Я тебя не помню

Запахи и звуки - все как в первый раз Под нераскрытым зонтом. Те, кому не легче, позабудут нас Если не сейчас, то потом. J-Морс, Не умирай©

- Привет, - произнёс Леон, зайдя в палату Дориана. Тот слегка поморщился и, хмуро взглянув на него, отвернулся. Отсев немного назад, подальше от брата, он подтянул колени к груди и обнял их, как бы закрываясь от всего мира и от того, кто был для него самым близким, о чём он не помнил. Вся его жизнь отныне стала непроглядной темнотой, в которой у него не было ничего и никого – только чужие люди, которые пытались ему помочь, и которых он сторонился. Вздохнув, мысленно подготовив себя к тому, что разговор едва ли получится простым и лёгким, Леон подошёл к кровати Дориана, останавливаясь в двух метрах от неё. Он уже успел понять, что брат пока ещё не готов подпускать к себе никого, в том числе и его. От этого хотелось выть и самым постыдным образом реветь, но Леон заставлял себя держаться. Он был твёрд в своём намерении вытащить брата и вернуть его к нормальной жизни. - Как ты себя чувствуешь? – стараясь говорить непринуждённо, спросил Леон. Дориан вновь поморщился. Около минуты он молчал, продолжая смотреть в сторону, затем взглянул на Леона. Взгляд его был странным: напряжённым, немного несфокусированным, растерянным. Леон гулко сглотнул, но заставил себя молчать. Ему казалось, что Дориан хочет что-то сказать. - Кто ты? – спросил он. Леон не мог понять, радоваться ему или плакать. Спрятав тяжелые эмоции поглубже, он ответил: - Я твой брат, близнец. Меня зовут Леон. - Я помню, ты говорил, - угрюмо ответил младший, затем нахмурился, мотнул головой и снова посмотрел на такого родного незнакомца. – Кажется, помню… - Точно помнишь! – радостно воскликнул Леон. То, что Дориан пошёл на контакт, было огромной победой. Он меньше всего хотел потерять эту тончайшую нить завязывающегося диалога, но из-за волнения не знал, что сказать. Леон клял себя последними словами за то, что не мог сдержать эмоции. - Ди, ты… совсем ничего не помнишь? – глупый вопрос, за который захотелось врезать самому себе. Но Дориан проигнорировал его. - Что значит – брат-близнец? Леон растерялся. Как объяснить это? Он не знал. - Это значит, что мы одинаковые, - попытался рассказать он, водя в воздухе руками. – Совсем одинаковые. У нас одинаковые глаза, черты лица, тела, ДНК. Только волосы у тебя сейчас крашенные и поэтому другого цвета. У нас даже отпечатки пальцев идентичные. Он выдержал паузу, смотря на близнеца и ожидая его вопросов или комментариев. Дориан смотрел на него немного исподлобья, и складывалось такое чувство, что он вообще не понимает, о чём говорит Леон. - Ди, хочешь, сам посмотри, - снова заговорил старший. – Пошли к зеркалу, и ты всё поймёшь. Он шагнул к брату, протягивая руку, но Дориан отклонился назад и отрицательно покачал головой. Леон прикусил губу и опустил руку. Никогда он не думал, что когда-нибудь он не сможет просто так прикоснуться к близнецу, что для того, чтобы это сделать, ему сначала придётся завоевать его доверие. - Хорошо, - вздохнул он. – Если тебе так будет лучше, встань сам. Я не буду тебе трогать. Дориан отрицательно покачал головой. - Хочешь, я принесу зеркало? – предпринял новую попытку Леон. И вновь ответом ему стал отрицательный жест. У старшего начинали опускаться руки. - Ди, - осторожно спросил он, внимательно смотря на близнеца, - ты знаешь, что такое зеркало? Это был край – спрашивать у взрослого парня подобное, но сейчас Леон не мог быть уверен ни в чём. Но к счастью всё оказалось не настолько плохо, как он успел подумать. Ничего не говоря, Дориан вытянул руку и указал в сторону настенного зеркала около двери. Леон облегчённо выдохнул. - Хорошо, - улыбнулся он. С переменным успехом Леон ещё полчаса пытался разговорить брата. Затем Дориан просто лёг и отвернулся от него, сворачиваясь в калачик. Леон пытался говорить с ним ещё минут десять, пока не стало ясно, что младший заснул. Это было странно, но Леон успокаивал себя тем, что в состоянии Дориана это совершенно нормально. Сегодня был только второй день после того, как он пришёл в себя. Ему постоянно давали огромное количество препаратов, некоторые из которых обладали и снотворным действием. И, в конце концов, он ещё совсем недавно пережил жуткие побои и травмы, операции, следующие за ними, а страдающий организм, как известно, всегда спасается во сне. Так повелось ещё с животного мира. Поэтому Леон убеждал себя в том, что всё в порядке, и только плохой сон и трясущиеся руки говорили о том, что ни черта не в порядке и неизвестно, когда таковым станет.