Не от мира сего

Шумные улицы столицы привлекают внимание разнообразием лент и красок. Создается ощущение, что смерть старого Князя прошла мимо народа, оставляя место только для радости и веселья на предстоящей коронации. Новый Князь за прошедший оборот появлялся на улицах очень часто, проверяя свои владения, осматриваясь и общаясь с народом. Княжество неуловимо менялось. Порче завязывает последнюю ленту на длинной веревке, повешенной наискось улицы между торговых палаток. Он поднимает глаза к темным лесным холмам, скрывающим в своей глубине княжеский замок. С тех пор, как почти шесть оборотов назад его брат ушел служить в стражу молодого Наследника, они виделись всего три раза. Порче за братом отчаянно скучал. Доставшийся от рано почивших родителей небольшой домик, за садом которого требовался уход и помощь на рынке, не давали ему скучать совсем уж сильно. Пожилые травницы не могли нарадоваться ловкому и спорому пареньку, всегда готовому помочь плести венки и связки. Местная знахарка рассказывала ему о настойках и притирках, учила готовить мази. Казалось, что он был общим приемным ребенком. Несмотря на свои скорые восемнадцать весен, Порче Киттисават выглядел ребенком, неуклюжим и милым. С непослушными темными кудрями, большими оленьими глазами и пухлыми губами, которые всегда были растянуты в солнечной улыбке. Невысокий, мягкий, словно шанежка, с румяными щеками, он шипел и царапался, стоило его обидеть. Когда ему удавалось провернуть дельце, или он уличал кого в хитрости, то глядел из-под ресниц, лукаво сощурив глаза. Тетушки прозвали его лисенком. Порче ничуть не стеснялся этого. Ему, в отличие от сильного и мужественного брата, всегда недоставало грубой силы и стати. Зато, ловкий и умелый, он забирал людские сердца искренностью больших карих глаз и задорным смехом. Вот сейчас, закончив с украшениями, парень забрался на крышу лавки и свесил ноги, разглядывая улицы. – Порче, солнце, ступай сюда, – позвал громкий женский голос из соседней лавки. – Иду, тетушка! Парень ловко спрыгнул с невысокого навеса и поспешил к лавке травницы. Женщина стояла у кадок с замоченными ветками облепихи и полыни. Подойдя ближе, Порче наклонился, чтобы помочь женщине сдвинуть тяжелые деревянные ведра ближе к столу. – Ох спасибо, солнышко, – женщина тяжело выпрямилась, – одной мне не справиться бы с таким. А ты вон какой крепкий! – тетушка взмахнула на него полотенцем, плотно заткнутым за пояс фартука, – Спасибо, Порче! Мальчик улыбнулся, помог женщине удобнее устроиться на стуле, и сел рядом сам. – Мне совсем не тяжело помочь, – мальчик потянул на себя веточки из кадки и, вооружившись большими ножницами, остриг края, – подайте нитки и отдохните, а я начну. – Ох, спасибо, солнце, – женщина протянула парню моток плотной тесьмы и оперлась на локоть, рассматривая парня, – вот была бы у меня донька – тотчас бы за тебя ее сосватала. Парень зарделся. Девушки ему, конечно, нравились, но все чаще на ярмарках и праздниках он замечал себя заглядывающимся на таких же, как он сам, парней. Это не было чем-то постыдным в княжестве, их кузнец – дюжий парень тридцати весен, имел в мужьях тонкого помощника местного пекаря. Порче нравились чужие сила и стать, и он не мог ничего с этим сделать. Женщина заметила смущение своего собеседника и засмеялась. – Ну что за милый парень! – Порче кивнул и скромно улыбнулся в ответ, – Чего ж ты, на коронацию пойдешь? – От людей не продохнуть будет, – сказал парень, перевязывая очередной узелок и складывая его в кучу к остальным, – все же не Лугнасад отмечаем, а сам Князь на престол венчается. – И чего ты, пугливый такой? – женщина улыбнулась и тоже взялась за дело, – заберешься на жердочку свою, да поглядишь. – Та чего я, птица, что ли? – искренне удивился парень, зыркнув на тетушку из под опущенных ресниц. – Лисица ты, Порче, – женщина внимательно посмотрела на него и подалась чуть вперед, – говорят, младший брат у Князя ладный очень, поглядишь хоть. Мне потом поведаешь. Парень снова заалел по самую тонкую шею. Он много слышал о княжиче. Говаривали, что тот бы красив, как заморская птица, что голос у него, как сладкая патока. Но шепотом, только в свете яркого солнца, о княжиче ходили и страшные слухи. Что живет тот в далеком замке в самой чаще опасного леса, и не боится чащи, потому что сам темен, как духи. Парень злым языкам, завидующим чужой красоте и молодости, не верил. Не мог яркий молодой повеса, который иногда появлялся с охраной на городских улицах, быть страшным колдуном, как почивший Князь. Тот был не только страшен, как поднявшийся покойник, так еще и зол и жесток сверх всякой меры. Порче мотнул головой, разгоняя мысли из головы и вернулся к прерванному занятию. Монотонная работа ослабляла тяжесть забитой головы, позволяла расслабиться и не думать. Тетушка была права, сходить на празднество все же стоило. Особенно ради того, чтобы поглазеть на Княжескую семью и, если уж совсем повезет, увидеть брата.

***

В день коронации на карнавальной площади было не продохнуть от народа. Казалось, что все люди, какие в княжестве были, съехались поглазеть на то, как на голову нового Правителя старик-заклинатель наденет тяжелый венец. Порче, хоть особого трепета и не испытывал, но тоже пришел. Залез на крышу ближнего к площади дома, чтобы лучше было видно, и уселся на черепицу, обернув одну ногу о толстую балку флюгера. Солнце вовсю грело своими лучами, заставляя людей щуриться от его света. Порче подставил лицо теплым лучам и откинулся на руки. По улицам раздался рокот, и конная процессия подъехала к площади. Стража быстро растворилась в толпе, только несколько человек приблизились к возведенному помосту вместе с Князем. Порче во все глаза разглядывал своего брата в сияющих доспехах с огромным длинным мечом, стоящего рядом с Правителем. По обе стороны от мощной фигуры расположилась вся семья. Справа стоял долговязый, выряженный в ярко-алый ситец мужчина с длинными белыми волосами, пушистой копной обнимающими плечи. Еще правее накидкой, все того же алого цвета, была спрятана фигура младшего княжича, окидывающего толпу скучающим взглядом. Слева от Князя стояли еще двое, несмотря на жару запакованные в кожу и теплые шкуры, с кинжалами на бедрах и парой длинных мечей за спиной. Порче так увлекся изучением мудреных нарядов и разглядыванием переливом света в украшениях блондина, что едва не пропустил само действо. Заклинатель, глубокий старец, едва не рассыпающийся с каждым шагом, торжественно поднял венец над темноволосой головой коленопреклоненного мужчины. – Силой и властию, венчаю на Царство! – Свидетельствуем! – громогласно провозгласила толпа. Тяжелая, украшенная камнями и надписями корона опустилась на темную голову. Князь поднялся на ноги, брат Порче подошел, накидывая на широкие плечи тяжелую красную мантию. Заклинатель подал Князю костяной кубок и тот поднял его над головой. – Мира в дому! – Мира в дому! – радостно ответила толпа и разразилась овациями. Порче еще раз окинул взглядом помост и на секунду удивился. Тонкая фигура младшего княжича больше не стояла там. Парень пожал плечами и спустился со своего места, аккуратно перебирая ногами по каменной кладке у дальней стены чужого дома. Спрыгнув на землю, он хотел было спешить в лавку к знахарке, рассказать той как прошла церемония. Но едва успел сделать шаг, как столкнулся с чужим телом. Порче так задумался, что даже не заметил человека, в которого нагло влетел со всего размаху. – Осторожно, так и убиться можно. Тяжелый, низкий голос окружил его теплом и мягкостью. Сильные руки быстро выровняли его на земле, слегка прихлопнув по плечам. Порче поднял растерянный взгляд от земли и замер с открытым ртом. Его глаза словно оказались захвачены в плен чужими и темными. Перед ним, в ярко-алой накидке, белой рубахе и просторных черных штанах стоял княжич. Порче поспешил низко поклониться, но на середине движения был остановлен теплой ладонью. Молодой парень совсем не боялся его касаться, как будто это было совершенно естественно для него – ловить неуклюжих мальчишек по задним дворам чужих домов. – Не стоит. Я же не мой брат. – Простите, я совершенно Вас не видел. Порче едва нашел в себе силы, чтобы не заикаться перед монаршей особой, стоящей так близко от него. Молодой мужчина был даже краше, чем там, на помосте. Алый цвет оттенял тонкую молочную кожу, и даже розовые полосы шрамов, лучами расходящиеся от насыщенных светом черных глаз, его не портили. – Если бы увидел – точно рухнул с крыши. Костей бы не собрали. Порче кивает и собирает руки в замок на животе, неловко переминаясь с ноги на ногу. Ему неловко стоять рядом с молодым мужчиной, который одним движением руки может лишить его жизни. Не то чтобы он был такого плохого мнения о ярком и необычном княжиче. Молодой мужчина поправляет на плечах накидку, и полы его рубашки расходятся, открывая тонкие ключицы и небольшой участок молочно - белой груди. Порче удушливо краснеет, краска заливает его до самой шеи, спускаясь за край ворота. Он пытается было опустить глаза, но его взгляд невольно натыкается на тонкую нить с черным камнем, на котором четкими и ровными линиями виднеется наузь. Порче видел, как их проезжий лекарь заговаривал камешки на обереги, видел и картинки, даже попросил рассказать ему о них. Лекарь охотно делился с любопытным парнем своими знаниями, пусть у того совсем не было дара. Рассказывал о силе оберегов, о том, что каждый элемент несет в себе значение, отражает сущность носителя. Наузь носили на плетеных шнурках, если силы нужно было больше, их тоже заговаривали. Деревянные были для оберегов, их дарили и продавали на рынке, каменные - отражали дар и силу самого владельца. Их делали колдуны, каждый сам для себя и своей свиты. Знаки на камне запечатывали силу, они же служили и для сокрытия ее в толпе. Порче тогда запомнил не все знаки, столько много их было, но рисунок этого знака словно отпечатался тогда в его голове. Сила и Смерть Княжич так легко и открыто носил их на груди у самого сердца, что Порче застыл, разглядывая камень. Он знал, что почивший Князь не был ни добрым, ни хорошим, ни человеком, уже очень давно, но не мог и подумать, что старик втянул в свой грех и собственных детей. Парень испуганно вздрагивает и спешно делает шаг назад, отходя от мужчины. – Простите, – Порче делает еще одну попытку поклониться, но его снова останавливает теплая рука, – С вашего позволения, я пойду. Княжич кивает, и парень спешит укрыться от взгляда черных глаз. Со всех ног бежит к тетушке, чтобы поделиться с ней этим происшествием. Проходит седмица с коронации, прежде чем парень снова оказывается на злополучной площади. Народ разъезжается из столицы, и Порче чувствует, что уже может выйти на улицу, без необходимости прокладывать себе путь при помощи локтей и тычков. С братом увидеться так и не получилось. Сбежавший после встречи с княжичем, парень не казал носа на улицу до самой темной ночи. Сегодня у него был полный безделья день. Вся работа была переделана, уменьшившаяся торговля перестала отнимать все его время подготовкой товара, и он мог позволить себе просто повеселиться. Парень играет с мелочью в салки, весело смеясь и то и дело ловя малышню за бока, поднимая на руки и легко щекоча. Девушки и парни вокруг смотрят на него с умилением, но тоже присоединяются к веселью. Вдруг по площади раздается цоканье копыт. Молодой княжич показывается в конце улицы, и Порче тут же замечает на себе внимательный взгляд черных глаз. Отчаянно смущаясь, он опускает взгляд на землю, снова сжимая руки в замок. Оттого он не замечает огромной птицы, резко подхватившей его за плечи и усадившей на спину белоснежного тигра, словно сотканного из плотного тумана. Порче не слышит выкриков толпы, сильнее вжимаясь в туманный образ животного и все сильнее пугаясь своей будущей участи.