Я тебя не помню

Постучавшись, Леон зашёл в спальню близнеца. Дориан сидел на коленях перед зеркалом и расчёсывался. Услышав, как открылась дверь, он повернул голову. - Ди, мне в студию надо. Ты поедешь со мной? - Да. Встав, младший вернул расчёску на полку и добавил: - Дай мне минут двадцать на сборы. - Да, без проблем. Сев на кровать, Леон стал ждать, наблюдая за тем, как Дориан выбирает одежду, хмурясь при этом. - Нам туда сегодня надо надолго? – спросил он, сняв домашнюю футболку. - Было бы хорошо, если бы до вечера, но можем уехать раньше. Дориан кивнул и снял спортивные штаны, меняя их на джинсы травяного цвета. Одевшись, он взял со стола папку с какими-то бумагами и сунул её в большую сумку чёрного цвета. Леон нахмурился, это был первый раз, когда младший брал что-то с собой. - Ди, а что там? – поинтересовался он. - Сюрприз, - отозвался Дориан и, убрав волосы назад, добавил: - Я готов. Пошли. Когда они приехали в студию, все привычно радостно поздоровались с ними, после чего Рональд начал раздавать указания. Сроки уже очень сильно поджимали, и это заставляло его нервничать. - Так, - говорил он, - Леонард, Эван, Леон – на места. Сегодня записываем сырой вариант «Уже не солнце», «Моё сердце горит» и «Остывшее тело». Но особо не расслабляемся, потому что нам нужно записать окончательные версии до конца недели. - А мне куда? Все дружно обернулись на Дориана, сказавшего это. - А ты, как обычно – ко мне, - ответил Рональд. - Нет, - младший Ихтирам покачал головой. – Где мне записываться? Я тоже хочу поработать. Я готов. Теперь уже у всех открылись рты, все пересмотрелись. Желание Дориана вернуться к работе стало для них полной неожиданностью. - Дориан, посиди лучше, - вновь первым отмер Фишер, подходя к подопечному. Тот гулко сглотнул, но не отошёл. – Всё равно у нас сейчас текстов нет. - Они есть у меня. Открыв сумку, Дориан вытащил из неё ту самую папку-сюрприз. - «Уже не солнце», «Моё сердце горит» и «Остывшее тело» здесь есть, - добавил он. – Так что я могу записаться со всеми. А ещё есть три новые песни. Все не верили ни своим ушам, ни глазам. Все надеялись, что Дориан сможет вернуться к работе, ждали этого, но никто не ожидал, что это случится так внезапно, без предупреждения. - А почему ты не сказал, что собираешься поработать? – спросил Леонард. - А я раньше разве предупреждал? Говорил: «Эй, я готов работать!»? Сомневаюсь. - Ладно, - вздохнул Рональд. – Иди тогда ко всем. Там стул и микрофон – это твоё место, - Дориан кивнул. – Устраивайся. И все тоже занимайте места. Попробуем прогнать одну песню со словами. «Уже не солнце». Дориану дали время на то, чтобы подготовиться и разогреть связки. Все понимали, что следует реагировать спокойно на его желание влиться в работу, но не могли удержаться от внимательных и даже настороженных взглядов. Все помнили, что было, и все понимали, что в любой момент его может вновь замкнуть, никто ведь с точностью не знал, что происходило той ночью, и какая мелочь могла напомнить Дориану о ней; Леон сидел, подперев грифом гитары подбородок, и периодически подсказывал брату, когда тот забывал какую-то деталь упражнения. Распевшись, Дориан прокашлялся и сказал: - Я готов. - Хорошо, - сказал в микрофон Рональд, который наблюдал за ними снаружи. – Начинаем запись. Проигрыш три секунды и Дориан вступает с припева. Младший Ихтирам понятливо кивнул. Леон, Леонард и Эван начали играть и Дориан, дождавшись своей очереди, склонился немного вперёд, к подвесному микрофону, и запел: Стреляй, не бойся, Стреляй, не бойся. Я уже не солнце, Вмиг погибли звёзды. А ты стреляй, не бойся! Стреляй не бойся! Я уже не солнце, Уже не солнце. Моё сердце разорвало Радиацией. Солнечные ветры Меня раскидали По галактике… Леон, затаив дыхание, слушал голос близнеца, на автомате перебирая струны. Дориан пел громко, как того требовала композиция, чисто и с таким надрывом, что сердце сжималось в груди. Да, он ведь действительно понимал теперь, каково это – перестать быть солнцем, светящим всем, и погрузиться во тьму. Но у него хватало сил на то, чтобы выбираться из неё, карабкаться вверх. И потому Леон ругал себя за то, что сам проявлял слабость и не мог сосредоточиться на работе, спасала только мышечная память и то, что он уже отыграл столько партий, что смог бы исполнить самую сложную мелодию даже во сне. Записав песню, Рональд включил её, чтобы музыканты послушали, что получилось. Для всех это было привычным делом, и только Дориан сидел, хмурясь, и сосредоточено вслушивался в каждую ноту, в каждый звук собственного голоса. Когда музыка стихла, он снял наушники и сказал: - Я не думал, что у меня такой голос… - Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Эван, разворачиваясь на высоком стуле к нему. - Неплохо звучит, - улыбнулся младший Ихтирам. - Вот видишь, Ди, а ты не верил, когда я тебе говорил, что у тебя потрясающий голос и ты умеешь петь на самом профессиональном уровне! – радостно, с гордостью отозвался Леон. Дориан повернулся к нему, одаряя и его улыбкой, но другой – нежной, благодарной, полной того, что понимали только они вдвоём. После короткого перерыва они вернулись к записи. Дориан проявлял удивительную стойкость, спокойно выслушивал комментарии и замечания Рональда и принимал их во внимание. Вместе они записали три «сырых» песни. Дальнейшая совместная запись не имела смысла, потому что музыку было лучше писать отдельно, а потом уже накладывать на неё голос, так проще было обрабатывать песню и доводить её до итогового состояния. Дориан был готов поработать ещё, но согласился с продюсером и покинул комнату записи и занял место рядом с ним, через одно кресло. - Честно признаться, я приятно удивлён, Дориан, - произнёс Фишер. Дориан кивнул, не сводя взгляда с записывающихся товарищей, а, вернее, с одного из них, самого близкого. Он словно в трансе наблюдал за тем, как близнец быстро и умело перебирает по струнам, и ощущал на кончиках пальцев их низкую вибрацию, стихающую в кистях рук. - Может быть, - обратился он к Фишеру через какое-то время, - мне пока тоже записаться? У нас же уже есть готовая музыка? Рональд нахмурился, обдумывая, как ему поступить. Конечно, готовые мелодии у них уже были, но он не был уверен в том, что Дориана стоит привлекать к полноценной записи уже сегодня. Подумав, он вздохнул и всё-таки ответил: - Хорошо, Дориан, давай попробуем. Но только одну песню. Младший Ихтирам кивнул. Выбрав композицию, Фишер, скрепя сердце, провёл Дориана в другую комнату записи, более маленькую, и закрыл за ним дверь. - Дориан, - обратился к подопечному Рональд, - мне следить за твоей записью или ты согласен на другого человека? - Согласен на другого. Когда кресло за стеклом занял тёмный мужчина, которого Дориан видел до этого лишь мельком, он гулко сглотнул, сердце забилось быстрее. Не сводя с него взгляда, парень глубоко вдохнул и выдохнул, мысленно считая до десяти, и, надев наушники, сказал: - Я готов. - Хорошо. Пишем «Тариф». - Я в курсе. Дориан всеми силами старался держаться, чтобы голос не дрогнул, сопротивляясь страху, накатывающему холодными волнами. Прослушав проигрыш и получив сигнал от звукорежиссера, он запел: Разве ты не видишь, как Горит мир позади тебя? И ты ослеплён, Ты слеп, Не видишь рассвета! Все ушли, бросив одного. Круг замкнулся, Ставки на зеро. И когда нет никого, Узнаешь ты цену. Разве ты не видишь, как Горит мир позади тебя? И ты ослеплён, Ты слеп, Один в своей вселенной! На ощупь дравшись, Весь мир ты вызвал в бой. Но только сдавшись, Ты мог бы стать собой. Где все, кто были, Кто был рядом с тобой? Серый холм могилы, Поздравляю, ты герой. Бриллиантовая маска Фемиды, А знаешь, ей, в принципе, всё ровно. Кто больше заплатит по тарифу, Тот и будет главный герой. С шестой попытки звук получился чистым и удовлетворяющим все самые жёсткие требования. Дориан искренне старался, но целиком песня ему всё же не далась, на четвёртом куплете голос все время срывался куда-то не туда. Решив, что этого достаточно на сегодня, звукорежиссер показал жестом: «Стоп» и, выключив музыку, сказал: - Этого достаточно. Имеющийся материал мы обработаем и соединим, а потом отдельно запишем концовку и добавим туда. Почти полную песню и так почти никогда не записывают за один день, так что можешь отдыхать. Дориан кивнул и, спрыгнув со стула, направился к двери, но остановился, напряжённо смотря на мужчину, который открыл её и ждал, когда он выйдет. Никто из людей, с которыми они работали, не знал о случившемся, потому звукорежиссер просто не подозревал о том, что к Дориану нельзя приближаться. Он стоял у него на пути, учтиво открыв дверь, а Дориан не мог сдвинуться с места – ноги словно вросли в пол, и напряжённо смотрел на него. - Дориан, ты выходишь? – спросил звукорежиссер. Младший Ихтирам гулко сглотнул. Нужно было что-то делать. Он до дрожи в коленях боялся того, что его снова замкнёт, что он снова потеряет контроль над собой и провалится во тьму кошмара. - Пожалуйста, отойди от двери, - с трудом проговорил Дориан. Мужчина удивлённо поднял брови. Подумав немного, он решил ничего не спрашивать – у звёзд свои причуды, и отошёл в сторону. Дориан пулей вылетел из комнаты записи и вернулся к Рональду, скрестил руки на груди, снова пытаясь сосредоточиться на наблюдении за друзьями и братом. Его трясло изнутри, но он был горд собой, потому что смог сделать хотя бы этот маленький шаг. Работать Дориан больше не порывался, звукорежиссер - кажется, его звали Давидом, он точно не помнил – был прав, на сегодня сделанного вполне хватит. Всё оставшееся время он просто наблюдал за записью других и периодически переговаривался с Рональдом. Запись закончилась только около десяти часов вечера. Когда музыканты вышли, обсуждая проделанную работу и прочее, Фишер отвёл Леона в сторону. - Что? – буркнул парень, поджав губы. Он устал, жутко хотел курить и соскучился по близнецу, с которым его на протяжении последних пяти часов разделяла стеклянная перегородка. - Леон, надо поговорить. - Не нравится мне, когда ты так говоришь, Рональд, - отозвался Леон, скрестив руки на груди. – Сразу закрадываются подозрения, что ты хочешь сказать что-нибудь плохое. - И давно ты в пессимисты записался? – Фишер внимательно посмотрел на подопечного, затем махнул рукой. – Ладно, не отвечай. Разговор всё равно не об этом. - Говори уже. - Леон, вы почти четыре месяца были в тени, и о вас ничего не было слышно. В преддверии выхода нового альбома это очень плохо. Леон поджал губы, начиная понимать, к чему клонит продюсер, но продолжая слушать. - Вам нужно дать интервью: рассказать о том, чем занимались всё это время, как отдыхали, работали, напомнить о новом альбоме, заинтриговать… Сами знаете, что нужно говорить. Мне уже давно поступают предложения из разных изданий, но я не был уверен в том, что Дориан справится с этим. Сегодня же я посмотрел на него, на то, как он ведёт себя и работает, и я думаю, что он готов. Леон открыл рот, чтобы ответить, но его опередил сам Дориан, подошедший сзади. - Что вы здесь обсуждаете? – спросил он, становясь чуть позади близнеца. Выждав пару секунд и внимательно взглянув на Леона и Рональда, он добавил: - Что-то мне подсказывает, что вы говорите обо мне. Леон хотел ответить: «Нет», но на этот раз его опередил Рональд. - Да, Дориан, мы говорим о тебе. - И о чём же именно? – поинтересовался младший и опустил голову Леону на плечо, смотря на продюсера. - Дориан, - вздохнул Рональд, - вам пора выйти в свет. Думаю, самым простым для вас вариантом будет интервью. Дориан сперва удивлённо поднял брови, затем нахмурился. - Интервью? - Да. Думаю, ты уже в курсе, что это. - Не нужно делать из меня умственно отсталого. - Извини, я ничего такого не подразумевал. Младший Ихтирам подумал какое-то время, затем спросил: - Нужно куда-то идти? - Да. - А мы можем провести его у нас дома? – спросил Леон. - Не нужно, - Дориан сжал его ладонь. – Я справлюсь. - Рад это слышать, - мягко улыбнулся Фишер. Леон гневно посмотрел на него, но промолчал. - Я ещё раз изучу все предложения и сообщу вам, когда состоится интервью, - добавил Рональд. Дориан слабо кивнул и прикрыл глаза. Ещё один новый шаг. Страшно до безумия, но он должен сделать его и ещё сотни таких шагов, если хочет вернуться к нормальной жизни, а не жалко существовать в плену своего ужаса. - Хорошо, - совсем тихо проговорил он, слушая собственное сердцебиение и сжимая ладонь близнеца.