Искусство любить

В следующий вечер Феликс стоял перед элитной новостройкой, сверяясь по картам с адресом, который отправил Хёнджин. «Чёрно-белый фасад из натурального камня и стеклянные козырьки, не перепутаешь», — добавил он вчера в сообщении. Действительно, думается Феликсу, и один натуральный долбоёб, ну, или два. Хотя с любовью к членам Феликса вряд ли можно назвать натуральным. В этом районе даже бродячих собак не было, всё настолько стерильное, что от этого становилось не по себе. Отряхнув кеды посильнее, Феликс резко выдохнул, дёрнул на себя дверь и направился к лифтам мимо консьержа, которая внешне больше напоминала хостес в дорогом ресторане. — Есть будешь? Мне только что привезли заказ, ещё горячее. Хёнджин с порога попросил чувствовать себя как дома, отошёл, чтобы пойти одеться, и вернулся через пару минут, на ходу поправляя майку и зачёсывая назад мокрые волосы. Очевидно, после душа. Очевидно, потому что открыл, стоя в одном полотенце на бёдрах, отчего Феликс нервно сглотнул и ущипнул сам себя за запястье, чтобы не пялиться на косые мышцы пресса. Не пялиться получалось с трудом. Он всё ещё не понимал, за какие заслуги этому распиздяю такая внешность. — Ты что, заказал на двоих? — Феликс оценил количество коробок из доставки и удивился. — Да я и один могу всё это съесть, но будет приятнее, если присоединишься. Живот издал какой-то невнятный звук, напоминая, что ему тоже время от времени необходима подзарядка, и Хёнджин усмехнулся: — Я понял, садись. Чай? Кофе? Пососёмся? — А? — Говорю, чай, кофе или напьёмся? — повторил Хёнджин, не оборачиваясь, и одной рукой открыл бар, который скорее напоминал небольшую витрину алкогольного магазина. Половину этикеток Феликс видел впервые, а оставшуюся половину, как правило, обходил в супермаркетах стороной, задерживая дыхание, — проебать зарплату за пару месяцев с одной бутылки — вообще не заманчивая перспектива. Бесплатное бухло Феликс, конечно, любил, но учёба была всё-таки на первом месте. — Чай. — Чёрный, зелёный, белый, жёлтый, улун, пуэр? — Эээ… Чёрный. — Китай, Шри-Ланка, Кения, Индия? — А можно просто обычный чёрный чай, да, и не выёбываться? — Феликс закатил глаза и мысленно записал ещё один пункт в колонке «почему меня бесит Хван Хёнджин». — Можно. По вкусу есть предпочтения? Бергамот… — Любой, пожалуйста. — Я просто уточнил, что тебе нравится, — Хёнджин в примирительном жесте поднял руки, поставил чайник и, наконец, сел на барный стул напротив, открывая коробку с лапшой. — Мне нравится, когда пиздят поменьше. Феликс и сам не любитель попиздеть. Обычно тишину в эфире нарушает Джисон со своими вечными шутками и историями на все случаи жизни. Наверное, поэтому у него такое невероятное количество друзей и целая очередь из желающих пообщаться. Странно, что они вообще лучшие друзья. Правило «противоположности притягиваются» Феликс отвергал, словно лишнюю дозу шотов на вечеринке. Тошнило от него, во всяком случае, так же сильно. Ещё Феликса немного мутило от самого себя, потому что Хёнджин казался слишком домашним и простым. Он смешно жмурился от вкусной еды, неловко пытался подхватить палочками овощи на дне коробки и забавно фыркал, когда не получалось. Феликс засматривался на красивые запястья с длинными тонкими пальцами, которыми Хёнджин перебирал упаковки с чаем, и на широкие плечи, пока тот разливал заварку по кружкам. После искренне пытался сконцентрироваться на презентации, перечитывая по десять раз одно и то же предложение, и злился на себя за то, что продуктивность вышла на какой-то новый уровень — там десять в минус первой степени. Кто не помнит алгебру за восьмой класс — 0,1. Как сказал бы Джисон: «Ноль целых нихуя десятых», ощущалось, впрочем, это хуже, чем высшая математика, что уж говорить про школьную программу. Хёнджин был весь какой-то чертовски заботливый, подливал воды в стакан, когда видел, что её уже не осталось, спрашивал, не дует ли от окна, которое он открыл, чтобы проветрить кухню, а самое отвратительное — был не тупым. Выделял основные тезисы для следующих страниц, пока Феликс перепечатывал текст из учебника, подбирал действительно крутые сочетания цветов, и вообще все его советы по визуализации были какие-то правильные и выглядели, хоть это и не хотелось признавать, очень стильно. — Окей, мне нравится, — согласился Феликс после предложения по расположению блоков с языками структурированных запросов. — Конечно, нравится. Феликс в очередной раз закатил глаза и уже начал мысленно записывать новый пункт в список того, что его бесит в этом заносчивом придурке, когда Хёнджин чуть тише добавил: — Ликс, я с десяти лет хотел стать дизайнером, может, в это сложно поверить, но я правда много учился для того, чтобы быть тем, кто я сейчас. — И кто ты? Гений, миллиардер, плейбой, филантроп? — Пока не миллиардер, но на всё это, — Хёнджин небрежно махнул рукой в пространстве, — заработал. — Я думал, твои родители… — Родители решили, что моё место в детдоме. Ответ Хёнджина будто окатил с ног до головы ледяной водой и заставил вздрогнуть от резкого тона, которому покорился бы даже «Proteus», хоть учёные и пиздят, что его невозможно разрезать. Шестерёнки в голове у Феликса работали с трудом. Казалось, их вообще заклинило. За один вечер его прокатило не то чтобы на эмоциональных качелях — тут американские горки какие-то завезли. Спасибо китайским новеллам за иммунитет к такому роду развлечений, иначе Феликс бы или по пути где-то вылетел из кабинки, или блеванул за углом. — Извини, я не знал. — Никто не знал, забей. Презентация дальше не клеилась, каждый думал о чём-то своём, молчание превратилось во что-то вязкое и неприятное. Феликс снял очки и, зевнув, потер ладонями глаза. — Эй, устал? Давай доделаем завтра? — Хёнджин встал со стула и потряс ключами от машины, словно колокольчиком. — Идём, я тебя отвезу. — Не надо, я сам. — Цыпа, я не спрашивал.

***

Феликс нечасто ездил на тачках. На дорогих тачках — вообще почти никогда. Панамера Хёнджина не то чтобы была очень дорогой, но явно дороже модельки лего, которую Феликс и то не мог себе позволить. — А её ты тоже? — Феликс немного замялся, взявшись за ручку двери. — Что? — Купил… ну, сам? — Она не из салона, не люкс, пришлось, конечно, кое-что пофиксить, но, отвечая на твой вопрос: да. Дорога до общежития занимала сорок минут. Со стилем вождения Хёнджина, видимо, максимум двадцать. Он не нарушал разметку, не ехал на красный, но скоростной режим был создан явно не для него. Честно говоря, всё это мало волновало Феликса. Гораздо сильнее его внимание привлекали руки Хёнджина, буквально созданные для того, чтобы ими любоваться. Все эти видосы из тик-тока для девочек, где парни просто крутят руль на месте, всегда вызывали какие-то смешанные чувства. С одной стороны, они были нелепые, потому что, чёрт возьми, разве кто-то поведётся просто на мужские запястья? С другой стороны, Феликсу они нравились, потому что, всё-таки, ну кто не поведётся на красивые мужские запястья? Преодолев почти половину пути, Феликс поймал себя на мысли, что слишком пялится. Ночной Сеул был прекрасен, но и Хёнджин не оделся и сидел в своей блядской чёрной майке. Феликс с предельным усилием развернулся к окну и спрятал взгляд за мелькающими фонарями и пустыми тротуарами. — Хочешь включить музыку? — Это же твоя машина, ты и включай. — Но я хочу послушать что-то твоё. Феликс подключился к аудиосистеме и задумался, будто от его выбора что-то зависело. На самом деле, ведь, нет — можно просто врубить всё что угодно. Когда кто-то просит включить ему свою музыку или показать, что ты слушаешь, это ничего не значит. Скорее всего, просто вежливость, чтобы ты ощущал себя комфортно. Многие через песни пытаются что-то сказать и вывернуть чувства, но Феликс считает, что словами через рот эффективнее. Конечно, ещё существует огромное количество исследований о том, как музыкальный вкус влияет на характер, но ни одно из них не правдиво на сто процентов, потому что и то и другое слишком многогранно, чтобы быть классифицированным. В глаза бросилась песня, которая на репите звучала уже неделю, и Феликс бездумно ткнул на плэй. — Мне нравится, кто это? — DAY6. Уже неделю на повторе гоняю. — Так сильно нравится? Скинь мне, — Хёнджин, не отрываясь от дороги, потянулся к бардачку и достал пачку мальборо, — не против? — Нет, можно и мне? — Феликс взял протянутую сигарету и, приоткрыв окно, затянулся ночным воздухом вперемешку с табаком. Вышло даже как-то ванильно, несмотря на отсутствие ванили в сигаретах с ментолом. Из колонок орало «Why am I alone», в голове Феликса картинки сменялись подобно старому диафильму, а на них Хёнджин: заботливый, смешной и такой близкий, что зубы сводит от его терпкого парфюма. Ни одной с надоедливым и наглым Хёнджином, будто того, другого, и вовсе не существует, или первого Феликс себе придумал? Запутаться в чувствах не так уж и сложно, и сегодняшний вечер совсем не помогал. Кто он, этот настоящий Хёнджин? Тот, что в универе ведёт себя, как типичный хулиган, или этот, который ответственно делает лабораторную работу и довозит до общаги поздно вечером, внимательный и интересный, умеет не только выёбываться и дерзить? Феликс не знал ответа на этот вопрос, это не написано ни в одной из книг, которые он когда-либо читал, а, значит, разбираться придётся самостоятельно. Машина остановилась напротив общежития, прошелестев колёсами по гравию, и Хёнджин развернулся вполоборота. Он закинул руку на подлокотник, касаясь предплечья Феликса, а солнечное сплетение прострелило наступившей тишиной. — До завтра? — Да, я заеду после работы, — Феликс с громким щелчком отстегнул ремень, выскочил из машины и быстрым шагом направился к входу, ни разу не оглянувшись. Выйдя из душа, Феликс обвёл взглядом комнату и задержался на ноутбуке Хёнджина, с которым уже надо было что-то делать. Стол и так напоминал свалку техники из того, что он принёс с работы, и того, что соседи выпрашивали починить за пиво. Денег с последних Феликс никогда не брал, но с растущим количеством запросов был буквально в шаге от того, чтобы пересмотреть свои правила. — Ну, что у нас тут, — Феликс открыл крышку и нажал на кнопку включения. Синий экран, появившийся вместо загрузочного, вообще не предвещал ничего хорошего. Спустя два часа пациент был реанимирован благодаря умелым рукам хирурга, и Феликс удовлетворённо улыбнулся — все файлы хранились на дополнительном жёстком диске, а угробить Хёнджин смог только тот, где стояла система. Запустив Викторию для проверки второго харда, Феликс откинулся в кресле и бросил взгляд на часы, что безжалостно высвечивали половину четвёртого утра. — Я только проверю и сразу лягу, — успокоил он себя и начал листать папки. Когда периферийное зрение выхватило в огромном списке «Felix», палец сам даблкликнул, а от увиденного перехватило дыхание. Это и правда был Феликс, вернее, десятки нарисованных Феликсов. Они смотрели с экрана на Феликса настоящего, который, не моргая, в каком-то жутком коматозе пялился на них в ответ. «Вот три года уже за этим наблюдаю и, если бы не знал Хвана, подумал бы, что он влюбился в тебя». — Какого?..