Connecteds

      В главном зале настолько тихо, что слышно даже эхо от стуков каблуков при каждом шаге, когда она медленно спускается по ступенькам. Чарли кажется это подозрительным: обычно так тихо бывает только тогда, когда что-то происходит. И обязательно что-то неприятное.       Но там, внизу, нет никого, кроме Люцифера. Чарли смотрит на него удивленно. Отец предстаёт перед ней в новом костюме. Его волосы идеально зачёсаны, без единой торчащей впереди прядки. — Чарли! Ты как раз вовремя! — Доброе утро, пап. Ты сегодня рано.       Довольно улыбаясь, он поправляет лацканы пиджака и гордо выпрямляет спину. Люцифер делает шаг назад, возводит перед собой руки и смотрит на Чарли так, будто ждёт чего-то. — Ну же, яблонька. Как я выгляжу?       Чарли сразу же находится с ответом. — Ты выглядишь шикарно, пап. Чёрный тебе к лицу. — она улыбается в ответ. — Сегодня мама влюбится в тебя ещё раз.       Люцифер издаёт довольный смешок.       Чарли сказала то, что ему нужно было услышать, чтобы этот день стал идеальным. День воссоединения семьи, к которому он готовится так, будто намечается празднование в честь создания Ада, а не возвращение жены.       Он украсил главный зал неоновыми лентами, гирляндами и вывеской, сообразил заранее, что приготовит на ужин и привёл в порядок комнату, подстраивая её под все угодные Лилит удобства.       Он чувствует себя влюблённым мальчишкой — любовь снедает его целиком.       И это прекрасно после годовых самоистязаний в своём особняке.       Он и Лилит не выясняли их размолвку, её уход. Люцифер не требовал никаких оправданий, готовый простить этой женщине абсолютно всё после слов о возвращении. Единственное — покаяние, она объяснилась, как хорошо на месте под солнцем, и он мог понять её. Он и сам когда-то был там.       Любимчик Небес, окружённый братьями, верный Божий прислужник, полюбивший человеческую женщину, которая нуждалась в нём. Он от и до помнил день, когда пал, собрал внутренний мир по кусочкам и положил к её ногам целый Ад. И не жалел об этом ни секунды. — Мама написала, что прибудет утром? Ты подготовился. — Ага. — отвечает он, возясь с запонками. — Надеюсь, Лилит оценит тёплый приём.       Чарли осматривает главный зал, обводит каждый угол взглядом и иногда задерживается, чтобы рассмотреть получше.       Глаза предательски слипаются из-за бессонной ночи — пожалуй, не стоило сидеть в интернете так долго: Вокс отвечал редко, но пробыл онлайн всю ночь.       Чарли не находит ответа, почему стала зависима от общения с телевизионным демоном последние несколько дней, но понимает, насколько ей это нравится. Насколько это набивает своеобразный азарт, от которого дрожат пальцы и замирает дыхание.       И чем недоступнее Вокс кажется, тем сильнее Чарли хочет, чтобы он обратил на неё внимание.       …       Звон в парадную дверь отрезвляет её также, как и отца.       Люцифер торопливо поправляет галстук и спешит к выходу, чтобы встретить Лилит, пока Чарли терзает себя сомнениями, что не может быть всё настолько хорошо. Ей проще вообразить, что её мама — это собранная по частям проекция или иллюзия, но…       Она настоящая. Стоит на пороге, а за её спиной левитирует пара чемоданов.       Лилит едва подавляет улыбку — очевидно, ей и стыдно, и неловко — но она сдерживается, чтобы не наброситься на мужа и дочь, гадая, не оттолкнут ли они её за «предательство», за желание тянуться к свету, предназначенному ей с момента, когда она очнулась в Саду, как человек. Как первая женщина.       Лилит проходит в помещение, украшенное к её прибытию, и Люцифер делает шаг вперёд. Чарли уступает ему, хотя могла бы сделать это первой — расчувствоваться, как во время просмотра мелодрам, к которым она имеет слабость.       Но происходящее через несколько секунд до того, как отец проявил бы первую тактильность к жене, выбивает из колеи. Люцифер едва успевает открыть рот, как между ним и Лилит из тени появляется радио-демон. Он закрывает своей фигурой короля и одаряет его королеву обольстительной улыбкой. — Добро пожаловать, ваше Величество. Рады приветствовать вас в нашем отеле.       Лилит не успевает сказать и слова, как рука оверлорда берёт её в свою и подносит к губам. Чарли смотрит на то место, где касаются его губы, затем на маму и после Люцифера, который, казалось, вот-вот пустит пар из ушей.       Он приближается, толкает Аластора бедром, чтобы сдвинуть с места, и перехватывает руку жены, потирая её перчатку так, будто радио-демон оставил после себя след от помады. — С возвращением, моя любовь. — король весь подобрался, пока женщина подавляла рвущиеся смешки. — Не обращай внимания, это… слуга нашей дочери. Он бывает порой… слишком наглым!       Аластор, улыбаясь своей чеширской улыбкой, выпрямил спину и завёл назад руки, цепляясь за каждую деталь, пока семья находится вместе. Забавно порой просто понаблюдать за чем-то поистине интересным. — Я наслышана о Отеле Счастья, позже переименнованном в Отель «Хазбин». — кивнула Лилит. Её фиолетовые глаза посмотрели вперёд, к Чарли, сцепившей перед собой руки в томительном ожидании, когда ей дозволится отбросить все формальности и стиснуть маму в объятих. — Я горжусь тобой, мой цветочек.       Люцифер схлестнулся взглядами с ничего не понимающей принцессой, а затем они оба вопросительно взглянули на Лилит. — Что ты имеешь в виду?       Рука Лилит находит лицо мужчины, и пускай Люцифер не может ощутить тепло сквозь ткань перчатки, он сдаётся под натиском внезапной ласки и позволяет напряжённым плечам опуститься. — Только не говори, что вы не отпраздновали первое искупление.       Принцесса невольно вздрагивает.       Аластор периферийным зрением наблюдает за приоткрывшимися розовыми губами, за блеском её кроваво-красных глаз и даже за кончиками завитой от природы чёлки, слегка качнувшимися от малейшего движения. — Я не хочу, чтобы наша долгожданная встреча началась с этого, мам. — стушевалась Чарли. — Я… не реабилитировала души. Пока что.       Лилит обнимает Люцифера, а после протягивает вперёд вторую руку, приглашая присоединиться и дочь. Чарли не находит общее между их диалогом и желанием обняться, но, видимо, мама прочитала её мысли. Она сдаётся, подавшись вперёд, и чувствует, как щека прижимается к груди Лилит. — Реабилитировала. — шепчет королева. — Один серафим просил передать тебе послание.       Сердце Чарли колотится, её пальцы неосознанно крепче сжимают талию женщины. — Кажется, его звали… Пентиус?       Она сжимается, когда слёзы обжигают глаза.       Спектр эмоций, заклокотавший в её груди под ритм сердцебиения, вынуждает её ощутить странную тошноту.       Всё слишком замечательно, не правда ли? Возвращение мамы, весть о искупившемся ценой жизни Сэра Пентиуса, успешная реклама отеля…       Если это сон, то пусть она не просыпается. Никогда. — О, всё это, несомненно, трогательно, — воркует Аластор, демонстративно сложив руки и подставив их под щеку на несколько секунд, — но я никак не могу воспользоваться моментом, чтобы сообщить, что я — не слуга выдающейся принцессы, а её коллега. Совладелец отеля.       Семья Морнингстар смотрит на радио-демона почти скептически, но он ничуть не теряется, одаряя их мрачно сияющей улыбкой. У него складывается впечатление, будто он смотрит на один из тех огромных портретов в вестибюле — только воочию. — Иными словами, это я — тот, кто помог вашей дочери добиться успеха. — Как же. — фыркает Люцифер, обводя фигуру демона презирающим взглядом. — Моей дочери требовался лишь небольшой толчок — и успех уже в её власти. Ей не нужен любитель микрофонов в своей заднице, чтобы чего-то достичь. — Ха-ха, вам, ваше Величество, виднее. — Хватит. — Чарли мягко пресекла их словестную перепалку. Она сделала шаг назад, осторожно выпутываясь из объятий, и оказывается недалеко от радио-демона. — Аластор действительно помог мне превратить отель во что-то стоящее. Мы вместе работали с отчётностью и проводили терапии, — она решила умолчать, что он участвовал только в составлении терапий, но не проведении уж точно, — я благодарна ему. — Чарли обвела руками главный зал. — Он преобразил его. — А после бойни мы отстроили его уже вместе. — язвительно добавляет владыка, отчего уголки губ радио-демона поднимаются выше.       … — С чего мы начнём? Я могу распаковать твои вещи! — Люцифер собирается подхватить чемоданы, как Лилит останавливает его. — С переезда. — Что?       Он застывает так, словно его только что обратили в каменную статую. — Я хочу, чтобы мы вернулись в наш особняк.       Люцифер пытается переосмыслить услышанное. Он не знает, как выразить все свои эмоции и нервно прикусывает язык.       Это было ничто иное, как его личное желание, которое он давно похоронил.       Он жил в стенах того, что называл домом, когда с ним была женщина, с которой он полюбил жизнь даже на самой глубине мироздания. Он грезил о её возвращении, представлял, что их жизнь в отеле, рядом с дочерью, вернёт всё, что они упустили, и позволит наверстать, но сейчас… он не мог поверить, что Лилит лично предлагала вернуть всё без всяких прелюдий. — Ты… серьёзно?       Лилит потирает предплечье и улыбается уголками губ, даруя ему долгожданные спокойствие и надежду. Люцифер никогда не чувствовал себя настолько живым, как в это чёртово утро.       Аластор медленно похлопывает Чарли по плечу, когда она, казалось, теряет дар речи. Она смотрит на счастливых родителей, заговоривших о всяких приятных мелочах, вроде ремонта в особняке, и в груди разливается тепло. Это то, чего она отчаянно желала в прошлом — чтобы родители были вместе и могли любить друг друга, как никогда. — Жизнь всегда преподносит сюрпризы. — Неожиданно, что не всегда плохие, Аластор. — Ты должна переехать с нами! — Люцифер подлетает к дочери, небрежно смахивая руку радио-демона с её плеча. — О, Чарли, мы заживём, как раньше!       Чарли не считала это хорошей идей.       Отель давно стал её пристанищем.       Она боялась, что без неё он развалится подобно карточному домику и не могла представить, как что-то здесь происходит без её руководства. Она хотела, чтобы её дипломатичность призывала обитателей отеля сплощаться и работать над улучшениями вместе. — Отель — мой дом, пап. — отказывается она, читая разочарование в глазах отца.       Она не представляет, как сильно он хочет, чтобы её слова обратились в согласие.       Вероятно, Чарли — одна из составляющих его мечтаний. Персонаж картинки, в которой Люцифер направляет двух дорогих людей в свой личный Сад и собирается защищать его впредь от всего, что может их разлучить.       Но она никогда не откажется от своего призвания. — У нас будет шанс переубедить тебя, если мы попытаемся, яблонька?..       …       Чарли смотрит на маму и отца так, чтобы бессловесно донести до них ответ на вопрос, и грустно то, что они его понимают.

***

— Нет. Нет, нет. Всё не это!       Чарли перебирала вещи, думая, что выбрать: образ в бело-синей гамме или свой обычный официальный — красный. Встреча уже на носу, в персональном кафетерии «VoxHall», где они обусловились встретиться, а она уже прилично опаздывала и опоздает больше, если не выберет что-то прямо сейчас.       Она смутилась собственных мыслей о том, что ей хотелось выглядеть невероятно красиво перед телевизионным оверлордом. Это всего лишь обсуждение рекламы — Чарли это прекрасно знала — но не могла бороться с внутренним противостоянием.       В конечном итоге выбор пал на синий брючный костюм с белым коротким топом под пиджак и белые лодочки.       Принцесса также повозилась с причёской, решив распустить и выпрямить непослушные пряди магией, и оставляет неизменной только чёлку.       Она хватает сумку, идёт по коридору, кидая настороженные взгляды на красные стены, когда по пятам за ней следует тень, впервые объявившаяся после того случая внизу. Она не улыбается, её лицо сохраняет нейтральное, почти пустое и бесчувственное выражение. — Понятия не имею, откуда ты взялась. — говорит ей Чарли, но ответа, разумеется, не получает. Как она замечала ранее, тень Аластора тоже не отличалась чрезмерной болтливостью. Хотя, быть может, тени просто не умеют разговаривать, и это нормально. — Тебе лучше не появляться, я… не мастер обращаться с тенью, как Аластор.       Тень принцессы проскальзывает немного дальше, чтобы Чарли, шагая быстро и размеренно, успела вновь пересечься с ней. Волосы из черноты вздымаются и распластываются по стенам, как плывущая в океане медуза, а целиком залитые красным глаза не отрываясь смотрят на хозяйку, будто она хочет что-то сказать ей. — Мне некогда, понимаешь? Я… спешу на встречу.       Тень заинтересованно склоняет голову набок, прежде чем втянуться обратно.       Почему-то внезапное одиночество давит на принцессу. Она обнимает себя руками, призывая беспокойное сердце успокоиться, и ускоряет шаг.       Чарли торопливо спускается вниз по лестнице и, к её несчастью, там оказываются все.       Билл и Эвелин сидят спинами друг к другу, оба с надутыми губами, как парочка детей, не поделивших игрушку. Ниффти натирает ножки барных стульев, пока Хаск поглощает очередную бутылку дешёвого пойла.       Вэгги расслабленно раскинулась в кресле в то время, как Энджел изучает планер, который принцесса передала грешнику незадолго до сборов. — Вечерняя прогулка? — Аластор перебирает пальцами по её плечам перед тем, как его голова появляется слева от неё.       Чарли вытягивает шею, чтобы отмахнуться от их непозволительной близости и заинтересованно смотрит на привычно усмехающегося радио-демона, чьи прикосновения вызывают не то что отторжение, а, скорее, напряжённость. Даже её дыхание невольно задерживается где-то в лёгких, пока его пальцы не опускаются ниже.       Чарли замечает, как он оценивающе и больше любопытно осматривает её с ног до головы. В его глазах появляется подозрительный блеск — она знает, о чём это говорит, и готовится к расспросам, на которые совершенно нет времени.       Ей хотелось как можно скорее отправиться к Воксу, чтобы не выказать неуважение к нему своим опозданием, ведь первое впечатление всегда важно, не так ли?       Чарли тут же опомнилась. Это будет их первая встреча.       Ранее ей доводилось смотреть на Вокса лишь с экранов телефона и телевизора. — Что-то вроде того… — её взволнованный взгляд вновь находит стену. Почему-то она догадывалась, что тени за спиной Аластора вновь обретут компанию друг друга.       Тень Аластора жонглирует какими-то огненными шарами, пока тень Чарли восторженно аплодирует.       Она не против их дружбы — если можно назвать их внезапное влечение дружбой — и всё же. Принцесса демонстративно стучит каблуком по полу, насильно втягивая свою тень обратно. Она не была уверена, что получится, но… у неё это вышло.       Аластор оборачивается, но не видит никого, кроме своей тени — несколько недовольной — и вновь смотрит на Чарли, облизываясь, точно ненасытное животное. — Яркая обложка книги, да? — хмыкает он. — Ты, принцесса, хочешь произвести на кого-то впечатление не только своим содержанием?       Её щёки предательски краснеют. Чарли отмахивается, разворачиваясь к парадному выходу. — Не сейчас, Аластор. У меня деловая встреча.       Но он настаивает, из-за чего у неё складывается ощущение, будто ему… скучно? — Деловая встреча, на которую ты идёшь без своего делового партнёра. — констратирует он. — Ну… чёрт с тобой. — ворчит принцесса, возводя и опуская руки. — Не совсем деловая. Но деловая! — она несёт откровенный бред и не стесняется, однако покрасневшее лицо вызывает у радио-демона неподдельное удовлетворение, будто бы он видит то, чего не должен был видеть или замечать вовсе. — Это ненадолго. Я скоро вернусь. И, ах да, — Чарли останавливается, — помоги Энджелу с терапией, если она ему понадобится. Один из грешников — Сильвер, если не ошибаюсь — пока не сильно вникает в процесс. — Я помогу ему, пока ты будешь на свидании со своим любимым телевизором. — невовремя поддразнивает Энджел, отчего Чарли вжимает голову в плечи.       Билл и Эвелин тут же зашептались, пока Вэгги оттирала пятно на груди от мороженого, попавшего на рубашку в момент, когда Даст озвучил своё… предположение?       Аластор хищно улыбается, довольствуется услышанным, отчего его взгляды кажутся ещё более подозрительными, кусающимися. Ей хочется спрятаться, побледнеть, потому как её лицо откровенно горит.       Казалось, оверлорд собирается этим воспользоваться. — Неожиданный роман. — он делает вид, будто рассматривает свои ногти. Чарли замечает, как вздымается его грудь от сдерживаемого желания рассмеяться ей прямо в лицо. — Это мог быть кто угодно, но Вокс?.. У тебя ужасный вкус, дорогая. — Никакой у нас не роман! — Чарли хмурится и кидает последующее в сторону Энджела: — И это не свидание! Я собираюсь обговорить с ним дальнейшее сотрудничество по продвижению Отеля, чтобы привлечь как можно больше заинтересованных в искуплении лиц. — Да-да, мы так и поняли, — отвечает паук, небрежно махнув рукой, — не забудь купить презервативы на случай, если он захочет трахнуть тебя, потому что, если он имел дело с Валентино — боюсь, он подарит тебе не тот букет, который ты ожидаешь получить, детка. — Ей Богу, Энджел! Заткнись! — вспыхивает Вэгги.       Они вступают в бессмысленный и глупый спор о длине языка, а Чарли решает скрыться, пока есть такая возможность.       Она чувствует вибрацию в кармане пиджака и уже знает, что это напоминание Вокса о том, что ей стоит поторопиться.       Чарли задерживается в коридоре, оборачивается напоследок и встречается взглядами с Аластором — по-прежнему улыбающимся с видом за зубы и сощуренными до щёлок глазами.       Он стоит с заведёнными за спину руками, пока на его фоне звучит ругань с отменным трёхэтажным матом, но он смотрит только на неё. Обдумывает что-то, что ей неведомо, когда она выходит на улицу и закрывает за собой дверь.