Я тебя не помню

Больше всего Леону хотелось просто уйти, убежать, чтобы не встречаться с Дорианом. Но он посчитал, что и так уже поступил слишком низко и бросить его без объяснений не может. Пусть Дориан сам пошлёт его, скажет, что не хочет больше знать, и бросит чем-нибудь в спину. Это будет хотя бы честно. Но Дориан не послал его. Весь день он был рядом с Леоном, будто ничего не случилось, только почти не разговаривал. И Леону тоже пришлось делать вид, что ничего не произошло, только совесть изгрызла так, что темнело в глазах, и он боялся столкнуться с братом взглядом. Но к вечеру молчать стало просто невыносимо. Дориан так спокойно и преданно сидел рядом с ним, что душа сворачивалась внутри в тугой узел и скулила от жалости к нему и отвращения к себе. Может быть, он не помнит о случившемся? Как там называл это доктор Вальтер? Угнетенная память? Не важно. Как бы там ни было, он имел право знать правду о том, что тот, кому он верит, так поступил с ним. Леону больше не хотелось врать, он уже понял, что в итоге это ничем хорошим не заканчивается. Вздохнув, словно готовясь лечь головой на плаху, Леон обратился к близнецу: - Ди? Господи, теперь даже это обращение, бывшее с ними с самого детства, казалось грязным. Он осквернил его прошлой ночью, как и осквернил и перечеркнул всё остальное. Младший повернул голову, внимательно смотря на него. Вновь вздохнув, Леон добавил: - Выслушай меня, пожалуйста. Нам нужно серьёзно поговорить. Дориан кивнул, показывая, что слушает. Подумав несколько секунд, Леон встал и подошёл к столу, за которым сидел близнец. - Ди, ты… - слова не находились и начинало мутить от того, что он хотел сказать. – Ты помнишь, что было вчера? Дориан вопросительно выгнул бровь. Точно, он не помнит. Где же разъяренная толпа с камнями, которая избавит Леона от мук и от необходимости признаваться в ужасном грехе? Но неожиданно Дориан сказал: - Да, помню. Он говорил совершенно спокойно, наверное, от шока. А Леон не знал, что сказать, и ненавидел себя за это ещё больше, если это, конечно, возможно. - Ди, я… имею в виду ночь. - Ты о том, что мы переспали? Это был удар под дых, но не кулаком, а копьём. Леон растерянно смотрел на близнеца, не зная, что сказать. - Ди, я не знаю, чем объяснить то, что сделал. И я не буду просить у тебя прощения, потому что… - А мог бы, - хмыкнул младший и скрестил руки на груди. – Вообще-то, было больно. У Леона вытянулось лицо. Вот и всё. Конец. И он сам всё испортил и разрушил, не совладав с собой. - Ди, я… Слова и мысли путались. Леон опустился перед близнецом на колени, с болью и раскаянием смотря в глаза. - Прости меня, пожалуйста, - договорил он. – Я моральный урод. Да мне жить теперь не хочется! Прости… - Не надо так, - серьёзно сказал Дориан, перебивая брата. Леон закрыл рот, удивлённо смотря на близнеца. Почему он был так спокоен? Неужели он умом двинулся после того, что произошло между ними? Леон гулко сглотнул. Он бы с большим удовольствием вырвал себе язык, чем озвучил то, что хотел спросить, но это нужно было сделать. - Ди, я… Я… Нет, он всё-таки не может этого спросить. - Ты хочешь спросить, не изнасиловал ли ты меня? – помог ему Дориан, с точностью озвучивая его самую страшную догадку. - Да, - сдавленно кивнул Леон. «Если «Да», я повешусь», - подумал он, ожидая ответа. - Ну… Ты моего согласия не спрашивал, но и я не сопротивлялся. - То есть… - Насилия не было, можешь быть спокоен. Леон опустил взгляд. Что ж, то, что он не был насильником, радовало, но это не избавляло его от клейма морального урода, потому что это он начал и он склонил Дориана к близости, пусть и без применения силы. «Давай же, - думал Леон, - накричи на меня, ударь, сделай хоть что-нибудь. Мне так будет легче». Поняв, что брат не собирается ослаблять его муки совести, Леон негромко произнёс, продолжая смотреть вниз: - Ди, прости меня, пожалуйста. Я не должен был этого делать. Что бы ни было – не должен… Дориан выслушал его, затем спросил: - А можно теперь мне сказать? - Да, конечно. Поднять глаза было чертовски сложно и страшно, но Леон заставил себя это сделать. Дориан встал и тоже опустился на колени перед ним, внимательно смотря в глаза, будто пытаясь найти там ответ на не заданный вопрос. Леон гулко сглотнул, мысленно готовясь ко всему. Он всё выдержит и всё примет и даже слова не скажет, пусть только Дориан простит его. - Я тоже хочу поговорить о том, что было сегодня ночью, - произнёс младший. – Знаешь, я подумал и… - он опустил взгляд, прикусил губу. Слова получались каким-то неправильными. Подумав несколько секунд, Дориан вновь поднял взгляд к глазам близнеца, говоря: - Не знаю, как это правильно сказать, но я согласен. Леон не успел понять смысл его слов и через секунду он отошёл на задний план. Подавшись вперёд, Дориан поцеловал его. В губы. Леон распахнул глаза и перед ними заскакали картины памяти, будто издеваясь. Та пресс-конференция, на которой Дориан, смеясь, сказал, что ни в жизни не поцелует его. Это ведь наглая ложь! Когда-то, ещё в тринадцать лет, они здорово напились и поцеловались. Всего один раз. Никакого сексуального подтекста, только интерес. Они никогда не вспоминали об этом. А, возможно, это был первый звоночек. Отстранившись, Дориан заглянул Леону в глаза, ожидая реакции. А тот только смотрел на него в ответ непонятным взглядом. - В общем, - вздохнул младший, - я согласен на такие отношения. Так тебе не будет надобности уходить, а для меня это очень важно. И мне это тоже нужно, это поможет мне справиться со страхом близости. Леон смотрел на близнеца так, словно не понимал его. И отчасти это и было так, его мозг просто отказывался осмысливать его слова. - Ди, ты серьёзно? - Вполне, - уверенно кивнул Дориан. Леону было нечего ответить. Слова застряли в горле вместе с воздухом. Он только сдавленно кивнул. - Хорошо, Ди… Леон не знал, чем были для него эти слова. Но, по крайней мере, произошедшее не стало для Дориана ещё одной травмой, и это радовало.