Последняя поездка в Париж

Прошла неделя. Понемногу Поль освоился, приучился бегать по лестнице с пятого этажа и обратно, ходить на ранние пробежки, ездить на метро с пересадками до работы, на которую его к слову приняли, что было большой удачей, привык работать до вечера, чтобы получить лишний цент и спать в холодной пустой квартире без горячей воды и отопления. В целом летом в этом не было особой проблемы. Возможно, Поль был из тех людей, которые, как клопы, приживаются в любых условиях. Он сидел за компьютером на работе, разминая шею, которая уже готова была отвалиться от постоянного сидячего положения, проверяя очередной текст и редактируя его. Работа в издательстве казалась очень скучной, муторной и изматывающей, но делать было нечего. Другой более менее нормальной работы не предвиделось, а есть на что-то надо было. Хотя, конечно, Поля волновал вопрос, что он будет делать, когда спустя три месяца нужно будет снова оплачивать квартиру... Поэтому старался не тратить, а откладывать столько, сколько мог. Не покупал журналы, новые книги, а довольствоваться теми, что увёз из Японии и теми, с которыми работал, не ходил в магазине всяких безделушек и одежды. Не захламлял квартиру, говоря себе, что он скорее всего тут ненадолго. А эта мысль весьма губительна. Когда человек говорит себе: "Я тут ненадолго", у него пропадает мотивация и смысл искать общение, знакомиться с кем-то, заводить друзей, потому что потом их придётся оторвать от себя. Это слишком больно. И Поль из-за этого вёл себя, как отшельник. Лишь заглушал острую боль одиночества диалогами с коллегами, короткими встречами и бесконечным чтением всего, что попадалось под руку. Просто боялся привязаться. Хотя уже был привязан к этому городу. В офисе раздался стук, кто-то зашёл в соседний кабинет. Тут они были смежные, небольшие и пространство дополнительно сужалось книжными полками и огромными стопками бумажек. Дверь была приоткрыта и Поль перегнулся через стол, пытаясь выглядеть, кто пришёл, но вскоре к нему зашли сами. Коллега с кипой напечатанных листов (видимо какой-то рукописи) и телефоном в руках. - Так... К нам тут стихи на публикацию пришли... Тебе нужно их проверить на грамматические и пункуационные ошибки, не займёт много времени. Думаю, ты справишься быстро. Поль кивнул, не поднимая глаз, после чего услышал уведомление с телефона. Пришёл файл. Страниц немало. Из-за двери вышел ещё один человек, тихо произнося: "Здравствуйте..." Верлен поднял глаза и замер. - Зд... равствуйте. Перед ним стоял довольно высокий парень в элегантном пальто и очень длинными чёрными волосами, отливающими серебром. У него была аристократично-бледная кожа, а глаза, казалось, можно было увидеть издалека и ослепнуть, ибо они светили, так же ярко, как солнце в зените. Он тоже стоял, не двигаясь, прижав колени, но напыщенно расправив плечи, будто пытаясь симитировать уверенность, но он скорее был похож на беззащитную длинноногую, хрупкую лань. Мужчина рядом поправил очки, передавая рукопись ко столу Верлена. - Это Автор. Артур Рембо. Вам нужно обговорить с ним некоторые детали публикации. На носках коллега повернулся, кидая напоследок шокированному Полю требовательный взгляд. Артур же стеснительно присел на стул по другую сторону от Верлена. Дверь захлопнулась, а Поль так и остался с приоткрытым ртом, без мыслей в голове и будто забыв обо всём, что в его жизни происходило. Он перевёл испуганный взгляд на Рандо, прикрыв рот. Тот вообще глаз не отводил, словно замёрз и застыл окончательно. Они так и сидели, смотрели друг другу в глаза, забыв обо всем и провалившись в тёмную бездну. Только друг с другом. Артур нарушил тишину первый, неловко и смущённо улыбнувшись и заправив роскошные, шелковистые волосы за ухо, подчеркивая лишний раз их блеск. - Давно не виделись... Я не ожидал встретить тебя здесь спустя столько времени. - Да уж... Я тоже не ожидал найти тебя снова. - А почему... Почему ты не в Йокогаме? Я думал ты остался там. - Я вернулся не так давно. Это долгая история, но я соскучился по Родине. Хоть сейчас мне тут очень нелегко. Рандо посмотрел на него и Поль очень боялся увидеть в этом взгляде сострадание, сочувствие, жалость. Это явно было не то, что ему нужно. Он ненавидел, когда его пытались поддержать или утешить, ибо так он чувствовал себя слабым и поистине ничтожным. Но Артур смотрел с пониманием, хотя явно он находился в другой ситуации. - Да, в Париже жизнь не из лучших. Я бы с удовольствием переехал куда-нибудь, да не к кому и не с кем. Верлен удивился ещё больше. Ему не послышалось? Ему это не кажется? Так просто, спустя годы мучительной разлуки и молчания, заговорить о простых и низменных вещах? Это казалось немыслимо глупым, но... от чего-то очень приятным. Будто они до сих пор родные, будто никогда в их жизни не было ничего, что их оттягивало, будто города и страны, принципы и ссоры не разорвали единое целое на две половинки, которые сейчас пытаются найти хотя бы одну ниточку их прошлого соприкосновения. - В этом наши случаи с тобой схожи. Правда тут у меня тоже никого не осталось. - А почему на прежнюю работу не вернёшься? Там же у тебя остались знакомые. - Кому я там нужен? - Именно потому что ты так мыслишь - тебе кажется, что у тебя здесь ничего нет. Поль нахмурился, ничего не ответил, просто взял рукопись, начиная листать странички, боязливо бегая по строчкам, явно стараясь не зацепиться за какие-то фразы. Он не то, чтобы боялся залезть в личную жизнь человека, потому что нарушал его границы, скорее боялся понять, что эти стихи не про него. Да, это безумно глупо - надеяться, что в двадцать семь лет человек будет сидеть на месте, в ожидании "того самого", да и вряд ли вообще Рандо его когда-либо любил. И даже если у него сейчас нет постоянного партнёра, судя по его словам, всё равно шансы, что у них что-то сложится казались крайне малы. - Так, ладно. Есть какие-то указания, предложения, мысли насчёт названия сборника, распределения стихов, их правок? - Я не хочу, чтобы ты менял мои слова. Даже если "не в рифму", просто сохрани мой текст и я думаю, ты, как поэт, понимаешь мою просьбу лучше кого-либо. А остальное... Слушай, давай обменяемся номерами? Верлену слова, как по сердцу ударили острой иглой. Поэт... Он уже давно не поэт. Поль быстро взял стикер, на котором уже был записан его номер и передал его Рандо, явно немного нервничая. Тот же продиктовал свой телефон и Верлен сразу внёс его в контакты. Он отложил рабочие стопки бумаг и спрятал стихи Артура в сумку, планируя заняться ими дома. Тем более уже вечер, а офис не работает круглосуточно. В голове возникла идея, но она казалась до невозможности абсурдной. Но если посмотреть, сколько Поль уже упустил, решив не рисковать, в страхе совершить очередную ошибку. Рембо поднялся, немного переминаясь с ноги на ногу, он уже собрался уходить, но Поль его окликнул. - Артур! Парень моментально повернулся, кладя себе руку на грудь, будто он с замиранием сердца ждал именно того, что собирался сказать Поль. - Ты не занят сейчас? Я подумал, может мы могли бы посидеть в кафе, поговорить, выпить чашечку кофе за встречу? Артур ярко улыбнулся во все зубы, после чего сразу прикрыл рот длинными пальцами. - Я не против. Но ты предлагаешь кофе? Я ожидал, что ты пригласишь выпить пару бокалов. - Я стараюсь не пить. То есть... ты согласен? - Да! Рембо чуть ли не запрыгал на месте, выходя из кабинета и дожидаясь Верлена, который поспешно собирал рабочую сумку. Он хоть и старался вести себя сдержанно, но не мог скрыть за маской серьёзности этой подростковой, влюбленной и мечтательной улыбки.

***

Они сидели в небольшом, уютном кафе недалеко от офиса издательства, благо успели занять столик, ибо в такое время обычно по вечерам в центре были толпы людей, вне зависимости от дня недели. Тихая, довольно уютная обстановка, спокойная музыка, тёплый свет, вкусные салатики, выпечка и кофе. В руках Верлена - эспрессо, а пальцы в чёрных перчатках пытаются согреться о чашку лавандового рафа. Как это кажется странно и приторно-сладко, но почему-то даже забавно и мило. Несмотря на прекрасный вечер и сегодняшнюю удачу, разговор не сразу начал клеяться, тем не менее какое-то былое доверие и открытость смогли помочь им выложить свои души на стол. - Знаешь, я думал ты уже давно уехал из Франции и мы больше никогда не встретимся... - Так не хотел меня видеть? Артур улыбался и смеялся, стараясь вести себя непринуждённо и расслабленно. Поль посмотрел на него, пораженный такими словами по самые гланды. - Нет! Просто я уже не надеялся на эту встречу. Да и думал, ты бы прошёл мимо, даже не махнув рукой, потому что не узнал из толпы. - У меня взгляд, как у орла. И ты не сильно изменился - думаю, я бы в любом случае узнал, тебя сложно не заметить. Рандо переключил внимание на блондинистые, практически белые волосы, резко кладя на них руку и проводя аккуратно пальцами по тонкой косичке у виска. Поль дернулся от неожиданности, но не отстранился, лишь слегка хихикая. А внутри... Внутренний голос просто визжал и рвался наружу, восхищенный и умиленный таким, казалось бы, простым, ничего не значащим, жестом. Время начало замедляться вместе с тем, как неумелая и несмелая беседа превратилась в долгий, углубленный разговор. Рассказы о собственной жизни, о тягостях времени, о дождях и сонных прогулках по пустой квартире в четыре утра. Рандо говорил уверенно, своим, чуть высоковатым чудным голоском, рассуждал и вспоминал свои последние годы, а Верлен всё смотрел на него, пытаясь решиться задать ключевой вопрос. - То есть... ты всё это время жил один? Почему? Прости мою бестактность, но я думал, что ты скорее всего уже женат. - Не-е-ет. - Рандо замолчал, легко улыбнувшись. - Не хотел отношений. Просто не искал, работал, да, спал один, но в этом нет ничего страшного. У тебя же точно так же, верно? - Верно, - Поль немного грустно опустил голову, понимая, что на самом деле у него всё совсем по-другому. - Но, знаешь, лично мне тяжело так жить. Может, ты помнишь... - Что единственное, чего ты боишься - это одиночество? Верлен кивнул, хотя не в силах был ответить. Да и это было не нужно. Они оба знали, что да. И оба знали почему. Возможно, они и стали друг другу незнакомцами, но секреты, которые друг другу доверили когда-то - хранили до сих пор, бережно, как зеницу ока. Сами не заметили как, но в их стаканах оказалось белое сухое вино. Ещё через какое-то время, после того, как Верлен оплатил весь счёт за двоих, у них в руках появилась наполовину полная бутылка и целая ночь, целый город, целый мир. Они снова были способны на всё, снова протягивали друг другу руки, снова бежали вдоль набережной, боясь упасть в реку. Молоды, безумны и, возможно, влюбленны, так искренне-сумасшедше, как любят только в первый раз.