Я тебя не помню

Я пытался убить боль, Но она не отпускает меня... Трудно от нее избавиться. Я снова тебя чувствую, Ты со мной... Любовь – это слово, Которому ты дал имя... Negative, The moment of our love©

Зайдя в комнату Дориана, Леон бесшумно закрыл за собой дверь. Младший в домашней футболке и трусах сосредоточено изучал содержимое шкафа, перебирая вешалки с одеждой; рядом на стуле стоял включенный ноутбук с открытой подборкой его собственных фото с концертов, after-party и прочих мероприятий. - Что делаешь? – поинтересовался Леон, подойдя к близнецу. - Пытаюсь выбрать наряд для интервью, - отозвался младший и, вернув очередную вешалку в шкаф, развернулся к нему. – И пытаюсь понять, как я одевался раньше, когда куда-то выходил, - он взглянул в сторону ноутбука. Леон проследил его взгляд, затем удивлённо поднял брови, снова посмотрев на него. - Мог бы у меня спросить, - он улыбнулся и тронул близнеца за руку. – Я бы с удовольствием помог тебе. Дориан тяжело вздохнул. - От тебя мне и так потребуется помощь ещё очень во многом, поэтому я решил попытаться справиться с этим сам. Вижу я, вроде как, хорошо и проанализировать свои прошлые выходы в свет тоже могу. - Ладно. Тогда, просто посижу с тобой и буду немного подсказывать. Леон сел на кровать, откидываясь немного назад и опираясь на вытянутые руки. - И первая подсказка и первое и основное правило твоего стиля таково – взять всё самое яркое, смешать в никому не понятных пропорциях и выглядеть при этом так, что поклонницы визжат и трусики промачивают. Младший наморщил нос. - Это всё до сих пор непонятно мне, - ответил он и, вздохнув, обернулся на шкаф. – И мне сложно представить, что рано или поздно мне придётся выйти на сцену… Там будет такая толпа и… - он зажмурился и мотнул головой. – Ладно не надо об этом. Пока что нужно собраться на интервью. Дориан снова отвернулся к шкафу, продолжая поиск подходящего наряда. Через какое-то время он попросил: - Леон, иди сюда, помоги мне, пожалуйста. Старший быстро подошёл к нему. Сняв с вешалок две пары штанов, Дориан развернулся к нему, добавляя: - Помоги выбрать. Выбор состоял из терракотовых и голубых с белыми разводами штанов. Внимательно рассмотрев оба варианта, Леон спросил: - А с остальным ты определился? Дориан пожал плечами и взял из шкафа вешалку с чёрной водолазкой. - Может быть, это. Хочу надеть что-нибудь закрытое. - К этому подойдёт что угодно. Главное, не надевай чёрные штаны, а то журналист подумает, что у него двоится в глазах. Хотя, - Леон коротко рассмеялся, - можно было бы так приколоться – обоим одеться во всё чёрное и тебе надеть шапку и спрятать под неё волосы. И пусть журналист ломает голову – кто из нас кто? Дориан слабо улыбнулся. Взяв Леона за руку, он подвёл его к зеркалу. Убрав волосы назад, младший повертел головой, оценивая своё отражение, затем перевёл взгляд на отражение второе, стоящее рядом. Леон мягко улыбнулся, тоже смотря в зеркало, и произнёс: - А помнишь, как ты удивился, когда в первый раз увидел нас обоих в зеркале, тогда, в ванной? - Да, помню. Тогда для меня это было шоком. Они так и стояли минут пять, смотря в зеркало и больше ничего не говоря. А потом, также молча, Дориан вернулся к выбору наряда. В итоге он надел ту водолазку и голубые штаны. Повертевшись перед зеркалом, он спросил: - Ну, как? - Отлично, - Леон поднял вверх большой палец. Укладывать волосы Дориан не стал, а просто заколол их наверх. Отдельные пряди выбивались, но так было даже лучше, потому что они прикрывали шрам на виске. Дотронувшись до него, Дориан сглотнул и пригладил волосы, пряча его. Поставив перед собой косметичку, он обратился к близнецу: - А вот теперь мне точно не обойтись без твоей помощи. Можешь накрасить меня? А то у меня левой рукой не получается… По наставлению Рональда Дориан согласился носить протезы пальцев, хотя бы выходя из дома, но только косметические, а от них было мало толка в таком тонком деле, как нанесение макияжа. - Ди, ты можешь не краситься, если хочешь. Ты же делал это не всегда. - Почти на всех фото, которые я посмотрел, я был с макияжем, так что лучше соответствовать образу. - Можешь сменить его, - пожал плечами Леон. Младший отрицательно покачал головой. - Нет. Может быть, потом я сделаю это, но пока мне нужно научиться выглядеть, как раньше. Мне пора привыкнуть к тому, кем я был. Спорить было бессмысленно, потому что Дориан был прав, и его стоило поддержать в его стремлении вернуться к тому, что было. Вздохнув, Леон сел рядом с ним и придвинул к себе увесистую косметичку. До этого им уже довелось вместе провести косметическую процедуру – Леон красил Дориану волосы, и, если не считать заляпанной краской ванной, то справился с этим очень хорошо. Ему приходилось помогать близнецу в этом и раньше, когда они ещё не были знамениты, и он красил волосы дома. Но с нанесением макияжа Леон столкнулся впервые и попросту не знал, что нужно делать и за что хвататься. Но он должен был справиться с этим, потому что того просил Дориан, и потому что их визажист всё равно была не в Германии, а если бы она и была здесь, в Гамбурге, младший бы едва ли согласился на то, чтобы она пришла и занялась им. Изучив многочисленное содержимое косметички, Леон взял тюбик с основой под макияж. Она не давала никакого цвета, а просто выравнивала тон кожи. Сейчас Леон клял себя за то, что никогда не смотрел за тем, как близнец наносит макияж и как его красят, но, кажется, начать он собирался правильно. Выдавив на ладонь немного основы, он развернулся к Дориану лицом, садясь перед ним, и сказал: - Сейчас будем наносить основу. Дориан скосил глаза на руку брата. - Наверное, я смогу сделать это сам, - произнёс он. – Я просто не знал, что с неё нужно начинать. - Ты не поверишь, Ди, - улыбнулся Леон, - но я вообще слабо представляю, что нужно делать. Дориан тоже улыбнулся. Нанесение основы прошло благополучно, хоть и очень медленно, потому что Леон старался сделать всё идеально, сосредотачиваясь на этом деле так, как не концентрировался ещё ни о чём. Когда он прикоснулся к шраму на виске младшего, тот поморщился, но ничего не сказал и не отодвинулся. - Не больно? – участливо спросил Леон, заглядывая ему в глаза. - Нет. У меня уже давно ничего не болит. Леон мягко улыбнулся и продолжил занятие. После этого наступил черёд теней, и с этим было намного сложнее, потому что от разнообразия кисточек у него разбегались глаза. «Так, - думал он, - кажется, это должна быть такая двусторонняя подушечка…». Выбрав самую похожую на то кисточку, Леон спросил: - А какими тенями ты хочешь краситься? Дориан подумал, смотря на упаковки с тенями, и выбрал тёмно-тёмно синие, матовые. - Мне кажется, что эти подойдут. Леон кивнул и, забрав тени и открыв их, попросил: - Закрой глаза. Когда младший исполнил просьбу, Леон набрал теней на кисть и осторожно прикоснулся ею к его веку. Руки дрожали от того, что он боялся причинить близнецу боль, он всеми силами старался сделать всё качественно и аккуратно. Но самым сложным в итоге стало нанесение туши, потому что щёточкой нужно было не попасть в глаз, а это было очень непросто. Когда с макияжем было покончено, Леон облегчённо выдохнул и бросил туш обратно в косметичку; от усердия и напряжения он аж вспотел. - Всё, Ди, принимай работу. Дориан повернулся к зеркалу, оценивая свой внешний вид. - Непривычно… - проговорил он. – Но нужно привыкнуть. Леон кивнул в ответ и взглянул на наручные часы. - Ди, - осторожно сообщил он, - нам скоро уже выходить. Эти слова заставили Дориана мгновенно напрячься. - Через сколько? - Через сорок минут. Младший кивнул и опустил взгляд. Как же Леон ненавидел такие моменты – когда брат был весел, когда всё было хорошо, а потом что-то случалось и заставляло его вмиг погаснуть. - Ладно, - вздохнул Дориан, - хорошо, что не прямо сейчас. Он сел рядом с близнецом и запрокинул голову назад, упираясь затылком в шкаф. Леон повернул голову, смотря на него, он прямо чувствовал, как сильно у младшего билось сердце, потому что на самом деле ему было страшно делать этот шаг, пусть он и не показывал об этом вида. Придвинувшись ближе, под бок, Леон взял его за руку. Ничего не говоря, Дориан опустил голову ему на плечо. - Всё будет хорошо, - тихо произнёс старший через несколько минут. Дориан поднял голову и развернулся к нему, внимательно и даже с некоторой опаской разглядывая. Как бы Леон сейчас хотел узнать, о чём он думал… Медленно протянув руку, Дориан опустил ладонь старшему на плечо, провёл к шее, слегка царапая её заднюю поверхность. От этого вдоль хребта пробежал табун мурашек. Леон неотрывно смотрел на близнеца, не понимая, что он собирается сделать. Придвинувшись ещё ближе, Дориан осторожно подался вперёд и прикоснулся к губам близнеца. Это был даже не поцелуй, просто затянувшееся прикосновение; Леон закрыл глаза, стараясь не думать о том, что они делают, и слушая уханье своего сердца. Того, как поцелуй стал настоящим, Леон не заметил, а потом уже было поздно кричать: «Стоп!». В назначенный час им позвонил Леонард и сказал, что они с Эваном уже ждут их около дома. Выйдя на улицу, братья сели в машину. Хлопок двери прозвучал слишком громко, визг шин пронесшегося мимо автомобиля ворвался в сознание. Дориан гулко сглотнул и закрыл глаза, мысленно считая до тридцати. «Ничего опасного и страшного вокруг нет, - думал он. – Мне просто нужно понять это и ни в коем случае не позволить себе отключиться. Если я не справлюсь, то всё испорчу и подведу всех». Дорога заняла двадцать пять минут вместе с небольшой пробкой на одном из главных проспектов города. - Не волнуйся, Ди, - шепнул Леон, когда они вышли из машины. Дориан кивнул и, окинув здание, к которому они подъехали, взглядом, сжал кулаки и двинулся к дверям. «Только не сорвись, - стучало в голове. – Только не поддайся панике. Для неё нет причин». Фишер уже ждал их. Ещё раз коротко обсудив план действий, все прошли в комнату, где должно было состояться интервью. Там уже сидела приятная молодая шатенка с низким хвостом и в тёмно-синем приталенном пиджаке. Поздоровавшись с ней, все расселись. Обычно они всегда садились одинаково, в следующей последовательности: Дориан с левого края дивана, следом Леон и Эван, а с другого края Леонард. Но сегодня Дориана посадили в центр: с левого бока от него сидел Леон, с правого Леонард, а с краю сел Эван. И они заранее договорились о том, в какой последовательности будут принимать на себя удар, чтобы Дориану не пришлось отвечать на вопросы журналиста. - Ещё раз – здравствуйте все, - проговорила журналистка, включив диктофон. - Привет-привет, - отозвались все, кивая. - Готовы немного поболтать? – улыбнувшись, спросила она. - Мы за этим и пришли, - с фирменной обворожительной улыбкой ответил Леон. - Рада слышать. Итак, для начала, расскажите, как вы провели отпуск. - Шикарно, - ответил Леон, улыбнувшись ещё шире. – Но это и неудивительно – после напряженной работы любой отдых видится верхом блаженства. - И чем же вы занимались? Ездили куда-нибудь? - Мы с Дорианом предпочли никуда не ехать и оставить это дело до следующего отпуска. - Я ездил к родителям, - ответил за себя Леонард. - Я тоже, - кивнул Эван. - Получается, вы все предпочли спокойный семейный отдых? Все кивнули. - И чем же вы занимались в остальное время? Или вы всё время провели с семьями? - Мы многим занимались, - многозначительно ответил Леон. - Заинтриговал. Расскажешь подробнее? - А что рассказывать? – Леон развёл руками и оглядел друзей. – Мы все решили остаться в Гамбурге, думаю, многие знают, что мы с Дорианом с недавних пор обосновались здесь, и хорошенько погулять. Журналистка понимающе покивала, затем спросила: - Вечеринки, клубы и так далее? - Зачем же спрашивать, если всё известно и так? – рассмеялся Леон. – Да, это наш стандартный вид досуга, но, конечно, мы кутили не всё время. Иногда хотелось просто отдохнуть и побыть дома: в покое и без вспышек камер. - Очень хорошо, что ты сказал про камеры, Леон. Многие начали уже волноваться за вас, потому что за четыре месяца папарацци удалось заснять вас всего пару раз: Дориана и Леона около их дома, а Леонарда и Эвана в машинах по пути куда-то. Дориан гулко сглотнул и повернулся к брату. От мысли о том, что какой-то незнакомый человек вторгся в их личное пространство и тайком сфотографировал, засосало под ложечкой. Журналистка продолжала: - Другие же начали думать, что вы готовите для поклонников какой-то грандиозный сюрприз. Скажете, кто прав? - То, что нас не удалось нигде заснять, неудивительно, - ответил Леон. – Иногда и нам хочется побыть в тени и потому мы выбирали такие места, где нас не потревожат папарацци. - Уже устали от славы? – с улыбкой поинтересовалась журналистка. - Совсем нет. Но когда тебе постоянно тычут объективом в лицо, рано или поздно любой захочет провести хотя бы какое-то время без этого. - Понятно. С вашим отдыхом мы более или менее разобрались. А что же у вас с работой? До отпуска вы говорили, что планируете выпустить новый альбом. Как с ним обстоят дела? - Дела с ним обстоят хорошо. Выйдет он немного позже, чем мы планировали, потому что возникли некоторые трудности с записью, но его релиз обязательно состоится, и скорее всего уже в октябре. - И что это за трудности? Журналистка оглядела всех парней, ожидая ответа и выбирая «жертву». Взгляд её остановился на Дориане. - Дориан, может быть, ты ответишь? А то ты всё время молчишь… Это очень несвойственно для тебя. Леон хотел ответить за близнеца, но успел только открыть рот. - Выход альбома задерживается из-за меня, - ответил Дориан. – Я долгое время болел и не мог записываться. - Надеюсь, ничего серьёзного? - Нет, у Дориана просто была ангина, и он не мог петь, - ответил за друга Эван. - Мне очень жаль. Дориан, тебе нужно лучше следить за здоровьем, чтобы не заболевать и не заставлять поклонников переживать. Они ведь все очень волнуются за вас. - А не всегда от человека зависит, заболеет он или нет, - ответил Леон. От улыбки на его лице не осталось и следа, а настырная журналистка внезапно начала ужасно раздражать. - Да, ты прав, Леон. Журналистка вновь обратила взор на младшего Ихтирам. Своим непривычным молчанием он привлекал внимание и разжигал профессиональный азарт. - Дориан, скажи, как ты себя сейчас чувствуешь? Вашим поклонникам это важно. - Мне уже лучше, - сдержанно ответил Дориан. - Но у него всё ещё болит горло и врачи не рекомендуют ему много разговаривать, - добавил Леон, всеми силами перетягивая на себя внимание «акулы» с диктофоном. - Понятно, - улыбнулась журналистка. – Это всегда смотрится так мило, когда вы отвечаете друг за друга. Скажите, вы и в жизни постоянно договариваете друг за друга? - Мы уже отвечали на этот вопрос тысячи раз, - ответил Леон. – Мы с Дорианом близнецы, мы всегда были вместе, и нет ничего удивительного в том, что мы очень близки и можем угадывать мысли друг друга. - В такие моменты, наверное, каждый начинает жалеть о том, что у него нет близнеца, - улыбнулась девушка. – Леонард, Эван, у вас нет такого? Вы же знаете друг друга столько лет… - Иногда с нашими близнецами бывает сложно, - ответил Эван, - но наша дружба и всё то, что мы делаем вместе, определённо того стоит. - Присоединяюсь к словам Эвана, - кивнул Леонард. Дориан вздохнул и, подсев ближе к Леону, опустил голову ему на плечо. Они делали так и раньше, но сейчас Леона это заставило вздрогнуть. - Леон, в чём дело? – не упустив момента, спросила журналистка. - А в чём дело? – сделав вид, что он не понимает, о чём она говорит, отозвался Леон. - Мне просто показалось, что ты занервничал… - Как видно, вам тоже нужен отдых, - со смехом ответил Эван, разряжая обстановку. – А то кажется уже всякое… Журналистка выдавила из себя улыбку и перешла к следующему вопросу. Леон и Эван брали весь огонь на себя, отвечая на вопросы журналистки, и даже обычно молчаливый Леонард активно участвовал в беседе. Дориан наблюдал за тем, как они живо болтали. Он понимал, что они защищали его от неуместных вопросов, но в душу всё равно вновь закралось гадкое ощущение того, что он какой-то не такой, неполноценный. Подняв голову с плеча брата, он посмотрел на журналистку. Та как раз задала очередной вопрос: - Скажите, вы планируете тур в поддержку нового альбома здесь, в Европе? Или новые гастроли у вас будут исключительно по территории Америки? - Скорее всего, мы дадим парочку концертов в Европе, - ответил Леон. – Но основной упор будет на тур по Америке. - И когда он начнётся? - Точных сроков мы ещё не ставили. Но ориентировочно он стартует после нового года. Дориан прикусил губу. Мысль о том, что ему нужно будет отправиться в такую даль и постоянно находиться там в окружении толпы незнакомых людей, страшила. - Скажите, а ваш новый альбом будет отличаться от того, что вы делали ранее? - В звучании особых изменений нет, но он определённо будет глубже и серьезнее в эмоциональном плане. - Вы ещё так молоды, где же вы берёте вдохновение для поднятия серьёзных тем в своём творчестве? - В жизни. Леон скосил глаза на Дориана, сказавшего это. Тот продолжил: - В жизни происходит много чего: хорошего, плохого, и это и вдохновляет нас, меня. Я просто пишу о том, что вижу и чувствую. - И какие переживания вдохновляли тебя на написание песен для нового альбома? Дориан опустил взгляд, задумываясь. - Мне сложно ответить на этот вопрос, - произнёс он через пару секунд, - потому что я не пишу под каким-то одним впечатлением. Они накладываются друг на друга, смешиваются и со временем этот коктейль выливается в песню. Я же постоянно делаю какие-то заметки, записываю обрывки будущих песен, а потом из них складывается полноценная композиция, а остальные остаются дожидаться своего часа. Когда интервью закончилось, парни спустились к продюсеру, который ждал их на первом этаже. - Как всё прошло? – спросил он, переводя взгляд с одного подопечного на другого. - Всё хорошо, - ответил Леон. - Да, - согласился Дориан, обняв близнеца за талию. – Только пошлите уже, я дико хочу покурить. - Дориан, кажется, мне пора напомнить тебе, что тебе нужно бросить курить, - сказал Фишер, но младший Ихтирам не услышал его, быстрым шагом направляясь к выходу, а за ним тенью следовал Леон. Но, выйдя на улицу, Дориан едва не столкнулся с молодым мужчиной, который хотел зайти внутрь. Он отскочил, как от огня, сердце привычно и ненавистно застучало гулким испуганным набатом. Когда незнакомец скрылся в здании, Дориан со всей силы пнул мусорку, она сорвалась с держателя, вытряхивая содержимое на крыльцо. Ему так надоело бояться всего на свете. - Твою мать, - выругался он. Леон отстал и только сейчас вышел на крыльцо. Взглянув на тяжело дышащего близнеца, он взволновано спросил: - Ди, что случилось? – он коснулся руки младшего, участливо заглядывая в глаза. - Ничего, - буркнул Дориан и, сунув в рот сигарету, подкурил. Сделав две затяжки, он всплеснул руками, истерично добавляя: - Просто боюсь всего на свете и шарахаюсь от людей! А так – ничего! Швырнув сигарету под ноги, Дориан пинком отправил в полёт баночку из-под кока-колы и развернулся, собираясь уйти. Но Леон не позволил ему этого, разворачивая к себе и заключая в объятия. Младший какое-то время пытался вырваться, но Леон сжимал его только сильнее, и в итоге он затих. Вздохнув, Дориан обнял близнеца в ответ и уткнулся носом ему в плечо. Рональд, Эван и Леонард уже тоже вышли на улицу, но не смели произнести ни слова и только молча наблюдали за братьями. Только тогда, когда позади них несколько раз щёлкнула вспышка камеры, Фишер сказал: - Пойду, объясню ему, что сейчас не время для фото-сессий. Он направился к худенькому парнишке, который слишком поздно понял, что его заметили. А Дориан и Леон так и продолжили стоять, крепко обнявшись и не замечая ничего вокруг.