Последняя поездка в Париж

Чуткий, поверхностный сон, пока трясется самолёт во время турбулентности и классическая музыка в наушниках. Поль продрал заспанные глаза и посмотрел в окошко. Большие белые облака, такие же чистые и нетронутые, как кожа бывшего напарника и первого возлюбленного. Но Верлен в своих чувствах не признался... Возможно, был слишком слаб для этого или слишком глуп. Это неважно. Уже неважно. И к чему он тогда это вспомнил? Снижение не заставило себя долго ждать, хотя от Йокогамы до Парижа лететь было около пятнадцати мучительно-некомфортных часов. Но последние дни, да и годы в жизни проходили слишком скоротечно, торопливо, бесцельно и бессмысленно. В кошельке не так много денег, в багаже одни книги и немного личных вещей, в том числе одежды, и мечта. Мечта вернуться в юношество и снова обрести покой. Хотя в столице будто бы можно было его найти. Высадка. Толпы людей. Радостные возгласы и недовольные лица замученных пассажиров так контрастировали друг с другом, что Поль невольно посмеялся про себя, а на деле его губы лишь слегка тронула улыбка. С земли облака казались уже не такими белыми и чистыми, а после получения чемодана, совсем потемнели. Верлен уже стоял на улице, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании такси, как почувствовал, что на его мягкие и вьющиеся от малейшей влаги волосы упало пару капель дождя. Он тихо выругался, поднимая голову и подставляя ладонь. Всё шло совсем не слава богу, но он был рад. Рад, что смог выбраться из своего персонального ада, главным наказанием в котором было одиночество. Только забравшись в машину, на её крышу обрушился безудержный ливень, будто небо зарыдало и забилось в истерике от своей боли. Поль просто воткнул наушники поглубже, чтобы этого не слышать и начал наблюдать за быстро сменяющимся пейзажем за стеклом. Окутанный туманом и не прогретый солнцем Париж. Он практически не изменился за эти годы. Такой же шумный, сводящий с ума своим неугомонным ритмом, гулом машин, перебором клавиш и струн уличных музыкантов, бесконечным шелестом модных журналов и литературных попсовых новинок. В этом городе ты либо живёшь на широкую ногу, либо выживаешь, как можешь. Поль привык к первому, но не боялся второго. Он воспитывался и учился в высших слоях общества, но это не делало его неженкой, неспособным к тяжелому труду и попыткам удержаться на плаву во время шторма. Жизнь была очень недешёвым удовольствием, но из отложенных и накопленных денег Поль уже выделил и оплатил маленькую квартиру ровно на три месяца лета. Конечно, у него не было денег арендовать жилье в первом округе с безупречным ремонтом, но он мог позволить чистую беленькую студию прямо возле метро, с видом на красивый старинный парк Монсо. Эта часть города всегда очень нравилась Полю, несмотря на однотипность старинных зданий и серость построек прошлых веков. Может, от них веяло тленом и бренностью мира за километры и этот удушающий аромат чувствовали все, но никто не смел оспаривать, что старый Париж так же прекрасен, как картины Домье. Темные, запутанные, искажённые и "неправильные", но живые. Сохраняющие свою иронию над реальностью, но при этом отражающие истину, какую не покажет ни один фотоаппарат и кисть художника-реалиста. Всё время шёл дождь. Он становился громче, и с большим напором и гнетом по крыше автомобиля били крупные капли. Он не закончился даже после того, как были проеханы все километровые пробки шумного центра. Верлен заметил знакомую улицу и уже собирался выйти из машины, как его остановил голос взрослого, непримечательного мужчины-таксиста, лицо которого выглядело грустным и мрачным, ибо он тоже вряд ли был доволен погодой в самом начале лета. - У вас есть зонт? - Нет. - Возьмите, пожалуйста. Дряблая рука с переднего сидения протянула маленький сложенный зонтик. Поль удивился, но отрезав лёгкое и тихое: "Спасибо", принял подарок и вышел на улицу, оплатив поездку суммой чуть больше, чем была указана, в знак благодарности. Остались же на этой планете ещё добрые люди. Но чёрный седан уехал, попрощавшись с Верленом светом фар и гулом мотора. И вот он снова в одиночестве, сам по себе, не привязанный ни к чему, кроме денег, отданных на три месяца вперёд. У него здесь ничего нет. Ни работы, ни семьи, знакомых и друзей тоже не осталось. Он должен держаться сам за себя, вытаскивать и карабкаться из ямы, острые углы которой размывает дождём, не давая возможность за них ухватиться. Но сильные люди рук не опускают, а ищут другие выходы и способы. Вот и Поль улыбался, оглядываясь по сторонам и проходя вдоль забора, под которым где-то были спрятаны ключи от съёмной квартиры. В Европе от чего-то очень любили прятать их именно так, и с каждым разом это приключение становилось всё менее приятным. Со стороны это наверняка выглядело странно. Высокий мужчина, несмотря на дождь, роется, как последний наркоман, ощупывая поребрики и колонны какой-то ограды, в руках держа телефон, на котором высвечены координаты. Какое унижение. Через какое-то время, промокший парень с звенящими ключами в кармане поднимался на пятый этаж по винтовой лестнице узкого подъезда с тяжёлым чемоданом и сумкой через плечо. Все эти пытки и неудобства так удручали и подобравшись наконец к двери, Поль уже готов был остаться в подъезде, после изматывающе-долгого перелёта и поездки по пробкам. Но он не жалел, что приехал, вообще ни о чём в жизни не жалел, уверенный, что всегда поступает так, как должен. Даже в сезон нескончаемых дождей, ураганов и бурь, сердце греет немного надежды, что тонким лучом золотого света пробивается сквозь серые тучи в окна небольшой комнаты. Наступил вечер и дождь, на удивление, перестал надоедливо стучать по крыше, от чего Верлен поднялся с твёрдого дивана и подбежал к окну. Зелёный парк был окутан туманом, а в соседних окнах мелькали люди, которые носились по своим гнездышкам и что-то делали. У них жизнь не стояла на месте, у них был уют и домашний очаг, они были людьми, настоящими, живыми, грешными, но искренне любящими и так же искренне ненавидящими людьми. К такой жизни, пожалуй, Поль и стремился. Он быстро заварил себе кофе, который вероятно остался от прошлых постояльцев. Еды у него совсем не было, поэтому довольствовался пока только горьким черным напитком, усаживаясь на подоконнике с ноутбуком, начиная листать вакансии, где можно временно поработать. В правительство его точно вряд ли уже возьмут, а с криминальным миром он сам решил завязать и не планировал возвращаться к работе в преступных организациях. И куда идти такому, как он? Он профессиональный убийца, не больше, не меньше и привык на жизнь зарабатывать по-другому. Как временный вариант, приглянулась работа в издательстве. С текстом Поль обращался, как с самым нежным цветком и лелеял его. Знал несколько языков и мог переводить, был безупречно грамотным, но забросил писать уже несколько лет назад и давно не практиковался. Тем не менее он очень быстро смог связаться с издательством и назначил собеседование, после чего вскочил, начиная грубо разрывать собственный чемодан в поисках чего-то. И он нашёл... свой старый блокнот, который очень давно не открывал и забыл уже, что там. Маленькое сокровище и машина времени в погнутых и исчёрканных листах хранилась в самом дальнем углу, но подзабытые, написанные своей молодой рукой, строки всегда были написаны на самом сердце. В ушах осел знакомый, родной шелест таких дорогих... нет, бесценных слов. Он как будто открыл старый фотоальбом. Юность, первая влюблённость, вечеринки и ощущение, что вся жизнь впереди и дальше будет только лучше. Наивно. Взгляд зацепился за аккуратные строчки, выведенные нежным движением пера, будто боящимся испортить бумагу: Друг, поверь, я не убийца, Тем более не суицидник, Я просто прогнил изнутри, Тип личности у меня - лирик. Так мне сказал, если к слову, Один мой хороший товарищ, Жаль, что больше его я не встречу, Не вспомню чернил на бумаге. Хоть дождь за окном и прольётся, На меня ни попадает ни капли. Я питаюсь своими слезами, Цветок или детский кораблик. Верь дальше, что мир наш изменится, Но пора уж принять тот факт, Что всё, на что так мы надеемся Может отказаться от нас.

***

Верлен стоял в магазине практически под его закрытие, боясь не успеть запастись хотя бы небольшим количеством продуктов на первое время. Покупал только необходимое, без излишек, но всё таки старался обеспечить себя нормальным домашним питанием. Вторым шагом к нормальной после переезда, он решил сделать отказ от алкоголя. Во-первых, это на самом деле было вредно и ужасно портило сознание, он заметил, как ухудшилась его память и как замедлилась работа мозга, поэтому хотелось хотя бы попробовать воздержаться от бытового алкоголизма, во-вторых пристрастие к хорошим винам - было далеко не дешёвым грешком. Возвращаясь по тёмной алее на закате, с тяжёлыми пакетами продуктов в руках, Поль даже смог насладиться этим вечером и получить лёгкое внутреннее удовлетворение. Воздух после дождя стал чище, слаще и свежее, а люди на улице казались уже более спокойными и даже приветливыми. Всё таки только-только наступило лето, студенты и школьники сейчас радуются долгожданному отдыху, взрослые становятся добрее в предвкушении отпусков. А Поль, будто бы поймал эту всеобщую радость, поэтому шёл, слегка вздернув уголки губ. Да, родной город встретил его не очень, но зато как сейчас Париж открыл персиково-голубое небо от туч и с какой отдачей подарил то тепло, которого не хватало несколько лет. Это не могло не радовать. Он вернулся домой, сделал себе быстро лёгкий салат, чтобы не умереть с голоду, заварил чай и сел, перекапывая соцсети в поисках текстов, которые можно поправить, перевести, доработать и прочее. Просто так. Чтобы вспомнить, какого это. Среди выложенных в интернете стихов он случайно наткнулся на один подозрительно знакомый. Эта рифма, размер, слог, да и слова какие-то знакомые, определённой мелодией отдающиеся в памяти. Верлен обратил внимание на имя пользователя. - Артур Р... Поль закрыл себе рот рукой, дрожащими пальцами открывая страничку. Она была уже давно заброшена, пуста и никакой информации в себе не хранила, лишь старые стихотворения и неумелые отрывки прозы юного старого знакомого. Не в силах это видеть, Поль захлопнул со злости крышку ноутбука и уткнулся лицом в холодные, дрожащие ладони. Он сидел так целую минуту, борясь с вырывающимися криками и слезами. Он не хотел даже пытаться искать его новый аккаунт, зная, что это бесполезно. Он схватил пачку сигарет и выбежал на балкон. Сердце колотилось в такт пальцам, неспособным даже держать в руках зажигалку. К чёрту! Практически полная пачка сигарет устремилась с балкона пятого этажа, приземляясь недалеко от дороги. Шаг третий. Пора бросить курить.