Dadarira Ta

Юта натирает кружку, поглядывая на приунывшего Чону. Идея Ченле его не обрадовала, как и то, что мальчишка оказался слишком свободолюбивым и хитрым для должности раба. Накамото пребывает без идей и пониманий подобной тоски рыжего, но тактично помалкивает. В конце концов, у него есть куча других, более важных дел. За время его недельного отсутствия, рыжий умудрился накопить ему ряд забот, среди которых оказались разбитые кружки, треснувший стол рулетки, небольшой долг кузнецу «Джонни-Со» и прочая несусветица, которой просто не могло бы произойти, если бы только за управление пабом не взялся полный неумеха без опыта, с мягким сердцем и медленными ногами. Юта не очень злится, но представляя перед мысленным взором этот завал, всё же раздражается на рыжего. Его напряжение длится до тех пор, пока память не подкидывает ему слова об удачливости Ким Чону. Два условия. И то, что свою удачу он с кем-то делит. Неужели он как-то делит эту свою удачу с Ютой? Значит, и неудач у них — пополам. — Скоро закрываемся, — шепотом замечает Чону, с трудом забираясь на неудобный ему по высоте стул. На его замечание Юта только кивает, оглядывая пустой, захламленный зал. — А Вы, Юта, играли в Рулетку? Вопрос выбивает из колеи, и только-только зажившая от гребли ладонь едва не теряет пивной кружки. Оглядывая нового владельца, японец подозрительно щурится: может ли это быть связано с приездом на острова господина Ли Тэёна? — Четыре раза везло, — отвечает честно, спустя два кивка Чону спрашивает и сам, — А ты? Ты же везунчик? — Да, везунчик, — невесело рассмеялся рыжий, пряча глаза под челкой и с тоской глядя на кегу с элем, — Налейте-ка мне, любезный. Окинув его фигуру недоверчивым взглядом, Юта всё же подставляет одну из свеженатертых кружек под краник и наблюдает за тем, как плавно глиняные бока скрываются под багровой жидкостью. Всё это время Чону за его спиной продолжает скребсти ногтями стойку и размышлять о чём-то своём. Когда же их пальцы едва не сталкиваются, на его лице возникает косая ухмылка, которая пугает Юту. — Ну и чего ты? — не выдерживает бармен. — Я могу делить свою удачу с тем, в ком заинтересован, — сделав несколько крупных глотков разом, Ким добавляет, — В ком заинтересовано моё глупое сердце. — Если влюбишься, то удача уходит. Так? — Хватит и минутного интереса, чтобы упустить Удачу. — Вот оно как! — Юта бросает все дела и становится ближе к новому владельцу, — Ты загляделся на парнишку на Рулетке, и Удача повернулась к тебе задом. А покинув острова, тебе везло всё меньше и меньше. В ответ рыжий кивает, снова пьёт. Он пьёт в ночь, он пьёт столько, что Юта искреннее беспокоится о Чону, не наливает ему больше, на что тот обижается. В пряничном рассвете, когда солнце выходит из-за моря, Чону отрывает щёку от столешницы, смотрит в небольшое окно, долго молчит и сладко улыбается: — Тут самые красивые зори. Самый вкусный эль. Самые, самые рыжие парни и девушки. Я родился тут, Юта. — Раз так, значит, ты помнишь и прежнего хозяина «Пустоты», — разделяя его тоску, Юта ложится щекой на раскрытую ладонь. — Конечно, помню. Он был моим двоюродным дядей, — Чону хлюпает носом, утыкаясь лицом в столешницу. Вот и причина, по которой рыжему так нужен был этот паб.