Сурастан. Полуостров монстров

      Проход постепенно расширился и превратился в полноценную пещеру, в которой тусклый свет огня уже не доставал до противоположной стены. Пахло сыростью и мускатным орехом – сомнительная смесь ароматов, принадлежавшая вгрызавшемуся в рыхлые клочки породы грибу. Выглядел он весьма красиво и, как и полагается фантастическому растению, слегка мерцал, будто намекая нажать "Е" и закинуть его на дно инвентаря.       Навязчивые мысли вместе с голодом подталкивали меня к тому, чтобы схватить один мясистый вырост и поскорее запихнуть его в рот, но здравый смысл, к счастью, пересилил. Глупо было бы умереть в конвульсиях от поедания ядовитой подземной ерунды, особенно после того, как я недавно пережил Малинкин винегрет. Она, конечно, милейшее создание, но готовка её попадает под Женевские конвенции. Хорошо хоть сам Петрушка с плитой дружен, иначе их будущим детям пришлось бы несладко.       В звенящей тишине оглушительно капала вода, стекала по сводам пещеры на пол, а затем ручейками струилась вниз, в расстилавшуюся по левую сторону от выложенной плиткой тропинки бездну. Когда это бездонное открытое пространство образовалось – я и сам не понял, просто в один момент, захотев облокотиться на стену, не нашёл опоры и чуть не ухнул в тёмное ничто.       Потрескавшиеся от времени плитки осыпались прямо под ногами и гулко скатывались в самый низ. В некоторых местах дорога была разъедена так сильно, что приходилось прижиматься к холодному своду спиной и идти по самому краю уступа. К счастью, я с самого детства тренировался аккуратно ходить, избегая трещин в асфальте и балансируя на бордюрах, так что и с этим испытанием справился без проблем.       В конце концов, осталось последнее препятствие. Идентичная предыдущей неприметная дверь встретилась нам вновь, но вот прилагающийся к ней механизм был совершенно иной природы. Вместо панели с кнопками, которые так любили местные проектировщики, при двери находился пьедестал из двух вьющихся каменных змеев. Переплетаясь друг с другом, искусно вырезанные змеи стремились вверх, разевая зубастые пасти на забавную вилку из блестящего серебристого металла.       — Магический камертон, какой сюрприз, — невесёлым тоном сказала Зули, — один из волшебных механизмов, излюбленных последователями дэв.       — Ты знаешь, как с такой приблудой работать?       — Представление о работе сего чудесного приспособления я в самом деле имею, — кивнула джинн, — однако взаимодействовать с ним не способна. Дело в том, что, подобно другим механизмам в этом трижды клятом месте, эта, как ты выразилась, "приблуда" нуждается в особом импульсе маны, испускаемом исключительно её создателем и теми, кто черпает энергию из того же источника. Как ты сама могла убедиться, никого подходящего под этот критерий во всей округе не сыскать.       Зули возмущённо простонала, подлетела чуть выше и откинулась на воздухе, подвесив огонёк в воздухе и закинув руки за голову, словно упала в уютный воздушный гамак. Возможно, кстати, так оно и было – я видел под её спиной лёгкое марево, как от костра.       — Значит всё, Чинги-Тура?       — Люди из иного мира пользуются страннейшими выражениями.       — Да блин. Это – конец?       — Весьма вероятно. Я имею лишь смутное представление, где мы можем находиться, но о природе этого места и сомневаться не стоит. Этот подземный комплекс был построен последователями Агни – той самой шалашовки, что с позором заточила меня в ту бутыль. Поэтому ни я, ни ты эту дверь открыть не сможем, если только не найдём где-нибудь глупую благословлённую Агни овечку.       Моя спутница уставилась в стену, пытаясь, видимо, пробурить недовольным взглядом ещё один проход. Я, тем временем, задумался, ухватившись за мимолётно пробежавшую мысль. "Агни", о которой так лестно отзывается Зули – это не огненная ли богиня, вырезанная на потолке той самой храмовой комнаты? Которая ещё с четырьмя руками и факелом? Потому что если так, то надежда ещё не потеряна, ведь именно глядя на неё я получил подсказку в виде подувшего из ниоткуда тёплого ветерка. Да и с кнопками, которые, со слов Зули, были доступны только последователям Агни, я мог взаимодействовать без затруднений – простые ли всё это совпадения?       Думая подтвердить свою теорию, я поднёс руку, едва не касаясь магического камертона. Открыться дверь не открылась, но металлическая вилка, ей управлявшая, тихонько загудела, отдавшись потоком приятного тепла.       — Ты… что? Как это возможно?! — не скрывала удивления Зули, перевернувшаяся в воздушном гамаке. — Ты же яннаварди, да к тому же бездарная!       — Вау, спасибо.       — Ответь мне сейчас же, каким образом твоя несуществующая мана входит в резонанс с камертоном?! Доселе ты сокрывала от меня всю магию? Ужели ты, девчонка, являешься магом? Или ты вовсе очередной служащий Агни отброс, а не яннаварди? Все твои слова про иной мир – чистая ложь?       В этот момент Остапа откровенно понесло: про то, какая Ника злодейка, лживая паразитка и бессовестный манипулятор. И мне было забавно всё это выслушивать, пока я вдруг не понял, что Зули не просто так рассвирепела. Её отношения с огненной богиней были далеко не самыми сердечными (что, в принципе, можно понять; попробуй не обозлиться на того, кто на долгие годы запер тебя у себя в кладовке), и я своими действиями по сути признался, что тесно с последней связан.       — Послушай, Зулейка…       — Что, подстилка дэв, вновь собираешься плести верёвку лжи вокруг моей настрадавшейся шеи?       — Нет, плести не буду, честно. Послушай, я без понятия, как это работает. Я тыкала всякие там кнопочки по всему подземелью, и что-то происходило, вот я и подумала, что тут тоже может сработать. И я вообще понятия не имею, как работают всякие там резонансы, мана и тому подобное, я вообще не местный… не местная. Джинн резко подлетела ко мне вплотную, и мы едва не столкнулись лбами.       — Ха, какой фарс! Полагаю, тебе взбрело в голову, что я внемлю твоим словам? Вот просто так? Советую тебе пересмотреть свои аргументы, глупая девчонка. Уловки вроде "ой, я не знала" на меня не подействуют; они на мне не более эффективны, чем лопата на мраморе.       — Ну, я же поверила тебе.       Открыв рот, как рыба, Зули попыталась добавить ещё хоть толику бессмысленных обвинений, но ничего не нашла. Аргумент был железобетонным: зуб за зуб. Сколько бы упёртой джинн не была, даже она признавала эту простую правду жизни и не могла пойти против неё.       — Не знаю, как принято в этом мире, но у нас правило простое: как аукнется, так и откликнется. Я отнеслась к тебе с пониманием, так что…       — Прекрати, у меня довольно будет сознательности, чтобы понять ход твоих мыслей… Видят небеса, я погорячилась.       Зули скрестила руки и отлетела в полумрак пещеры, откуда затем донеслось что-то вроде извинений. Просить повторить их погромче я не стал, а вместо этого сосредоточился на вилке. Стоило поднести к ней руку, как серебристый металл начинал нагреваться и издавать приятные слуху вибрации – верный знак того, что какая-то реакция была. На двери, тем временем, что-то периодически подсвечивалось и тут же потухало.       Головоломка, ни дать, ни взять. Мне показался глупым тот факт, что для получения доступа к груде золота и заточённому джинну потребовалось намного меньше усилий, но откуда мне знать? Я не древний архитектор, премудрости стройки подземелий в университете не изучал. Вполне возможно, что чужаки с плохими намерениями вообще не могли оказаться внутри, и и-за этого защитные системы в самом подземелье были слабоваты, но я бы на месте послушников Агни лишний раз перестраховался.       Верти́л я камертоном так и сяк: то к темени прижму, то на́ пояс нанижу, то его понюхаю, а то поли́жу; а он не действовал никак.       — Тьфу, пропасть! — говорю тогда, — и тот дурак, кто слушает джинна всех врак.       — Прежде, чем обвинять кого-то во лжи, Ника, следовало бы сначала до конца их выслушать, — прервал мой экскурс в русскую поэзию голос из-за плеча.       — Уж чья бы корова мычала! — возмутился я. — Раз прекратила дуться, то давай помогай. Что нужно делать?       — Ох, горюшко! Похоже, придётся несчастной мне спасать положение. Что же, Ника, внимай мудрости сестрёнки Зулейки, — сказала джинн, пристроившись рядом и начав важничать. — Для начала, неплохо было бы развить свой источник магии. Хотя у тебя каким-то образом имеется связь с Агни, тебе, словно едва тлеющему угольку, всё ещё катастрофически недостаёт сырой энергии.       Зули усмехнулась самой себе.       — На твоё счастье, передача маны является одной из моих сильных сторон. Разумеется, мои способности в этом аспекте ворожбы далеки от водных элементалей, но всех своих друзей я превосходила в этом на голову.       Нахваставшись вдоволь, Зули схватила мою ладонь и крепко её сжала, и я почувствовал, как в меня начало вливаться что-то густое и жаркое, но в то же время абсолютно невесомое. Когда это нечто добралось по руке до самой груди, я зашипел – ощущения были похожи на изжогу, возникшую не в том месте. Однако Зули ободрительно кивнула – видимо, так и должно быть.       — На сей момент достаточно. Тебе нужно время, чтобы преобразовать чужеродную ману в свою, — сказала она, отпустив меня. — Теперь, время настройки. Печально, что у тебя отсутствует колдовской жезл или посох, но я уверена, что ты справишься и руками. Всё-таки тебя учит та, кто знает ворожбу вдоль и поперёк!       Жезл, говорите? Конечно, такой роскоши мне при попадании в этот мир никто не предоставил (как, впрочем, и любой другой роскоши), но кое-что близкое у меня было. Поминая добрым словом почившего француза, я потянулся к спрятанному в кобуре пистолету. В огнестрельном оружии и его моделях я был абсолютным профаном, так что дать точное название или страну производства не мог, да это и не было важным. Важно было то, что дуло было длинным и тонким, прямо как у волшебной палочки, а анатомическая деревянная ручка позволяла удобно его держать.       — А вот это не подойдёт? Это оружие из нашего мира, но на жезл весьма похоже. Ну ладно, отдалённо похоже.       — Хм-м. Должна признать, никогда не видела подобной чудной конструкции. Однако же все важные компоненты магического катализатора на вид присутствуют. Не вижу причины не опробовать его в действии.       Направив пистолет так, словно я пытался стрясти с пьедестала деньги, я стал по мере возможности выполнять инструкции Зули: почувствовать энергию внутри себя (попробуй её не почувствовать, когда она так жжётся), силой воли толкнуть её в руку, а через неё – в "жезл". После череды провальных попыток, мана таки подчинилась моей уже остервеневшей от провалов воле и поползла, куда ей надо, и из ржавого дула вскоре заструилось знакомое прозрачное марево.       — Замечательно, моя ученица, невероятный прогресс! Теперь главное – тонко подобрать нужную частоту и не перестараться. Камертон вновь ответил гудением, но на этот раз оно было в разы громче. Когда я толкнул ману чуть сильнее, от тут же вспыхнул и загудел с тройной силой, чуть не разорвав нам обоим перепонки. Тут же получив свой нагоняй, я стал действовать намного терпеливее и размереннее, подбирая частоту и наблюдая за дверью. Чем ближе я был к цели, чем больше символов древнего языка загоралось по спирали. Всё ближе, ближе, ближе…       — А… апчхи!       В самый последний момент, я не сдержался. Мана выстрелом бахнула на камертон, и тот, моментально раскалившись добела, заверещал громче любой сигнализации. И я, и раздражённая Зулейка упали на пол и заткнули уши – что, впрочем, не спасло меня от очередных нравоучений и причитаний, ведь способность говорить прямо у меня в голове джинн после освобождения не теряла.       — Если долго мучиться – что-нибудь получиться! — воскликнул я, когда дверь, наконец, негромко тилинькнула и стала отъезжать в сторону.       Прилипший к стенкам моих лёгких затхлый пещерный воздух был в мгновение прогнан воздухом свежим, наполненным приятной теплотой и благоуханием цветов. Белый лунный свет, настолько густой, что его можно было зачерпнуть в пригоршню, ворвался в темноту и растерзал её в клочья, заставив тени подземелья прятаться по углам. За ним следом, стоило двери отвориться достаточно, ворвалась и какофония звуков: оглушительный шум падающей воды, качающихся на ветру деревьев, крики ночных птиц и скрипение сверчков.       Освежённое дыхание застряло у меня в горле, а сердце быстро забилось, будто готово было выпрыгнуть из груди. Вот она – свобода!!