обставленный в минимализме дом.       Прихожая встретила простыми цветами, гармонично сочетающимися между собой и образующими приятную для глаз картину из белого, бежевого, коричневого и серого. Даже скинутый на скамью у входа плащ вписался во всё это.       Чувствуя себя не в своей тарелке, как в первое время у Миссури, Дин первым делом разулся — спасибо Миссури — и прошёл немного дальше, продолжая осматриваться по сторонам.       Складывалось впечатление, что стены первого этажа просто снесли: первое, что бросилось в глаза, — большая гостиная со скромным диваном и кучей книжных полок. Однако были и комнаты — этакие закрытые зоны или оставшиеся в живых стены комнат: слева от входной двери и напротив, но обе закрыты. Здесь же, напротив левой комнаты, начиналась лестница. Искусственное освещение отсутствовало, но это не делало дом похожим на склеп — панорамные окна, установленные вдоль стены гостиной, пропускали достаточно света, несмотря на пасмурное небо. А ещё, кажется, гостиная переходила в какой-то проход, но Дин остался стоять на месте в ожидании хозяина дома.       — Дин. — Винчестер вздрогнул от разрезавшего мёртвую тишину негромкого голоса, донёсшегося откуда-то сверху.       Вздохнув, Дин начал подъём наверх.       Второй этаж оказался оформлен в точно таких же цветах, только являл собой более просторную картину: громадное помещение, разделённое на, кажется, три блока. Гостиная, кухня, окружённая всего двумя стенами, посредине и небольшая зона отдыха справа. Широкий угловой диван хорошо вписывался в стиль гостиной; перед ним у стены — телевизор, а позади — стеклянные стены с видом на лес. Однако зелёный взгляд не стал задерживаться на рассматривании кучи разбросанных книг, а сразу перебежал на кухню.       Спереди кухню от прочего отделяла длинная столешница с тремя стульями — эта же столешница змеёй обвивала левую и заднюю стены кухни — задняя стена состояла из стекла, — а в дальнем правом углу расположился холодильник, возле которого стоял Новак со странным выражением лица и прикрывал рот тыльной стороной ладони.       Дин прищурился.       — Гробов, что, не будет? — со всей серьёзностью произнёс Дин, поднимая брови.       — Ты видел гробы у вампиров? — Кастиэль убрал руку от лица.       Хмыкнув, Дин потёр кончик носа.       — Ладно, в общем… Миленько, — кивнул он и приподнял коробку с пирогом. — Холодильник же рабочий?       Кастиэль заторможенно кивнул, но не сдвинулся с места. Дин снова прищурился и сам подошёл ближе, используя проход на кухню справа, где не было столешницы.       — Давай я уберу, — Новак протянул руку, но Винчестер лишь склонил голову набок, подходя ближе. — Дин, — умолял взглядом Кастиэль, но, проиграв в бессмысленные гляделки, отступил в сторону и потупил взгляд, когда так-то имел полное право настоять на своём.       Воспользовавшись допуском, Дин потянулся к ручке холодильника.       Что может скрывать вампир в рабочем холодильнике? Не пакеты с кровью же? Никто из вампиров — а Первозданные-то вампиры — не переносит старой крови и крови мертвецов — им необходима свежая, так ведь? Тогда что там может быть?       Таинственная дверца открылась, озаряя помещение белым светом.       Пакеты с кровью. Один, из которых лежал пустым.       Ладно, в последнее время Дин часто ошибался.       — Серьёзно? — выгнув бровь, Дин встретился взглядом с Кастиэлем, но тот лишь пожал плечами. — Откуда, Кас? И как переносишь её? — и параллельно с этим Винчестер начал освобождать полку для пирога, чувствуя на себе изумлённый взгляд серых глаз.       — Животная, и… пью как пью, что не так? — медленно произнёс Кастиэль.       — Если ты — вампир, который не переносит крови мертвецов, то что ещё может быть так? — через плечо бросил Дин, аккуратно убирая сладость на освобождённую полку.       — Может, дело в том, что я не полукровка? — тихий голос прямо-таки сочился едкостью и презрением, но не в сторону Дина, а, кажется, в адрес упомянутых полукровок.       Дин закрыл дверцу холодильника, поправил рюкзак на плече и повернулся к Кастиэлю, складывая руки на груди и оглядывая того с головы до ног.       — И насколько Первозданные отличаются от обычных вампиров?       Кастиэль неожиданно шагнул к нему, но Дин не шевельнулся, наблюдая за тем с замиранием сердца.       — Скоро узнаешь, — прозвучал низкий голос с хрипотцой. Дин сглотнул.       — Погоди! — несдержанно бросил он и не думая схватил Новака за локоть, когда тот собирался покинуть кухню. Сердце пропустило удар от собственной смелости, и Дин нерешительно отпустил ткань пиджака, опуская взгляд. — Так… кто, говоришь, из твоей семьи решил поохотиться на меня?       — Мой отец.       Дин распахнул глаза, поражённо уставившись на Каса.       — Это тот-то из… позабытых времён? И чем я ему насолил? Как? — искренне недоумевал Винчестер. — И Чарли говорила, что твой отъезд связан со мной, — вспомнив, прошептал он и ещё больше запутался.       — Ну… — Кастиэль замялся, покусывая губу и снова пряча глаза. — На то нашлись некоторые причины, но вина целиком и полностью лежит на мне. — Серый взгляд робко поднялся к непонимающей зелени. — Дин, я очень сожалею, что так вышло.       Вот только сам Дин, так ничего и не поняв, ни капли не жалел. Да и что-то подсказывало, что Кастиэль тоже особо не жалел, что так вышло, но такого быть не могло, поэтому пришлось отбросить эту мысль куда подальше.       — Но в одном можешь быть уверен, — продолжил Кастиэль, выглядя при этом так, словно давал клятву верности. Ей-богу, серое небо глаз горело, и Дин снова непроизвольно сглотнул, не в силах оторваться от этого зрелища. — Никто не посмеет причинить тебе боль, пока я рядом. Я сделаю всё, чтобы вернуть твою жизнь в прежнее русло.       «Да и не нужно ничего возвращать», — родился в голове ответ, но тут же оказался проглочен.       И не успел Дин ничего ответить или как-то отреагировать, как серый взгляд вдруг стал колючим, напомнив лютый мороз, и метнулся в сторону лестницы.       — Ага, даже против отца пошёл, — влез в разговор чей-то недовольный голос, приглушённый расстоянием. — Привет, Касси, Дино, — фыркнул Габриэль, поднявшись по лестнице, и, глянув на них, деловито перекатил во рту леденец. Не сказать, что старший Новак был в настроении.       — Габриэль.       И снова Дин не успел ни сказать что-то, ни как-то прореагировать, как оказался прикрыт Кастиэлем, из-за чего удивлённо вскинул брови.       — Кастиэль, — дёрнул бровями Габриэль, подходя ближе, но не переступая порог кухни. — За кого ты меня принимаешь? — с явным возмущением и обидой произнёс тот.       — Не стоит, — качнул головой Кастиэль.       Дин не видел его лица — только затылок и напряжённую спину, — но хватило одной лишь интонации, чтобы понять настрой Кастиэля. Тот осторожничал, предупреждал и в целом, похоже, был настроен не на дружелюбную волну. Как странно. Да и вся эта ситуация казалась настолько странной, что охотник оторопело переводил взгляд с одного брата на другого.       Габриэль сжал губы, встретившись взглядом с Дином, и после вновь взглянул на младшего брата.       — Я на твоей стороне, Кастиэль, — спокойно произнёс старший Новак, — и Анна тоже, но… — Габриэль резко замолчал, бросив взгляд на человека.       Повисла тишина. Однако никто своих позиций не менял, и до ушей то и дело доносились вздохи Каса и Габриэля разной тональности — возможно, раз один умел читать мысли, то братья каким-то образом общались, обходя слух человека стороной.       И тут-то, почувствовав на себе тяжесть — даже за окном небо потемнело, предвещая очередную грозу и погружая кухню в полумрак, — Дин понял, и эта мысль ему совсем не понравилась. Он стал причиной раздора семьи Каса: и с Габриэлем сейчас, и с оставшейся семьёй немного раньше.       Так не должно быть. Он не должен быть здесь, он совсем не подумал о других, зациклившись на одном себе, он…       — А если я уеду, Кас? Это решит твои проблемы? — подал голос Дин, но даже его шёпот прозвучал чересчур громко и, видимо, отрезвляюще на других.       Кастиэль, стоявший в шаге от него, тут же развернулся полубоком так, что полы пиджака взметнулись. В плаще было бы ещё эффектнее, и Дин, несмотря на ситуацию, не смог проигнорировать эту мысль.       — Зачем? — нахмурившись, встревоженно прошептал Кастиэль.       Дин непонимающе моргнул. К чему столько тревог в одном лишь слове, взгляде, выражении лица?       — Уже поздно, — подал голос Габриэль, чью интонацию невозможно было разобрать, но Дин не отвёл взгляда от встревоженных серых глаз уже в полушаге от него. — И для тебя, и для Касси.       Хотя… нет. Всё же старший Новак был чем-то недоволен, но будто бы смирился с этим. Либо был в процессе принятия.       Оторвавший от пасмурного неба глаз, зелень метнулась к янтарю.       — У Кастиэля ситуация сложнее, но и тебе несладко придётся, парень, — ответил Габриэль на немой вопрос и начал отвечать на следующий, когда Дин запутался лишь больше: — Михаил выследит тебя даже на краю света, Дино. Хоть беги, поджав хвост, хоть нет. Но если убежишь, то подведё…       — Гейб! — шикнул на того Кастиэль.       Изрядно устав от загадок, Дин задумчиво опустил взгляд.       Михаил. Что-то подсказывало, что имя не принадлежало родителю Первозданных, ибо зачем такому старцу гоняться за каким-то человеком? Благоразумнее послать кого помоложе, как делал его отец, Джон Винчестер. Значит, брат? Сколько же всего этих Первозданных Севера?       Кастиэль, Габриэль, Михаил… Прямо имена ангелов, сошедших со страниц библии, которую любила упоминать мама в его детстве.       — Ещё скажите, что у вас есть старший брат по имени Люцифер, — задумавшись о странных именах, нечаянно пробормотал вслух Дин.       В этот же момент атмосфера изменилась до неузнаваемости, надавив на плечи и выведя из глубин мыслей.       Первозданные, которые перебрасывались вздохами и едва заметными мимическими жестами, замерли, как статуи. Стало тише прежнего. Дин мог поклясться, что слышит удары собственного сердца. Один лишь начавшийся дождь, робко и редко бьющий по стеклу за спиной, решился нарушить тишину.       А сейчас-то что не так?!       Не успел Дин закончить мысль, а первая молния — громыхнуть, как атмосфера из относительно мирной перешла в невозможно убийственную.       Сперва раздался хруст леденца — Дин, благодаря чутью, отшатнулся с человеческой задержкой. Габриэль сорвался с места, на мгновение став размытой для человеческих глаз тенью, но Кастиэль оказался ещё быстрее. Не прошло и половины секунды — бледные пальцы Габриэля, похожие на смертоносные крючки, перебрались через плечо Кастиэля к человеку, но добраться до шеи у них не вышло. Сжав горло брата одной рукой и второй схватив за запястье, Кастиэль намертво приклеился к полу кухни. Единственное, что видел Дин со своей позиции, — звериный оскал старшего Новака. Выражение лица Кастиэля осталось вне зоны досягаемости зелёных глаз.       Однако оба Первозданных шипели и рычали, в меньшей степени напоминая людей и в большей — парочку сцепившихся кошек. Диких кошек.       Дин, чьё сердце всё ещё билось благодаря присутствию Кастиэля, непроизвольно сглотнул. Однако страха и желания свалить куда подальше не испытал — только непонимание и шок.       Кастиэль встал против своего брата, чтобы защитить его, левого человека.       Тем временем янтарь пылал лютой ненавистью, а пальцы, чуть дрожа, не оставляли попыток дотянуться до человеческой шеи. И всё же не могли.       — Габриэль! — прошипел Кастиэль и, кажется, добавил что-то ещё, но Дин не расслышал — то ли слух подвёл, то ли слова действительно прозвучали настолько тихо, что разобрать их — что-то за гранью фантастики.       — Так расскажи ему! — ни с того ни с сего ещё больше озверел Габриэль спустя секунду и резко подался назад, буквально выдёргивая себя из хватки Кастиэля. Зло выдохнув, как разъярённый зверь, оставшийся ни с чем, Новак метнул взгляд на Винчестера и исчез.       Дин, поняв, что всё это время не дышал под напором мощи двух непонятных существ, осторожно выдохнул. Дожили.       Некоторое время — может, минуту, а то и две, — спина Кастиэля продолжала излучать напряжение, но после вздоха плечи опустились. Не очень облегчённо, но что-то ближе к этому.       — Брат остынет, — тихо сообщил Кастиэль, медленно поворачиваясь к нему. Настолько медленно, что улитка смогла б уже вдоль и поперёк пересечь столешницу. — Как ты, Дин? — всё, что было до этого на бледном лице — остатки гнева, недовольства — исчезло, сменившись такой обеспокоенностью, что в ней можно было захлебнуться. Бледные пальцы нерешительно, но всё же коснулись его запястья, приподнимая руку и прощупывая ускоренный пульс, пока серый взгляд пытался прочесть зелень.       — Нормально? — неуверенно произнёс Дин, не зная, что на его лице заставило Кастиэля так переживать. Однако прикосновение замёрзших… нет, холодных пальцев стёрло те следы силы, оставленные вцепившимися друг в друга Первозданными.       Ни черта не простые вампиры.       — Тебе стоит поесть сладкого, — пробормотал Кастиэль — не спрашивая, не советуя, а просто произнося факт.       Дин неуверенно повёл плечом.       — Да я не голоден…       — Послушайся совета, Дин, — попросил его Кастиэль. — Хотя бы сладкий чай.       Недоумённо моргнув пару раз, Дин кивнул. Ладно. После этих странных Первозданных всё равно чувствует себя странно. Да и в горле пересохло.       Однако Кастиэль, хоть и предложил чай, ничего готовить не стал — вместо этого с большей осторожностью сомкнул пальцы — те самые пальцы, которые совсем недавно были в шаге от того, чтобы сломать Габриэлю шею, — и потянул за собой. Дин поддался — да и вряд ли человек смог бы сопротивляться Первозданному.       Вот только даже после увиденного страх не спешил появляться.       — И откуда у вампиров чай? — желая разрядить обстановку и вернуть непринуждённость, хмыкнул Дин, перестав быть якорем на последней паре шагов, после чего сел на край дивана.       — Подарки от пациентов, — ни капли не задумываясь, ответил Кастиэль и, глянув на него с внимательным прищуром, ушёл в сторону кухни.       Проводив взглядом и скинув рюкзак на пол, Дин упёр локти в колени и устроился головой на ладонях. В этот же момент что-то тихо щёлкнуло, но догадаться об источнике звука не составило труда — электрический чайник. Чересчур удивительно, учитывая, что он находился не совсем в нормальном доме.       За спиной по стеклянной стене тарабанил дождь, на кухне закипал чайник и тихо-тихо то шуршали пакеты, то открывались и закрывались дверцы.       Вздохнув, Дин окинул взглядом гостиную, стараясь отвлечься на реальность и лучше понять этих Первозданных. Низкий столик перед диваном грозил рухнуть под высокими и низкими стопками книг. У стены пристроился стеллаж с ещё большей кучей книг и плоским широким телевизором, которых ни за что не увидишь в мотелях — да уже увидеть в мотеле телевизор прямиком из прошлого века было чудом. Диван примыкал к стене, а стена изгибалась в коридор, чьи внутренности с дивана не получалось рассмотреть.       Вот только он должен не разглядывать убранство дома, не отвлекаться на реальность, а хотя бы подумать над тем, что произошло. Он ведь буквально был на волоске от того, чтобы распрощаться с головой! Нет, не то чтоб Дин никогда не находился в шаге от смерти, но здесь же совершенно другая ситуация!       Не вампиры, а Первозданные. Но Первозданные — вампиры. Особые вампиры, перед которыми, похоже, ни у одного человека — каким бы великим охотником он ни был — не будет шансов. Взять хотя бы скорость — да им достаточно жалкой десятой секунды, чтобы лишить человека жизни! А силу Дин даже не мог представить, но, вероятно, что-то сверхчеловеческое — сверхвампирское, раз даже ему, охотнику на вампиров, стало немного дурновато.       И всё же он жив. И был защищён тем, кто заставлял сердце биться птицей.       Из пучин мыслей, в которую невольно погрузился Дин, выдернула кружка, появившаяся перед носом. Проморгавшись, Дин на автопилоте принял дымящуюся кружку и по своей неосторожности обжёг пальцы, пока не взялся за ручку. Кастиэлю же, видимо, температура кипятка — пускай и умеренного — была нипочём. Новак присел на расстоянии вытянутой руки, сцепляя пальцы в замок и устремляя изучающий взгляд на него. Дин прямо-таки кожей чувствовал испытующий взгляд, но не спешил поворачиваться, легонько раздувая пар над тёмным напитком и собирая мысли в кучу.       — О чём думаешь? — подал голос Кастиэль, когда Дин всё же глянул на него.       — Тебе это так интересно? — недоверчиво изогнул бровь Дин и, предположив, что сильно не обожжётся, отпил из кружки.       Горячая сладость приятно обожгла язык, горло и скатилась к желудку, оставляя после себя покалывающее тепло. Новак кивнул, чем в очередной раз удивил Винчестера, которому пришлось приложить усилие, чтобы маска невозмутимости не треснула.       — Ну… особо ни о чём, — увильнул Дин, опуская глаза.       — Совсем? — почему-то не отставал Кастиэль.       Сделав глоток, Дин выгнул бровь и подогнул ногу под себя, полностью разворачиваясь к Кастиэлю. Тот сидел, склонив голову к плечу, и отчего-то этот жест показался очень знакомым. Дин отбросил и эту мысль.       Кастиэль, конечно, нравился ему, но чтобы выкладывать все свои мысли на блюдечке? Нет, спасибо. Им и в голове не тесно.       Видимо, поняв, что ничего не дождётся, Кастиэль, точно смирившись, вздохнул и понуро опустил плечи, но огорчение не задержалось на прекрасном лице, быстро сменившись привычным спокойствием и лёгкой задумчивостью.       Ладно, всё же у Дина имелись мысли, которые можно произнести вслух, — вопросы. Парочка.       Во-первых… Хорошо, не парочка — больше.       Во-первых, зачем Первозданным жизнь какого-то человека. Во-вторых, почему поздно что-то менять, если ещё ничего не произошло. В-третьих, каким образом Дин во что-то встрял, если ничего не делал, и почему у Кастиэля «ситуация ещё сложнее». В-четвёртых, чего Дин ещё не знает и из-за чего взъярился Габриэль. И, главное, а Кастиэлю-то это зачем? Зачем Касу обуза в «сложной ситуации»?       По сути, было ещё одно «главное»: если Первозданные — вампиры, то насколько хорош их слух?       Прямо сейчас, пока Дин, в очередной раз уйдя в мысли, уже некоторое время пялился на Кастиэля, сердце билось куда быстрее обычного.       Неловко глотнув уже тёплого чая, Дин отвёл взгляд.       — Кас, так, может, уже объяснишь мне что-нибудь? Если я правильно понял, то совсем недавно твой брат попытался меня убить, а ты… кхм, — Дин кашлянул и замолчал, мозоля взглядом кружку. Н-да, странная ситуация.       — Габриэль переживает, — пожал плечами Кастиэль.       — Я заметил, — хмыкнул Дин. — И по какому поводу?       — А вот с этим уже сложнее, — вновь не дал нужного ответа Кастиэль. — Но это тебя не коснётся, Дин.       Винчестер усмехнулся, поднимая голову и дерзко изгибая бровь.       — Серьёзно, Кас? А твой отец с… Михаилом решили просто так сезон охоты открыть, да? — Дин наклонился немного вперёд. Сначала в его голосе явственно слышалась дерзкая усмешка, теперь же — искреннее, хмурое непонимание: — А почему я-то, Кас?       Кастиэль молча моргнул, но не отвёл взгляда.       Поясница заныла. Так и не дождавшись ответа, Дин вздохнул и выпрямился, делая небольшой глоток чая.       Однако спустя несколько минут в дождевую дробь вплёлся тихий голос:       — Если хочешь кого-то обвинить, то лучше меня. Это, понимаешь… повадки Первозданных. От этого никуда не деться, если… если увидишь.       Зелень глаз вновь метнулась вверх, но ответного взгляда не встретила — пасмурное небо спряталось за пушистыми ресницами.       — Я мог бы избрать другой путь, но впервые в жизни захотелось поступить по-своему…       Не сдержавшись, Дин прыснул со смеху. Кастиэль растерянно взглянул на него.       — Прости, Кас, — тут же взял себя в руки Дин, не очень весело приподняв один уголок рта в однобокой улыбке. — Ты просто задел одну тему, на которую я никогда не решусь, — продолжая неловко улыбаться и не вдаваясь в детали, поделился Дин. Однако его, если судить по наклонённой к плечу голове, не поняли. Улыбка стёрлась с веснушчатого лица. — Забей, Кас. Продолжай. Так что там о повадках? Пути?       Дин старался не подавать виду, но с Кастиэлем хотелось быть настоящим. Хотелось восхититься и порадоваться за чужую смелость, которой у Дина не доставало — у него не было ни цели, ни возможности избрать собственный путь, — но всё, что он смог сделать, так это отвернуться к панорамным окнам и попросить Каса продолжить.       Вот только низкий голос с хрипотцой больше не зазвучал.       — Ладно, — в итоге выдохнул Дин, не став припоминать, что ему обещали ответить на все вопросы. — Но к этой теме мы ещё вернёмся, да?       — Когда придёт время, — согласился Кастиэль с лёгким кивком.       — И когда оно придёт? — Дин метнул на него взгляд.       — Когда будешь готов.       Дин фыркнул.       Очень информативно! Ещё выдайте ему меч и отправьте спасать королевство.       Но вслух этого произносить, конечно же, не стал.       — А если совсем издалека начнём? — предложил Дин, всё же желая чуть-чуть выпутаться из болота вопросов, которое поглощало его с каждой фразой всё больше. — Как ты стал Первозданным, если не был человеком?       — Родился им, — мгновенно ответил Кастиэль.       Дин нахмурился, отворачиваясь от окна.       — Не понял. Из воздуха что ли?       К удивлению, тот утвердительно кивнул и полностью развернулся к нему, отзеркаливая позу, которая не вписывалась в строгий образ Доктора Новака, зато имела нечто домашнее. Что-то сидящее внутри Дина затрепетало.       — Отец создал нас из своей силы. Это, — Кастиэль прервался, задумчиво обводя гостиную взглядом, словно та могла подсказать ему, — немного сложно объяснить. Сам процесс занимает несколько столетий и отнимает ещё больше сил, чем времени.       Дин молча захлопал глазами.       — Сначала мы похожи на светящийся бесплотный шар… — Снова пауза. — Это можно сравнить с развитием эмбриона без болезненных родов. Разве что из-за нестабильности в какой-то момент поднимается буря, в которой формируются наши тела…       Кастиэль притих в третий раз, но Дин не стал ни спрашивать, ни подталкивать его к продолжению. Да он и произнести-то ничего не мог из-за очередных открытий! В которые почему-то верил.       — Помню, — медленно продолжил Кастиэль, — я очнулся посреди бескрайней белой пустоши. Ни души вокруг. Одно снежное полотно вместо земли — точно такое же, как моя кожа, — и синее-синее небо без единого изъяна. Я так и стоял в снегу, не спуская глаз с неба, и, кажется… слышал голос. — Кастиэль прижал руку к груди, где находилось сердце, и притих, пустым взглядом глядя в окно.       Совсем невольно Дин задержал дыхание. То ли от рассказа, в который логически нельзя было поверить, но он почему-то хотел в него верить, ибо не могли люди создать из плоти и крови такого, как Каса; то ли от прекрасного лица этого Первозданного и игры тени и света на нём.       Дин с трудом оторвал плутающий по лицу и сильно цепляющийся за бледные губы взгляд, смотря в почти что пустую кружку.       «Я и не собирался тебя винить», — мысленно ответил Дин на предыдущие слова.       Он бы и не смог обвинить Каса в чём-то. Да, тот что-то скрывает, но это до тех пор, пока не настанет какой-то час. Да, Дин совершенно не понимает свою связь с ситуацией, зато благодарен за возможность перед возвращением к охоте пожить с чувством безопасности.       — Но меня никто не ждал, — как внезапно прервался, так и внезапно продолжил Кастиэль, и Дин повёл плечами и ещё ниже опустил голову, чувствуя жар на лице. — Всех моих братьев и сестру встречали после бури, но меня — нет. Я единственный кого Чак, мой отец, не планировал, — со странной эмоцией хмыкнул Кастиэль и принялся пояснять, когда Дин недоумённо хмыкнул: — На моё рождение ушло почти пять сотен лет, когда на остальных уходило века по три — не более.       Веснушчатое лицо вытянулось. Дин поднял голову, широко раскрытыми глазами глядя на Кастиэля.       — Старшие думали, что силы иссякли, и в конце третьего столетия, так сказать, моего зачатия, отец прекратил поддерживать поток. — Кастиэль задумчиво провёл большим пальцем по нижней губе. — Но, как видишь, Дин, я сижу перед тобой, — хмыкнул Кас, кажется, даже немного досадливо. Или с иронией, которую Дин не понял. Но досаду вызывало явно не его общество. — Прошло несколько дней, пока меня не нашёл Габриэль, заинтересованный внезапной бурей. — Кастиэль перевёл на него взгляд, при этом улыбаясь мягко-мягко, словно приручал пугливого зверька. — Этого достаточно, чтобы немного понять о нас, Первозданных?       Дин облизнул губы, не зная, кивнуть или мотнуть головой. Однако в одно он верил — в бурю, ибо только стихия оправдывала столь взъерошенные смольные волосы. Да и, если не таить, Дин поверил всему, о чём поведал Кастиэль, — охотнику не привыкать. Вот только одно не давало покоя.       — И давно тебе тридцать два? — тихо поинтересовался Винчестер, изгибая бровь.       Уголки бледных губ дёрнулись.       — Уже да.       — Насколько?       — Ты же понимаешь, что возраст выдуман? — Дин неуверенно кивнул. — В отличие от прочих Первозданных, мы не меняемся. Вообще. Как нам даровали тело, так и живём в нём всю жизнь. — Дин кивнул ещё более заторможенно, и Кастиэль отразил кивок, но более торопливо. — На этом свете я прожил уже… две тысячи лет. Может, немного больше…       Кажется, настал тот момент, когда пора подбирать челюсть с пола.       Зубы стукнулись друг об друга. Дин прикрыл рот ладонью, но уже был не в силах скрыть шок. Даже для него, охотника, это немыслимо! И плевать, что он уже не раз слышал упоминания древности от Каса, потому что!.. Ну… Немыслимо!       Две тысячи лет… Перед ним сидит тот, кому две тысячи, мать его, лет. Сидит и почему-то волнуется, покусывая нижнюю губу, пока Дин пытается переварить информацию.       И этот двухтысячелетний вампир, несмотря на все свои странности, продолжал нравиться ему. Н-да, отец сначала поиздевается над ним, а потом прикончит.       В итоге, заметив, что волнение Кастиэля продолжает разрастаться, Дин кашлянул, придя в себя, и кивнул.       — И не скучно столько прожить без изменений? — как можно более беспечно поинтересовался Дин.       И ведь сработало! Кастиэль заметно расслабился и, хмыкнув, даже улыбнулся ему.       — Нисколько.       Почувствовав на своих губах глупую улыбку, которая зародилась сама собой, Дин сжал губы и поспешил сменить тему.       — Кстати… а Габриэль-то из-за чего взбесился?       — О… — Улыбки как и не бывало. — У меня действительно есть старший брат по имени Люцифер, но его тема и имя — табу в нашей семье.       — А? — Дин склонил голову набок. — Чего так?       — Он первенец, любимец отца, — ответил Кастиэль бесцветным голосом. — Но однажды брат… решил обратить человека. Потом ещё и ещё, нарушая установленные в те времена порядки. — Новак замолчал на несколько секунд, пока серый взгляд носился из стороны в сторону, словно в поиске нужных слов. — В итоге небо наказало его, лишив сил и навечно запечатав во льду. С тех пор отец запретил… упоминать его.       Жалость не проникла в человеческое сердце. Вместо этого Дин задался парочкой новых вопросов: почему Кас по-разному упоминает небо — да, Дин не смог отделаться от этой мысли, — и…       — Поэтому ты называешь красноглазых вампиров полукровками?       Кастиэль кивнул.       — Полукровки — ошибка, жалкое зрелище. Не люди и не мы, — фыркнул Кастиэль. — Моя семья, как и вы, охотники, недолюбливаем этих тварей и избавляемся от них при любой возможности. Даже их присутствия не переносим.       Дин хмыкнул, сделал последний — самый сладкий — глоток чая и облизнулся.       — Кас, почему ты говоришь о небе то «он», то «оно»? — всё же озвучил мучивший вопрос Винчестер, изображая в воздухе кавычки одной рукой.       Кастиэль явно не ожидал такого вопроса — об этом твердила вспышка яркого удивления, очень похожая на испуг.       — Я…       Кастиэль растерянно забегал глазами, словно попавшийся с поличным подросток, пока Дин недоумённо смотрел на него. В итоге серый взгляд остановился на зелени напротив, и такой внутренней борьбы Винчестер давно не видел. Либо вообще не видел. Кастиэль в чём-то сомневался и при этом на что-то решался.       — Я правда так сказал? — тише шёпота, точно боясь быть услышанным, выдал Кас.       Прищурившись, Дин медленно кивнул. Похоже, Кастиэль не собирался сознаваться — вот и верь после такого на слово.       — Небо, то есть создателя, не принято причислять к конкретному полу, потому что… ну это же небо, — заломив пальцы, начал Кастиэль, опровергнув поспешные выводы Дина. — Но у меня есть некоторые предложения считать иначе, и о них не стоит распространяться. Пожалуйста, Дин.       — Но почему? — непонимающе нахмурился Дин. — И неужели там, — он указал пальцем на потолок, — кто-то сидит?       Вместо ответа Кастиэль улыбнулся и пожал плечами.       Вот только не верить смысла не было — Первозданные же каким-то образом появились… Н-да, все теории эволюции катятся к чертям.       — Ты очень спокойно реагируешь, Дин, — настолько тихо произнёс Кастиэль, что Дин сперва не понял: а не послышалось ли ему?       — Ну, не привыкать? — хмыкнул Винчестер. — По правде, верится с большим трудом, но всё равно почему-то верится.       Серые глаза задумчиво сощурились, и Дин непроизвольно сглотнул, почти что осязая на себе пристальный взгляд, который стремился пробраться глубже — если не в голову, то в душу.       — Ты сегодня разговорчив, — перевёл тему Дин, — может, тогда объяснишь, откуда такая фантазия на описания тех времён, в которых не жил?       — А… — Моргнув, Кастиэль перестал лезть ему в душу, и от этого стало пусто внутри. — Помнишь мою способность — чтение мыслей? — Дин с трудом кивнул. Ага, конечно, забудешь такое. — У каждого члена моей семьи есть особый дар. Например, Анна видит будущее, а Габриэль — создаёт иллюзии, благодаря которым, как ты выразился, у меня такая фантазия.       — Так ты видел всё на самом деле? — начал понимать Дин. — А те твари из Легенд Севера?       — Существовали на самом деле, — продолжив мысль, кивнул Кастиэль. — И благодаря способности брата я написал эту книгу.       Пожалуй, настал очередной раз подбирать челюсть с пола.       — Так ты автор? — с сомнением переспросил Дин. Кастиэль кивнул. — И для чего писать книгу на выдуманном языке?       — Это енохианский, Дин, — поправил его Кастиэль. — Язык ангелов, если так будет проще. Раньше он был популярен, да и книгу я написал не для людских глаз. Но могу перевести…       — Нет, спасибо, — резковато перебил Дин.       Оба замолчали, глядя кто куда: Дин на дно кружки, Кастиэль на него. По окнам тарабанил дождь, не желавший прекращаться, и более ничего не нарушало тишины.       — И что нам делать дальше? — первым заговорил Дин, используя шёпот.       Нам. Он сказал «нам». Как-то необычно связывать себя с вампиром, но именно с этим вампиром охотник бы связался.       Кастиэль ответил не сразу. И не сиди он так близко, Дин бы подумал, что тот ушёл — уж слишком Кас был тих и неподвижен.       — Я бы увёз тебя куда-нибудь далеко отсюда, но Михаил… — Кастиэль вздохнул. — Гейб прав: Михаил найдёт нас везде. Поэтому остаётся одно — сражаться.       — И ты готов пойти против семьи ради меня, охотника на вас? — с сомнением и отчаянием произнёс Дин. — Зачем, Кас?       Внимательно заглянув в зелень глаз, Кастиэль позвал его:       — Дин.       — М?       — Даже будь ты величайшим охотником, ты бы не смог приблизиться ни к одному из нас, — покачал головой Новак. — На свете нет той силы, что способна убить Первозданного Севера, кроме нас самих.       — И что, даже голову не снести? — нахмурился Дин.       — А ты попробуй.       Дин нахмурился ещё сильнее.       Не Первозданные, а прямо-таки полная беспомощность для человека… Однако Кастиэль не ответил на его вопрос.       — А сейчас нам что делать? — вернулся к теме Дин. — Просто сидеть и ждать своей участи?       — Я не собираюсь держать тебя взаперти, Дин! — поспешно возразил Кастиэль, да с таким напором, что Дин смутился. — Я просто хочу быть рядом в случае чего и предлагаю… пожить здесь?       На мгновение показалось, что пыл Новака имел то самое основание, в которое хотелось бы верить, но бессмысленно: они оба мужчины, да и один из них — человек, охотник, а второй — Первозданный, вампир. Даже если вампиры и строили отношения, то со своими, и за все годы охоты Дин ни разу не встречал нетрадиционных пар. Так что бессмысленно.       Хотя сердце всё ещё не успокаивалось, и приходилось надеяться, что в гостиной достаточно темно, чтобы не различить порозовевших щёк. Даже вампиру.       — Да не сбегу я, — пробормотал Дин, наконец-то опуская кружку на край журнального столика, где нашлось одно-единственное свободное место.       «Но неужели тебе так важно исправить то, что натворил? — вертелось на языке. — Зачем ты всё это делаешь, Кас?» — но ни один из терзающих вопросов так и не оказался озвучен.       Дин вздохнул.       — Куда можно бросить вещи?       — А, это… — Кастиэль почесал щёку. — С этим есть одна проблема. — Дин изогнул бровь, требуя продолжения. — Весь дом в твоём распоряжении, но здесь нет кроватей, а комнаты сверху пусты… Кроме последней — она принадлежит Габриэлю, поэтому лучше не заходить туда лишний раз.       — А как же вы спите? — недоумённо захлопал глазами Дин.       Кастиэль однобоко улыбнулся.       — Мы не спим, Дин.       — То есть?       — Нам не нужен сон, — спокойно повторил Кастиэль.       Дин совсем растерялся. Да ведь даже двухсотлетним вампирам нужен сон, а тут просто двухтысячелетний Первозданный!       — Не путай нас с полукровками, Дин, — усмехнулся Кастиэль, поднимаясь со своего места. — Сам осмотришься или экскурсию провести?       — Сам, — пробурчал Дин, но не успел и поднять голову, как от Кастиэля — в том числе и кружки — след простыл. Тут же оглянувшись, Дин никого не заметил. Чувство спокойствия и защищённости исчезло — Кастиэль ушёл.       Поджав губы, Винчестер хлопнул себя по бёдрам и поднялся с насиженного места. Настало время пройтись.       И только сейчас до него дошло, что всё это время он сидел в куртке. И почему Кас промолчал? Несмотря на кучу книг, в доме царила чистота и было свежо — грязная одежда здесь явно не к месту.       Сняв и закинув курту на подлокотник дивана, Дин отправился в коридор. В нём обнаружились две комнаты: сперва огромная ванная с душевой кабинкой, затем чья-то обжитая, наполненная несколькими книжными стеллажами вдоль стены и совсем маленькой тахтой, на которой даже вдвоём не посидеть. Зато две стены в этой комнате состояли из стекла, открывая неплохой вид на сосновый лес. В конце коридора обнаружилась винтовая лестница, ведущая вверх и вниз. Спустившись по ней, Дин прошёлся по такому же, как и сверху, коридору и бесстыдно заглянул в каждую из трёх дверей: просторная кладовая с коробками, гардеробная с кучей и мужских, и женских вещей и ещё одна огромная ванная комната.       Никакого домашнего уюта, который царил у Миссури, — одни пустые гостиные. Но это — куда лучше мотеля, поэтому Дин не собирался жаловаться на безжизненность дома. И соседи здесь значительно лучше.       Пройдя гостиную, Винчестер не стал заглядывать за дверь перед главной лестницей — по-любому очередная кладовка, — и сразу направился к той комнате, что располагалась напротив входа. И не ошибся. За дверью пряталась библиотека.       Две стены стеклянные, а те, что межкомнатные, прикрыты громадными книжными шкафами. Посреди комнаты — массивный дубовый стол, окружённый стульями, а по левую руку тикали часы. Точно библиотека.       Встав перед шкафом, Дин с приоткрытым ртом уставился на содержимое. Ни одной свободной полки, ни одной щёлки между старыми книгами.       «Сюда бы Сэмми», — тут же подумал Дин, помня о любви брата к чтению. Сам-то он не был любителем книг, но количество трудов, собранных Первозданными, поразило даже его.       Как и в книжном Анны, большая часть книг либо имела в названии неизвестные Дину символы, либо представляла из себя что-то настолько ветхое, что он не стал рисковать брать что-то с полок. Вдруг ещё во что-нибудь вляпается? А те названия, которые всё-таки получалось разобрать, относились к медицине, биологии и классической литературе, но нашлась даже парочка обычных романов прошлого века. Одним словом — книги на любой вкус ботаника.       Дин опустил взгляд.       Полки, что располагались практически на полу, ближе к панорамную окну, оказались более занимательными, — на них стояли коробки с виниловыми пластинками, но стоило вытянуть одну, как Дин разочарованно вздохнул. Классика. Старьё.       Дин потянулся было убрать пластинку обратно, но из конверта, в котором та хранилась, выскользнули пожелтевшие от времени листы. Аккуратно подцепив тонкую бумагу пальцами, Дин развернул их, обнаруживая на обратной стороне рисунки, выполненные угольным карандашом.       Автор явно черкался, оставляя быстрые, рваные штрихи, что почти что стёрлись под давлением времени, и в завершении перечеркнул каждую из трёх работ широкими мазками угля.       На первом листке Дин сумел разобрать маленький силуэт человека посреди вертикальных линий, которые являли собой деревья, очень похожие на сосны. Вторая работа оказалась почище, но уже без человеческого силуэта — одни сосны с прорисованными пушистыми ветвями и дорога… Всё бы ничего, но зелёный взгляд зацепился за дорожную разметку.       «Разве в то время такое могло быть?» — Дин безрезультатно повертел листок в руках.       Недоумённо хмыкнув, Дин взял следующий лист.       На нём оказался портрет мужчины, чью верхнюю часть лица кто-то надёжно запечатал под многочисленными слоями угля. Лишь губы с подбородком оказались невредимы и смутно знакомы, но сколько бы Винчестер не перебирал лица знакомых людей в голове, никто не подходил. Ответ явно лежал на поверхности — так близко и одновременно так далеко, — но Дин никак не мог сообразить. Да и разве многие люди не выглядели однотипно, чтобы он мог с кем-то спутать?       Просидев на корточках ещё несколько минут, но так и не узнав обладателя лица, Дин убрал изрисованные листы на место и поднялся, разминая затёкшие мышцы ног.       Обратная неспешная прогулка по первому этажу подтвердила странность вампирской семьи — ни одним предметом интерьера дом не напоминал логово тысячелетних существ, пьющих кровь. За исключением холодильника.       Поплутав по дому ещё минут десять, но так и не наткнувшись на что-то более интересное в отсутствии Каса, Дин вернулся на второй этаж и, подходя к стеклянной стене, заметил дверную ручку. Балкон.       Дождь как раз успел прекратиться, и Дин смело вышел на улицу, тут же вымочив носки. Прицокнув, он не стал что-либо делать с этим и подошёл к железным перилам, облокачиваясь на них.       Размеры балкона не уступали ни одной из ванных комнат, а даже превосходили те, но Дин уже перестал удивляться количеству денег у этих Первозданных и просто наслаждался лесным воздухом: ароматом густой смолы, сырой земли и прочими приятными запахами, которые не поддавались описанию, но даже в Кортлине — таком спокойном и чистом городишке — их было не встретить.       Перила ледяные, рукава рубашки и носки промокшие, но Дину было наплевать. Хотелось простоять вот так всю жизнь и ни о чём не париться, ни от кого не бежать. Ни о чём не думать.       Дин закрыл глаза. Тёплое весеннее солнце выглядывало из-за тающих облаков и робко грело подставленное к нему веснушчатое лицо. В округе не было ни души, если не считать птиц, что щебетали где-то в колючих ветвях по соседству.       Через какое-то время снова воцарилось сонливое спокойствие, позволяющее расслабить постоянно напряжённые плечи. Кастиэль вернулся. Хорошо.       Время текло медленно-медленно и в тот же момент совсем не сдвигалось с мёртвой точки, лениво дёргаясь на месте, как сломанная стрелка часов. Дин позволил себе лёгкую передышку. Сейчас можно. Хотя бы разок за жизнь можно постоять, промокнуть, нелепо заболеть в будущем, но насладиться моментом. Тем более такое чудо произошло — солнце выглянуло.       — Дин, — послышался за спиной хоть и приглушённый расстоянием, но чистый голос. Однако даже этот голос не смог вынудить открыть глаза.       — Дин? — голос заметно приблизился.       Подавив вздох, Дин с трудом разлепил веки и обернулся вполоборота на зов, замечая, что площадка оказалась залита солнечным светом. Да и воздух стал теплее, комфортнее, если не считать липкой из-за влаги одежды. Сколько же он здесь простоял и как давно вернулся Кастиэль?       Сонное марево, навеянное живым теплом, продолжало цепляться за человека, не давая тому здраво мыслить. Дин облизнул губы и прищурился. И тут-то осознание ударило тяжёлым молотом.       Кастиэль, что до этого какое-то время стоял у дивана, направлялся к нему. Вампир направлялся к свету. К солнцу.       Ожоги.       Страх и ужас острыми шипами впились в кожу. Дин не успел ни о чём подумать, как тело, принадлежащее охотнику, само рвануло вперёд, в последний момент выталкивая вампира, который при столкновении оказался подобен камню, за порог, поглубже в тень — подальше от опасного солнца.       — Ты совсем что ли?! — прошипел Дин, схватившись за ворот рубашки Кастиэля.       Сердце бешено било по ушам, дыхание с перепугу совсем сбилось, но единственное, что сейчас волновало, — это вампирский идиотизм. Однако прикосновение замёрзших… нет, просто холодных пальцев ко лбу остудило пыл. Дин отпустил ворот и недовольно сжал губы. Но не отступил, продолжая стоять непозволительно близко — настолько близко, что чувствовал запах мяты, исходивший от мужчины, и мог разглядеть каждую его ресничку.       Когда же дошло, насколько близко они стояли, Дин зарделся, отшатнулся и неловко потёр плечо, только сейчас понимая, что для того, кто мог бы сгореть, Кастиэль выглядел слишком спокойным.       — Что, опять какие-то штучки Первозданных? — пробубнил он, не в силах смотреть Кастиэлю в глаза. — Ты бы не сгорел на солнце, да, Кас? — ещё тише добавил Дин.       Тишина.       Кастиэль ничего не произнёс, и Дину пришлось бросить на того быстрый взгляд, а потом и замереть от увиденного.       Кастиэль улыбался. Не насмешливо, а как-то по-доброму снисходительно. Ласково. В какой-то степени даже счастливо и довольно.       Смутившись, Дин нахмурился.       — Мог бы и раньше сказать, — пробурчал он.       — Собирался показать, — будучи чем-то довольным, почти что промурлыкал Кастиэль, и Дин сглотнул, когда тот ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы, обнажая ключицы. — Это, конечно, выглядит очень странно, но ты не пугайся, — предупредил Кас.       Какой тут «не пугайся»?! Тут бы взгляд оторвать от белоснежных ключиц и шеи, а не пугаться!       Тёплые, чуть вспотевшие ладони оказались в прохладном плену, и Дина без толики усилий развернули обратно к балкону. Хорошо, теперь ситуация казалась странной.       Зацепившись за серую радужку, Дин, выражая собой одно большое непонимание, медленно шагал за Кастиэлем. Казалось, Кастиэль ведёт его не на залитую тёплым светом площадку, а к краю бездонной пропасти. К бездне, в чьи объятия будет не страшно упасть.       Пасмурное небо глаз скрылось за веками. Тёплые пальцы потеряли прохладу — Кастиэль окончательно ступил под свет, позволяя тому озарить лицо и шею.       В этот же момент воздух резко покинул лёгкие.       Не скрытая одеждой кожа без единого изъяна, точно творение великого скульптора, оказалась усыпана бесчисленным множеством крошечных драгоценных камней, что переливались на солнце, делая мужчину похожим на ангела, только что сошедшего с небес. Кожа точь-в-точь походила на белоснежный снег той бескрайней пустыни, которую описывал Кастиэль и которую когда-то видел во сне Дин.       Разве такое возможно? Разве может существовать нечто подобное в столь отвратном, погрязшем в людской грязи мире? Нечто столь чистое, столь ослепительное и сотворенное, если не Богом, то кем?       Дин поражённо застыл с приоткрытым ртом, не смея отвести глаз, моргнуть или вдохнуть лишний раз, будто Кас — мираж, видение, которое испарится, стоит только отвернуться от него на краткий миг.       Захотелось прикоснуться к ангельскому лику. Проверить его реальность. Но Дин боялся пошевелиться, искренне веря, что иначе ангельский облик разлетится на сотни и тысячи мерцающих бабочек. А ведь Кастиэль всё это время ждал с закрытыми глазами. Ждал хоть каких-нибудь слов или действий, хоть какого-нибудь отклика со стороны, но кругом царила тишина.       Как бы Кастиэль ни старался, но ни одна мысль человека не открывалась ему. И с каждой пройденной секундой ему становилось всё страшнее. Он не был готов увидеть ужас в глазах цвета зелени. Не был готов услышать слова отвращения из этих уст. Только не от этого человека.       «Кожа монстра», «Демон», — так кричали люди, стоило им увидеть Первозданного под лучами солнца. А ведь Кастиэль им верил. Кастиэль верил тем людям — он доверился им, но никто не принял его, никто не стал другом.       Никто не понял его.       А этот человек молчал. Единственный человек, которого Кастиэль боялся огорчить, молчал.       Или, может, чуткий слух подвёл, поэтому Кастиэль не услышал, как Дин сбежал после увиденного?       Набравшись смелости взглянуть на правду, Кастиэль вздохнул, обжигая горло манящим запахом, и медленно открыл глаза. И увидел то, чего желал, но к чему оказался не готов.       Дин не кричал. Никуда не бежал. Даже не моргал, из-за чего белки глаз слегка покраснели. Наоборот, тот завороженно водил взглядом по его лицу, словно не верил в правдивость происходящего.       Оба возжелали навсегда сохранить в памяти этот момент: Дин трепетно запоминал облик единственного в своём роде ангела, что с каждым проведённым вместе мгновением, с каждым новым открытием всё больше уводил за собой в пучину; Кастиэль же желал запечатлеть глаза невообразимого лесного цвета, что смотрели на него с нескрываемым восхищением и прятали за собой самую прекрасную на этом свете душу, и в целом молодое лицо, чьи щёки солнце, благословляя, обильно покрыло поцелуями.       «Даже если ты окажешься огнём, я пойду на твой свет», — бешено билось живое сердце о грудную клетку, словно птица взаперти.       «Даже если ты окажешься воплощением бездны, я готов упасть», — вторило ему каменное.       Оказавшись на пределе своих возможностей, Дин моргнул и тут же почувствовал, как сердце пропустило удар от этого глупого поступка, но Кастиэль не исчез. Он всё также стоял напротив и ждал.       Спешно моргнув ещё несколько раз и удостоверившись, что Кас никуда не исчезнет, Дин облизнул губы.       — Кас, — вышло тихо и хрипло, — это… — Ни одно слово, которое знал Дин, не могло сравниться с внешностью Кастиэль. — Это больше, чем просто «очешуенно», — и кивнул в подтверждение своих слов.       Кастиэль распахнул глаза.       — И ты… не боишься, Дин? — неуверенно спросил Кастиэль и отвёл взгляд. — Это ведь кожа демона, кожа убийцы, Дин. Как ты можешь смотреть на неё? — выдал он надтреснутым голосом.       — Кас, — в неизвестно каком порыве Дин шагнул вперёд и обхватил ангельское лицо ладонями, вынуждая посмотреть на себя.       И Кастиэль поддался, встречаясь с радужкой, безусловно принадлежавшей лесному богу. В зелёных глазах напротив не было ни страха, ни сомнения, ни жажды убийства. В них мягко сплелись весеннее тепло, уверенность, всё тот же детский восторг и что-то ещё. Что-то сокрытое и столь обжигающее, но не отталкивающее.       Хотелось услышать недоступные мысли. Хотелось узнать тайну, что скрывали эти глаза.       — Я не умею подбирать нужных слов и говорить красиво, но ты просто послушай, хорошо, Кас? — получив робкий кивок, Дин медленно выдохнул, ни на миг не отрываясь от серых глаз. — Ещё ни разу в жизни я не встречал подобного. Ты невероятен, Кас, — на одном дыхании признался Дин, не замечая, как совсем недавнее «странный» превратилось в «невероятный». — Без понятия, что произошло в твоей жизни и из-за кого ты начал считать себя монстром, но знай: все, кто так говорил и говорит, ублюдки.       — Но ведь Джон Винчестер посчитал бы точно так же…       — Значит, он не прав! — выпалил Дин. — Он же совсем тебя не знает! Ты, Кас, чёрт тебя дери, ангел воплоти! — горячо прошептал Дин в надежде, что сможет перевернуть восприятие Новака о самом себе. Дин желал, чтобы тот, кто ему нравится, никогда не сомневался в себе.       — Ангел? — Кастиэль невесело усмехнулся. — Разве ангелы убивают людей и пьют их кровь?       — Так только из-за этого тебя скинули с небес? — отшутился Дин со своей обезоруживающей улыбкой, которую больше не пытался скрыть.       Охотник не должен оправдывать вампира, но именно этот вампир не заслуживал плохих слов. Дину хотелось защитить Каса. Охотнику хотелось защитить вампира.       На этот раз «ангел» приподнял уголки губ.       — Ты льстишь или заигрываешь? — низким голосом уточнил Кастиэль, пуская табун мурашек по спине. — Что ж… — прошептал он совсем близко, и Дин растерялся.       Он понимал, что делает. Он знал, в каком они положении. Он… не верил. И вместе с тем молил, чтобы ему не показалось.       В этот же миг Дин понял людскую суть.       Люди порочны. Что бы они ни просили, как бы ни увещевали, что им достаточно малого, — это ложь. Чистая ложь. Чем больше человек получает, тем больше он хочет ещё, и Дин прекрасно усвоил это на собственном примере. Говоря, что ему достаточно иногда видеть Кастиэля, Дин врал себе. Говоря, что ему достаточно немного побыть рядом с Кастиэлем, Дин нагло врал самому себе. Получив один взгляд, Дин жаждал ещё. Получив улыбку на бледных губах, Дин мечтал увидеть ещё. Получив возможность побыть с Кастиэлем, Дин жаждал большего.       Дин жаждал этого взгляда, жаждал услышать низкий голос с хрипотцой, жаждал прикоснуться к холодному бархату кожи, жаждал бледных губ.       Неприученный к жадности, Дин жаждал большего.       И сейчас, завороженный воплощением в жизнь самых сокровенных тайн, Дин молил, чтобы взаимный интерес ему не показался. Но ему не могло показаться — Кас не отталкивал его.       Вновь осмелев, Дин облизнулся и, не видя препятствий, подался вперёд.       Однако, когда до желанных приоткрытых губ оставалось совсем ничего, Кастиэль резко выдохнул, опалив его морозным дыханием, спрятал лицо в изгибе шеи, где билась венка, и, обняв за талию, вплотную притянул к себе. Сердце забилось ещё быстрее: то ли от порыва, то ли в отчаянии.       — Нельзя, — обречённо прошептал Кастиэль, стискивая его в объятиях. — Никак нельзя, Дин.       Огорчённый таким поворотом событий, но нисколько не возражающий против крепких, совсем не дружеских объятий, Дин обнял в ответ. Пальцы вцепились в рубашку, словно Кастиэль — спасательная соломинка.       И ведь Новак был ею.       Дин родился не для охоты и даже не для мирной жизни обычного человека. Он родился, чтобы однажды оказаться во власти этих сильных рук.       Обнимать Кастиэля — прижиматься к сильному телу — казалось естественным и необходимым. Кастиэль стал тем воздухом, без которого Дин не представлял, как справятся его лёгкие. Дин… не знал, что делать. И ещё он не знал, как объяснить эту естественную тягу, которую не ощущал ни с одной девушкой.       «Пожалуйста, — взмолился Дин, возведя глаза к небу, — если там кто-то есть и слышит меня сейчас, то, пожалуйста, небо, подари нам немного больше времени»       Оттяни приход Михаила. Позволь побыть с Кастиэлем немного подольше, позволь узнать его и запомнить на всю жизнь. Позволь вкусить то, что не дано охотнику. Позволь…       Даруй смелость встать на сторону своих желаний.       Дин зарылся пальцами в тёмные пряди, тут же тая от их мягкости. Кастиэль, как ластившийся кот, провёл носом по незащищенной шее. По коже пробежались мурашки, и на уровне неправильных инстинктов захотелось запрокинуть голову, открывая тому ещё больший доступ к уязвимому месту.       Но внезапно Кастиэль замер, вдруг став каким-то напряжённым, и поднял голову. Смена настроения сказалась и на Дине — тот повторил за Касом, прислушиваясь к тому, что, видимо, пытался расслышать вампир. Конечно, всё это бессмысленно, но…       От внезапной догадки внутри всё рухнуло.       — Кто-то идёт, — упавшим голосом озвучил опасения Дина Кастиэль.       Зелень встретилась с пасмурным небом, что горело отчаянной решимостью. Руки безвольно повисли вдоль тела. Кастиэль отпустил его, вмиг оказавшись у железных перил.