* * *
Все тело ныло и болело даже сильнее, чем обычно, но Итачи привычно подавил стон, позволив себе лишь тихо выдохнуть. И только потом понял, что вообще-то не должен был прийти в себя. Я жив? Видят духи предков, много Итачи повидал за свою не такую уж и короткую жизнь, и, казалось, ничего его уже не способно было удивить… а вот. Бой с Саске должен был стать его последней битвой. И младший братик действительно здорово себя показал, в таком бою совсем не стыдно было погибнуть даже ему, без ложной скромности, одному из самых сильных шиноби этого времени. Любой другой должен был погибнуть от Кирин. Да Итачи и сам вообще-то должен был, Сусаноо лишь на минуту оттянуло, как ему казалось, неизбежное, но каким-то образом он все-таки от смерти увернулся. А если не Кирин, то его должна была уже убить его собственная болезнь, будь она неладна. А он уж было надеялся, что хотя бы смерть его от этой заразы, наконец, избавит. Итачи не спешил открывать глаза: решил для начала попробовать собрать информацию на слух. Но к его удивлению, ему и не пришлось. — Расслабьтесь, пожалуйста. Я не причиню Вам вреда, — раздался негромкий женский голос совсем рядом с ним. И только в этот момент Итачи ощутил, что боль в теле все-таки утихала, словно ее вытягивало из него. Юноша открыл все-таки глаза, но это мало чем ему помогло: он разглядел перед собой девичий силуэт, но детальнее его давным-давно упавшее зрение уже не показывало. Хотя по голосу и по размеру фигуры он догадался, что девушка вряд ли старше Саске. А по ее вежливому тону — что она наверняка понятия не имела, с кем имела дело. Но Итачи счел за благо не отвечать. Не то чтобы он сильно боялся, что эта девушка может причинить ему вред. Впрочем, он и этого не исключал. Недооценивать людей он никогда себе не позволял. Вместо ответа он обвел взглядом комнату. Совершенно пустая, голые деревянные стены, потолок и пол. Вокруг не было слышно ничего, значит, дом был, как минимум, в отдалении от людей. А у девушки, кажется, вокруг ладоней светился водяной пузырь. И сам Итачи светился — именно в том месте, над которым замерли ладони девушки. Только сейчас он заметил, что лежал по пояс голый. Неловко. — Это целительская магия воды. Вот оно как. Магия. Что ж, логично. Его состояние только магия спасти и могла. — Я не знаю, что именно произошло, но Ваш организм просто иссушен. Мне понадобилось двое суток, чтобы привести Вас хотя бы в относительную норму, — голос девушки звучал как-то смущенно, из чего Итачи сделал вывод, что она совершенно точно не имела ни малейшего понятия, кого именно она спасла. Вот только почему меня, а не Саске? Итачи помнил, что его младший брат истратил чакру в ноль. Настолько, что даже печать не выдержала — и выпустила Орочимару, благо, удалось избавить Саске от этого паразита с помощью меча Тоцука. Саске должен был потерять сознание почти сразу после самого Итачи. Ему даже чудилось, что он слышал, как младший брат упал рядом. Но где он сейчас? Что с ним? Мог ли он просто… уйти? Или случилось худшее, и… — Вы меня понимаете? — девичий голос прервал поток тревожных мыслей, и Итачи перевел взгляд на его обладательницу. — А не должен? — наконец, подал голос он. Катара почему-то смутилась еще сильнее. Парень перед ней был необычайно спокоен и тих. Словно ничего необычного не произошло, и в него каждый день била молния, а потом его по двое суток спасали. Она ведь объяснила ему, что у него было крайне тяжелое состояние, а он и бровью не повел, что она еще могла подумать? — Ну, мало ли. Вдруг мы на разных языках говорим? Или вдруг Вы… не слышите? — ответила девушка. — Я Вас понимаю, — так же невозмутимо ответил парень. И все? А что, ты ожидала, что он очнется и позовет тебя на пингвинах покататься? Катара мысленно нахмурилась. Конечно, нет, она не ожидала ничего такого, ему же явно не двенадцать, как было Аангу, когда он очнулся после долгого сна в айсберге. Этот парень был раза в два старше* и явно повидал в своей жизни некоторые очень плохие вещи. Но все-таки. Было как-то даже обидно. — Тогда, полагаю, Вы могли бы сказать спасибо. Я все-таки спасла Вам жизнь, — она, конечно, не знала, может, в их мире не принято было благодарить. Если это, конечно, был другой мир. — Я Вас об этом не просил. Не то чтобы Италии был категорически против того, что его спасли, и злился на это. Но ведь не просил же. На самом деле, он не планировал выживать после боя с братом. Не планировал жить дальше с грузом всего того, что он сделал. Он по-своему ждал этого дня и даже вынужденно признавался себе, что предвкушал его. С той самой ночи, когда он так беспощадно лишил жизней всю свою родню, за исключением младшего брата, он ждал, когда Саске вырастет, станет очень сильным и избавит его от этой ноши, попутно отомстив ему за всех и даже, возможно, став героем за то, что избавил мир от столь опасного преступника, устраивавшего геноцид просто потому что в голову блажь стучала. А тут его спасли. Это не говоря уже о том, что Итачи надеялся, что Саске все-таки пробудил Мангекё Шаринган, убив его. И если это так, то Саске должен был забрать его глаза, чтобы потом Мангекё не привел младшего Учиха к слепоте, как он уже почти привел старшего. Так что, да, девушка ожидала благодарности за помощь, не догадываясь, что на самом деле нарушила его планы. Вообще-то, он мог и разозлиться из-за этого, только большого смысла не видел. Выжил — и выжил. Значит, надо было что-то дальше с этим делать. Из мыслей его вырвало ощущение воды, разлившейся по его груди. Его спасительница сжала ладони в кулаки и довольно резко встала. Каков хам! Катара раздраженно утопала из комнаты. Не просил он ее! Умереть, что ли, хотел? Она даже не заметила, как вышла на улицу; ноги сами принесли ее к реке — и она с чувством взмахнула рукой пару раз, а вслед за ее движениями вода из реки сформировалась в водяной хлыст и дважды хлестнула по воздуху, после чего, потеряв форму, снова слилась в реку. Катара выдохнула и опустила голову. Тяжело было признаться себе, что он и правда ее не просил. Она видела его взгляд. Пустой, не выражавший абсолютно никакого интереса к жизни. Его измученное лицо не показало ни одной эмоции, а ярко выраженные морщины сами за себя говорили, что он от жизни устал. Может, он и правда хотел умереть. А она эгоистично выдернула его обратно в мир живых только потому, что он был первым, кто мог ответить на ее вопросы.
* * *
— И что ты собираешься делать теперь? — Зецу с интересом смотрел на перевязанного бинтами младшего из братьев Учиха. Тоби тоже перевел взгляд на юношу. По его бессознательной фигуре танцевали тени, отбрасываемые свечами — другого источника света в этой пещере не было. По-хорошему, стоило, конечно, привести уже Саске в себя, но… — Ты уверен, что Итачи мертв? — Я уверен, что не чувствовал его чакру и пульс, — заметил Зецу. — В этом проблема. Тоби знал Итачи, пожалуй, ближе всех. Друзьями их назвать было сложно — скорее наоборот — но врагов надо знать ближе самых близких друзей. А Итачи до этого дня был для него одним из самых серьезных препятствий на пути к цели. Именно поэтому Тоби был уверен, что Итачи однозначно оставил пару сюрпризов. От этого парня можно было ждать абсолютно всего, что угодно. Признаться, Тоби даже не брался оценивать, поскольку Итачи был слишком умен для него. Умнее и хитрее практически всех, кого знал сам Тоби, а он немало гениев на своем пути встречал. Италии в равной степени мог быть как живым и здоровым, скрывшимся где-нибудь в глуши, так и мертвым, но оставившим какую-нибудь технику, которая уничтожит его тело при каких-нибудь условиях, например, если Акацуки доберутся до Саске раньше, чем Коноха. Тоби не знал, как Итачи заранее отличил одно от другого, но то, что он вряд ли хотел бы дарить Вечный Мангекё Шаринган Саске в случае присоединения последнего к Акацуки — это точно. Слишком большая сила. Итачи бы не оставил ее Акацуки ни при каких обстоятельствах. Тоби не представлял, насколько он был далек от истины в своих суждениях. Конечно, Итачи учел, что Тоби мог попытаться завербовать Саске. И даже учел, что тот мог повестись. Но решение было совершенно другим, и если бы Тоби знал, он бы в очередной раз восхитился стратегическим способностям Итачи, значительно превышавшим его собственные. Но он не знал. И потому был вынужден опираться на свои домыслы. И даже рисковать. — Я предлагаю выждать пару дней. Если он никак не объявится, продолжим действовать по плану. Мы не можем больше ждать. Не тогда, когда штаб Акацуки в Амегакуре раскрыл Джирайя и, возможно, что-то слил Конохе, — заключил Тоби. Зецу оставалось лишь согласно вздохнуть.